Крейсера. Роман. Глава 3

Глава 3.
    История эта началась ещё за год до выпуска, на зимней стажировке выпускного курса военно-морского училища.
Поезд Ленинград-Мурманск, медленно полз по Карелии через тундровые перелески, по берегам таёжных озер в сторону Мурманска уже второй день. За окном мелькают зимние пейзажи заснеженного леса и бесконечная череда холмов, между которыми стелется узкая лента железной дороги. В нашем «курсантском» вагоне наконец, началось легкое оживление. Проснулись и задвигались отсыпающиеся после отъезда «женатики». Голод как известно не тётка. А за прошедшие сутки молодые здоровые организмы легко расправились с выданным еще в училище сухим пайком, включая НЗ. Напоследок подмяв в сумках и рюкзаках все остатки продуктов купленных по пути на станциях, прикидывали, когда будет следующий прием пищи. Судя по графику движения, не раньше часа ночи, уже в Североморске.
    - Парни, у меня ещё пол банки икры, кто хочет? Не везти же её в рыбный край?
Вадим Басаргин, мой одноклассник и сосед по полке, судорожно пытается решить судьбу трёхлитровой банки ценного продукта. Дело в том, что у Вадика старший брат, на два года раньше закончил наше же училище, и теперь служит на Тихом океане. К стажировке, братан прислал младшенькому трехлитровую банку красной икры. Вот этим продуктом и пытается распорядится Вадим. Солёной, рассыпчатой, полезной, но уже надоевшей икрой.
Пол банки по пути мы съели. Одолели всем плацкартом. Но больше солёная икра в горло не лезет, и есть её без хлеба то ещё удовольствие!
    - Пацаны! Мне что, выбрасывать её что ли? – умоляет одноклассников Вадик.
    - Зачем? Выйдем в Мурманске, сядешь на центральной площади и подешёвке продашь местным, - пошутил кто-то.
    - Угу, оптом, по килограмму, - поддакнул расстроенный Вадим.
    - Да не кипишуй ты. Нас там по кораблям распределят. На борту желающих икорки поесть будет хоть отбавляй, - успокоил его старшина класса Саша Бердников.
    - Товарищи курсанты, - раздался голос из глубины вагона, - Подойдите к купе командира взвода, сейчас будет распределение по кораблям. Всем получить копию приказа о распределении и запомнить название корабля. На вокзале некогда будет заниматься этим, прибываем поздно! Ну что-ж, надо идти получать документы, да и уши погреть рядом с начальником не помешает, может что дельного скажут.

    Командир учебного взвода, уже немолодой «кап-три» из соседней роты, назначен старшим на эту стажировку для всей команды курсантов, отправленной на Северный флот. Кличка у него среди курсантов – «Баклан». Почему «Баклан»? Ну, кто видел хоть раз здоровенных откормленных портовых чаек, орущих круглые сутки у мусорных баков, тот поймёт, о чем я. «Кап-три» обладал стойкими признаками портового баклана, включая пристальный, немигающий бакланий взгляд. Впрочем, как офицер он был неплохим, так что кроме клички, которая была у всех ротных офицеров, особо ничем из ряда не выделялся.
    - Иванов!
    - Я!
    - Значит так, - «кап-три» смотрел в свои списки и что-то помечал, вычеркивал, дописывал туда объединяя кружочками какие-то фамилии. – Ты с Котюком и Кислициным распределяетесь на эсминец «Отличный»!
    - Есть!
    - На, держи предписание, и распишись в журнале получения, - протянул он мне листок бумаги.
Мне как обладателю старшинских лычек, предстояло выполнить функцию старшего тройки на корабле. Так сказать, командирское начало, обличённое властью и доверием начальства!
По-моему, цифра «три» в судьбе нашего Отечества всегда играла особую роль. Ну начиная с выпивки на троих и далее через судебную тройку… О мистике тройки я уже не вспоминаю, её ищут в каждом числе, умножая, минусуя, деля и плюсуя к ней всё остальное до умопомрачения. И это, не считая армейской тройственной системы организации войск! В общем, хоть какая-то определённость. А, желудок упорно урчит, требуя пополнения запасов энергии. И успокоить или просто обмануть его нечем, … разве что икрой.
   
    К ночи, поезд наконец заполз в какой-то карман, освещённый единственной лампочкой на столбе.
    - Товарищи курсанты! Выходим строимся на перроне. Вещи не забываем! Старшие купе проверяют после выхода всех! – раздался голос комвозвода.
    - Товарищ капитан третьего ранга, а мы город посмотрим? – спросил кто-то.
    - Ага. Сейчас прямо на выходе, вам отдельно выделят экскурсовода! И начнут сразу с памятника защитникам заполярья. Он как раз на горе, там ветер дует со всех сторон, как раз мозги прочистит!
    - Ну что вы за люди, я же серьёзно!
    - Михайлов. У тебя что, временно-географический кретинизм? На часах пол двенадцатого ночи, и мы в Заполярье!
    - Да понял я, понял.
    Мурманскую вокзальную эпопею описывать нет смысла. Вокзальная суета везде одинакова, что в Ленинграде, что в Мурманске, что во Владике. Значение имеет  только температура за бортом. А за бортом был ядрённый минус! А до Североморска ещё двадцать шесть километров по заснеженной трассе туда, на север, где медведи даже зимой не спят.
В Североморск мы прибыли ближе к часу ночи, промерзшие насквозь, благо везли нас на стандартном тентованом армейском «Урале». Зимой, на Севере, на бортовом «Урале»! Это песня!
    Что такое эсминец «Отличный» я хорошо знал ещё со времён срочной службы, уже в силу  хорошей профессиональной подготовки. Этот класс эсминцев новой 956 серии знали на флоте все. Корабли по традиции назывались прилагательными. На Северном флоте к этому моменту было два эсминца этого проекта: «Современный» и «Отличный»!
На «Отличном», нас встретил дежурный по кораблю, лейтенант Белкин. Невысокий, сухощавый, с внимательными голубыми глазами.
    - Студенты! – воскликнул он, и веселые огоньки сверкнули в улыбающихся глазах. Сам то он тоже недавно ещё был студентом. А сейчас вот, ответственный за целый эсминец.
    - Ну что парни, ночь на дворе, так что разместитесь вы вместе в пустую 23 каюту зама БЧ-7. Сам зам в отпуске, а сосед его в командировке в Севастополе, так что разместитесь с комфортом. Постельного белья нет, начальник службы снабжения на сходе, так что всё только утром, пострадаете одну ночь во славу Отечества, - улыбнулся он.
    - А постановка на довольствие?
    - Оставьте документы, я с утра сразу отдам их корабельному писарю, и он включит вас в приказ командира на постановку на довольствие!
    - Есть, понял.
Я оставил документы, и мы нырнули в люк нижней палубы, двигаясь за рассыльным к выделенной нам каюте. Несмотря на ночное время, корабль жил свое ночной жизнью. Какие-то матросы дежурной службы несли по офицерскому коридору стулья. За ними лениво переступал
 лапами толстый корабельный кот.
    - Смотри! Кот! – ткнул меня в бок Котюк.
    - Откуда он тут?
    - Это Прогар, - кот БЧ-5. Он у них живёт, крыс ловит.
    - А командование как?
    - А что командование? Он прибился к нам два года назад, в Кронштадте. Когда обнаружили, мы были уже в море, не выкидывать же животину. Так он у нас и остался. Теперь он полноценный член экипажа, и имеет право на пайку. Приказом командира включён в состав экипажа. Доказал свою непримиримость к крысам! – доложил рассыльный.

    Каюта в которой нас разместили, - четырехместная, но на удивление просторная. Кроме двух коек с диванчиками в ней разместился ещё один отдельный диван для сидения. Умывальник, два шкафчика и письменный стол, дополняли аскетичный формат помещения.
    - Всё парни! Время, - начало третьего, так что спать, всё остальное завтра! – я как самый опытный в корабельной жизни занял нижний диванчик и завалился спать. Уставшие с дороги, мы заснули практически сразу.

    Свет резанул по глазам, и я сразу их открыл. На меня смотрели весёлые глаза старлея в черной шинели и заснеженной здоровенной шапке. В них читалось легкое удивление.
    - Никак студенты?
    - Так точно!
    - Ого! Да вас трое! – оглянулся он и сообщил кому-то в коридоре.
В каюту вошли ещё два офицера в заснеженных шинелях, стряхивая свои шапки прямо на палубу.
    - Студенты, - это хорошо! – сказал средний из них, сбрасывая свою шинель  на пустующий диванчик. – Всё студенты, подъем! Отоспитесь потом, времени у вас теперь будет до дури!
Мы, полусонные сползли с коек, не понимая зачем нам вставать в такую рань, и что будем делать.
    -  Ну что Слава, товарищ не понимает! Объясни ему, каковы его дальнейшие действия, - развел руками третий вошедший, высокий капитан-лейтенант с глубокими залысинами на высоком лбу.
    - Да вы не смущайтесь пацаны! – махнул рукой первый. Садитесь поближе, знакомиться будем!
Я, командир дивизиона живучести БЧ-5, это инженер БЧ-7 а Славка у нас командир БЧ-7. – он внимательно посмотрел на нас.
Мы по очереди представились, и коротко рассказали о себе.
    - Так ты Иванов из срочников? И много по морям помотало? – поинтересовался командир БЧ.
    - Так, почти два года. Сначала первая боевая служба, а потом постоянная служба на средиземноморской эскадре в дивизионе разведки и РЭБ!
    - О как! - склонил голову инженер.
    - М-да. Отходил ты брат в моря в три раза больше чем мы втроём вместе взятые. И что тебя
несчастного потянуло то на флот? – с сарказмом спросил комдив БЧ-5, покачивая головой как
будто удивляясь моему поступку. Вопрос для меня уже привычный. Не он первый его задал, да и не он последний, наверное.
    - А у меня наследственность испорченная. Офицерская династия.
    - О-о-о-о-о-о! Поздравляю братан! Теперь нас двое! Я тоже из династии! – воскликнул инженер. - Ты в каком поколении?
    - В пятом!
    - Ух ты! А я пока в третьем. Но…сам знаешь, лиха беда начало. Ладно, тогда в честь так сказать братства по философии и даже по оружию, предлагаю спрыснуть это дело так сказать для закрепления! – и инженер поставил на стол сумку-авоську с двумя запотевшими в тепле непочатыми бутылками водки.
    - Нет, нет, мы не будем, нам завтра к командиру на доклад о прибытии! А на корабле разве можно? – поинтересовался одноклассник мой, Витя Котюк,
    - Ну, теоретически мы ещё на сходе, - ответил командир БЧ-7, - Да и вы ещё не члены экипажа. Так что формально, мы все военнослужащие в свободном плавании, так что, … За флот!
Пришлось выпить, благо в мозгах курсанта всегда будет пара мыслей о флотском братстве и единстве экипажа. В общем, воспитаны мы в этих традициях: - Если пить, то всем!
Холодная водка обожгла глотку, и тут же провалилась куда-то вниз, обдав мозг облаком паров. Опустив глаза, я прикрыл рот ладонью, успокаивая реакцию на крепость алкоголя.
    - На, закусывай, полегчает, - инженер протянул мне желтый лимон. На столе тут же появилась вторая авоська с десятком свежих лимонов. И я впервые в жизни, пил водку и закусывал кислыми лимонами. Кто бы мне сказал до этого что когда-нибудь наступит такой момент, я бы не поверил.
    - Ну что, жив?
Я кивнул, чувствуя как волна жара поднимается к лицу и бьет по глазам. Резкость фона чуть подкорректировался и я увидел изумлённые лица моих однокашников.
    - Что вылупились, орлы? Ну-ка взяли стаканы! – рявкнул командир БЧ-7.
Пацаны залпом выпили и повторили мой подвиг с лимоном. Вот такое крещение в ночи, пришлось принять трем курсантам, с самую первую ночь практики.
Мы легли спать, а офицеры ещё долго допивали водку под лимончики и разговоры, о бабах, отпуске, и нелегкой жизни в Заполярье.

    Следующее утро для нас началось с привыкания к корабельной жизни. Хоть нас никто на утреннюю физзарядку и не будил, но раздающиеся по громкой связи команды уже настраивали на новый режим жизни. Мы пока сидели как мыши в норке, ожидая начала нашего первого корабельного рабочего дня, чтобы прибыть на доклад к командиру, как того требовал Устав.
    До обеда о нас никто и не вспомнил, и мы опасались, что кормить нас в такой ситуации тоже никто не будет. Мало ли чем отвлекся дежурный по кораблю, обязанностей у него с избытком. Да и опасения, что пахнуть от нас будет водкой на пол корабля, как-то сдерживали энтузиазм, и желание напомнить о себе.
Но о нас не забыли «старые собутыльники». Заглянул в каюту командир БЧ-7, который оказался капитан-лейтенантом. Он поинтересоваться как у нас дела, и я пожаловался, что нас так и не вызвали к командиру.
    - Ладно. Пойдём я вас провожу в кают-компанию, и вас там накормят. А пока, доложу командиру про вас. Вполне возможно, что командир просто замотался, не до вас было. Корабль готовится к выходу в море на артиллерийские стрельбы, так что неудивительно!
    Нас действительно без проблем покормили, даже оказалось, что мы уже и на довольствие поставлены. Просто командир корабля был занят как раз подготовкой к выходу в море. Уже не выходе из кают-компании, меня остановил рассыльный.
    - Товарищ курсант, вы Иванов?
    - Точно так? А что нужно?
    - Вас вызывает командир корабля в своей каюте!
    - Меня одного? Или нас всех? Нас на борту трое.
    - Не знаю, сказали довести до вас приказание, а как с остальными, не сообщили.
    - Понял. Передайте дежурному что мы уже идём!
Мы пошли все втроём, на всякий случай, мало ли дежурная служба что-то недопоняла, или просто не сообщила.
Командир ждал нас в каюте, и как только я постучал, пригласил внутрь.
    Командир эсминца, высокий капитан второго ранга с правильными чертами лица. О таких говорят, - чистый русак!
    - Ну что, товарища курсанты, давайте знакомиться! Только коротко, времени у меня не так много.
Пока мы представлялись, он кивал головой, потом задал несколько вопросов. Вопросов к командованию корабля у нас небыло, благо мы прибыли на стажировку в офицерских должностях, и командиру это было известно.
    - Ну что-ж, Юрий Николаевич, всё понятно. Значит так! Мы завтра в шесть выходим в море, на артиллерийские стрельбы. К сожалению, корабль после боевой службы и у нас треть экипажа в отпусках! В отпуске и мой зам командира, так что исполнять его обязанности некому. Хочу поручить вам взять на себя работу с личным составом пока будем в море. Что делать я надеюсь вы знаете?
    - Так точно!
    - Ну вот и хорошо. И вам практика, и нам прикрытие существенного фронта работ. Офицеров у меня осталось ровно половина от полного штата, так что все будут заняты по самое не балуй. Надеюсь на вас!
    - Есть товарищ капитан второго ранга! Я не подведу! – вскочил я.
    - Не надо так резко, - поморщился командир, - На флоте это солдафонство не принято. Привыкайте к корабельной службе. Ну а вас, - он обернулся к моим одноклассникам, - Попрошу оказать всяческую помощи и содействие своему товарищу в выполнении нелёгких обязанностей моего заместителя.
    - Товарищ командир!? – обратился я., - Наверное, меня надо будет представить экипажу, чтобы не возникло проблем с исполнением?
    - Да, да, вы правы. Я сейчас же дам команду отдать вас приказом как ВРИО зама.
    - Есть! Готов приступить! Разрешите идти?
    - Да, идите. Кстати, как вас разместили?
    - Нормально товарищ командир, в каюте 23!
Командир на мгновение задумался.
    - Нет, не годится, там каютка маленькая совсем. Хорошо, я распоряжусь разместить вас в каюту помощника командира по снабжению. Он в отпуске, а каюта у него большая, разместитесь с комфортом. Вот теперь можете идти!
    Мы разместились действительно с комфортом. Каюта была в самом носу корабля и за счёт косых скуловых переборок создавала впечатление огромной. А я сразу приступил к исполнению служебных обязанностей, убыв на вечернее построение экипажа. Меня должны были представлять личному составу, чтобы с утра уже этим не заниматься!

    Построение на флоте это отдельная песня. Лучше чем строиться, моряк умеет только красить! Строятся на флоте минимум по три раза в день! А то бывает и тренируется строиться раз по шесть за час, пока все причастные не впишутся в нужный норматив. Иногда, норматив скукоживается до уровня родинки на щеке, но это уже по самодурству старпома, который и отвечает вместе с дежурным по кораблю за построения. А в целом, построения очень даже полезная штука, когда есть что сказать экипажу!
    За неимением своего места в строю, я пристроился в конце шеренги службы снабжения, которая замыкала строй. Старпом увидев не вписывающийся в общую картину объект, поднял голову и увидел фантастическое зрелище. Студент!
    - Товарищ курсант, ко мне!
    - Есть!
Я четким строевым шагом зашагал по скользкой металлической палубе, на что он отреагировал как от зубной боли.
    - Товарищ курсант! Откуда вы?
    - Из училища, товарищ капитан третьего ранга!
    - А я было грешным делом подумал что из субтропиков! Что такое мозг знаете:
    - Так точно!
    - Так вот старшина, мозг начинает замерзать с ушей! Как только мочки ушей голые, так сразу мороз передается на мозг! И как  только мозг замерз, всё, это уже не военнослужащий! И даже не человек! А нечеловек командовать людьми не может. Как же ты хочешь стать офицером, если у тебя будет замороженный мозг?
    - Не могу знать, товарищ капитан третьего ранга!
    - Понятно. Нихрена не понял. Скажи мне, кто тебя собирал на стажировку в Заполярье?
    - Командир роты.
    - А сколько твоему командиру роты?
    - Ну, … лет сорок пять.
    - Старшина! На Северный флот никто в п..дарках не приезжает! У вас на голове не шапка, а п…дарка! В ней ничего кроме макушки не защищено! А значит отморожение мозга, и смерть! – на полном серьёзе продолжил старпом.
Строй заржал.
Шапочка у меня действительно была моднявая. В училище, да и на южных флотах считалось особым шиком, когда шапка подбита «пирожочком» и еле прикрывает макушку. А ещё, считалось особым шиком носить ей на затылке.
И только тут я увидел, что весь строй, что офицеры, что матросы стоит в огромных шапках, закрывающих полностью уши, лоб и даже шею, касаясь воротника шинели.
    - Шапка курсант, должна закрывать у военнослужащего все жизненно важные органы! Вот какой у тебя жизненно-важный орган?
Из конца колоны раздался возглас.
Старпом обернулся в ту сторону.
    - Это у вас главный орган ниже пояса боцман, а у настоящего офицера, главный орган должен носить шапку! И шапка должна его покрывать на две трети, чтобы не дай Бог не замерз! Потому что иначе, офицер становится бесполезен! Начальник службы снабжения!
    - Я! - из строя выскочил невысокий мичман в такой же здоровенной шапке.
    - Выдать курсанту Иванову под личную роспись нормальную северную шапку, - закончил старпом.
    - Есть выдать!
    - Стать в строй!
    - Есть! -  и я встал в строй рядом с мичманом, чтобы не потерять его после построения.
На вертолётную площадку поднялся командир, и дежурный скомандовал «Смирно»! Началась процедура встречи.

    Корабельная служба, это особый вид службы на флоте, которая требует от экипажей максимального напряжения сил. Когда говорят про психологический стресс, это про моряков. В любом другом роду войск, есть разные периоды службы, с разным психологическим напряжением. И только на флоте, это напряжение перманентно, с момента наступления на первую балясину корабельного трапа. Это граница, водораздел, после которого, ты вливаешься в некую организованную массу, действующую по особым законам существования! Здесь ты становишься частичкой этой стальной массы, занимаешь своё положенное место в строю, или тебя судьба изрыгнет как ненужную, бесполезную деталь. И если летчики, - это титаны неба, армия - это царица полей, то моряки — это Боги! Ибо только Богам подвластно жить, служить, и побеждать в абсолютно неизученной, агрессивной среде мировых океанов, сумев поставить эту безумную по мощи силу, себе на службу!  И если ты это понял и принял, - ты Бог! Если нет, ты можешь стать кем угодно, только не Богом!

    - Корабль, к бою походу приготовить! Разойдись! – раздалась команда командира, и экипаж как рассыпавшаяся вдребезги от удара об корпус морская волна разбежался по боевым постам, готовить корабль к выходу в открытое море.
    - Курсант Иванов!
    - Я!
    - Твое место рядом со мной на ходовом мостике!- добавил командир и махнул рукой, приглашая за собой
    - Есть!
Командир сразу определил мое место по тревоге, чем снял мою озабоченности о том куда бежать мне, пока необременённому боевым расписанием военнослужащему.
Согласно Уставу ВМФ, на борту корабля все, включая старшие по званию или должности подчиняются командиру, и выполняют его приказы и распоряжения. Даже командир соединения, если он сразу не принимает командование кораблём на себя с записью в Журнал Боевых Действий! Командир решает, кто, где и в каком качестве будет наиболее полезен на выходе в море или при выполнении боевой задачи! И в данном случае, командир посчитал что моё место на ходовом мостике рядом с ним, пока не возникнет необходимость в решение другой задачи.

   Я уже выполнял раньше такую функцию на выходе в море. Было это на втором курсе училища, на морской практике которая у меня проходила в бригаде Охраны Водного Района Черноморского Флота. Тогда как и сейчас, прибыв на базовый тральщик, я попал в экипаж только что вернувшегося с боевого дежурства корабля! Половина немногочисленного офицерского состава убыла в отпуска, а кораблю предстоял выход в море для решения учебной задачи по тралению морских мин в одном из дальних полигонов боевой подготовки. За неимением офицеров, командир тральщика назначил меня, единственного курсанта на борту ВРИО Заместителя командира. Правда тогда я исполнял и обязанность вахтенного штурмана, на пару с командиром группы БЧ-1.
Имея за плечами тот опыт, да и опыт срочной службы на кораблях флота, в том числе и старшиной команды, мне было не страшно. Я был уверен, что справлюсь.
    Подготовка корабля шла полным ходом. Командиры боевых частей докладывали на ходовой мостик о ходе подготовки к выходу.
    - Зам! – раздался голос командира.
    - Я товарищ командир!
    - Пройдись по кубрикам, проверь несение вахты, наличие нарушителей учебной тревоги, пройди по офицерским коридорам, присмотрись, кто куда бежит и зачем. Я сейчас к тебе отправлю дежурного по низам на корабле, мичмана Евсюкова!
    - Есть!
Корабль я немного знал, поэтому вряд ли потерялся бы, но дежурный по низам по мнению командира должен был подтвердить мои полномочия, и придать мне уверенности при принятии решений. Какие решения я должен был принимать, подразумевалось изначально! Драть и разгонять нарушителей, соответственно применяя административный ресурс, который был мне формально вручен командиром своим приказом.
Впрочем, я не считал это столь уж необходимым. Я отслужил на кораблях флота два с половиной
года, и с неписанными законами корабельной службы, и уж тем паче с системой «гадковщины»
 на кораблях был знаком не понаслышке. Я собственно и был старшим «гадком» для основной массы матросов и старшин, поскольку служил среди рядового состава больше всех на корабле!
    Кольский залив длинный, заковыристый и вытянутый, длинной почти 50 километров. В южной точке - его ширина меньше километра, а к выходу он расширяется до пяти. Корабль только что вышел в открытое море, и погода заметно посвежела. Высота волны балла три, поэтому корабль уже заметно покачивает. Впрочем, бортовая качка на этом волнении особо не заметна, так что мы двигаемся в район БП максимально экономичным ходом.
    Проверка кубриков прошла относительно спокойно, никаких особых нарушителей не выявила. Правда по коридорам шастала целая группа боцманов из носовой швартовой команды, которая после отдачи швартовых должна была строиться в одном из носовых коридоров. Но, за неимением старшего, который был командиром батареи как раз той, которая должна была вести стрельбу, - разбрелась по кораблю. Моряки были собраны, построены, проинструктированы и был назначен старший, ответственный за их местонахождение. На этом, моё вмешательство свелось на нет, и я по команде с мостика, убыл туда.
    - Боевая готовность номер два! Очередной боевой смене заступить! Личному составу приготовиться к построению по внутренним коридорам! Командирам БЧ, начальникам служб, прибыть на ходовой мостик! – прозвучала команда по громкой связи.
Предстоял инструктаж офицеров и личного состава на проведение подготовки корабля к стрельбе универсальным калибром по береговой цели. Когда офицеры и мичманы собрались, командир начал инструктаж.
    - Товарищи офицеры! Мы вышли в море для проведения артиллерийских стрельб в рамках сдачи экипажем элементов второй курсовой задачи К-2. И на этом выходе, нам предстоит, …
Инструктаж длился минут тридцать, когда возник вопрос состава ВНП – выносного наблюдательного поста для стрельбы по береговой цели по целеуказанию ВНП.
    - Думаю послать лейтенанта Белкина, - озвучил своё решение командир БЧ-2. – Он сдал зачеты и имеет квалификацию офицера-наводчика. А вот второго человека, надо выделить из другой БЧ, у меня просто лишних людей сейчас нет, с учётом контролеров, - недокомплект!
    - Понятно. Сейчас разберемся кого послать, - кивнул командир.
И в этот момент у меня возникла сумасшедшая мысль, своими глазами взглянуть на стрельбу универсальным калибром. Всё-таки снаряды 130 мм, не в каждом даже учебном фильме покажут, как это происходит. А тут, прямо вживую!
    - Товарищ командир, а разрешите мне?!
Командир резко обернулся ко мне.
    - Ты хоть знаешь, что это такое ВНП?
    - Так точно! Правда теоретически, но, мы проходили эту тему по курсу тактики!
    - Хм. Понятно. – он обернулся к артиллеристу, - Ну что скажешь? Сгодится?
Командир БЧ-2 с сомнением посмотрел на меня, и пожал плечами.
    - Ну, не знаю. У него там роль минимальная, тащить на себе запасную рацию и бинокль. А так…сгодится, если вы разрешите, товарищ командир! – согласился артиллерист.
    - Ладно. Писарь? – оглянулся кругом командир.
    - Я товарищ командир, - откликнулся писарь, ведущий на ходовой Журнал Боевой Подготовки.
    - В приказ студента, и ещё, командир БЧ-2, провести полноценный инструктаж, с подписью в журнале инструктажей. Познакомить с лейтенантом Белкиным, и уточнить их задачу на берегу! Понял?
    - Так точно! Понял.
    - Всё, идите!
    - Есть!
    Мы с Белкиным садились в катер, который должен был доставить нас на берег, в районе полигона. От катерного причала до артиллерийского щита было примерно полтора километра, так что нам ещё пешком добираться.
    - Так, студент, ты теплое бельё одел? – задал вопрос, провожающий нас командир БЧ-2.
    - Так точно!
Он придирчиво одёрнул напяленый на меня длинный меховой тулуп и валенки шестидесятого размера!
    - Ну всё, с Богом! Надеюсь там не замерзнете. И близко к щиту не подходите, бинокль вам в помощь.
    - Есть!

    Через сорок минут, мы были уже на позиции. Это был небольшой окопчик, вырытый ещё при царе Горохе, и укреплённый нетёсаными досками. От старости тонкий край превратился в труху, и через эти щели, в окоп рассыпалась каменная крошка. Последний раз в этом окопе люди были, наверное, не один год назад.
    - Ну что Слава, будем в окопе? Отсюда не очень хорошо видно щит. Он слился с зимним фоном заснеженных скал.
    - Да. Согласен, надо наверное сменить позицию, а то действительно ничерта не увидим. – согласился лейтенант Белкин.
Мы поползли дальше по заснеженному полигону, временами проваливаясь по колено в снежные ямы. Наконец, нашли небольшой холмик, с удобной позицией для наблюдения. В бинокль с этого места хорошо просматривалось пространство и сам щит.
    - Ну вот, отсюда и будем наблюдать! – убеждённо сказал Белкин, и мы начали расчищать позицию от снега.
   
    Стрельбу начали через час. Первый пристрелочный ухнул где-то в болоте, подняв небольшой столб грязной жижи и снега. Белкин подкорректировал и раздался новый взрыв, немного ближе, но ещё с перелётом.
    - «Каштан», я «Вереск», перелёт! Ближе двадцать! – проговорил он в свою 107-ю рацию.
Следующий взрыв поднял столб каменной крошки, вперемешку со снегом и серым дымом прямо у щита.
    - «Каштан», попадание! Беглый огонь. – скомандовал Белкин.
И тут началось такое! Автоматическая корабельная пушка калибром 130 мм, может стрелять даже очередями. Вот такую очереди и дали по нашей цели.  Серию взрывов в районе щита мы зафиксировали фотоаппаратом, после чего раздался взрыв с недолётом, недалеко от нас. И следующий ещё ближе.
Когда взрывная волна ударила в уши, мы одновременно поняли, что с этой позиции надо сваливать, а то не дай Бог, попадём под следующий снаряд. Мы одновременно вскочили и побежали, к огромному гранитному валуну, метрах в двадцати от нас, который мог бы прикрыть от осколков в случае чего. Я бежал и в голове стучала только одна мысль: «успеть до следующего взрыва»! Прочувствовать весь ужас положения я не успел, потому что следующий взрыв бросил меня на снег. Мне показалось что раздался он совсем близко, и я даже почувствовал дыхание смерти в спину! К счастью, мне только показалось, и я вскочил с такой прыткостью, с какой не бежал даже на проверочной комиссии минобороны!
Успели мы вовремя, потому что следующий взрыв раздался тоже с недолётом, совсем близко от нашей прошлой позиции. Я мысленно перекрестился, от того что догадались вовремя сменить позицию. Град каменных осколков осыпал нас сверху, под углом, не зацепив, после чего легла тишина. Ноги и руки подрагивали, то ли от напряжения, то ли от испуга. Белкин был бледен, как наверное и я, не ожидавший такого приключения. В рации раздался треск и голос радиста с корабля, требовалось ответить.
    - Ну что, докладывать будем? – спросил я лейтенанта.
    - Ты что сбрендил? Нас выдерут и высушат за то, что нарушили инструкцию! Надо было оставаться в окопе!
    - Ну тогда докладывай о результатах стрельбы!
Пока лейтенант срывающимся голосом докладывал, я благодарил Бога за то что в этот раз не  дал сгинуть!
Потом, проанализировав ситуацию, я понял, что мы в целом были в безопасности. Стрельба была довольно точная, для такого вида корректировки, и нам ничего не угрожало. Просто мы с лейтенантом впервые оказались так близко от взрыва такого крупного боеприпаса.
   
    С острова нас сняли через полтора часа, и доставили на борт эсминца. Я сдал свой фотоаппарат,
бинокль и запасную рацию помощнику командира, и отправился в кают-компанию ужинать. На входе, офицеры встали и захлопали!
    - Ну молодец студент! С боевым крещением тебя! – высказался за всех командир БЧ-7.
Оказывается, просматривая фотографии, командир догадался что мы снимали не из окопчика. Дело в том, что, будучи артиллеристом, он сам когда-то из этого окопчика корректировал огонь корабельной артиллерии по береговому щиту, так что расположение всего в этом места знал хорошо. Он догадался что мы спрятались за гранитный валун, так что на корабле всё уже было известно. Белкину конечно влепили выговор. за допущенное нарушение, и тут же сняли наложенное взыскание за успешную стрельбу. В общем, легко отделались.
    О своем ВРИО зама, командир эсминца доложил на второй день, заместителю командира бригады, капитану второго ранга Владимиру Петровичу Загубисало, который прибыл на борт сразу по нашему возвращению в базу.
    - Ну что студент, говорят ты тут героический подвиг совершил?
    - Никак нет, товарищ капитан второго ранга!
    - Ну, ну… я же не сказал, что подвиги нельзя совершать. Просто, … иногда надо думать перед тем как что-то делать. Ну куда тебя черти понесли? Оно тебе надо было?
    - Так точно! Видеть вживую артиллерийскую стрельбу, это дорогого стоит!
    - Ну что-ж, значит новатор по натуре, ... Это хорошо! К нам в бригаду прибыл крейсер нового проекта. Вот там нужны такие любознательные как ты. Пойдёшь заместителем командира радиотехнического дивизиона на новый крейсер?
    - Так точно.
    - Да не «такай» ты, не в пехоте. Значит, … пойдёшь! Ладно. Теперь перейдём к текущим делам на эсминце. -  и последовал длинный обстоятельный инструктаж по дальнейшей работе.
   
    Владимир Петрович Загубисало, по большому счёту сыграл серьёзную роль в моей дальнейшей службе.
По большому счёту, распределение по флотам в училище небыло формальностью. Там шли целые баталии, кто куда хочет, и кому служить на привилегированном Северном, а кому на острове где-то посреди Тихого океана. Черноморский флот был вне конкуренции. Относились к нему как к отстойному флоту, куда отправляли всех нерадивых, не успевающих или тех кто целенаправленно туда стремился. С учётом украинского подчинения Крыма, называли его смешно по-украински, - «Чи флот, чи не флот»!
Я на ЧФ служил, и по собственному опыту знал что ничего смешного в службе на Черном море нет. Но я хотел расти, так что стратегический северный был для меня вожделенным местом службы.
    По окончании стажировки, я привез в строевой отдел училища документы из штаба 120 БРК с представлением меня на должность заместителя командира радиотехнического дивизиона на новом крейсере РКР «Маршал Устинов». Именно это я имею в виде, когда упорно отказываюсь от назначения на другие должности, предлагаемые начкадром флота. Я уже точно знаю, что на столе у него лежат документы с представлением меня на эту должность, подписанные командованием 7 ОПЭСК!

    - Лейтенант!
Я обернулся к входным дверям.
    - Заходите, вас ждет начальник отдела кадров, - крикнул дежурный по штабу.
Я кивнул, и спокойно пошел ко входу.
В кабинете сидел всё тот же «капраз», и читал какие-то бумаги.
    - А. Это ты. Распишись вот здесь в журнале, - показал он пальцем графу куда надо было поставить подпись. Я попытался вчитаться в рукописный текст, но он сразу отнял журнал.
    - Не напрягайся, ты назначен в 7 ОПЭСК, на должность заместителя командира радиотехнического дивизиона РКР «Маршал Устинов». Вот предписание! Явится к месту службы в течение двух дней! Всё! Свободен!
    Я шел по коридору на выход, и моё сердце прыгало в груди от радости. Я смог.