Многосерийная мама

(прочитать этот рассказ с иллюстрациями можно на моём Дзен-канале здесь: https://dzen.ru/a/aRsqbstwZBjVh_DO)

У нашего роддома есть талисман, которому мы всегда рады. Талисман зовут Эльза Руслановна Манагитова. Она себя величает Эльза точка Ру. Проходят через нас и другие мамочки, но Эльза – уникальный экземпляр. Её явление в перинатальном центре вошло в прочную традицию. Пора ставить именную койку и выдавать бессрочный абонемент.

- Здрасте всем, а вот и я! – кричит она, втаскивая свой живот. – Соскучились без меня? Я вам новенького несу. Мне, пожалуйста, как обычно. Кроватку окном на юг и две ложки сахара на стакан без наркоза.

Заслышав её голос, все невольно улыбаются. У Манагитовой одиннадцать или двенадцать детей, больше чем букв в фамилии. Всех она произвела на свет самостоятельно. Это неутомимая машина для родов! Сначала мы удивлялись, потом смеялись, потом привыкли. Без неё даже чего-то не хватает. Эльза из разряда тех счастливиц, которые «родила, отряхнулась и побежала». Никаких осложнений, минимум оперативного вмешательства.

- А что, Манагитова в этом году уже была? – спрашивает мой коллега Лаврушкин. – Что-то я её не видел. Не заболела ли?

- Эльзочка? Конечно, была, – говорю. – В июле, во время твоего отпуска. Выпустила в мир дочку на три кило ровно.

- Каждому своё! – резюмирует Веня. – Птицы летают, грабители грабят, правительство сачкует на Канарах, Эльза Руслановна пополняет генофонд.

Манагитова немножко сумбурна, беззаботна и озорна. Фамилия ей осталась от третьего по счёту мужа, потом она перестала менять паспорта – надоело. Обильное воспроизведение потомства почти не влияет на её внешность. В свои тридцать шесть она выглядит вполне презентабельно и сексуально, лишь с каждым разом становится чуть круглее да вставила несколько зубов.

- Дражайшая Эльза, – спрашивает Лаврушкин, оформляя очередного ребёнка. – Что вас заставляет постоянно рожать? В чём причина вашей многосерийности? Вы идёте на рекорд? Выполняете партийное задание? Или поспорили с кем-то? 

- А просто… - говорит Манагитова, сложив ручки на груди. – Люблю я это дело, Вениамин Олегович! До смерти люблю. Хотя вас, конечно, люблю больше.

- Какое именно дело любите? – интересуется Лаврушкин. – Процесс зачатия или процесс родов?

- И то и другое! – доверчиво говорит Элечка. – Детишки ведь сами себя не родят! Выйдешь, бывало, утром на балкон ползунки развешать. Солнце светит, синички на ветках икают… Думаешь: что-то давно я никого не рожала! Пусть и ребёночек на эту красоту полюбуется. Хотите от вас тоже рожу? Кстати, ваш тёзка-крестник привет передаёт. Ему уже восемь, в школу бегает!

Это неправда, что многодетные мамы замучены и злы. На свои репродуктивные способности и регулярные залёты Эльза смотрит с юмором. У неё есть сын, названный в честь Лаврушкина – мальчика тоже зовут Вениамин Олегович, прижит от мужа Олега. Есть дочка, названная в честь меня – Жанна Георгиевна. Одну из дочерей Манагитова нарекла в честь нашей санитарки Моргуновой. Моргунова носит редкое античное имя Клеопатра.

- Вы уж не серчайте, – извинялась Эльза перед санитаркой. – Фамилия у моей Клеопатры другая. Не было под рукой ни одного Моргунова, хоть убейся! Но лицом она вся в вас. И чистоту очень любит.

Когда Манагитова в роддоме, всему корпусу потеха. На неё идут смотреть, как на музейный экспонат. Мужей у неё было с полдюжины. Эльза девочка влюбчивая (что понятно по численности её семейства). Но поверьте моему опыту, она не худшая мать. Любит своих чад. Не алкоголичка, не бомжиха. Не из тех, кого надо три дня отмывать, прежде чем пускать на операционный стол. У неё добрые родители, которые помогают водиться с детским воинством. И мужья неплохие (в те периоды, когда они есть).

- Эльза Руслановна, – спрашивает кто-нибудь, когда Манагитова займёт коечку. – Вот вы рожаете и рожаете… Вы работали когда-нибудь?

- А как же! – ответит наша плодовитая дева. – После школы окончила техникум, пришла работать в собес. Вышла замуж в первый раз, отправилась в декрет. Выхожу из декрета. Осмотрелась. Думаю: скучно тут у них. Бабы сидят унылые, бумажки несут нудные… Ушла в декрет снова.

- Вот почему собес вечно закрыт! – ворчат роженицы. – Хоть табличку вешай: «Все ушли в декрет». И в детсадах из-за вас места не найдёшь.

- Родила раз, второй, третий – и как-то затянуло, вошла во вкус, – говорит Манагитова. – Новые мужья, новые дети… Видимо, у меня декретомания.

Послушать Эльзу собираются со всех палат. Ручаюсь, она и в борозде бы родила, без помощи врачей, если придётся. У неё настолько благоприятный гормональный статус – любая баба обзавидуется. Детки рождаются небольшие, компактные такие, беременности проходят без патологий и малый таз развит не по годам (извиняюсь за каламбур).

- После четвёртого ребёнка я было намечала прекращать эту затею! – говорит Эльза. – Но вышла на работу – и никого не узнаю! Все бабы сменились, начальник заступил другой, документы другие. Даже контора этажом выше переехала! Ко всему заново привыкать надо, все приказы за последние годы учить. Вздохнула я …

- …и сдула в следующий декретный отпуск! – подхватывает сумрачная роженица-соседка. – Бедный ваш шеф. Послал боженька сотрудницу, которая в любой непонятной ситуации сваливает в декрет!

Присутствие Эльзы разряжает обстановку. Особенно благотворно она действует на первородящих. Те обычно загруженные, отёкшие, напряжённые. Прислушиваются к новой жизни внутри себя, всего пугаются и комплексуют от неизвестности.

Но перед ними лежит моложавая Эльза Ру и ведёт разъяснительную работу:

- Что ты волняешься? Сядь и дыши ровно. Больничка тут примерная, врачи мировые! Лично я Вениамина Олеговича обожаю. До того крутой – так и хочется от него кого-нибудь родить! Есть у них ещё завхоз Шурупов, но тот мужик строгий, смурной и при лысине. Его я берегу на чёрный день, когда вовсе уж не от кого рожать станет!

Манагитова травит байки. Новенькая внимает ей, раскрыв рот. Однако Эльза не просто треплется. В промежутках она даёт толковые советы. Про схватки, про потуги, про сцеживание и пеленание… прямо ходячая энциклопедия! Глядишь, и новоприбывшая расслабилась. Поняла, что не одна она такая.

- Кстати, как тебя зовут? – спросит Эльза. – У меня уже с именами для детей проблема началась.

- Наталья я.

- Дубль-два, – огорчается бездонная Манагитова. – Наташка у нас есть. Может, Лазуриной назвать? Или Кассандрой?

- Как много вы знаете! – говорит будущая мамаша. – Сразу видно: не первого рожаете.

- Ага! – говорит Эльза Ру. – Я тут свой человек. За двенадцатым пришла.

Здесь у новенькой отвисает челюсть и отходят воды. Она взирает на Манагитову, как балалаечник из села Закорюкино на дирижёра московского драмтеатра. Семейные фото Эльзы похожи на репортаж с полковых маневров – от детей в глазах рябит. Во взгляде новенькой благоговение, смешанное с мистическим ужасом.

- Одумайтесь, как можно в наше время столько рожать? – воскликнет она. – Я голову ломаю, как с одним выкручиваться, а вы штампуете их как пирожки… И как к этому относится муж?

- Смотря который! – говорит Элечка небрежно. – Сейчас я живу с седьмым. Вдовец, бывший спортсмен, нервы крепкие. Когда уезжала – вроде дышал. Взяла с него слово, что он не повесится, пока из родилки меня не заберёт.

После общения с нашим оптимистичным «талисманом» мамаши понимают, что их случай не самый запущенный. Им становится легче, а это положительно влияет на клиническую динамику. Говорю вам как акушер со стажем.