Город и горожане. Часть 2

***
Утро наступило внезапно. Далёкий крик петуха и свежий воздух напоминали о двух месяцах жизни в деревне. Это было осенью и до школы было два часа ходьбы. Каждое утро Даша с братом уходили из дома ни свет, ни заря, и возвращались изрядно уставшими. Одноклассники, которые жили ближе, ездили в школу на папиной машине или катались на автобусе, считали своим долгом поиздеваться над уставшей ещё до прихода в школу Дашей и её замученным братом. Вот там, в деревне, и был свежий воздух, крики петуха и ранние подъёмы без будильника. Хотя, это плохое сравнение, ведь здесь не было ни нищеты, ни издевательств, а был лишь свежий ветерок…
«Хватит думать и вспоминать, пора уже чем-нибудь позавтракать.», - подумала туристка. Разумеется, на завтрак ничего не было, а поиск доставки еды в телефоне казался занятием долгим и бесполезным — гораздо проще и быстрее спуститься в магазин. Сон уже улетучился из головы, да и сонливость куда-то пропала – день начался и обязательно принесёт что-нибудь хорошее.
Столовая в пяти минутах ходьбы оказалась неплохой, тут даже специальное столовое вино было, прозрачное. Блюда, которые ты сам должен был собирать на поднос были простыми, без изысков. Большие тарелки супа и картошки с мясом, небольшая порция салата и кофе с молоком обошлись в один дин пятьдесят таллов. Вкус, по сути, полноценного обеда напомнил деревню, куда их семья перебралась из мегалополиса. Сосед иногда делился мясом и это был праздник: незабываемый вкус свежей свинины или говядины – одно из лучших воспоминаний. Семья, деревня... хватит вспоминать, ибо одни воспоминания вытаскивают другие, не столь приятные. Однако, ощущение деревни никуда не исчезло – салат, словно сейчас с грядки, клетчатые скатерти, посетители без натянутых улыбок... Дома такого не было - самая дешёвая забегаловка располагала двумя-тремя официантами с несколькими карманами для чаевых, по которым нужно было выполнить план. Да, она тоже работала официанткой и помнила, что чаевые свыше тысячи евролир следует класть в другой карман. С обязательной тысячи, тебе отдадут пять процентов. Все знали про другой карман, но деньги оттуда уходили на компенсацию "пустого дня", когда чаевых было мало или не было вовсе. За невыполнение плана штрафовали на две тысячи. Можно было отработать месяц и получить «отрицательную зарплату» из-за штрафов, а долги отрабатывать мытьём посуды и полов ночами.
Мелкий шрифт есть в любом договоре...
Плотно обедать в завтрак – не лучшая идея, так что теперь оставалось только пешая прогулка по городу. Георгию звонить не хотелось, ведь гулять приятнее с другом или вовсе незнакомым человеком, а он - полузнакомый. Пошла гулять одна. Карта в телефоне услужливо показала достопримечательности. Из нескольких музеев заинтересовал этнографический - пятнадцать минут пешком. На входе, над табличкой с названием висел герб Террсии – золотая мотыга, скрещенная с золотым же мечом на синем фоне в золотом лавровом венке. Энциклопедия говорит про символизм меча и орала: мирные, мол, но к войне готовы. Экспозиция началась с первобытных людей: шкуры, набедренные повязки, каменные топоры, мощные надлобья - всё как у всех. Написано, что стоянки были найдены на юге и западе страны, а на севере ничего не отыскали. Каменный век, бронзовый - ничего интересного. Из железного века - пара горнил, чудом сохранившиеся мечи, плуги, ножи. Дальше - рыцари (только лёгкие пешие и конные), крестьяне, знать. У знати были красивые кафтаны (жёлтые, белые, синие), платья (строгие атласные "футляры", пышные "колокольчики" с широкой конусной юбкой на обручах и жемчугом выше талии) и безумно красивое синее платье с золотой нитью. Несколько минут она не могла оторвать взгляд от него, но нелепый колпак из той же ткани портил всю картину. Были и всякие украшения вроде гребешков, заколок, запонок, пуговиц, манжет, манишек и прочего. Крестьянское рабочее рубище не менялось веками, но было там одно платье, в которое Дарья влюбилась. Табличка гласила, что это выходное платье зажиточных крестьянок, моды трёхсотлетней давности; состав: ситец, атлас и кружева. Крупная сине-белая клетка на ситце и атласе покорила её, а белоснежное кружевное обрамление влюбило. Несколько неудачных фотографий (здесь не разрешалось снимать со вспышкой) и один хороший снимок заставят её сегодня же найти ателье. Менялись века, менялась и мода. Синие, коричневые, потом серые и зелёные шинели, брюки с лампасами, кавалерийские штаны с кожаными вставками, образцы местного оружия и много чего неинтересного. Сохраняя некий "террсийский дух", на витринах уже появлялись новые наряды из синтетической ткани. Правда, Террсии сейчас всего полвека, но местные народы, видимо издревле любили синий цвет и простоту форм. В целом, в музее было красиво и два часа пролетели как миг.
Ателье нашлось быстро, в десяти минутах пешком.
– Вы можете сшить платье по фотографии? – Дарья отредактировала изображение, убрав фон и сделав снимок ярче. Молодой человек за прилавком удивился, но пообещал попробовать.
– У нас такое лет двести не носят, вы эту модель в музее, что ли откопали? – улыбка на его лице и тон вопроса говорили, что это была шутка.
– Да, - без тени улыбки ответила она и поправила, – триста лет.
– Вы можете назвать свои параметры? – отсмеявшись, он принял серьёзный вид.
– Лучше померьте, – она не помнила свои размеры, а ещё, они могли измениться.
После всех измерений и кучи уточняющих вопросов, портной попросил зайти послезавтра: сшить недолго, а найти подходящую ткань сложно - как-никак триста лет прошло.

***
Величественное здание вокзала из стекла и металла сверкало на солнце. Прибывший поезд казался игрушечным: жёлтый цвет и обтекаемая форма локомотива делали это сходство ещё бо;льшим. На лобовом стекле, если присмотреться, были название станции "Хиндал-2", и часы "12:03". На вокзальных часах было 12:01. Отношение ко времени на железной дороге всегда было особенным, как и на морских путях. Единственные пунктуальные моряки – военные подводники, для которых это вопрос жизни и смерти буквально. Из вагона на землю спрыгнул человек среднего роста, черноволосый, смуглый, без усов, но с бородой, одетый в казавшийся неуместным пиджак. Закинув большую спортивную сумку за спину, он огляделся. Следуя надписям на табличках, он дошёл почти до зала ожидания. Когда он проходил через рамку контроля, она мигнула красным, пискнула и погасла. В зале ожидания стояли несколько человек под табличками с именами. Приезжий опять осмотрелся и пошёл к табличке "Хашир Кан". Подойдя, он спросил время. Дословно, вопрос на испанском можно было перевести как "Какой час?". Вопрос был странным, ведь три пары часов окружали вошедшего, правда часы над справочной показывали международный "ноль" времени - 10:11. Получив ответ "15:37", мужчина зачем-то представился. Положив сумку в багажник, Хашир спросил, почему его встречает не Хасан и как зовут встретившего.
– У Хасана температура, его в больницу увезли. Меня зовут Сандр и меня попросили тебя встретить и показать твоё жилище.
Всю дорогу ехали молча. Через полчаса, Сандр остановился, вышел из машины и подождал, пока Хашир сделает то же. Не дав ему подойти к багажнику, показал на дверь дома: "Пойдём, покажу твоё временное жилище. С вещами разберёмся чуть позже."
Небольшой одноэтажный дом в пригороде был окружён деревьями, под которыми спряталась небольшая беседка.  В доме были открыты окна и, почти лесной воздух, вкупе с зеленью успокаивали, настраивая на доверительную беседу. Сандр жестом пригласил Хашира сесть за небольшой стол и положил портфель, а сам пошёл к кофемашине.
– Как я уже сказал, зовут меня Сандр. Будешь кофе? Попробую угадать: американо с двумя ложками сахара. Капучино без сахара? Опять не угадал: пробовал сегодня утром девушке в кафе понравиться, но не угадал, какой кофе она обычно пьёт, – виновато улыбнулся, повернувшись к гостю, – впрочем, телефонами мы с ней обменялись. Завтра вечером приглашу на свидание, – протянув приезжему кружку, уселся напротив, – Предлагаю пару минут насладиться тишиной, ты ведь давно лишён такой возможности - всё беготня да шум мегаполиса...
Спокойствие, даже некоторая флегматичность хозяина, обволокли Хашира, словно прохладное одеяло: ему хотелось, просто сидеть и болтать с этим незнакомцем, хоть бы и до вечера, а может, и на рыбалку сходить... Он отринул эти мысли, отхлебнул кофе и выпрямился.
– Большие города затягивают как болото: пожив в нём, уже не можешь вырваться, – эта пустая фраза помогла стряхнуть очарование этим местом, этим человеком, который обращался на "ты", не чтобы унизить или обидеть, а для сокращения дистанции.
– Да, наверное, ты прав, – задумчиво вертя кружку медленно проговорил Сандр, но, словно что-то обдумав, заговорил быстрее, – Джамал Накх, так тебя зовут, и приехал ты для совершения теракта. Бомбу, привязанную к себе, следует взорвать в людном месте Венета, столицы Террсии. Если это невозможно, следует взорвать её на рынке Хиндала. На месте взрыва должны остаться документы члена «Террсийской Террористической Организации» и террсийский паспорт, которые тебе выдали.
Джамал вскочил и, опрокинув стул выбежал к машине. Разбив водительское стекло, открыл дверь, достал нож и стал возиться с замком зажигания. Сандр вышел следом.
– Твою мать! - крикнул он. В голосе не было ни страха, ни злобы, только досада, – Вас там, в Еврозоне вообще мозгами пользоваться не учат? – открыв заднюю правую дверь, уселся на сидение. К тому времени, гость уже справился с замком и завёл машину, – Ты дурак? Я не закрывал машину, неужели ты не видел? Зачем было стекло бить? Езжай сейчас направо, через полтора километра увидишь мастерскую. Заедем туда, а пока я объясню тебе, что происходит. Ты приехал сюда не по доброй воле, я это знаю. Пятнадцать лет назад у тебя на родине шла война и мать погибла от снаряда, отца и брата застрелили солдаты, после чего взорвали твой дом и сочли, что ты мёртв. Ты как беженец попал в Еврозону, но там можно было остаться только после службы в европейской армии в зоне конфликта. Тебя обучили сапёрному делу и отправили на родину в составе еврозоновской армии. Вернувшись ветераном, ты получил европейский паспорт, завёл семью, устроился на работу. Месяц назад тебя завербовал ЕСБ (Еврозоновский союз безопасности). Когда механизмы экономического принуждения не сработали... Вот сюда, правильно, – машина остановилась в боксе автомастерской и разговор продолжился уже лицом к лицу, – Когда тебя не смогли подкупить, твою семью взяли в заложники. Трое детей и одна жена сидят сейчас, – гость кинулся было на хозяина с кулаками, но тот выставил руку ладонью вперёд и остановил хулигана, – да подожди ты! И так уже глупостей наделал. Они были под "защитой" есбшников, но мы их "позаимствовали". Прямо сейчас они находятся в нашей конспиративной квартире. Сейчас всё объясню, – он подошёл к мастеру, – Привет, Джуно! Да, снова... опять, стекло и замок... да, как явнее-то показать, что не закрываю? – повернулся к Джамалу и снова перешёл на испанский, – У охраны ЕСБ зарплата небольшая, поэтому за небольшую плату они "одолжили" на сутки заложников, на которых всем наплевать. Что с ними будет дальше - решать тебе. Либо, ты не выполняешь задание и получаешь свободу (поселишься в деревне, семья сюда переедет, через три года паспорт получишь), либо пытаешься завершить миссию, доходишь до места с бомбой, получаешь свою пулю, теракт отменяется... Кто тебе сказал, что ЕСБ выполнит своё обещание и будет содержать твою семью после твоей смерти?
– Но, они же обещали... – террорист-неудачник совсем растерялся: после всего, что он сделал, с ним говорили как с человеком, а не запихнули в пыточную камеру или застрелили, – тебе-то какая выгода от моей свободы?
– Сарафанное радио разнесёт благую весть о чудесном спасении террориста и вас будут меньше присылать, а значит и вероятность теракта меньше будет. Не всех взрывников отследить удаётся - с тобой просто повезло: нам сообщил наш контакт в ЕСБ, а Хасан – внештатный сотрудник ША (Шпионского Агентства Террсии).
– Дай подумать, – попал как кур в ощип: для Еврозоны он уже труп, на его семью им плевать с колокольни. Просто так, никто их кормить не будет. Услуга оказанная, в оплате не нуждается – таковы суровые законы тамошней жизни; на родину вернуться тоже не получится - там ничего не осталось. Он сам, будучи в составе европейской армии, взрывал заводы и дома - там только прибыльные месторождения нефти, газа, урана и прочего остались. За всё нужно платить. Чем же здесь платить придётся? Вроде бы, Террсия ни с кем не воюет, – чем я заплачу, если решу здесь остаться? Я жду честного ответа.
– Тебе придётся порвать со всеми друзьями и знакомыми в Еврозоне (ты, всё-таки - мертвец), выучить террсийский язык, устроиться на работу, соблюдать закон. Семье тоже придётся язык выучить, детям - получить высшее образование.
– Это всё? Участие в анти-какой-нибудь пропаганде, видео с раскаянием, показательное крещение в государствообразующую веру?
– У нас в стране нет "государственной религии", – выделив последние слова, Сандр проговорил немного медленнее, – верь во что хочешь, церкви есть всякие. Что до пропаганды и видео: напомню, что ты - труп безмолвный и ША не нужен ни в каком качестве. Если бы ты за веру себя убить хотел, так сказать, во имя бога всех взорвать, уйти в рай, громко хлопнув дверью, мы с тобой по-другому бы общались. Я не собираюсь тебя вербовать. Карты - на столе, выбор за тобой. Это должно быть добровольное, обдуманное решение. Я могу тебя заставить, но ты не сможешь мирно жить из-под палки, превратившись в бомбу замедленного действия, а мне это "невыгодно". Подумай об этом.
– Подумал. Я буду сотрудничать, - было видно, что этот вариант ему не нравится, но лучшего не было.
– Это твоё добровольное решение?
– Да.
– Точно? Война закончилась?
– Да ты издеваешься!
– Нет. Поехали обратно, а то кофе остыл уже, – Джуно как раз заканчивал замену замка в машине.
Подъехав к дому, Сандр достал из сумки гостя взрывное устройство, отключил детонатор и отдал вещи Джамалу, положив бомбу на заднее сиденье.
– Тебе это не нужно. С семьёй встретишься через неделю. С курсами языка, я тебе помогу – покажу куда ходить. Остальное - сам.
Открыв портфель, протянул лист бумаги, на котором было написано по-испански и продублировано по-террсийски соглашение сотрудничать с ША и просьба дать политическое убежище в двух экземплярах.
– Что теперь?
Располагайся, это твой дом. Машину привезу вместе с семьёй. Отдыхай. Тут где-то был магазин - разберёшься. На первое время я тебе выдам двадцать пять дин и телефон для связи. Своим нанимателям лучше не звони – примета плохая. И да, это не благотворительность, а долг. Заработаешь - вернёшь. Машину тоже бесплатно дать не могу. А теперь, мне нужно ехать. До свидания.
– До свидания.
Сандр уехал в контору - отчитываться о проделанной работе.