убийство в хостеле

Тишина в хостеле «Остров свободы»
была зыбкой, хрупкой, как тонкий лёд на питерской луже. Её разбивало каждое движение, каждый шорох, но
самое страшное начиналось в 6:30 утра.
И это утро было недобрым.

Именно тогда за стеной у Павла заводился адский механизм. Старый советский будильник с двумя колокольчиками сверху. Его звон был не просто громким — он был пронзительным, металлическим, разрывающим мозг напополам.
Звук будильника вибрировал в зубах, отдавал в виски и будил не только Павла,
но и всех обитателей на втором этаже.

Просьбы, уговоры, даже угрозы — ничто не помогало. Павел, угрюмый парень с вечно уставшим взглядом, только бурчал: «Мне на работу. Не нравится — съезжайте, милости прошу».

В ту ночь у Алёны трещала голова. Она лежала без сна, слушая, как за стеной храпит Павел, и ждала. Предвкушение звонка было как будто бы хуже самого звонка. В 6:29 её пальцы сами сжали ручку тяжёлой стеклянной пепельницы, которую она на всякий случай принесла из кухни.

И вот он начался. Пронзительный, неумолимый, душераздирающий звук.
Три коротких, но максимально оглушительных звона.

Алёна не помнила, как оказалась в коридоре, как толкнула дверь (она, как всегда, была не заперта). Павел лежал на кровати, одним движением смахнув назойливого врага со стола. Будильник упал на пол и, будто возмущаясь, продолжал звенеть уже из-под кровати.

— Немедленно выключи этот чёртов будильник! — голос Алёны был тихим шёпотом, но он перекрыл этот звон.

Павел, совершенно мутный от сна, посмотрел на неё с еле выносливым раздражением.
— Пошла вон, убирайся отсюда!

Но она не ушла, а подошла гораздо ближе. Будильник звонил и звонил, заполняя собой весь мир, всю её измученную голову. Этот звук был воплощением всего: бессонных ночей, общей кухни с вечно грязной посудой, вечного запаха дешёвой колбасы и попкорна в микроволновке, который пах заводскими носками.

— Я сказал, пошла вон! — Павел попытался подняться.

И тут что-то в Алёне щёлкнуло внутри. Пепельница в её руке описала короткую тяжёлую дугу. Звон будильника сменился глухим, кристаллическим стуком, а потом наступила кромешная тишина. Та самая, зыбкая и хрупкая, но ради которой можно пойти на всё.

Алёна опустила окровавленную пепельницу. Она посмотрела на замолчавший навсегда будильник, потом на неподвижное тело Павла. И глубоко вздохнула. Впервые за долгие месяцы её ничто не будило.