Раевский

Из воспоминаний.

Конечно, моя бравада о том, какой я был покоритель женских сердец, тешит лишь мое самолюбие, да и то отчасти.
На самом деле я не единожды в жизни претерпевал фиаско.
А что может быть унизительнее для мужчины, да еще с завышенной самооценкой, чем момент, когда «твоя» женщина выбирает другого?
Это личная трагедия,еще один шрам на молодом сердце.

Я уже не помню, как в нашей компании появился Саша, но жирный кусок моей шальной молодости связан именно с ним. Саша носил благородную фамилию Раевский, а внешностью был одарен и вправду исключительной, под стать фамилии.
 Высокий, от природы атлетически сложенный, с тёмными волнистыми волосами и слегка полными губами.
 Он немного шепелявил, но это не было недостатком — напротив, придавало его речи некую пикантность.
Позже, когда я поумнел, как сейчас, я провел параллель с одним из его знаменитых однофамильцев, Александром Николаевичем Раевским.
Пусть тот Раевский не слишком походил на моего знакомого внешне, но был так же колок и едок на язык, обожал всё высмеивать.
О да!
Сам Пушкин когда-то очаровался его личностью.
 Правда, потом они из приятелей превратились едва ли не в соперников, и в пушкинском «Демоне» явно проступили черты полковника Раевского — желчного и завистливого человека, обладающего демоническим обаянием, способным лишь разрушать, а не созидать:

«Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.»

Я, как и многие наши товарищи, тоже поначалу купился на его обаяние.
 Гулянки в ресторанах, поездки на пикники в окружении красивых подружек — беззаботная и счастливая молодость.

В ту пору я встречался с Н., дочкой прокурора и будущего начальника милиции, но однажды увидел на улице незнакомку и влюбился с первого взгляда. Полный антипод моей подруги-брюнетки невысокого роста.
 Она была выше меня на пару сантиметров (при моем росте 175 см).
Блондинка, с холодной внешностью скандинавской богини, немногословная и изысканно сдержанная.

Боже мой!
Как шла ей эта наигранная манерность!
 А благородный иней её холодности начинал таять от моих прикосновений.

Впервые я увидел её, идущей по тротуару. Стоял самый конец лета, погода была чудесная.
 Тихая улица с односторонним движением распахивала передо мной всю перспективу знакомства с очаровательной девушкой.
 Горизонт моих возможностей казался мне тогда бескрайним.

На ней была легкая, почти прозрачная блузка и брюки из тонкой ткани, подчеркивавшие безупречность фигуры. Туфли на высоком каблуке.
Благородная осанка и неспешная походка — этот образ неистово манил мой взгляд. Околдованный, я нажал на тормоз своей красной «восьмерки».
Наверное, в тот момент я воспылал и стал рубиновым, как мой автомобиль.

Не помню, что я говорил, пытаясь уговорить её сесть в машину, пока она не сдалась.
 Я что-то бормотал, глядя на неё снизу вверх, и в какой-то момент она улыбнулась и сказала:
 «Ну, хорошо».
Я быстро открыл дверь, откинул переднее сиденье и помог ей сесть сзади.

В тот день мы просто ездили по улицам города и беззаботно болтали.
 В жизни есть моменты, которые забыть невозможно, — вспоминаешь их с щемящей теплотой.
Это был один из таких дней.
 И для полного счастья не нужна была плотская близость, это было неважно.
 Это была чистая концентрация флюидов и феромонов, которые мы источали. Гормоны радости кружились над нашими головами и, хохоча, вылетали в открытые окна, цепляясь за пешеходов и делая их чуть счастливее.

А через несколько дней мы оказались с ней в одной компании с Раевским.
Не буду вдаваться в подробности, хотя детали довольно интересны, но в тот вечер я испытал удар под дых, такую пощёчину самолюбию, которая надолго отрезвила моё эго.

Она просто выбрала его.
 Оставила меня в полном недоумении — нет, в отчаянии.
 Селa в его сраные «жигули» тринадцатой модели и уехала в ночь.