Город и горожане. Часть 4

***
Утро выдалось тяжёлым, но обещанное нужно выполнять. Сразу после душа, Дарья отправилась в мастерскую, где при ней распечатали натюрморт на фактурной бумаге и вставили в раму. Качество фотографии позволило бы сделать и огромную картину, но решили остановиться на сорока двух сантиметрах по вертикали.
– Доброе утро, Хан. Это тебе, – пакет с обещанными бутылками лёг на прилавок, а картина перешла из рук в руки.
– Неожиданно, спасибо. Кажется, именно этого я и хотел. Очень красиво, я повешу его вот сюда, – место на стене, сбоку от кассы, действительно казалось пустующим. От внимательного взгляда не укрылось её состояние, да и количество бутылок в пакете подсказывало, что человеку нужна помощь. Хан пошёл в кладовку и принёс молоток, несколько гвоздей и маленькую бутылочку. Из-за тёмного стекла пузырька, не удавалось определить цвет жидкости в нём, – это лекарство лучше принимать залпом.
– Спасибо, попробую. Вечером зайду.
– До свиданья, Дарья, –Хан медленно произнёс это необычное имя, словно обдумывая или вспоминая что-то.
Вероника улыбнулась, увидев Дарью.
– Привет, налить что-нибудь?
– Привет. Американо, пожалуйста.
– Как настроение?
– В целом - неплохо. Столько приключений за пару дней, что скоро понадобится отдых от отдыха. Потом расскажу. Сегодня иду на занятия - захотела получить мотоциклетные права. Не знаю зачем, просто захотела. Приходи как-нибудь ко мне в гости, я живу недалеко.
– Хорошо, зайду.
– И брата приводи. У меня, пока, мало знакомых, заодно и расскажешь, как у вас гостей принимают. У нас, в Еврозоне, наверняка, другие обычаи.
– Не знаю, у нас просто собираются и болтают. Можно с вином, можно - без. Не думаю, что у вас как-то иначе, ведь люди на всей планете похожи и хотят приблизительно одного.
– Увидим, – лекарство из пузырька не было противным или горьким и неплохо сочеталось с кофе. Мгновенного эффекта не было, – и вот эти булочки ещё дай, пожалуйста.
Минут через десять, позавтракав, туристка попрощалась с бариста и отправилась в мотоклуб. Во всём теле появилась лёгкость, голова прошла, мысли прояснились - лекарство действовало. Нужно будет спросить у Хана, что это было. Сегодня занятие длилось два академических часа: учили ПДД. Ничего сложного - всё, вроде, было логично. Закончив занятия, Дарья позвонила таксисту, и пока он ехал - Георгию. Он, как раз освободился и они договорились встретиться у фонтанов в центре города. Приехав к фонтанам, туристка стала их фотографировать - до того они были красивы. Подсветка днём лишь добавляла оттенок струям, не делая их ярче. Снимать саму себя здесь было непринято и, почему-то, стыдно.
– Доброе утро, Дарья. Давай я сниму тебя на их фоне, – взяв миниатюрный аппарат, он поправил положение и позу туристки и сделал несколько снимков, – красота.
– Привет, спасибо, – отойдя от воды, она посмотрела на солнце и подумала, что нужно купить очки, – пойдём погуляем. Ты хотел что-то показать.
– Я собираюсь показать тебе самый засекреченный район города, но это будет не сегодня. У тебя есть права на машину?
– Есть. Европейские. А сейчас я записалась в мотоклуб и скоро получу (если сдам экзамен) права на мотоцикл. Международные.
–Хорошо. Тебе нужна машина? У меня в гараже стоит неплохой кроссовер - оформим на тебя доверенность и катайся по городу.
– Какого цвета? – во сне был белый.
– Белого, а что?
– Да нет, ничего. Красивый цвет. Просто я сразу о белом подумала, вот и решила интуицию проверить.
– Вот и хорошо. На днях съездим, заберёшь. Думаю, нет смысла на три месяца машину покупать, а потом продавать. У тебя же виза на девяносто дней? Вот и хорошо. Если не хватит, сможем продлить, думаю. Я на работе сегодня взял кабриолет и хочу показать тебе пригороды. Если у тебя есть купальник - захвати с собой. Искупаемся, пляж тебе покажу. Тут двадцать пять минут ехать, когда машина будет - хоть каждый день езди.
– Спасибо... За всё. Телефоном каждый день пользуюсь с теми настройками, которые ты поставил. Ничего не меняла...
– Если что-то неудобно - меняй любые настройки, если не получится - подскажу как...
– Нет, всё хорошо! Ты знаешь международный язык?
– Я был студентом в Еврозоне, а там помимо второстепенных национальных языков, которые помнят разве старожилы, есть общеевропейский, который проталкивают куда надо и не надо. Вот на нём я и учился на строителя-проектировщика. Его и поставил, думая, что тебе будет проще первое время.
– Спасибо. Я не это хотела спросить, а.… как объяснить... – Дарья замялась, подыскивая иносказания, чтобы не обидеть собеседника, но разволновалась (что считала предосудительным), собралась и заговорила напрямик, – ты мне помогаешь. В чём твоя выгода и чем мне придётся заплатить за твою помощь?
– Спасибо за честность. Я три года прожил в Еврозоне и понимаю о чём ты: если попросил друга помочь - заплати ему за помощь. Чем дороже друг, тем дороже его помощь, и он должен принять плату. Здесь - по-другому: если друг помог, скажи "спасибо" и не унижай вашу привязанность, не смешивай отношения с деньгами. Как это объяснить? Деньги - средство покупки товара типа картошки; как на тебя посмотрит друг, если ты за помощь отсыплешь ему десять картофелин, за помощь в перетаскивании шкафа, потом отрежешь половину картофелины и протянешь в качестве благодарности?
–Никак: в этот момент он перестанет быть другом, - короткая усмешка, - или скажет "ешь сама", и сотрёт твой номер. Зачем кому-то психи в друзьях?
– Скорее всего. Здесь - то же самое с деньгами. Когда ты пытаешься заплатить за помощь, это выглядит как попытка откупиться. Вроде взятки священнику за отпущение грехов: я не раскаиваюсь, просто отпусти мне грехи. Здесь, в Террсии, другая система ценностей: есть Человек, есть Человеческие отношения. Деньги - средство обмена, работа - средство достижения разных результатов: от удовлетворения любопытства до повышения общественной значимости. Прости, я долго могу говорить на эту тему, но сейчас это не нужно. Ответ прост: меня попросили помочь тебе освоиться в Террсии, а когда я тебя увидел, ты мне понравилась как человек. Ты мне ничего не должна, мне хватает твоей честности и хорошего отношения.
– Кто попросил?
– «Бюро туризма». Расчёт прост: любая помощь тебе - пара евролир, а если тебе здесь понравится, ты расскажешь друзьям и знакомым, улучшив общественное мнение в Еврозоне о нашей стране. Если просто, то помощь тебе - рекламные издержки, при этом, никто тебя не заставляет их отрабатывать.
– Понятно, – кажется, девушка осталась довольна объяснением, – пойдём, похвастаешься кабриолетом.
Пригороды со старыми домиками были на удивление чисты, словно на картинке. Дарья достала фотоаппарат.
Несколько смазанных снимков получились очень хорошо, и туристка не стала их удалять, остальные получились чётко и казались нарисованными. Вдалеке виднелись теплицы, может в одной из них и помогал отцу лодочник с пристани. У одной из урн, которые то и дело попадались на дороге, Георгий остановился и выбросил бумажный пакет, верно, оставшийся от завтрака.
– Хочешь кофе? Или чаю?
– Было бы неплохо.
– Сейчас заедем, у меня здесь знакомый живёт.
Ворота небольшого домика выходили прямо на сельское шоссе. Беседка в небольшом саду была уютной и шум с шоссе сюда не долетал - ему мешала живая изгородь, правда и машин на дороге было немного. Георгий постучался:
"Джамал, это я. Ты дома?"
Бородатый и безусый мужчина открыл дверь с недовольным видом.
– Привет, С...
– Привет, – не дал договорить собеседнику гость, – мы с моей... подругой решили заехать к тебе. Угостишь кофе? Познакомься, это - Дарья, – повернувшись к девушке, – это Джамал, мой хороший знакомый. Я сейчас схожу за булочками и вернусь, – повернулся к хозяину, – взять тебе что-нибудь?
Недовольное выражение на лице мужчины сменилось полуулыбкой:
"Что угодно, кроме свинины. На свой вкус. Какой кофе тебе сварить?"
Сошлись на трёх капучино. Магазин был через дорогу, поэтому через десять минут все уже сидели за столом, накрытым скатертью, с тремя чашками кофе, красивыми блюдцами с булочками и старинной сахарницей. Джамал отказался фотографироваться, поэтому Дарья щелкнула пустую беседку с накрытым столом и дымящимся кофе. Получилось нечто среднее между пейзажем и натюрмортом. Некоторое время спустя, поблагодарив хозяина, они уехали смотреть пляж. Переодеваться в кабриолете с поднятой крышей и потемневшими по команде стёклами - не лучшее развлечение, но кабинок здесь не было. Проточная речная вода была холодной. Дарья потрогала воду ногой и, решившись, нырнула в реку. Отфыркивающаяся голова показалась над водой и улыбнулась:
«Залезай, не стой на берегу, как офисный придурок!»
 Они плескались как дети, брызгая друг в друга, плавая наперегонки, ныряя и смеясь. Сейчас здесь не было никого, кроме этих двоих. Наплававшись вволю, они немного полежали на горячем песке и снова полезли в воду.
Дарья не купалась лет десять: в городе река была грязна, а далеко за город ехать было то некогда, то не на что. Впрочем, дети купались и в городе, пока родители были на работе. Однако, отмываться от такого в душе было долго, и чистая вода, даже холодная, была дорога. Как выяснилось, Георгий тоже давно не купался, так что никто не хотел вылезать из воды, пока окончательно не замёрзли. Когда, всё-таки вылезли, купальщица поняла, что забыла дома полотенце, поэтому переоделась не вытираясь, оставив мокрое пятно на сидении.
Заглянув на завод, который попался по пути, молодой человек захотел показать, вернее похвастаться местным производством. Представившись сотрудником «бюро туризма» и показав удостоверение, он попросил охранника устроить обзорную экскурсию для иностранной делегации. Странно, но ему не только не отказали, но и выделили целого мастера цеха в экскурсоводы. Завод выпускал детские игрушки, которые потом расходились по магазинам всей страны. Сейчас рабочий день заканчивался, хотя солнце было ещё высоко, и рабочие доклеивали и дошивали последних зайчиков, лисичек, мышек и прочих мягких зверюшек на столах так аккуратно и бережно, словно делали для себя. Одна девушка, видимо, осталась недовольна результатом и, распоров игрушку, сшивала её заново. Мастер показал станки у стены - они были блестящими и чистыми, с яркими экранчиками, сами походя на игрушки - их хотелось потрогать. Кто-то уже убирал рабочее место, кто-то копался в станке неподалёку. Экскурсовод рассказал о некоторых станках, показал, как делаются пластиковые детали, рассказал, что на заводе не получается внедрить конвейер из-за разнообразия изделий. Показав готовую продукцию, он попросил гостей уйти: территория огромная, цехов много, а у него рабочее время вышло, и ему нужно бежать домой, чтобы отвести маленькую дочь в бассейн, а самому идти в тренажёрный зал и "отработать плотный обед". Извинившись, он удалился, а экскурсанты пошли к проходной.
– Почему они так рано заканчивают, – в её тоне сквозило недоумение, – ведь, ещё даже трёх нет?
– У нас страна, где всё стараются делать по уму, поэтому сверху спускают план выпуска с минимальными излишками и расчётом на рабочий день до четырнадцати часов, включая обед. Так принято.
Зачем сокращать рабочий день, почему до "четырнадцати-ноль-ноль", что полагалось делать после, зачем "минимальные излишки", для чего нужен план, кто его составляет и как? Разумеется, молодой человек не знал, а если и догадывался, то говорить не хотел. "Так принято" и всё тут. Впрочем, это же не его область деятельности. Туристку учили, что чем больше товаров выпускаешь, тем дешевле обходится каждая единица, а значит, тут намеренно завышают себестоимость продукции. Зачем? Вопрос остался невысказанным, ведь ответить было явно некому. Всё это, наверное, объясняло отсутствие скидок и карт лояльности.
Пока они гуляли по заводу, намокшее сиденье высохло под открытым небом (Георгий не поднял крышу машины, уходя). Теперь срочно нужно было что-то съесть, ведь на купание и экскурсию ушло много энергии и желудок был пуст. Не доезжая до города, остановились в деревенской таверне и заказали жареное мясо с пивом.
– Разве, за рулём можно пить?
– Бокал пива можно, бутылку водки - нет, – полуулыбка намекала на шутку, но Дарья не поняла в чём соль и вежливо хмыкнула.
Полная тарелка мяса оказалась велика, даже для двоих, даже с дополнительными бокалами. Остатки завернули в пакет и положили на заднее сиденье. Минут через двадцать, водитель кабриолета остановил машину у квартиры девушки, поблагодарил за прогулку и что вытащила его на природу и затащила в воду (без неё, он бы ещё лет пять не искупался), извинился и поехал по делам, напомнив, что он остаётся на связи и ему есть ещё что показать ей. Они попрощались, и туристка пошла домой переодеваться и думать, что делать дальше.
Потратив пару часов на штудирование мотоциклетные ПДД и, пройдя тест в конце книги с тремя ошибками, она пошла к Хану. Однако, выйдя из квартиры, она передумала и пошла в печатную мастерскую. Распечатав несколько снимков по два и четыре на листе и пару кадров по одному на лист, купив три рамки, уже отправилась к Хану. На листах оказались и пейзажи, и натюрморты с первой «винной фотосессии». Винодел, хоть и видел это всё вживую, остался доволен картинами, и они вместе потратили полчаса на обрамление, определение мест и развешивание фотографий. Рам не хватило: продавец забраковал меньше картин, чем думала туристка, но сказал, что сам сделает.
Поблагодарил, отдал заказы и дал на пробу экспериментальное сухое вино, на котором не было пыли. Он так сказал "спасибо", что Дарья поняла, нет, почувствовала, почему это дороже денег - такого не купишь, но она не могла объяснить эту мысль-ощущение словами. Сложив покупки, она попробовала поблагодарить Хана так же, вложив туда всю привязанность, всю благодарность, чтобы это было лучше мешка евролир... Получилось театрализованное представление с таким переигрыванием, что Хан поинтересовался: "Что с тобой? Бесы вселились и мучают?". Серьёзное лицо продавца внимательно изучало реакцию девушки. Поняв, что стремилась не к этому, она демонически засмеялась, потом мило улыбнулась: "Да вот, думаю: может, в театральный пойти?". Сделав книксен, так же улыбаясь, спиной вперёд ретировалась из лавки. Придя домой, открыла бутылку, поставила на стол зеркало и стала репетировать, периодически промачивая горло. Через пятнадцать минут, когда вина не осталось, стало понятно, что искреннюю благодарность выучить или натренировать не получится - тут нужна внутренняя работа другого рода. Может, попробовать на прохожих? Точно, нужно идти гулять! Внутренний голос отговаривал, говорил об опасностях ночного города, хулиганах, подворотнях и ямах в темноте, о взятках полиции... Но те, кто слушает внутренний голос, сидят в мягких комнатах на уколах! Взяв из кошелька несколько бумажек наугад, телефон и удобную сумочку, выпившая туристка шагнула в объятия ночи. Первое, что попалось, была круглосуточная винная лавка. Водка (нельзя же понижать градус) и лимонад уместились в сумке свободно. Путь дальше лежал куда глаза глядят. Прохожих было мало и большинство отказывалось составить ей компанию. Через полчаса, выйдя из парка, она оказалась на незнакомой улице с плохим освещением. Осталось полбутылки и немного лимонада. Несколько фонарей не светили, оказавшись в тёмной части улицы, Дарья решила подбодрить себя песней и запела знакомую с детства песню про фермера, который усердно трудился, открыл свой бизнес и, став миллионером открыл бесплатный приют для животных, где сам бесплатно подрабатывал. Страх немного отступил, но из подворотни выбежали хулиганы. Отложив сумку с драгоценной жидкостью к стенке, туристка превратилась в смесь фурии с валькирией и объяснила группе людей, что к ней лучше не приближаться. Несколько умело проведённых серий ударов удивили нападавших, и первая партия крепких молодых людей оказалась на асфальте. Победно оглядевшись, фурия превратилась обратно в туристку и продолжила путь. Пройдя тёмный участок, она глотнула и продолжила песню и подобралась к последнему куплету, где фермер помогал больным зверятам, когда на неё снова напали бандиты. Их было четверо, и она не успела даже отбросить сумку, когда один свёл ей руки за спиной, второй скрутил их верёвкой, третий грубо схватил её, поднял на руки и прижал к себе. Кто-то связал верёвкой ноги. Брыкаться с руками за спиной не получалось. В рот запихнули какую-то тряпку и бесцеремонно начали шарить по сумочке.  Выкинули остатки водки, нашли телефон, разблокировали её же пальцем, и стали что-то выискивать. Подойдя, с ней на руках, к какой-то машине, положили её как мешок на заднее сиденье и сняли босоножки на каблуках, кинув их на пол рядом. Мотор затарахтел и...

+++

Смутные разноцветные пятна, прояснившись стали парком с детской площадкой. Детей не было, но аттракционы работали: лошади шли по кругу, колесо обозрения крутилось без пассажиров, небольшие электрические автомобильчики катались по железному полу, то и дело сталкиваясь резиновыми бамперами, тележки американских горок проносились мимо с пугающей скоростью. На этом празднике жизни было всё, кроме тех, кто должен был этому радоваться. Здесь царил страх. Лошадки, словно пытались догнать друг друга и укусить или боднуть, автомобильчики хотели ударить побольнее, а колесо обозрения мечтало разогнаться и, соскочив с оси, унестись вдаль, круша всё на своём пути. Страх и вызванная им злость были здесь. Тележка американских горок смогла разогнаться, слететь с рельс и врезаться в неё, Дашу, всей своей массой твёрдого железа. Не убив, тележка смогла лишь отбросить её за пруд, выкинуть из парка развлечений, скатившись в воду. Встав, объект злобы аттракциона пошла искать место, где не было Страха: она не могла его победить, от него лишь уйти можно было или убежать. Бегать не было сил, да и болело место удара (то есть, всё тело) сильно. Бредя между деревьев, она чувствовала их боязливый ненавидящий взгляд. Пейзажи менялись как в калейдоскопе, лес сменился полем, океаном, горами, пустыней, болотами, заснеженной равниной... Везде царил Страх: не тот, Великий Страх, который толкает на подвиги и самопожертвование, не тот Страх, который заставляет бежать без остановки, когда силы уже кончились или биться насмерть, несмотря на обилие врагов... Нет. Этот страх мог толкнуть на подлость, ложь, обиду слабейшего, заискивание перед сильнейшим, самоунижение рядом с начальством, наглость по отношению к беззащитным... Мелкое противное чувство, когда боишься не за жизнь, а за жопу; не за страну, а за угол квартиры, в котором ночуешь; не за своих детей, а за свою шкуру; не за свой народ, а за свой наряд... На пути встал город, словно вырос из-под земли: крепость, окружённая стенами.
– Чего ты ищешь, путница? – грудной низкий голос звучал, казалось, отовсюду.
– Место, где нет Страха, – Даша чувствовала себя очень маленькой и беззащитной, даже какой-то незначительной.
– Заходи, наши ворота открыты для тебя, только оставь свой страх за порогом.
Массивные ворота открылись, впуская малюсенькую на их фоне путницу. Голос принадлежал богатырю (в детстве она видела таких в старинных книгах), который внимательно осматривал её. Вдруг, он дал ей сильный подзатыльник, голова чуть не оторвалась и с неё сорвался какой-то тёмный сгусток, ударился о ворота и осыпался грязной пылью на мостовую.
– Просил же: оставь страх снаружи. Ладно, пойдём. Познакомлю тебя с обитателями...
Это был настоящий богатырь, победивший Страх, который теперь боялся и Богатыря, и его Города. Дело тут вовсе не в силе или ловкости - любой может его победить, было бы желание. Просто его недостаточно побороть один раз — это нужно делать каждую секунду, постоянно. Поэтому Герой и не мог победить Страх повсеместно: уничтожил в одном месте, а он появился в другом...