Психология

Алексей Валерьевич был психологом. Вообще, он хотел быть обычным человеком, который не знает что такое когнитивный диссонанс и регрессия, но бывшие жены настояли.
- Алеша, - сказали они, - тебе надо понять.
И Алексей Валерьич начал учиться психологии, дабы, наконец, выяснить почему? Почему любовь исчезает? Почему брак так подвижен и может уйти к другому?
Откуда у вполне себе приличной женщины столько ненависти? И может ли психология помочь?
Алексей Валерьич учился пять лет, а потом ездил на какие-то курсы, семинары, симпозиумы и даже написал трактат под названием «Чувствительное эго».
 А ему очень хотелось быть любимым и быть им долго.
После всех дипломов, он, наконец, начал консультировать граждан и к его удивлению это оказалось противным занятием.
Эти сволочи лежали на шикарных кроватях, пили Brunello di Montalcino, ели мусс из горгонзоллы с виноградом и грецким орехом, давились испанской cecina de Leon и тартаром из пиканьи с перепелиными желтками и бальзамиком, и при этом они рыдали, роптали, негодовали и жаловались на то, что потеряли вкус к жизни.
- Я так опустошена, - говорила одна дама, и при этом она брала из коробки четвертую конфету Pierre Marcolini.
- Я так раздосадован, - жаловался один господин, раскуривая семидюймовую сигару Arturo Fuente.
- А мне до того тошно, - сетовала пожилая дама и ела чайной ложечкой суфле из рикотты с запеченным инжиром.
Алексей Валерьич смотрел на их хари и не знал что делать. Он сидел на кухне, пил чай с обычной докторской колбасой и не понимал, как можно так зажраться.
 А эти сволочи негодовали и ждали от него сочувствия и более того, помощи.
Естественно, Алексей Валерьич им сочувствовал, но в глубине душе он хотел плюнуть в их грустные, недовольные рожи. Все-таки он брал себя в руки и задавал один единственный вопрос.
- А что вы сейчас чувствуете?
Так он больше не знал что спросить! Вроде бы учился, учился, а когда дошло до дела, то остался один вопрос!
И эти господа очень радовались и тут же начинали рассказывать, что они чувствуют ярость, гнев, желание схватить за шею и душить долго предолго, а также утопить где-нибудь в ванной или скинуть в озеро с лодки.
Каждый сеанс они рассказывали, как они несчастны, как они не понимают смысла жизни, как им тяжело даются простые радости, наподобие кусочка пирога с грушей или неспешной прогулки вдоль леса, или ванны с ароматами мангостина и сладкого миндаля.
Алексей Валерьич хотел бы ненадолго пожить их жизнью, чтобы испытать восторг  от пирога и ванной, но ему надо было их слушать и более того, расписывать программу «как достичь апогея, когда нет никаких сил, и хочется кинуться с обрыва». 
- Ты просто стареешь, - говорили его бывшие жены. – И вообще, тебе надо жениться.
- В четвертый раз? – пугался Алексей Валерьич.
- Да, Алеша, - вздыхали жены. – Может ты, наконец, поумнеешь.
Тут с ним вообще случилась оказия, да такая, что он познакомился с женщиной по фамилии Ковш.
Выпив по чашке чая в каком-то кафе, он привез эту Ковш домой, ибо полагал, что она желает его невозможно как, тем более, что триста рублей за чай уже уплочено. 
Но Ковш расхохоталась, и плюнула ему прямо в рот, когда Валерьич его открыл, чтобы зевнуть.
Вообще он был невысокого росту, мелковат, щупловат, староват, а лицом и вовсе напоминал Ильича. Те же упавшие веки, тот же мышиный взгляд, только вместо лысины длинные седоватые волоса, которые он зачесывал назад и перехватывал резинкой.
 Алексей Валерьич разозлился, и сказал что это нечестно. Тогда Ковш кинула в него триста рублей и ушла.
Валерьич не мог поверить. Он и так пребывал в депрессии, а тут его буквально унизили.
Не выдержав жестокой реальности, Валерьич выпил бутылку вина, и на следующий день сказал своим грустным клиентам.   
- Вы просто свиньи, - сказал он. – Вам надо недельку другую пожить в лесу, чтобы вас в жопу кусали комары и вы ели то, что нашли.
Эти люди, конечно же, разобиделись и сказали, что их доверие было излишним. Но потом они всё же собрались и поехали в лес, и там бродили несколько дней в поисках манны.
 Наконец, они обнаружили что-то подобное, не то вешенки, не то волнушки, с привкусом вареной кукурузы и ореха пекан.
Через три дня они вернулись домой, и, накупавшись в горячих ваннах, улеглись на свои роскошные кровати и лежа под балдахинами, неожиданно поняли, что у них превосходные матрасы и неплохая, в общем-то, жизнь.
Тут объявились бывшие жены Валерьича и хотели увидеть результаты его работы над собой.
Но он взмахнул волосами и рассмеялся, поскольку считал себя умным и к тому же очень сексуальным.
Тогда жены начали возмущаться, но Валерьич раздал им бокалы с шампанским и сказал.
- Спасибо, - сказал он. – Вы были частью моей жизни. Вы делали меня несчастным и счастливым. Вы одаривали меня и забирали последнее…
- Ну, хватит! – не выдержала первая жена.
- А можно мы просто выпьем? – спросила вторая жена.
- Вы дарили мне столько радости и столько горя! – продолжал Валерьич.
- Вечно ты все усложняешь, - сказала третья жена и хотела плеснуть в него шампанским.
Жены подняли бокалы и стали пить, а Алексей Валерьич загрустил от одиночества и от того, что он ни в чем не находил смысла.
Он даже хотел написать трактат «Нет ни хрена» и совершенно искренно не понимал, почему Ковш его бросила? Так цинично, так подло.
Валерьич очнулся от своих дум и увидел как бывшие жены разглядывают его план эвакуации из горящего самолета.
- Леша, Леша, - говорили они. – Ну не помогает тебе психология. Ну что нам с тобой делать?
- А что вы сейчас чувствуете? – спросил он.
Третья жена все же плеснула ему в харю шампанское, и тогда Валерьич понял, что ему надо что-то менять.
Он устроился в пиццерию и стал работать курьером. Но всякий раз, когда он вручал коробку с горячей пиццей,  он задавал свой любимый вопрос.
- А что вы сейчас чувствуете?