Надежда умирает последней

Есть только слово вечное "люблю"
Есть только сердце в помутневшей боли.
Я одиночество зажму в свои ладони,
И у обрыва встану на краю.


Обрыва необорванная нить,
И небо без конца и без начала.
И я сожму тоску, чтоб не кричала,
И отойду, чтобы хотелось жить.


          Вика  Ветрова.


Ночной свет пробивался в окно, освещая одиночную палату. Гайоз неподвижно лежал в тишине и не спал. Вот уже не первую бессонную ночь он думал над собой. Как же он допустил такое? А началось всё с пустяка, с озорства, чтобы не пасть лицом в грязь перед приятелями. Как-то в тесной тёплой компании дали попробовать, и Гайоз попробовал. Не хватило силы воли отказаться, и вот такой плачевный результат. Вероятно, у истоков собственных неприятностей всегда стоит обыкновенное легкомыслие. Желание ощутить браваду, бесшабашность, и бесстрашие обернулось слабовольностью, малодушием и бесхарактерностью. Потрепался, расслабился, а теперь лети в пропасть, туда тебе и дорога! Причём вниз головой! Сам себя погубил и нет этому никакого оправдания. Была хорошая работа, здоровье, молодость, семья. Чего ещё просить у судьбы, что ещё можно требовать от жизни? Правду говорят, что дурная голова ногам покоя не даёт. Очень скоро его настигли все атрибуты одиночества :длинные ночи в опустевшей квартире, отсутствие любимых людей и разноцветные воспоминания, которые становятся ярче, настойчивее и в итоге заменяют собой реальную жизнь. Иногда боль бывает такой невыносимой, что кажется, освободиться от неё поможет только смерть. Но ожидание её страшнее самой смерти и жажда жизни берёт верх. Гайоз присел на кровати, запустил ноги в мягкие тапочки и бесшумно подошёл к окну. Отсюда далеко виднелся окрестный район медцентра. На улице проходили одинокие пешеходы, мимо фонарных столбов гладили шоссе автомобили, по небу проплывал серебристый диск луны и непонятно откуда доносился лай собак. Уже забрезжил рассвет, а Гайоз не сомкнул глаз. От раздумий пухнет голова, мысли распирают всё нутро. Нет, нет! Ведь не всё ещё потеряно! А как же доченька? Значит есть ради кого жить дальше, а главное, жить нормальной жизнью, по праведному пути.
Взрослая дочь, любящая, заботливая, добрая и умная. Он обещал. Он не имеет права подвести, ведь она так ему верит. А как замечательно всё начиналось. С юности Гайоз работал как вол, не покладая рук, во всех смыслах. Приобретя специальность резчика по камню, ещё до призыва в армию, он уже зарабатывал какие-то деньги.
-Ох, Тата, Тата, - досадует он, мысленно разговаривая с ней, - неужели ты раньше не замечала, или не хотела замечать? Или просто не осознавала масштаба трагедии? Заняла удобную позицию, оградила себя стеной молчания, а потом бросила за ненадобностью. Надо было бить во все колокола, хлестать меня по щекам, растрясти и сразу сажать на раскалённую печь голым задом! Только в подобном случае могло не произойти всего того, что произошло. Ох, Тата! Ну не бывает чудес в нашей жизни! Не может ситуация улучшиться, если человек не приложит усилия,не постарается. Ничего никогда само собой не устроится,понимаешь, душа моя? - спрашивал он её про себя.
На самый свой первый заработок он подарил духи фирмы"Нина Риччи".В то время французские духи считались верхом шика. Где и как он умудрился их раздобыть так и осталось для Таты загадкой. Домой к матери пришёл с громадными пакетами продуктов и маленьким букетиком чайных гвоздик. Оставшись без гроша в кармане, был безумно счастлив.Его глаза настолько сияли,что казалось, вот-вот вырастут крылья. Будучи женщиной сентиментальной мать засушила и берегла эти цветы всю жизнь. Бывало, что в самые трогательные моменты она брала с полки любимый французский роман "Страница любви" Эмиля Золя, перечитывала его в очередной раз и вновь закладывала между страницами первый подарок сына и убирала книгу на прежнее место. Мать Гайоза ко всем памятным предметам относилась очень трепетно. А у Татьяны потом было многообразие духов:французские, советские, польские и даже арабские. Но Гайозу нравилось, когда она пахла ароматом "Нина Риччи", который возбуждал его и пьянил до головокружения.Замшевая коробочка лимонного цвета и золотом два лебедя - юная Тата оказалась в восторге столь изысканным подарком и даже взвизгнула от изумления. После минутного порыва она мгновенно изменившись в лице, растревожилась,
-Боюсь я за нас, не потерять бы друг друга...
Гайоз, хорошо знающий её частые перемены настроения, всегда подбадривал с улыбкой и задором :
-Что за музыка пессимизма, Татка-Янка? Откуда такая вселенская печаль? Всё ещё только начинается. Я даже думать об этом запрещаю, поняла красавица?
-Но ведь жёлтый цвет означает разлуку, разве не так?
-Что за вздор?! Кто-то когда-то распустил слухи про жёлтые цветы и все подхватили! А на свадьбу благородный металл блестящего жёлтого цвета преподносят не в знак разлуки, а наоборот, в знак единства. И пока я жив, мы будем вместе, как два неразлучных лебедя над одним прудом.
Он умел искусно погасить любую тревогу. Они выросли рядом и знали друг друга с раннего детства. Жили в центре Тбилиси в одном квартале и учились в одном классе, только никогда не сидели вместе. Поначалу их отношения были настоящей дружбой, которая переросла в настоящую любовь.Гайозу нравилось обозревать весь класс сразу и не любил, когда кто-то смотрит ему в спину,поэтому он все школьные годы провёл на последней парте. Учился легко и без усилий, не напрягаясь. Всё лето болтаясь с мальчишками на берегу Куры, отлично научился плавать.Он был высоким и худым, но обладал крепкой физической силой, что не раз проявлялось в дворовых драках. Тогда у пацанов было в чести отстаивать справедливость в драках с соседними дворами. А бывало, что собирались несколько дворов и объединившись, вступали в кулачный бой с соседней улицей за поднятие авторитета.Вспоминая всё это, бывает смешно. Учителя предрекали Гайозу хорошее будущее, советуя серьёзно
заняться исследованием истории древнего Кавказа. Но, к удивлению многих, он ушёл в училище, куда отсеивались незадачливые подростки. Там он и закурил первую сигарету. Его смелая отчаянная решительность подталкивала к самостоятельности и независимости.Получив паспорт, поступил в автошколу, чтобы успеть до армейской службы получить водительские права. В то время он не гнушался никакой работы. Таскал на стройке кирпичи,новосёлам переносил мебель, помогал подсобникам разгружать ящики, словом шнырял повсюду, чтобы заработать червонец, а порой и четвертак. В меру своих сил и возможностей мать для него делала всё, что могла, но Гайоз никогда не тревожил её и не загружал своими проблемами. Он приспособился ездить в такси и достойно выдавать чаевые. Тату провожал до самого дома и, уходя, вошло в привычку повторять одну и ту же фразу :
-Пока я жив, мы будем вместе, всё впереди.
Много раз говорила она себе, что следует напомнить Гайозу, пусть не стрекочет, как испорченная пластинка, но забывала это сделать. Двор, где жила Тата был большим, шумным и многолюдным со старой кованой винтовой лестницей и множеством висячих балконов. Здесь проживало более десятка семей более десятка национальностей. Столица Грузии во все времена славилась особенным многонациональным дворовым колоритом. Ещё прадед Таты жил в этом дворе в прошлом веке. Он был богатым купцом, торговал тканью, владел несколькими магазинами и весь двор с постройками принадлежал его семье. Но меняются времена, меняются обстоятельства. Тата была единственной дочерью в семье врачей - хирургов, воспитывалась в рамках национальных традиций. Её дружбе с Гайозом родители не препятствовали. Их отцы были коллегами и закадычными друзьями много лет и, когда внезапно Гайоз осиротел, то самые близкие семье люди, родители Таты,взяли мальчика под своё покровительство и во многом помогали его матери.. Он всегда был желанным гостем в их доме, принимали его как полноправного члена семьи.Приходя сюда он никогда не отказывал себе в удовольствии блеснуть перед соседями какой-нибудь модной новинкой, будь то джинсы, то шикарный молочно-кремовый пиджак, то красивая дорогая обувь. Бывая здесь, он подолгу задерживался во дворе, чтобы окунуться в атмосферу простоты и непринуждённости и,такое знакомое с раннего детства,подобное птичьему говору, разноязычное многоголосье жильцов.Двор был закрытым, не проходным,и появиться здесь постороннему было редким исключением.Когда кого-то посещали гости, то об этом было известно всем без исключения. Скрыть что-либо от соседей было почти невозможно. Здесь считалось в порядке вещей угощать друг друга завтраком или обедом, попросить приглядеть за квартирой, не запирая её на ключ,или понянчить ребёнка, уходя по делам даже на несколько часов.Наличие хвойных и лиственных растений наряду с цветочными клумбами по периметру двора являлись катализаторами хорошей экологии и присутствием чистого воздуха, а бережная ухоженность территории в целом способствовала тому что часто тёплыми летними ночами мужчины спали на раскладушках под открытым небом.А в дневную жару никому не сиделось в тени прохладных комнат. Белыми знамёнами женщины развешивали сушиться бельё, малыши резвились, пацаны гоняли мяч или велосипед, девчонки рисовали мелом классики и кидали салки, кто-то щебетал на лавочке, щёлкая семечки, мужчины играли в нарды, стучали в домино, старушки же со спицами и пряжей грелись на солнышке, примостившись на ветхих табуретках.Гайоз полюбил этот двор вместе с Татой, что стало неотъемлемой частью его жизни. Бывало порой, молодые хозяйки ссорились меж собой, но в серьёзную вражду не переходили. Да и ссорились по пустякам, чаще всего из-за детей. А вечером, когда возвращались домой мужья, всё затихало и, чтобы скрыть вину,они улыбались в знак примирения, нарочно попросив одна у другой то ваниль для бисквита,то кофемолку, то утюг. Однажды Гайоз оказался свидетелем такой перепалки.В дальнем углу двора у стены был установлен умывальник.Чтобы зимой в трубе не замерзала вода, кран до конца не закручивали. Кто-то из ребятни сломал его и старушки попросили Гайоза починить рукомойник.Он ловко справился с работой и,в ожидании своей любимой, приводил себя в порядок, молча слушая речь крикливых женщин, которая воспринималась им как фальшивая мелодия неумелых музыкантов.Он молча наблюдал, улыбаясь.Торопливой походкой подошла Татьяна.
-Чему ты рад? Они же себя по мелочам расходуют! Противно слушать, пойдём отсюда! -
выйдя со двора, она замедлила шаг.
-А что,мадемуазель, считает целостным и не мелочным, когда вся человеческая жизнь разменена на мелочь и у каждого из нас своя кубышка? Я вот представил себе как в недалёком будущем моя прекрасная леди будет тратить своё драгоценное время на склоку с какой-то сварливой мамашей из-за моего сына. - он рисовал фантастические картинки будущего с талантом киносценариста, но заметив,что она игнорирует его воображение, он резко смолк.
-Прекрати,Гай,пожалуйста, ты опять заводишься. Перестань предаваться иллюзиям и не паясничай, тебе не подходит, кстати, хотя нет, ничего...
-Что Татка-Янка? Что кстати?
-Да нет, ничего, потом, это неважно.
-А мне важно! Раз начала, говори, я слушаю.
-Ой, Гай, не цепляйся за слова как сыщик-дознаватель, -
потянув его к себе, рассмеялась и побежала вниз по булыжной мостовой.Он бежал рядом.Через пару минут по широкому проходу они оказались во дворе комбината "ГРУЗУГОЛЬ".А вскоре маленький подвесной вагончик помчал их вверх по воздушно-канатной дороге. Огромный зелёный парк на горе Мтацминда с развлекательными аттракционами и множеством кафе и ресторанчиков - излюбленное место отдыха и прогулок многих тбилисцев. Здесь открывается взору впечатляющая живописная панорама города и гор Большого Кавказа.Гайоз не мог успокоиться.Тревожно и напряжённо наблюдал он за Татой сквозь завесу солнечных очков.Он остановил её, придвинул к себе, нежно и ласково прошептал:
-Татка-Янка,ты хотела сказать мне что-то, я хочу услышать. Ты прекрасно знаешь, что я всегда тебя пойму и, а если надо, помогу.
Но Татьяна не хотела, да и не умела что-либо скрывать от него.
-Вчера сваты приходили,дигомские, - выпалила она.
-Что, что ?! А ну-ка повтори ещё раз! Сваты, говоришь?! То ортачальские, то авлабарские, то сололакские... Как ты сказала, кто в этот раз, дигомские?! Какой же идиот их всех направляет к вам?!
-Так папа же наотрез отказал, они сразу ушли. Не кипятись, Гай...
Я хочу, чтоб ты стала моей женой, -
побагровевшим лицом он выстукивал слова, как чеканку, едва себя сдерживая, чтобы не крикнуть.
-Весь квартал Земеля и Верийский впридачу, да что там кварталы, полгорода знает, что мы любим друг друга! Дядя Минас вообще не должен никого принимать, даже на порог впускать!
-Но ведь, Гай, это же не вежливо, не этично?
-Мы встречаемся, вместе проводим время, гуляем, целуемся, милуемся,нежимся, обнимаемся, разве что не спим вместе! Да если бы я не дал слова дяде Минасу, то всё могло быть иначе.Не хочу, чтобы твои родители считали меня подлецом и подонком, а то в охапку тебя, и наше вам с кисточкой! Тогда полетит в тар-тарары и твой институт, и моя служба в армии. Но ты же должна понимать, что я этого не делаю, чтобы не испоганить наше будущее у самого его истока, потому что настоящие мужчины так не поступают, наконец, потому что я люблю тебя, Татка, люблю!
А у Таты в голове вихрем закружились и замешались мысли о совместном поведении в различных укромных уголках, когда они уединялись от посторонних глаз.
-Что же получается, Гай, миленький, выходит про нас все и всё знают? Что же мы творим? Что же будет теперь, Гай? Стыдоба какая!Как же так ?
Она закрыла лицо руками и была готова провалиться сквозь землю, думая о возвращении домой, когда любопытные соседи встречают оценивающим взглядом.В ней, скромной и застенчивой девушке,закипела стыдливость.
-Ну чего ты испугалась, глупышка наивная? Влюблённые мира во все времена вели себя одинаково и мы с тобой не исключение. Наши родители не вчера явились на свет и прекрасно всё понимают. Брось ты свою скованность, нам ведь самую малость осталось подождать, два года пробегут как два дня.
И Гайоз оказался прав. Время пролетело незаметно. Он попал в состав ограниченного контингента советских войск в Венгрии, служил под Будапештом. Вернулся окрепшим, возмужавшим, сильным и решительным. Незамедлительно устроился работать в Шахтстроймонтажуправление.К тому времени в Тбилиси открылась первая очередь метрополитена и на полную катушку производилась прокладка новых линий. Помимо своей основной специальности, Гайоз научился выкладывать облицовочную плитку и стал отличным мастером. Он много работал и хорошо зарабатывал. Богатой урожайной осенью 1966 года сыграли громкую и весёлую свадьбу.Татьяна окончила институт иностранных языков и работала в агентстве "Интурист", где её профессионализм оценили достойно, так как из неё получился несравненный знаток английского языка, особенно по синхронному переводу.В то время всё складывалось как нельзя лучше.Им даже друзья завидовали белой завистью.Гайоз одевал жену "с иголочки". Он придерживался народной поговорки "Если хочешь знать способности мужчины, посмотри как выглядит его жена". Жили они дружно, не ссорились. Мать Гайоза во всём помогала Татьяне. Под опекой свекрови Тата научилась вести домашнее хозяйство. Русудан Арчиловна была интеллектуально одарённая и бесконечно мудрая женщина, мягкость и доброта которой не знали границ. Вместе они стряпали и выпекали, консервировали продукты на зиму, занимались обустройством быта. Молодые побывали в Москве и Ленинграде, Сочи, Киеве и Риге. Жили "душа в душу", и на пятый год замужества Тата родила Инночку. Гайоз от счастья закатил пир горой. Шумная весёлая гульба продолжалась до утра, где гостям не хватало места, и звуки музыки раздавались по всей округе. А через год они узнали об аварийном состоянии своих стареньких домов, которые ввели в зону красной линии, а значит подлежат обязательному сносу.Жильцы переселялись в различные места города. Семья Имедадзе заехала в просторную трёхкомнатную квартиру нового жилого массива Глдани очень далеко от центра города. Русудан Арчиловна занимала должность главного диспетчера агентства воздушных сообщений и, чтобы добираться до работы, приходилось тратить около полутора часов в пути следования в один конец и также вечером до дома.А Тата после окончания декретного отпуска решила остаться дома с Инночкой. Зная как часто болеют малыши их друзей, она отказалась от всех дошкольных учреждений.Гайоз возвращался домой в полночь или ещё позднее, так как работа отнимала всё его время. За ним пошла слава лучшего кафельщика и могильщика, и от клиентов не было отбоя. Работа с могильными памятниками приносила хороший финансовый доход.Он собственноручно отремонтировал квартиру, застеклил и обшил балкон, Входную дверь сменил на шикарную дубовую, полы покрыл паркетом из драгоценных пород дерева.Вместе с Татой они привезли из Москвы импортный гарнитур мебели через связи и знакомства, а потом приобрели легковой автомобиль, о котором давно мечтали всей семьёй. Казалось бы, живи да радуйся! Но где-то произошёл сбой и семейное счастье дало трещину.Выйдя на пенсию, Русудан Арчиловна больше не была в состоянии работать. Между молодыми начались первые размолвки, непонимание и недосказанность.Гайоза всё время тянуло к старым друзьям в старый район, где было всё просто, доступно и понятно, знакомо и близко сердцу. Он мог часами беззаботно гулять по проспекту Руставели, просиживать вечера в любимом ресторане "Дарьял", закатиться к друзьям чуть ли не до утра и всё чаще пропадать неизвестно где и с кем. Тата ждала его, нередко засыпала, сидя на диване с книгой.Возвращаясь домой, Гайоз смотрел на жену отсутствующим взглядом, и пустая ледяная улыбка блуждала на его лице.Она поила его горячим чаем, кормила бутербродами, помогала раздеться и укладывала спать. И только когда он просыпался после отдыха, она спрашивала :
-Когда же это кончится, Гай,что ты с собой творишь?
-Эх, Татка-Янка, я же у вас среди трёх баб один прораб! Что должно закончиться, когда оно только начинается. Одного пацана мне родить не можешь, а ещё с претензиями!
У Таты копилась обида, приведшая к разочарованию. Глядя как сын разваливается, подобно разрушенной скале,Русудан Арчиловна сочувственно поддерживала Тату, но не знала, что делать, чтобы разобраться, понять, и помочь изменить ситуацию. А вмешиваться в личную жизнь молодых из деликатности она считала непозволительным. Тем временем, Гайоз, находясь в постоянной тревоге отрывался от действительности, склонялся к депрессии, ощущал внутренний психологический дискомфорт, что способствовало негативному настрою в повседневной жизни. Всё больше остывая к жене, он овладел апатией и равнодушием. Растаял где-то в дебрях Глдани тот запал любви и страсти, какой был раньше. Он никогда не повышал голоса на Тату, ни разу не поднял руку и даже в порыве гнева старался ничем не оскорбить её самолюбия. Тата решила найти подходящую работу, но тут тяжело заболела Русудан Арчиловна. Тата с Инночкой терпеливо и бережно ухаживали за ней. Болея долго и мучительно, умерла она тихо и безмолвно. Это случилось ясным солнечным утром бабьего лета 1980 года. Похоронили её на Староверийском кладбище рядом с могилой мужа. Смерть матери окончательно отдалила Гайоза от семьи и полностью выбила из колеи.Ощущение вины за такое поведение мужа Тата с себя не снимала, неимоверно страдая,она не знала, что делать.Мучалась она ещё и от собственного бессилия и невозможности что-либо изменить. Иногда она чувствовала себя никчёмной, слабой и безвольной, как оборванная бельевая верёвка. Как не старалась она, как не пыталась принять сложившиеся обстоятельства, ситуация в семье не поддавалась пониманию.
Самую в мире значимую вещь, любовь, она с несокрушимой силой обрушила на Инночку, и решила всю себя без остатка отдать дочери. Эта божественная способность, которая утрачивается и вновь обретается, достаётся ценой жестоких испытаний и мучительных страданий. Ведь пути Господни неисповедимы. Порой приходится все надежды возлагать на судьбу, где ангелы не предают своих избранников и подопечных. Они аккуратно ведут их вперёд, наделяя силой мудрости. Но, в противовес всему, сердце остаётся настолько чувствительным и легкоранимым, готовым непроизвольно кровоточить при малейшем прикосновении. Гайоз потерялся во времени и пространстве. Мощными и жёсткими щупальцами медленно и незаметно его охватили податливость, быстрая физическая утомляемость и постоянное присутствие страха разоблачения от нежелания быть настигнутым врасплох. Всё это его сильно тяготило и засасывало в омут равнодушия. Он игнорировал воспитание дочери и не заметил как она выросла. Татьяна водила её в музыкальную школу, спортивную секцию и сама усиленно занималась с ней английсским языком. Это ей стоило здоровья и немалых сил. Выросла необходимость в деньгах, и Тата давала частные уроки, принимая дома абитуриентов. Внимательная, умная и добрая Инночка добилась хороших результатов, благодаря усердию и работоспособности. Её внешний облик вобрал в себя всё лучшее от обоих родителей, но это не шло ни в какое сравнение с красотой души. Это была яркая, светлая, сильная и благородная натура. Окончив школу с серебряной медалью, она с первой попытки поступила в Институт иностранных языков им. Мориса Тореза. Но вот позволить дочери одной жить в Москве, тем более в студенческом общежитии, Татьяна никак не могла. Все годы учёбы они провели вместе, снимая комнату в Староарбатском переулке. Тата продолжала репетиторство. Каждое лето они приезжали домой, но вместо радостных каникул оказывались в нервотрёпке и напряжении из-за Гайоза, которого с трудом было узнать. Порой казалось, что вот он катится по земле вместе со своей разбитой судьбой, словно с трупом и страдает так, что не в силах подняться, чтобы похоронить её или вновь призвать к жизни. Ему казалось, что не может существовать ничего худше его состояния. Он уже не хотел и не ждал от жизни ничего. Иногда хотелось обнять землю и плакать, и чтобы свернула такая молния сумевшая излечить его, или окончательно уничтожить. Он забросил работу и утратил прежний шик. В дом водил малознакомых людей, которым разрешал жить у себя, не следил за внешностью, месяцами не брился. Захлебнувшись в долгах, начал продавать всё, что было возможно :дорогое пианино матери, на котором занималась Инночка, ковры, люстры,посуду, мебель, драгоценности и всеми любимые "Жигули". Так наступил 1993 год.
Тёплым августовским днём с "красным" дипломом в кармане и полными сумками московских подарков счастливая и взволнованная Инночка прибыла в Грузию вместе с мамой. Советский Союз как государство разрушен политическими властителями. События последнего времени разворачивались с молниеносной быстротой :смена власти, смена денег, инфляция, разруха, падение экономики и вот Тбилиси без хлеба. Наряду с острой нехваткой электроэнергии, некогда цветущая столица Грузии испытывает смертельный хлебный дефицит. Город потерял своё прежнее лицо. Почти во всех строениях разломлены и растащены на запчасти лифты. По всей стране заморожена отопительная система, а значит население лишилось возможности пользоваться горячей водой. Люди сдавали радиаторы в пункты приёма металлолома за ненадобностью, извлекая небольшую финансовую выгоду. Из забытья вернулись печки-буржуйки, вырубались беспощадно деревья и кустарники.Болезненно отразился на население национальный вопрос. Этнические меньшинства срочно покидали родные места в поисках лучшей жизни, за бесценок продавая квартиры и имущество. Светила науки, искусства и спорта в поисках заработка покидали Грузию, чтобы прокормить оставшихся дома стариков и детей. Тбилиси выглядел, мягко выражаясь, очень неприглядно. Жуткие картины грязных улиц и закопчённых от печной сажи и дыма стен многих сотен зданий наводняли ужас в глазах смотрящего. В центре города, где от былой красоты остались руины, царила разруха со следами разорения и развала. Гайоз их не встретил и это настораживало.Они долго не могли достучаться и решили, что Гайоза нет дома. Дочь с матерью не на шутку занервничали. Соседка по этажу любезно приглашала к себе, но им не хотелось никого тревожить.Летний вечер окутали густые южные сумерки и город погрузился во мрак,так как электричество подавалось по графику. Тата от ожидания и неведения устала и решила ехать к родителям. Когда Инночка складывала написанную для отца записку, по лестнице поднимался сосед с верхнего  этажа, тепло их приветствуя, в буквальном смысле огорошил :
-Да дома он, дома! Курил в окне, головой мне кивнул... Страшная тревога охватила Тату и,что было сил, она забарабанила в дверь.Через минуту тяжёлая дубовая дверь распахнулась и показался не похожий на себя Гайоз.
-Папа!Ты тут весь белый свет проспал, а мы думали тебя дома нет!
бросилась целовать отца Инночка, поспешно внося вещи и почти втолкнув мать в помещение. На кухонном столе горела плохо освещаемая закопчённая керосиновая лампа. Тата застыла на месте,стучало в висках, сердце колотилось, как отбойный молоток.Гайоза было трудно узнать. Поседевшие и поредевшие волосы жирными прядями торчали во все стороны, и худое небритое лицо делало его на много лет старше. Он стоял босиком без носков и тапочек в полинявших грязных брюках и смотрел стеклянными глазами, улыбаясь глупой ухмылкой. То ли желая обнять её, то ли желая блеснуть познаниями в дегустации запахов, он приблизился в сторону Таты и демонстративно спросил :
-Нина Риччи? Она продолжала молчать, не реагируя.
-Браво папочка, кстати это и мои любимые духи тоже.
Чувствуя, что назревает скандал, Инночка засуетилась. Она с детства избегала семейные ссоры и сейчас не хотела, чтобы мама расстраивалась.Вскоре подали свет и Инночка захотела включить телевизор, чтобы как-то сгладить напряжённую обстановку,но нигде в квартире не нашла его. Гайоз спешно опускал закатанные по локоть рукава, пряча исколотые руки.При этом он долго бормотал что-то невнятное и неразборчивое. После продолжительного молчания Тата вспыхнула огнём негодования и её прорвало как плотину гидростанции. Она зарыдала так, будто оплакивала покойника.Она рвала на себе волосы, хлопала ладонями по лицу и коленкам, кусала руки, билась в истерике. Тата искала ответы на вопросы и не находила - как он покатился по наклонной, как она упустила мужа, за что ей послано такое наказание?! Она была способна понять всё на свете, но такое нет! Сколько раз ей доводилось трезво и рассудительно находить слова утешения для других женщин, отводя подальше от беды, и, подобно психологу, спасать ситуацию. Ей многократно приходилось сидеть вместе с Гайозом за круглым столом переговоров, ведя диалоги к примирению многих друзей, когда причиной конфликтов были ревность, алкоголь, рукоприкладство, азартные игры и многое другое. Тата всегда призывала женщин к выдержке, самообладанию и благоразумию. Могла ли она представить себе, что однажды сама окажется в такой бредовой ситуации?Тысячекратно права народная мудрость - от сумы и от тюрьмы...
Нет, нет, нет! Просто в голове не укладывается, нет этому никакого оправдания! Растратить себя на мелкую, гнусную, нелепую и неоправданную заразу, не считаясь с чувствами близких!В большей степени кощунственно, это катастрофа! Инночка старалась всячески успокоить маму. Она суетилась вокруг Таты, бегая за сердечными каплями, протирая ей лицо мокрым полотенцем, целуя, лаская и упрашивая прилечь, но мать упорно сопротивлялась. Между родителями разгорелось сильное пламя.
-Инночка, кровиночка, ласточка ты моя единственная, цветочек ты мой аленький ты моя последняя неугасающая надежда, -
обратился Гайоз к дочери абсолютно трезвым и серьёзным выражением лица, -
образумь же мать свою, ради Бога, во имя всего живого! Инулечка, роднулечка, прости меня, я так виноват перед тобой, перед вами! Дурак я, дурак! Идиот, всё разбил сам, как последний фрайер, лохонулся перед собственным счастьем! Нет мне прощения,понимаю, Да я и не прошу, чтобы простили, я прошу поверить, только и всего! Не хороните заживо раньше времени,единственно прошу, умоляю вас обеих, поверьте, что я хочу бросить, хочу отказаться от этого смертельного зла, но... Но надо, чтобы вы поверили, чтобы были рядом, одному сложно, невозможно. Один я не в силах, а вы ещё можете помочь... Я обещаю, я клянусь, что сделаю как скажете, отдаю вам себя целиком, не пинайте ногами, не отталкивайте... Я не прошу прощения, я прошу пощады... Мне так необходима ваша поддержка!

-Нет, нет Гай, нет. Не верю, не верю! Это неизлечимо, это навсегда! Это точка невозврата. Черчиль, Рокфеллер, Кеннеди, Высоцкий... На фоне таких личностей ты же просто букашка. Если такие люди... Если такие глыбы не переломили себя, что же сможешь сделать ты? Показывать и доказывать надо не словами,а собственными делами... Из такого болота нельзя выбраться, это же смертельная трясина! Благодари Бога, что у тебя есть дочь. Всё, Гай, ты перешёл красную линию... Я не могу и не хочу жить с наркоманом, спать с наркоманом и погибнуть с наркоманом! Прощай, Гай, прощай!
Она взяла свою сумочку, поправила волосы и направилась к выходу, как услышала за спиной крикливый голос всегда спокойной Инночки:
-А я? Ау, родичи! А мне что прикажете делать? Вы обо мне подумали, или как? Устроили здесь Голливуд! Там, видать, бабушка обревелась в небесах!
-Девочка моя, он твой отец... Какой есть, родителей не выбирают, знаешь. Ты уже взрослая и вправе сама распоряжаться своей судьбой. Поступай, как совесть велит, как считаешь необходимым и правильным, а меня не удерживай.
В этот миг разбилось с грохотом на мелкие осколки некогда, как казалось, непоколебимое семейное счастье. Гайоз встал перед Татой,перекрыв ей путь, сполз на колени и заплакал как маленький ребёнок.Она молчаливо отвернулась.Утирая слёзы, подняла отца Инночка, усадив его на стул.
-Я пытаюсь понять твоё состояние и вижу, насколько тебе плохо. Папочка, родной мой, ты только не отчаивайся, очень важно сейчас не сдаваться. Пусть мама ругает тебя, пусть говорит, что не верит, пусть! Ничего страшного в её словах нет! Это от обиды, от разочарования, от собственного бессилия. Нельзя опускать руки ни в коем случае, нельзя никогда отчаиваться. Надежда умирает последней, мы не имеем права терять надежду. Я верю в тебя, я рядом, ты не один, мы обязаны справиться, слышишь,Всё будет хорошо!!! Папочка, любимый мой, успех наступает, когда в него веришь,нельзя терять надежду!!!
Я поеду с мамой,в таком состоянии её нельзя одну отпускать, ты же понимаешь. Обещай пожалуйста, что не наделаешь глупостей, нет, поклянись памятью бабули,окей? Жди меня утром, я приеду к тебе. Вот в этой сумке найдёшь всё необходимое, помойся, побрейся, жди меня, ладно.
И вот с того злосчастного вечера прошло более года. Благодаря настойчивости Инночки он находится в Центре Реабилитации около трёх недель. Дочь возлагает на эту клинику большие надежды.В последнее посещение она привезла несколько книг для чтения Как-то всё не читалось. А сегодня Гайоз решил занять растянувшееся свободное время, взял одну из книг, полистал её и вдруг из неё выпали какие-то сухие потемневшие цветочки. Он поднял их, заложил назад и закинул книгу на кровать. И тут он ощутил шоковое состояние, взглянув на обложку - Эмиль Золя. Ругон - Маккары. Страница любви.
Мамин французский роман! О, силы небесные? Он не помнит, когда в последний раз бывал на могиле родителей. Он камнем бросился на кровать и стал колотить руками подушку. Нет-нет, Татка-Янка, ещё не всё потеряно! Я ещё поживу на нашей грешной земле достойным человеком, и не будет тебе удовольствия встретить старость без меня. Наизнанку вывернусь, а докажу тебе свою любовь и силу характера! Да я горы сверну, а тебя верну, не будь я тогда отцом Инночки! Пока я жив, мы будем вместе. Права наша дочь, ох как права, надежда умирает последней! Окончательно и бесповоротно Гайоз решил достичь цели.Он же дочери слово дал,значит должен сдержать его.
А Тата,когда ушла от Гайоза,перенесла обширный инфаркт миокарда, пролежав в кардиологии больше месяца.Они встретились нынешней весной на улице случайно, столкнувшись лицом к лицу. Он трепетал перед ней как когда-то пятнадцатилетним мальчишкой.Это произошло в районе оперного театра апрельским тёплым днём.Он предложил зайти в хачапурную, потом настоятельно приглашал в кондитерское кафе, но упросить её не удалось. Заметив у газетного киоска цветочницу,он купил для Таты самый роскошный букет хризантем.Гайоз был обут в тёмно - синие замшевые туфли, привезённые Татой из Москвы, а всё остальное было новым:вельветовые джинсы в тон обуви, белоснежная водолазка, лёгкая ветровка и даже солнечные очки. Стройный, подтянутый, аккуратно выбритый и по-новому причёсанный, он напоминал прежнего себя. Тата старалась не смотреть в его сторону, но их взгляды соприкасались поминутно и непроизвольно. Присели на лавочку.
-Я ведь каждый день приезжал в больницу, пересекались там с твоим отцом. Мне передали, что ты не желаешь меня видеть.
-Правильно передали.Не видеть, не слышать, не знать о тебе ничего не хочу.
-Татка-Янка,нам следует поговорить.
- Да ты что? Я думала,ты утратил способность общения... Поговорить? Хм...
-Не забывай, Тата, повинную голову меч не сечёт. Я уже наказан во всех смыслах. Я скучаю, Тата. Я не могу без тебя, Тата. Смертельно скучаю, могу умереть от тоски.Вернись ко мне, Тата.
-Скажите пожалуйста! До сих пор прекрасно обходился и без меня и без дочери. А теперь он не может.Сказки Венского леса ты в другом месте и другим пересказывай, - она вскочила, перекинула через плечо ремешок сумочки и вновь присела.Повертев в одной руке букет, она понюхала и положила рядом.Коротко постриженная, похудевшая и поседевшая, она и без косметики была хороша собой.И,как всегда, от неё веяло нежным ароматом французских духов.
-Послушай,Гай,я к тебе не вернусь. Никогда. Жаль, если ты до сих пор не понял. Не проси меня ни о чем. Бесполезно. Всё прошло.Всё позади. Отболело, отгорело. Ты убил всё. Мосты сожжены и к прошлому возврата нет. Ты о дочери думай, а не обо мне.
-Тата!Жизнь,в которой нет тебя - не жизнь! Кори меня, кори, но не карай! Больней того, что есть, уже не будет.Не старайся, душа моя.
-Я не твоя душа, господин Гайоз Георгиевич, ты свою душу осквернил и испоганил.
-Ну давай, казни меня, дурака старого, жги, ругай, унижай, оскорбляй, если тебе от этого легче. Я стерплю.Но только вернись ко мне, Тата.
-Помнишь,Гай,как Русудан Арчиловна советовала не произносить вслух все свои мысли, а говорить самое необходимое. Так вот я могла бы многое тебе сказать, но не стану этого делать. Всё необходимое я сказала.
Она быстрыми шагами удалялась от него, оставив цветы.
-Тата, Тата! - он крикнул так громко, что обернулись прохожие и даже дети, играющие рядом.Она ушла, не оборачиваясь.
Тата подала заявление на развод, терпеливо обивая пороги различных инстанций и госучреждений, стараясь не натолкнуться на Гайоза. Она отказалась от квартиры в пользу Инночки,отказалась от грузинской фамилии Имедадзе. Она по-прежнему занимается репетиторством и зовётся Татьяной Минасовной Манукян.Живёт она в том самом дворике, где родилась и выросла у своих престарелых родителей. Инночка, как востребованный специалист, успешно прошла отбор и была принята на работу в посольство США. Отвергая предложения руки и сердца респектабельных молодых людей, она не спешит строить личную жизнь. Инночка поставила перед собой цель, задача которой состоит из двух действий :вернуть отца к жизни,а затем вернуть мать к отцу. Она всецело не теряет надежду и рассчитывает на успех.За окном рассвело, а в коридорах больницы зашумела обычная рабочая суета.Гайоз прилёг, взял книгу, раскрыл на первой странице,с интересом стал читать.





              1998