Жертва

— Здравствуйте, наверное?
— Здравствуйте.
— Это у меня первый раз, не знаю, что говорить.
— Всё в порядке, не беспокойтесь. Представьтесь, пожалуйста.
— А, ну. Григорий. Кузнецов Григорий Иванович. Мне тридцать пять. Работаю на заводе. Не женат, детей, видимо, нет.
— Видимо?
— Долгая история.
— Что ж, у нас есть время.
— Справедливо. Тогда начну с самого начала. Я из полной семьи, но родители меня никогда не любили. Иногда я думаю, что я вообще не был желанным ребёнком, хотя они это отрицают. Брата старшего зато любили точно. Разговоры с ним разговаривали, поддерживали его, а от меня просто откупались. Брат тоже скотина, конечно, вечно нравоучениями занимался, “на путь истинный”, как он говорил, наставить меня пытался. Но я-то знаю, что он просто хотел, чтоб я денег домой приносил побольше, чтоб он мог… э… балду пинать и не работать. А у меня талант, может, был! А мне его реализовать не дали!
— Талант?
— Я мог бы стать выдающимся музыкантом. У меня такие тексты были задушевные! А как я на гитаре играл! Да только пропил я всё сейчас, и говорить уж нечего.
— Почему же? Талант, он штука такая — не пропьёшь, как говорится.
— А я пропил. Довели меня, черти.
— И кто же вас довёл? Родители? Брат?
— И они тоже. Заладили, мол, поступай в медицинский, как Олежка — это брат мой, Олег, будь он неладен — а у меня группа музыкальная была своя! Я там гитаристом был. Тоже, конечно, придурки те ещё, тексты мои не понимали совсем, но это ладно, хоть как-то я к музыке прикасался. А потом меня оттуда выперли.
— Как так вышло?
— Да у барабанщика сестра младшая была, Маринка, моя ровесница, и мы мутили. А потом она меня бросила, брату своему, наверное, что-то напела, и меня выперли.
— Вы пытались с ними поговорить? С вашей бывшей девушкой, или с барабанщиком?
— С Маринкой и говорить не о чем было, дура она проклятая, а с Ильёй — барабанщиком — пытался. Он мне… э… лицо начистил и даже слушать не стал.
— За что же?
— Да идиот, я вам говорю! А как я Маринку любил, вы бы знали! До сих пор люблю, заразу, а уже десять лет прошло. С другой пытался ужиться, с Галкой, но она до Маринки не дотянет, как бы не пыталась.
— То есть, получается, вы никак не можете отпустить прошлую любовь?
— Не могу. У меня с тех пор жизнь вся наперекосяк пошла из-за них из-за всех. Олег со мной не общается, денег давать перестал, родители с недавних пор тоже…
— Подождите. А что с родителями?
— Это ещё не конец истории, я дотуда ещё не добрался.
— А, хорошо, я слушаю.
— Так вот, с тех пор, как меня из группы выперли, я лишился своей мечты и своего небольшого заработка собственным умом, и запил. Олег съехал, от меня отвернулся, падла, родители всё меня из запоя выдернуть пытались. В конце концов, через год пристроили меня на завод, где я до сих пор и вкалываю. От мечты своей я отказался, решил попытаться жить, как все, заткнуть своего гения и довольствоваться малым. Тогда же зазнакомился с Галкой, переехал к ней. И девять лет жил вот так — от зарплаты до зарплаты, от выпивки до выпивки.
— Не пытались бросить пить?
— А зачем? Это единственный способ почувствовать себя живым, что у меня остался.
— Слова зависимого человека.
— Слова реалиста, как по мне. А что ещё, по-вашему, должно меня радовать? Работа на заводе? Бред. Коллеги? Они же тупые все, даже не задумываются о вечном, только чтоб пожрать было на завтра. Галка? Так она такая же. Сапоги у неё прохудились! Подумаешь! Озонный слой тоже прохудился! Живём же как-то. Друзей у меня нет. Вот и остаётся только пить и пить.
— Не соглашусь.
— Не соглашайтесь. У вас-то, видимо, всё хорошо в жизни, раз вы меня не понимаете. Меня вон одна Маринка только понимала, да и то перестала, как недавно выяснилось.
— Вы всё ещё общаетесь?
— Да какое там! Увидел её в парке с ребёнком, подбегаю, “Маринка! Как хорошо, что мы снова встретились! Давай начнём всё сначала, Маринка! Это мой сын!”
— Подождите, подождите, а при чём здесь сын?
— Мы когда расставались, она беременная была.
— То есть она ушла от вас беременная?
— …Да.
— И вы об этом знали?
— …Знал.
— Она к кому-то другому ушла?
— Сейчас я знаю, что да, а тогда думал, что просто по миру.
— Как же так вышло?
— Ну, она семью хотела, а я молод был слишком для этого. Пришла, говорит, у нас ребёнок будет. Я говорю, это ещё что за номер, давай аборт. Она говорит, никаких абортов, ты что, давай жениться. А я ей говорю, либо ребёнок, либо я. Ну она и ушла.
— …Вот как.
— Вот так. Не меня выбрала, а кучу клеток какую-то!
— …То есть, вы бросили её беременную?
— Это она от меня ушла.
— …Вы ведь поставили ей ультиматум.
— И она свой выбор сделала.
— …
— Так вот, я ей говорю, это мой сын! Я нагулялся, готов его принять, давай жить вместе. А она меня послала! Не твой, говорит, я замужем уже. Я говорю, как это не мой? Сколько ему? Она говорит, девять. Я ей — ну! Это мой сын! А она как заладила, не твой, не твой, орёт на меня ещё, мол я скотина, у неё из-за меня выкидыш случился, не мой это сын, не мой, не мой! А я взял и в суд подал.
— Отцовство устанавливать?
— Ага. И представьте себе — приходит она, зараза, с мужем! И с кем главное? С Олегом! С моим, чёрт бы его побрал, старшим братом! Он весь из себя такой солидный, в костюме, нейрохирургом каким-то там важным, блин, заделался, бабки рубит. Я в тот момент понял, как родители кредит на мою машину закрыли досрочно, этот гад денег дал!
— …А сын-то ваш?
— Не мой, прикиньте! Мало того, что опозорили они меня, скотины, ещё и, понимаете, Олег-то подсуетился, когда я Маринку бросил…
— Разве не она вас бросила?
— …А, ну, да. Когда Маринка меня бросила, у неё случился выкидыш, а он её утешал, и доутешал до свадьбы. В том же году она за него вышла, представляете себе! А ещё говорила, что любит, когда вместе были, паскуда! Кто ж так любит, что меньше, чем через год после расставания замуж выскакивает, а?
— …
— В общем, суд я проиграл. Попытался вернуться к Галке, а она меня на порог не пускает! Говорит, я тебя, алкаша, девять лет терпела, побои твои выносила — хотя я её не бил! Так, в воспитательных целях иногда пощёчину мог дать, но это же не побои! — чтобы ты меня бросил ради бывшей! Убирайся, говорит, к чертям! Я к родителям — жить-то мне где-то надо! — отец меня видеть не хочет, в общаге теперь с хлеба на воду перебиваюсь. Мать, правда, пожалела, денег, вот, на психолога дала, по-модному, вот я к вам и пришёл. Вот и вся моя история.
— …
— Что вы так на меня смотрите? Помогайте давайте!