Однажды в... СССР. Гдава 19

;Не обманул Теплов, не обманул! Квартира Резникам нарисовалась, да ещё и какая!
;Не старый панельный дом и этаж хороший — третий. 
;Комнаты не большие, зато отдельные. Но самое
;главное богатство – туалет, совмещённый с ванной и горячая вода! Вот это подарок, так подарок, особенно для тех, кто в бараках ютился! Эх, жаль, дедушка не дожил до этой красоты – порадовался бы на старости лет!..  
;Ян прыгал от радости – теперь и друзей пригласить можно — своя комната у него, своя! На стены повесил плакаты с «Битлами» и портрет Балдериса –  самый скоростной хоккеист, и Ян не пропускал его матчей… На кухне газовая плита в четыре конфорки – красота!
;Мама любит готовить и тут уже – всё в её руках! Раньше она могла сказать, что нет возможности, а теперь, будь добра, подавай разносолы!
;Особенно Ян любил её фаршированную рыбу! Раз в год, на Песах, мама шла на рынок и выбирала карпа, чтоб побольше и помясистее! Ян ходил вместе с ней – он теперь в доме единственный мужик, а значит ему и тащить тяжёлую рыбу.               
;Раньше, когда был жив дедушка, Песах отмечали по всем правилам, стол и свечи, молитва и тихая радость!.. Где дед доставал мацу, одному богу известно!
;Ян любил Песах – отчасти, потому что рассказывать об этом никому нельзя, поэтому получалось, как в сказке: полумрак, свет свечей, дедушка читает пасхальную Агаду – молитву, значит, как из Египетского рабства удалось уйти.  Всё очень торжественно и в то же время – по-домашнему. А потом все по очереди пьют вино из одного стакана, и Яну давали.
;Стакан тоже был будто из сказки – тяжёлый и серебряный, мама говорила – старинный и пользовали его только в Песах. После пробовали мамину чудесную фаршированную рыбу, необыкновенно сочную и сладкую…
;Грустные воспоминания… Папы нет и дедушки тоже.               
;Ян твёрдо решил – в этом году Песах не отменяется, он продолжит традицию в новой квартире, и да, будет сам читать пасхальную Агаду!..
;Окна из кухни во двор выходят. Ян частенько с кружкой чая дежурит у окна, присматривается, изучает соседей. В бараке по-другому было – все свои, родные, а тут –хрущёвка, пять этажей — четыре подъезда, как в муравейнике – поди узнай, кто твой сосед, а кто так – мимо проходил!
;Вчера заметил одну девчонку — волосы жарким огнём пылают! Поздно, правда, заметил, на какую-то секунду, но, вот, осталась в памяти…
;Зацепило что-то в ней, хоть тресни. Теперь намеренно у окна «зависает» — вдруг появится. Даже мама подметила:
;— Сынок, ты чего всё на кухне да на кухне? От окна не оттащишь! Шёл бы на улицу, с новыми соседями познакомился…
;Ну маме-то не скажешь, не тот случай… А вообще, права она, сколько можно сиднем сидеть, сходить что ли на голубятню,
;поболтать-попеть:
;— Да, мам, пойду на голубятню, я недолго…
;Выскочил и… носом к носу с огненной девчонкой, чуть лбами не стукнулись:
;— Ой, извините!
;Увидел её глаза — зелёные весёлые и взгляд вызывающе озорной:
;— А ты чего выкаешь? Я тебе что, тётка старая?! — улыбается так, что смотреть больно, как будто током из глаз её бьёт. А он опять, как дурак:
;— Извините, —  буркнул, как в бочку, покраснел и хотел было проскочить мимо, а она хвать его за руку:
;— А ты со мной покурить не хочешь?!
;Ян замер. Хоть и не курил никогда, но от прикосновения её руки вспыхнул, как спичка. А если бы она в ту самую минуту да приказала ему прыгнуть с крыши, то он бы, не задумываясь, прыгнул. Никогда ещё с ним такого не бывало. Хоть иногда и нравились девчонки в школе, но это другое…. Совсем другое!
;За домом рощица ольховая, так себе рощица в полсотни деревьев. Рощица эта влюблённых скрывает ну и, если втихаря на троих сообразить надо. Туда и привела Яна огненная девчонка.
;Полезла в портфель.
;Ян украдкой рассматривал её. Фигура такая, что роту солдат вмиг остановит. Короткая юбка пухленьких коленок не прикрывает, и сапоги высокие, импортные, наверное. Поверху водолазка до самого горла — так соблазнительно тело обтягивает, что грудь её вся, до самых бугорков угадывается! Ох, как не просто не смотреть на грудь её, ведь глаза против воли взгляд туда устремляют!..
;Прическа огненная короткая! Ростом хороша… Чуть ниже Яна ростом! Значит выше Мишки. И что интересно — на правой щеке прямо по центру одинокая родинка. Нет, она нисколько не портит лица, даже наоборот, придаёт шарм…
;А самое главное, глаза! Даже когда она на Яна не смотрит, всё равно огнём бьёт, а если уж взглянет – на всю жизнь присохнешь!         
;Девчонка присела на поваленное дерево, выудила из портфеля пачку болгарских сигарет с фильтром, открыла её, тонкими пальчиками выудила оттуда сигарету, сунула себе в рот, а следующую протянула Яну.
;Он растерялся – не курил ведь, но мелькнула мысль – подумает ещё, что он — салага, и взял сигарету. Из портфеля  вынырнула зажигалка. Она лихо крутанула колёсико и первая прикурила, затем дала Яну – он затянулся и тут же закашлялся, согнувшись в три погибели! Девчонка захохотала. Хотел уйти – остановила:
;— Не обижайся… Я же не специально!
;С одной стороны, обидно, когда она смеётся, с другой – от её смеха сердце так и заходится. И хочется, чтобы смех этот не прекращался.
;— Меня Вера зовут… Вы недавно заехали?
;Ян кивнул, боялся отвечать – вдруг опять кашлять начнёт. А Вера продолжила:
;— Раньше в вашей квартире семья ветеранов войны жила: он – лётчик, а она – медсестра. На фронте познакомились, представляешь?! И потом всю жизнь вместе прожили. 
;«Я бы тоже с тобой всю жизнь прожил !» — мелькнула мысль, и Ян вдруг густо покраснел. Но Вера не заметила:
;— Они и умерли с разницей в два дня! — она вздохнула, — Вот это жизнь, вот это это любовь!.. — И тут же перешла на другую тему:
;— А ты в какой школе учишься?
;— В русской, — через силу выдавил Ян.
;— А я в техникуме. На втором.
;«Значит, старше меня… На год!» — Но это совсем его не смутило, подумаешь, на год всего! 
;— Ладно, мне пора, — она улыбнулась и посмотрела на него так, что у него опять гулко забило в груди.
;…Ночью Ян долго не мог уснуть, ворочался, вспоминал их первую встречу.
;«Интересно, что она обо мне думает?.. Я ведь не герой и не спортсмен… Таких, как я, девчонки не очень-то привечают. А она вон какая! Красивая и… сильная! Да… сразу видно, что она сильная! Выходит, я ей не пара… И что я могу ей дать?.. Ровным счётом ничего! Глеб, вон, песни сочиняет, Мишка – боевыми искусствами владеет, а я?!.. Всю жизнь только книжки читаю… Нужны ей эти книжки… А может, ну её?! Не моего поля ягода! Не думать о ней и дело с концом!»               
;Закрыл глаза… Попытался уснуть… Да где там! Не отпускают образы: ноги – глаз не отвести, грудь манящая и… глаза…
;Перевернулся на живот, напялил подушку на голову и зарычал, словно тигр, что тигрицу свою в первый раз встретил… Осторожно так подкрался, обнюхал всю и понял: «Моя!»

;Учёба закончилась, каникулы так кстати подвалили: казалось бы, теперь-то уже день-деньской на голубятне пропадать да у Мишки во дворе тренироваться!
1.Красота!.. Ан нет! Верой голова забита! Не отпускает, хоть ты тресни: только проснулся – сразу к окну, вдруг там она… Пару дней не видел её, аж извёлся весь. Ни есть, ни спать не охота.
2.На третий – удача – Вера мусор выносит.
3.— Мама, я мусор вынесу, — крикнул, ведро полупустое схватил и вон из квартиры.
4.Из подъезда вышел уже не спеша, даже как-то степенно получилось, будто не мусор собрался выбрасывать, а парад принимать. Вера его увидела:
5.— О! Привет! А я как раз хотела тебя увидеть.
6.От этих слов у Яна сердце выпрыгнуло из груди.
7.«Меня увидеть?! Неужели я её заинтересовал?.. Но!  Виду не подавать!»
8.— Привет, Вера, — и тут же замолчал – нечего перед ней любопытство своё выказывать.
9.А Вера, вроде, как и не замечает его игры:
— Слушай, я тут как-то на Ленина недалеко от универмага во дворе мимо голубятни проходила. Там так классно пацаны поют под гитару! И, кажется, твой голос слышала. Так это точно ты с друзьями был? — и смотрит на Яна.
10.«Спасите, небеса! Как она на меня смотрит!»
11.— Ну, я, — выдавил из себя.
12.Она обрадовалась:
13.— Ой! А можно и мне вас послушать?
14.Настроение сразу улетучилось, сердце закончило свои весёлые танцы и вернулось на своё место:
15.— Ну… Не знаю… Поговорю с пацанами…                Эх, лучше бы он молчал… Ведь после этих слов Вера мгновенно изменилась в лице, пристально взглянула на него и холодно произнесла:
16.— Ладно, давай! — повернулась и пошла прочь неподражаемо лёгкой походкой, унося с собой только что вынесенный ею Яну приговор.  
17.«Какой же я дурак! Тряпка!»
18.— Вера! — крикнул так громко, что сам испугался. — Мы сегодня к одиннадцати там собираемся!
19.Она тут же остановилась и обернулась к нему с такой очаровательной улыбкой, что он снова взлетел на небеса:
20.— Тогда встретимся возле карусели! — и пошла.
21.«Я умру без неё!», — Ян ощутил, как больно кольнуло в груди, в районе сердца, которое ещё несколько минут назад выплясывало от счастья и казалось, этому не будет конца…
                ——————————————
22.А в это время, Малум со снисходительной полуулыбкой на правильном, красивом лице, наблюдал эту картину и думал: «Любовь!.. Они думают, что любовь возвышает!.. Мальчик мой! Мы ещё увидим, куда она тебя приведёт; до какой низости ты падёшь, только чтобы добиться её! Что ж…  Прекрасно! И в этом я тебе помогу. Я помогу тебе!»
                ————————————
В одиннадцать Ян ждал Веру у карусели. Она явно опаздывала, но его это не раздражало – королева может позволить себе опаздывать и, если потребуется, он будет ждать её всю жизнь.
Ян поглядывал на дверь подъезда, из которого должна появиться Вера и размышлял, как он попал в эту ловушку… Он ведь всегда знал, что должна быть школа, затем институт, а потом уже можно искать себе вторую половинку, и это, во-первых!                А во-вторых, она обязательно должна быть еврейкой, так учил его дедушка и так он для себя решил — это не обсуждается! Но оказывается, ещё и как обсуждается! Более того, это вообще от тебя не зависит. Когда дело касается любви, то ты никто и звать тебя никак.
 Мало того, Ян всегда считал, что любовь к девушке — это что-то волшебное, поднимающее до небесных высот, делающее тебя сказочным героем в своих глазах, а может и в её тоже!
 На поверку же выходило, что любовь – это… страдание. Мучительное ожидание благосклонности, взгляда, улыбки королевы. Какая-то совсем для неё незначительная фраза, а для тебя она — с глубоким смыслом…                И самое грустное, тебе хочется этих любовных страданий, ты готов терпеть и подчиняться, лишь бы она не отвергла, не отказала быть рядом. А жизнь — без цвета и радости — это и не жизнь вовсе.

Вера выпорхнула из подъезда неожиданно: в лёгком, сиреневом платье, с пояском на талии; в руках бежевая сумочка, до того маленькая, что непонятно — можно ли вообще в неё что-нибудь засунуть.
—Привет! — В глазах весёлые изумрудики переливаются.
«Неужели у неё всегда такое классное настроение? Не то, что у меня. Хотя пишут, что человек в общем-то в жизни грустит гораздо больше, чем веселится… Но, видно это не про неё».
— Привет, Вера!
— Погнали? — ей явно хотелось скорей попасть на голубятню. 
Они шли по алее, окружённой старыми каштанами, и Яну казалось, что даже деревья кланяются ей, не обращая на него малейшего внимания!
А Вера будто и не замечала: ни коленопреклонённых каштанов, ни раздражения своего спутника. Она улыбалась сама себе, а может и целому миру, в котором, как казалось Яну, ему пока ещё места не было.
И, несмотря на то, что видел он её всего-то пару раз, ему уже хотелось разгадать, какое впечатление он произвёл на Веру, и как она к нему относится. Она молчала, не подавая ни знаков, ни намёков, позволивших понять, что движет ею: просто любопытство или он ей понравился. Любовь всегда спешит…
Поднимаясь на голубятню по шаткой, деревянной лестнице, они услышали, как ребята поют под гитару:
«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.
Мне ж не везёт в этом так, что просто беда».
Ян хотел было открыть дверь на голубятню, но Вера остановила его, приглашая дослушать песню.
— Вот наконец вчера вечером встретил я девушку. Может быть где-то, где-то рядом она…
Ян тут же подумал, что девушка его мечты уж точно рядом с ним. Он смотрел на изящный изгиб её влажных губ, чуть приподнятые, словно разлетевшиеся бархатные брови, и ему, вдруг до чёртиков, захотелось её поцеловать…                Он почти рванулся, но… он никогда ещё не целовался. Это ведь как: сначала, наверное, нужно положить ей руки на плечи… Или на талию… Или обнять? Или… просто взять её за руки. А потом, прижаться своими губами к её губам?.. Или не так?.. А если она уже целовалась?.. Тогда получится, что она умеет, а он – нет. И как же глупо тогда он будет выглядеть!
 Ребята, между тем, закончили петь, и Ян, наконец, открыл дверь перед королевой. Она вошла и… снова та же картина — Ян эту стадию уже проходил: Вера смотрит на сидящих на диване парней и, как солнце, дарит им свою сияющую улыбку, а ребята открыли рты и заворожённо глядят на неё. 
— Меня зовут – Вера!
Друзья по-прежнему молчат, будто не осознают: реально её появление или им это только кажется. Прервал молчание Ян:
—Это Глеб, — показал он на Глеба, — а рядом Миша. Они — мои лучшие друзья. 
— Друзья, если настоящие — это хорошо! А где же голуби? — улыбнулась Вера.
Глеб тут же засуетился, сунул гитару Мишке, вскочил и метнулся к двери, которая разделяла их комнату с закутком для голубей.
Голуби, казалось, только и ждали, когда к ним войдут: до этого они молча сидели на деревянных жёрдочках, наклонив свои головы под самую грудку, видимо тоже слушали, как Глеб и Мишка поют под гитару, а тут все разом заворковали, задвигались и вроде, даже с интересом разглядывали Веру. 
— Вот интересно, а голуби узнают человека по лицу? — Вера повернулась к Глебу.
— Конечно! — Глеб даже обрадовался вопросу. А ещё они различают добро и зло!
— Это как? — Вера с любопытством разглядывала голубей.
— Ну, скажем, если ты к ним с любовью, то они тоже тянутся к тебе; и наоборот, человека, который обидит их, будут избегать… А знаешь какая у них память? — завёлся Глеб. — Они могут найти дом, находясь за десятки километров от него!
— Ничего себе?! А можно их подержать?
—Запросто, — Глеб взял в руки птицу, что сидела ближе всех и передал её Вере.
— А она не кусается? — непонятно было, шутит она или нет. Глеб же всё принимал за чистую монету:
— Ты что?!.. Они знаешь, какие ласковые!
Ох, как же Яну всё это не нравилось. Вера словно забыла о нём, о его существовании. А Глеб, он что не понимает, кто Веру сюда привёл?! Мог бы быть и поскромнее!                И чтобы привлечь к себе внимание, Ян произнёс:
— А Вера в техникуме учится. На втором. И она моя соседка.
Кажется, Глебу всё равно, а может он так увлёкся Верой, что не расслышал. Зато заговорил пока молчавший Мишка:                — Пацаны, нам вообще-то на тренировку пора.
Вера заинтересованно взглянула на него:
— А мне можно с вами? Я не помешаю!
Она не знала Мишку, для которого тренировки — это не спектакль, а чуть ли не ритуал:
— Извини, Вера, вообще-то у нас не цирк, и зрители не приветствуются. У нас серьёзная работа.
Но Вера не сдавалась:
— А после тренировки вы сюда вернётесь?
Тут Ян успел быстрее всех:
— Конечно! Через пару часов. А что?
— Тогда я пока погуляю и подойду к вашему приходу, идёт?
Мишка пожал плечами, Глеб утвердительно кивнул и только Ян ответил:
— Конечно, Вера, будем рады. Давай, пока! — как будто это была его, а не Глебова, голубятня.
Друзья спустились по лестнице и отправились к Мишке. 
— Ну, и где же ты такую кралю отхватил? — с усмешкой спросил Мишка.
— Да я же сказал, живём мы с ней в одном доме… И… она первая ко мне подошла, — похвастался Ян.
— А зачем ты её к нам привёл? Нам и без неё как будто бы неплохо было. — Продолжал Мишка.
Ян вспыхнул:
— Она сама попросила. Говорит, слышала наши песни и вот, решила познакомиться!.. А в чём, собственно, дело? Она что, тебе чем-то мешает?! Или это потому, что это не ты, а я привёл её. — Неожиданно резко вопросил Ян.
Глеб с Мишкой удивлённо уставились на друга.
— А ты чего завёлся с пол оборота? Втюрился, что ли? — с издевкой спросил Мишка. — Если «Да», то, боюсь, добром это не кончится, — заметил он, вспомнив свою первую любовь в восьмом классе.                — Всё нормально, Ян, — Глеб не хотел ссор. — Я тебя понимаю, классная барышня!
— Слишком классная! – тут же возразил Мишка.
— У тебя что, с ней серьёзно? — Глеб умел задавать правильные вопросы.
Ян покраснел:
— Она… Ну, если честно, она мне нравится!.. Да, пацаны… Очень нравится! — слово «очень» получилось как-то даже с вызовом, с нажимом.
Мишка с Глебом переглянулись — теперь всё стало на свои места…

                Продолжение в Главе 20.