Старый Дом

Ночь.
Только поздно вечером
закончился обложной дождь.

А сейчас,
все небо вызвездило,
тихо.

Стоит на опушке леса
бревенчатый Старый Дом,
смотрится в уснувший пруд,
думает неспешную думу свою,
прошлое вспоминает.

Сколько людей он помнит,
сколько детей родились,
выросли
и стали взрослыми
у него на глазах!

А сколько раз его разбирали,
перевозили на новое место,
потом снова собирали.

Наконец, он встал там,
где стоит сейчас!

Но и здесь
давненько стоит он,
ох, давненько,
в каком веке-то поставили,
помнишь, или не помнишь,
или помнил да позабыл?!…

Вот и не спится старику,
думы его одолевают,
прошлое память его тревожит.

Не спит еще кое-кто:
болтливая мышка,
которой скучно
и очень хочется
с кем-нибудь поговорить.

Все ее подружки
давно уж набегались,
наелись, наговорились
и спят,
посапывая носиками
по-мышиному.

«Все вздыхаешь, старик?
Да, проку от тебя для мышей,
действительно, стало мало!» —
говорит она Старому Дому. —
«Крыша худая, течет,
да и бревна уже дряхлые,
скоро, видно,
сломают тебя совсем!»

Отвечает мышке Старый Дом
тихо-тихо,
чтобы не разбудить
спящих в доме мышей,
ни деревья в саду,
ни дремлющее в ложбинке озеро:
«Верно, стар я стал.
Только не крышу вини, а дождь:
он две недели подряд шел.
При таком-то потопе
все на свете
может промокнуть, так-то».

И снова в доме тишина.
Мышь не нашла,
чем бы еще попрекнуть
Старый Дом, и молчит.

...А в это время к дому
подбирались
во мраке  ночи
разбойники.

Бесшумно, осторожно
подкрались они к двери
и пробуют
снять ее с петель.

Мышка от страха залезла
в дальний угол подполья
и притаилась там,
дрожит,
как осиновый лист,
перепугалась.

На то она и мышь,
чтобы бояться!
А вот Дом не боится!

Очнулся Старый Дом
от своих грустных дум,
приободрился,
наклонился слегка:
дверь снаружи
теперь
уже не открыть!

Никак не могут разбойники
внутрь дома войти!

Поглядывают
на высокие окна,
а на окнах тех
ставенки дубовые!

Обозлился главарь,
видит,
что никак внутрь дома
не попасть,
и хрипит злым
простуженным голосом:
«Не поддаешься нам, старик,
так все равно не жить тебе,
сожгу тебя
разбойничьим пламенем!»

Запалил главарь шайки факел,
поднес яркое пламя
к могучим бревнам,
ждет, но…
погас факел.

Будто ветерок прошелестел, —
это тихо смеется Старый Дом.
Две недели дождь лил, как из ведра,
снаружи бревна-то все  мокрущие,
только внутри они
сухие да теплые!
И никого-то они не боятся!

Не горит Старый Дом в огне
и в воде дождей не тонет!

...А уже петухи выспались,
поют на селе во всю ивановскую,
рассвет встречают.

Испугались света разбойники
и ушли к себе в лес
не солоно хлебавши.

А если заявятся они снова,
так у Старого Дома
лежит в запасе на крыше
отличное им угощение:
два увесистых дубовых полешка.

Пошевелит Старый Дом
могучими плечами
и «угостит»
непрошеных гостей так,
что больше уж не сунутся!

...Поют голосистые петухи,
бледнеют звезды,
шагает по деревне доброе утро!…

Снова задумался Старый Дом,
видно, опять он
прошлое вспоминает.

Молчит говорунья мышь,
нечего ей сказать.
Ясно, что зря, напрасно
обидела она старика.

...Старый Дом еще послужит....