Расследование

  Стоявший  навытяжку  перед  начальником  Второго  Департамента  обергейтр  Шонсо  чувствовал  себя  неуютно.  Дело   не  в  том,  что  погибший,  как  оказалось,  не  числился  в  Государственном  Реестре,  что  весьма  затрудняло    идентефикацию  личности,  и  даже  не  в  том,  что   пришлось безрезультатно  перелопатить  «мокрушные»  архивы    минимум  пятилетней  давности.  Как  выяснилось,  погибший  в  ходе  циркового  представления  был  никому  в  городе  неизвестен (на  вечерний  выпуск  новостей  криминальной  хроники  в течение трех  дней  не  последовало  ни  единого  отклика  от  лояльного  населения)  и  дело  было  совсем  не  в  нем.  Дело  было  в  том,  что  бесследно  исчезнувший   в  ходе  циркового  номера  иллюзионист  по  описанию  двоих  очевидцев ( из  числа  опрошенных  полицией)  как  две  капли  воды  был  похож  на  пропавшего    два  месяца  назад  профессора  гражданского права  Балшгардского  коронного   университета  Бхову  Решлда.  Конечно,  хватает  в  мире  двойников,  но  все  же  совпадениям такого рода не следует  слишком  доверять.  Одним  из  вышеозначенных  очевидцев  был  студент  факультета экспертизы  того  же  университета,  второй — близкая  знакомая  пропавшего  профессора,  патронесса  пансиона  благородных  девиц,  мадам  Лоухар.   Далее:  номер,  который  представлял  вышеозначенный  фокусник(или  профессор — это  с  какой  стороны  глянуть)  всегда  имел,  как  выражается  цирковая  братия,  полный  аншлаг.  Что  касается  наличия  магии,   цирковые  служители(разумеется,  из  числа  опрошенных  полицией) --  все,  как  один,   клялись-божились,  что   имел  место  факт  морока,  что  само  по  себе  криминалом  еще  не  было.  Однако,   любой  морок,  как  известно,  входит  в  арсенал  черномагических  штучек,  так  что  вполне  заслуживает  общественного  порицания.  Признаваясь  полицейскому  чину  в  том,  что  им  было  по  нраву  каждый  вечер   кушать  сей  запретный  плод,  пусть  даже обильно  поливая  его  соусом  общественного  порицания,  служители,  все  без  исключения,   чувствовали  себя  не  в  своей  тарелке.  К  тому  же,    как  выяснилось  вскорости,   морок  для  всех  выглядел  по-разному:  это  всплыло  в  ходе  допроса  очевидцев.  Выявлялись  ли  таким  образом  потаенные  стороны  натуры  этих  самых очевидцев?  И  было  ли  это  целью  иллюзиониста?  Обергейтр  с  помощниками  провел,  как  уже  упоминалось,  изрядную  работу  по  опросу  этих  самых  очевидцев.  Так,  например,  дама  средних  лет,  пришедшая  в  цирк  со  своей  внучкой,  рассказывала,  что при  первых  признаках  похолодания(факт  похолодания  был  единственным,  о  котором  единодушно  упоминали все  опрошенные) она  укутала  внучку  в  свою  теплую  МАНТИЛЬЮ  и  закрыла  ей  ладонью  глаза,  чтобы  та  не  видела,  как  выразилась  дама,  непотребства  окаянного.  Окаянное  непотребство  же  заключалось  в  том,  что  дьявольская  статуя  под  влиянием  несомненного  колдовства  вдруг  ожила,  превратившись  в  обнаженную  (развратного  вида,  по  выражению  матроны)  бабу.  Другой  зритель,   вышеупомянутый  студент,  вообще  не  заметил  ничего  непристойного,  вспомнив  только,  что  ожившая  пристально  смотрела  на  него  и  посылала  воздушные  поцелуи.  Кои  в  реестр  непристойностей,  по  мнению  студента,  никак  входить  не  могли.  Или  вот,  извольте -- парочка  подруг-белошвеек,  квартировавших  в  доме,    расположенном  неподалеку  от  площади  Ратуши — те  видели,  как  статуэтка  представленной  шталмейстером  «царицы импалы»  превратилась  в  пантеру  «серебристо-черной»  масти,  которая  принялась  кататься  по  песку  арены,  выгибая  спину и  громко  мурлыча  при  этом.   Короче  говоря,  каждый  из  опрошенных  свидетелей  исчезновения  и  убийства  видел  случившееся  по-разному  и  это,  само  собой,  сильно  затрудняло  следствие  по  делу.  Начальник  департамента,  выслушав  все  перечисленные   сведения  от  обергейтра  Шонсо,  это  прекрасно  понимал,  но  что  он  мог  поделать?   Вполне  естественным  было  то,  что  подводя  предварительные итоги,   он  изливал  свое  раздражение  на  обергейтра  Шонсо,  нимало  не  заботясь  о  его(обергейтра)  душевном  спокойствии.                --  Итак,  дорогой  Шонсо,  черт  бы  вас  побрал  вместе  со  мной,  мы  имеем   двойное  исчезновение:  уважаемого  члена гильдии адвокатов Окирана  профессора  Решда  и  малоизвестного  в  наших  краях  циркача,  выступавшего  под  именем  Рик-Фа.  Есть  основания(хотя  и  довольно  шаткие)  полагать,  что упомянутый  циркач  и  профессор — одно  и  то  же  лицо.  Сами  понимаете,  затронуты  интересы  академической  верхушки,  коя  достаточно  спесива  и  беспокойна,  чтобы  изрядно  попортить  мне,  а  значит,  и  вам  жизнь. Так  что  не  обольщайтесь  -- сроку  вам,  любезный --  неделя    на  все  про  все. Выясните,  кто  видел  профессора  в  последний  раз,  при  каких  обстоятельствах,  а  также — откуда  родом  этот  пресловутый  циркач,  каким  образом  дирекцией  цирка  был  заключен  с  ним  контракт,  в  какое  время  и  так  далее… не мне  вас  учить. О  результатах  доложите.   
                ***
 В  маленьких  городках,  таких,  как  Балшгард(прихотью   Господина Случая  и  графа  Шарна  в  один  прекрасный  день  превратившийся  в  административный  центр графства  Окиран)  все  знают  всех,  и личная  жизнь  всех  и  каждого  неизбежно  должна  будет    явиться  предметов  толков  и  пересудов:  как  выразился  один  из  знакомых  Шонсо,   « все   спят  под  одним  одеялом  и  при  этом  видят  одинаковые  сны»…  Однако,   убийство,  случившееся  в  цирке,  напрочь  выпадало  из  привычной  ткани  городского  жития:  подозреваемый  в  убийстве и  исчезнувший  бесследно  прямо  во  время   представления  иллюзионист  на  поверку  оказался  как  бы  несуществующим. Как  и  его  ассистент  Хум-Чи.  Обергейтр  Шонсо  не  обнаружил  ничего,  напоминающего    ангажемент  и  вообще -- никаких  документальных  свидетельств  существования  обоих,  как  это  обязано  быть  в  таких  случаях — ни кассовых  расходных  ордеров,  ни  расписок  в  получении зарплаты.  Вообще  ничего.   Директор  цирка,  жизнерадостный  коротышка  по  имени  Дель Варт,   кстати,  как  и  сам  Шонсо,  уроженец  одной  из  Южных  Колоний,  только  развел  руками,  когда  выяснилось,  что  и в  бухгалтерии,  и  в кадровом  отделе(и  бухгалтерией,  и  кадрами,  и  кассой  заведовал  один  и  тот  же  человек,  кстати)  цирка  наличествовал  полный  информационный  вакуум  на  сей  счет.  Задача  усложнялась. Налицо  был  труп,  который  не  было  возможности  куда  либо  пристегнуть,  и  предполагаемый убийца,   бесследно  исчезнувший. Вещественное  доказательство(деревянная  кукла,  виденная  очевидцами)  тоже  отсутствовало.   Директор труппы  подтвердил,  что  Рик-Фа  работает  у  них  примерно  два  месяца,  как  и  его  ассистент.                -- Работал, -- поправился  толстяк  Варт. — Не  сказал  бы,  что  они  были  со  странностями,  но иллюзионисты  и  факиры,  как  правило,  народ  не  очень-то  разговорчивый… специфика  ремесла,  знаете  ли… Поэтому  никто  у  нас  ничего  о  них  не  знает.   Хотя  постойте,  кажется,  один  из  наших  оркестрантов  был  с  обоими  накоротке!                Обергейтр  моргнул,   но  сонный  вид  его вряд  ли  обманул  Варта:                --  Да, все  то,  что  случилось  в  тот  вечер,  выглядит  довольно  странным...-- толстяк икнул  и  виновато  покосился  на  полицейского., -- тот  номер…  ну,  номер  с  оживлением  статуи  был  довольно  безобидным:  Рик-Фа  с  ассистентом  оживляли  статую,  потом  она  принималась  танцевать под звуки  флейты.  Немножко  прикладной  магии,  знаете  ли,  совершенно  ни  к  чему  не  обязывающей…   На  флейте(ее сопровождал барабанщик из оркестра) играл, разумеется,  сам  Рик-Фа.  Но в этот раз,   сразу после того, как статуэтка ожила, я почувствовал неладное.  Во-первых, какая-то мертвая тишина, обволакивающая все — ну,  барабан  по  прежнему  бил,  флейта  все  также  играла,  но  существовало еще нечто,  не  поддающееся  объяснению — страх,  что  ли… Такой  вязкий  страх,  знаете,  как бывает  во  сне!  Да-да  --  как  во  сне — вы  хотите  бежать,  но  ноги  не  слушаются, будто  они  ватные,  хотите  ударить  врага,  но  удар  не  выходит,  рука  еле  двигается… и  все  такое.  Вот  и  тогда  --  я  почувствовал  тоску  и  страх,  когда  статуя  начала  оживать,  но  не мог пошевелить  ни  рукой,  ни  ногой,  чтобы  сделать  хоть  что-нибудь:  так  и  стоял  в оцепенении,  пока  все  это  не  кончилось…                -- Вы заметили, как исчез иллюзионист?                -- Н-нет… -- директор  будто окунулся  в  только  что  описанные  им  впечатления и выдавливал  слова,  как  зубную пасту из тюбика, -- когда зажегся свет,  Рик-Фа  на  арене  уже не  было,  не  было  и  куклы.
                ***
     Шонсо  снова  пробежал  глазами  копию  медицинского  заключения, точнее, тот  абзац,  который  его  интересовал:                «... смерть  наступила  в  результате  удушения,  но  механических  следов  повреждения  на  шее трупа  не  имеется.  Причину  асфиксии  выяснить не  представляется   возможным.  Покойный не  страдал  болезнями  сердечно-сосудистой системы,  не  имел  дурных  наклонностей...»
   -- Вот  так!  -- захлопнув  папку,  Шонсо  уставился  на  сидевшего  напротив  музыканта.    -- Вы  видели  все,  что  произошло!  Как  по-вашему, отчего  умер  этот  бедняга?                Собеседник  опустил  веки:  ресницы,  необычно  длинные  для  мужчины,  задрожали   --  видно  было,  что  ему  неприятно  вспоминать.                -- Да  как  вам  сказать...-- протянул  он — Мне  он,  собственно,  не  очень  нравился. Лучше  сказать, -- он помялся,   --  был мне совершенно безразличен — диковат,  невежлив,  самонадеян  --  ну,  убили,  так  убили,  судьба,  значит…   Его  хозяин — дело  другое.  А  умер  он -- полное  впечатление  --  да, именно  оттого,  что  его кто-то  душил:  схватился  обеими  руками  за  горло — знаете,  так  бывает,  когда,  скажем,  всаднику    набросили  на  шею  лассо  и  выбили  из  седла — тогда  пойманный  пытается  снять  петлю  с  горла… Да, именно так  все  и  выглядело.  Но  никакой  веревки,  конечно,   не  было,  это  точно.                --  Вы  заметили,  как  и  когда  исчез  Рик-Фа?                -- Нет!  Погас  свет,  и  когда  снова  зажгли  рампу, на  арене  уже  никого  не  было.  -- Тут     Рутшалк  опять  опустил  взгляд  в  пол,  -- полное  впечатление,  что  оба  вместе  со  статуэткой  попросту  испарились!                -- Директор  ваш  сказал,  что  вы  чуть  ли  не  дружили  с  этим  самым  иллюзионистом! Это правда?                Рутшалк  усмехнулся.                --  Дружба?  Знаете  ли,  уважаемый,  бывают  такие  люди,  перед  которыми,  едва  узнаешь  их  поближе,  хочется  снять  шляпу…  Дело  даже  не  во  внешней  аристократичности,  которая    бывает  присуща и  простолюдинам:  возможно,  в  том,  что  в  цирке  многие  из  нас  ежедневно  ходят  бок  о  бок  со  смертью  и  это  рождает  в  человеке  некое  ядро  искренности,  что  ли…  Воздушных  гимнастов  возьмите,  укротителей,  да  мало  ли  кого...Соседство  со  смертью,  с  музыкой,  магией,   либо  творчеством  чаще  всего  выжигает  в  человеке  всю  дрянь,  хочет  он  этого  или  нет.  И  это  выражается  в  первую  очередь  в искренности  намерений… вы  меня  понимаете?                Шонсо  затаил  дыхание.      Не  рискуя  выдать  себя  прямым  взглядом,  он  кивнул,  зло  подумав  про  себя: -- ишь,  как  распинается,  шваль… интеллигента  корчит...  Нутром он чуял  в  сидящем  напротив  нечто  совершенно  чуждое  его,  Шонсо,  убеждениям  и  привычкам. Это нервировало,  поскольку  вести  допрос,  чувствуя  себя  не  в  своей  тарелке,  было  трудновато...                -- Рик-Фа  не  рисковал  своей  жизнью,  как  некоторые,  но  было  в  нем  что-то  такое, -- Рутшалк  повертел  ладонью  в  воздухе  и  щелкнул  пальцами, --  он    много  знал  об  истории  нашего  мира,  был  сведущ  в  древних  письменах  исчезнувших  народностей,  все  в  нем  выдавало  человека  ученого,  знающего -- тут  Рутшалк  будто  спохватился, -- черт  знает,  зачем  это  я вам  выкладываю…  Простите,  вряд  ли  смогу  чем-нибудь  помочь.                ...Шонсо  встал  и  наклонил  голову,  давая  понять,  что  допрос  закончен, и -- не  переставая  при  этом    клясть  про  себя  клавишника.  Он  удивился:  никогда  ведь  не  обнаруживал  в  себе  этакого  самодовольства  по  отношению  к  убогим  мира  сего!  «..это  определенно  мне  лицо  его  не  нравится,  есть  в  нем  что-то    отталкивающее...».  Рутшалк  не  подал  виду,  что  заметил,  как  лицо  обергейтра  превратилось  в  маску,  тоже  учтиво  поклонился  и  вышел.
                ***
      Пройдя  коридором,  ведущим  к  вольерам  для  собак,  Рутшалк  оглянулся.  Переступив порог,  подошел  к  одной  из  клеток,  открыл  ее и  выпустил  большого  серого  пса.  Достав  из  кармана  пузырек,  он  потрепал  собаку  по  загривку.  Пес  ощерился — ему  явно  не  нравилось  подобное  обхождение,  но  послушно  перевернулся  на  спину. Рутшалк  капнул  из  фиала на  розовый  язык  и  отошел  в  сторону.  Язык  задымился,  жидкость  впитывалась,  потрескивая  и  перебегая  по  его  поверхности  синими  огоньками.   Как  всегда,  Рутшалк,  как  ни  старался,  не  мог    уловить   фазы  превращения:   туманное пятно  застило  глаза,  и  только  когда  оно  схлынуло,  он  увидел  перед  собой  человеческую  фигуру.                -- Расслабьтесь,  доктор,  -- рассмеялся  Рутшалк, -- волки  не  знают  страха,  они  только  о-очень  осторожны…  Он  улыбнулся  еще шире  и  добавил:                --  Ищейка ничего  существенного  не  заподозрила,  нутром  чую… Но  вам  пока  все  равно  не  стоит  высовываться,  кордоны  на  выезде  из  города  наверняка  не  сняты…
                -- А  несущественное? Дьявол,  Рут!  Знаете,  что  больше  всего  бесит,  когда  сидишь  в  облике пса?  То, что нет  никакой  возможности  почистить  зубы!

                ***
               Когда  они   вышли  на  улицу,    уже  зажглись  первые  звезды.  Рутшалк  не  стал  говорить  доктору,  что  инициация,  хочешь,  не  хочешь,   произошла  и  теперь  тот  не  всегда  будет  властен  над  своими  желаниями:  но,  в  конце  концов,  только  приняв  свою  судьбу,  человек(да и  зверь тоже) сможет жить спокойно, не  терзая  себя  ненужными  иллюзиями.  Что есть,  то  и есть,  а  что  будет — не  хуже,  и  не  лучше  того,  что есть сейчас…
    Справа налево  по  синему  небосводу  прокатился  метеор.  Рутшалк,  длинноволосый  и  низкорослый,  внимательно  следил  из-под  припухших  век  за  спутником.  Пальцами  правой  руки  ухватил  его  за  плечо  и  показал  на  темную  фигуру пьянчужки,  обнимавшего  столб  неподалеку.  Рик  кивнул.
-- Интересно,  собираются  они  ловить  настоящего  убийцу?
-- Каннешнно,  ннет, -- пьяным голосом  протянул  Рутшалк  и  с чувством заревел:                --  Ах,  ты  родная, не гони меня прочь,
-- И,  когда  обнимая,  проглотит нас ночь…
Рик Фа  хихикнул  и  присоединился  неожиданно приятным баритоном:
--   Полетим на хрустальных
--  Мы на крыльях любви,
-- Да  не  будем  печальны: мне в глаза посмотри…

                ***
    Рутшалк нетвердой походкой приблизился к субъекту:
-- Вот кто п-поддержит нам компанию! П-правда  же,  это  он,  мой самый  луч-ш-ший  друг! Да здд-равствует  цирк и все, кто находится под защитой нашего благословенного заведения!
Субъект шарахнулся в сторону: уличный фонарь осветил на мгновение  крысиную мордочку с испуганным ртом.  Похоже, он быстро сориентировался в плане предстоящих событий -- через  секунду  его  и  след  простыл,  только  эхо  чиркнуло  по  булыжникам  мостовой   короткую  дробь, выбитую  подковами  ботинок. Рутшалк хохотал.
-- Друг мой,  вы легкомысленны, как ребенок! А если он позовет подкрепление?
-- Слишком  вы  хорошего мнения об этой шушере… -- Рутшалк надменно  повел подбородком в сторону, -- видели   бы  вы, как  их сыскарь   на меня  крысился   не  далее,  как  час  назад! Да они не отличат  родную мать от невесты,  когда  та  вздумает  поправить  им глаза  на  предмет  кастового гонора! Впрочем, -- тут  он посерьезнел, -- надо бы поаккуратнее, вы правы… Пойдемте, тут есть  тут  милейший  кабачок, хозяин — свой человек,  «тюленей» там не любят…   

                ***
     Глоссарий:   Циркачей  относили  к  самой  низшей  «касте», наравне с ассенизаторами и проститутками,  тогда  как  дворяне,  не  подпадавшие  под  майорат,  частенько  занимали полицейские должности — правда, не на самых низших ступеньках табели о рангах. Чин обергейтра  в полицейской иерархии примерно  соответствовал  оберлейтенанту имперской пехоты.