Звёздный путь валькирии Революции ч7 Новая страсть

Фото - А.М.Коллонтай 1905 год.



Предыдущая ч.6 "Женская тема" - http://proza.ru/2025/11/20/935



            ЗВЁЗДНЫЙ ПУТЬ ВАЛЬКИРИИ РЕВОЛЮЦИИ Ч.7 НОВАЯ СТРАСТЬ




1905 год стал вехой не только в истории России, но и в судьбе Коллонтай. Расстрел мирной демонстрации 9 января, где она участвовала в шествии к Зимнему дворцу вместе с другими манифестантами, потряс её впечатлительную натуру.

И она активно включается в агитационную работу нелегалов, выступает на рабочих собраниях Невской заставы, на заводах и фабриках Охты и Васильевского острова. При этом обнаружив в себе ещё один дремавший в ней талант - талант оратора, умеющего зажечь толпу.

Талант оратора, впоследствии неоднократно приносивший ей и славу, и деньги, был замечен в ней и другими революционерами.

Осенью того же года на собрании в помещении Технологического института она познакомилась с только что вернувшимися из эмиграции В.Лениным и Л.Марковым, бывшими ещё приятелями и единомышленниками. С Крупской она познакомилась раньше в библиотеке, где работала её подруга Леля Стасова.

Это было одно из последних собраний, где социал-демократы, уже расколовшиеся на большевиков и меньшевиков, заседали и спорили вместе.

Примерно в то же время на другом партийном собрании Коллонтай знакомится с соредактором первой легальной социал-демократической "Московской газеты" Петром Масловым. Этот русский экономист уже завоевал себе авторитет трудами по земельному вопросу и аграрной реформе.

Маслову были ближе идеи меньшевистского крыла социал-демократов. Ленин отчаянно критиковал Маслова за "ревизионизм" и "измену марксизму", его раздражала воинственная антипринадлежность известного экономиста к большевизму. 

Устные и печатные выступления Маслова были настолько убедительны, что Коллонтай решительно принимает его сторону.

Безусловно (как и во всём и всегда), огромную роль при этом играли личные симпатии. Он привлекал её не только своим темпераментом, убеждённостью, логикой, но и "каким-то магнетизмом... который он излучал". Напишет она впоследствии своей подруге Зое.

Как и всегда у Коллонтай, личное органично совмещалось с "общественным". Увлекаясь сердцем, она "увлекалась" и головой, разделяя взгляды того, кто имел влияние на её чувства.

Бывший возлюбленный Александры, друг и помощник, Дяденька (военный инженер, полковник Александр Саткевич) появление Маслова в мыслях любимой женщины заметил сразу.  Его имя не сходило с уст любимой Шурочки. Но он и виду не подал.

По-прежнему ночами переписывал своим каллиграфическим почерком её сочинения, уже не романы и повести, а грандиозные планы "надеть на человечество хомут всеобщего счастья". Он был замечательным профессионалом своего дела, честным и благородным другом, а политики сторонился, и даже бежал от неё.

Утопичность проектов "всеобщего благоденствия" разумным людям была очевидна ещё тогда, унылость проекта тем более. Но на массы безграмотных людей  подобный бред производил впечатление. И каково это было не только читать, а и переписывать умнице Саткевичу с его ясной головой и математически точным умом?

Отдохновением для него было, когда Александра затевала разговор об искусстве и литературе. Хотя её вкусы и рассуждения были утилитарны и вульгарны, поскольку социологизированны: "искусство хорошо тогда, когда оно служит рабочему классу".

Но всё же разговоры на эти темы казались музыкой по сравнению с монологами о грядущей победе "людей труда" над ненавистными эксплуататорами. К которым она сама и относилась, живя на средства от полученного в наследство имения отца.

Уже позже, познакомившись с писательницей Татьяной Щепкиной-Куперник (внучкой знаменитого артиста Щепкина), Коллонтай стала завсегдатаем дома, где собирались столичные артисты, писатели, художники, журналисты и юристы.

Гости были людьми с либеральными взглядами, подолгу живя за границей и набираясь там вольнолюбивых идей, мечтали о демократических переменах. Но никто за исключением Александры не мечтал о разрушении и низвержении.

Сама мысль об этом казалась людям интеллигентным абсурдной и нереальной, а экстремизм новой Таниной подруги они воспринимали с той снисходительностью, с какой вообще воспитанные и интеллигентные люди воспринимают повышенную эмоциональность своих собеседников.

Однако было странно, что даже такая среда, такое количество людей искусства не пробудили в ней интереса ни к музыке, ни к театру. Можно было понять её нелюбовь к посещениям театра в отрочестве, когда родители заставляли её, мечтавшей о конных прогулках, сидеть в тесной ложе, но не в зрелом возрасте.

Эта эмоциональная глухота остаётся до сих пор одной из главных загадок её жизни.
И потому для Дядечки (Саткевича) легче было говорить с ней даже о кубизме, входящем тогда в моду и ставшим внезапно увлечением Александры, чем спорить с ней "о деле". Так как "о деле" рассуждать не полагалось: Александра была права, потому что она была права всегда...



Итак, на горизонте появилась новая пассия Александры, экономист и редактор "Московской газеты" Пётр Маслов.

Пухленький сорокалетний, рано начавший лысеть, похожий на капризного и ласкового мальчика, Маслов стал "светом в окошке" для Александры Коллонтай.

В своём дневнике уже позже она напишет: "Было хорошо в совместной жизни и дружбе с Дяденькой, он меня баловал и оберегал. Но опять душно стало, опять ушла..."
Это было лукавством, ушла она не от духоты, а оттого, что замаячила новая страсть.

И он тоже, степенный, расчётливый, кабинетный учёный, отец семейства, чуждый бурных страстей и порывов, решил презреть условности и броситься в омут новой любви.

И опять единственный выход для них обоих: всё спасающая и разрубающая все узлы заграница. Маслов получил приглашение на цикл лекций в Германии, Коллонтай немедленно последовала за ним.



Продолжение Ч.8 "ПРОПАГАНДИСТКА" - http://proza.ru/2025/11/24/1419