нет худа без добра

Мамон сидя в нужнике на корточках, размышлял о будущем России, выборах. И  как истинный патриот сокрушался, что в борьбе за голоса избирателей… он малость поиздержался… мошна прохудилась и рублики утекли в неизвестном направлении. 

Дома… в семье разлад, внутри партийной ячейки уже не тот расклад. Его собственная жена перешла в оппозицию, вела себя вызывающе недостойно. И ко всему, относительно всего, не признавала, не видела    его, Мамона, в статусе кандидата от яловой медвежьей общины.
  Сидя в нужнике, одурев от    запаха… Шмыгая носом, газеткой «Правды» вытер неведомо от чего появившиеся слезу…
сочувствуя прошлому, он думал о будущем, о  разладе в государстве. Подсчитывая  убытки, левым боком непроизвольно свалил все беды на коммунистов, социалистов и голубых.
 Размышлял о ближнем, о себе, вживался в образные  «царские» хоромы.
  Выкакивая в свет первичные   программные тезисы…по разуму своему оценил и червивые партии  плоды. Мысли о денежной мошне и славе, потеснили цирроз печени и бытовая неурядица. Взаимоотношения с женой вышли на первый план.  Наклонив голову, Мамон соизмерял глубину сортира и ширину толчка. Узрел крысу, сидящую внизу на перекладине, смотрящую на него. Он ощутил животный страх…кого-же она напоминает? эти холодные бесчувственные стекляшки…  где он их видел? Вспомнил: - вода на киселе. Усмехнулся, упрекая себя в трусости. Хотел  плюнуть паршивой крысе в наглые глазенки, но не успел. Крыса вильнула хвостом, скрылась в своей норе. Посмаковав слюну, плюнул через губу в щель. Но неудачно. Слюна повисла на бороде.
Мысли роились…Мамон как летчик «Люфтваффе» бомбил невидимых противников… пытаясь не промахнутся, попасть в очко и цель.
Его не волновал свечной заводик. Его волновала молодая секретарша из офиса занятости. Головокружение от успехов ему не грозит…борьба приносила и свои положительные плоды.  Вирус батюшки, сошедшего с ума, восседавшего со связкой колбасы на глыбе скал Кавказа. затронул и его. Почесывая бок, мечтал о секретарше…о её достоинстве…  Которая без напоминаний  сверху, будет ублажать Мамона, и выполнять все его сексуальные прихоти. А жена его? - конечно дура! Сошла совсем с ума.  Сегодня отказала ему в постели, не позволила вложить в урну свой увесистый «бюллетень». И вынесла вердикт: - что он гумно, а не кандидат «Московит- России».  Пообещала, при желании отдаст свой голос за Андрей Ивановича, кандидата от партии «коммунисты России». И если надо… не пожалеет чувств и тела… всю себя отдаст борцу…-борьбе   за правое дело. У неё неприязнь к московской яловой, ядреной партии…- верней общины. Плюнув под ноги мужа. пританцовывая, тапкам растерла смачный плевок, указав ему,- что он ничто. И пошла, как всегда гордая, делать постирушки и гладить будущему депутату трусы, носки и галстук. Приговаривая: дурак, он и в  общаке  дурак. Вчера Нюра обнаружила  у него в кармане три жучка…и сразу поняла,-это «прослушка». Не  долго думая сбросила их себе в трусы. Дискомфорт, но терпимо. В перепалке с мужем, чередовала мат с руладами в мощь грома. Мамон удивлялся её невежеству. - Пердит! И  не краснеет!

 -Мамон испытывал неприязнь к соперникам.  Варианты утопий его, реально были исполнимы. Мечта, утопить их в толчке, в гумне осуществима, нужно только напрячь мозги…  Он как хищник, выдвиженцев и травоядных не любил. И при случае выражался так: «баба с воза, Мамону легче». Тем самым намекая Пятровне , что без неё,  ему и народу, как кобыле легче.,- и Мамону благость. Победа видимо близка. С перепоя можно   и на власть уже рыгнуть… иных ругнуть. Победу   обеспечит избиратель.
Сам Мамон, как кандидат яловой общины. Имея не хорошую репутацию, но хорошую финансовую поддержку, не сомневался в успехе и победе. Вчера он получил аванс, задаток в счет победы.  Купил жене набор кастрюль немецкого производителя у цыгана Яшки, который ездил по округу собирая металлолом … и совмещая приятное с полезным предлагал кандидатам и просто избирателям набор кастрюль из нержавейки.  Вручая черпак с тавром гималайского медведя бесплатно.

Себе же Мамон приобрел брючный ремень и бутыль доброго самогона  у «милейшей» Калмычки,- местной «Солохи»… на «Н» сумму. Договорившись как всегда «тет а тет». Пообещал, что он, став депутатом, не упустит момента навестить её в хоромах… не взирая на статус вернет должное. Не будет бороться с самогоноварением, не иначе, как истре-блять её проклятую под соленый огурчик и ломтик сала. Делая ударение на «блять», дал ей понять, что она от истин деревенских не далече, слаба на передок. Мне шило в печень … «нет худа без добра…»  суммируя все, подсчитал свои  убытки. Убытки …подобие калитки,- закрыл и будя.

Он чуть не поперхнулся от собственной слюны. Мамон вспомнил этот сладостный миг.  Он плавно отодвинул горбину в заборе, принял бутыль…, оценил прозрачность, попробовал на вкус… при этом предупредив соседку: -  если что, вдруг градус не сойдется по шкале, не дай бог дурь- травы подбросила она туда… он её посадит на кол.

Калмычка, понимая, что, если Мамон при желании всегда мог… сомневаться не приходится … он данное исполнит. Завалит, насадит- засадит и осудит… ведь депутаты не отбрасывают тень. Они как ангелы белы- чисты, в общении просты. А  в кресле звери.  Хотя у них для этого случая есть помощницы…но яблочко вкусней в чужом саду. Секретарши и прочая челядь, «инквизиторы». Так Калмычка величала группу поддержки из Московии. «Ночами верещат, как кошки в марте. А ноне август…- что деется, ума не приложу!».
  Московии политолог уже не раз разглагольствовал перед избирателем, указывал на моральные качества Мамона, и его высокий рейтинг среди избирателей.  Все уши прожужжал ему.  Борись! - не отступай! Мы победим!  До выборов держись! -не пей.  А как ему в такой борьбе без душевной анестезии? С ума можно сойти… и впрямь сойдешь… какая боль в душе …за наш народ…живет он без веселья, а нужен скоморох. Приходиться и пить. Пить темными ночами, когда жена уснет, Пятровна без света у печки прикимарит. И то, пил Мамон с оглядкой, как в бреду. Пил малыми дозами… не более стакана. А утречком рассол, холодный душ, пробежка по росе. Затем холодный завтрак при жене, встреча с избирателем… тяжелая борьба за голоса.

  В борьбу вступил, тяжеловес, Андрей Иванович Селюков от партии коммунисты России.  И  Пятровна, соседка Мамона…от партии «Новые люди», которые подмяли под себя   голубых и зеленых.  Андрей Иванович относился к новым людям критически. Среди однопартийцев величал их иначе «Новые бля..и».  Мамон же, как представитель партии медвежьей общины. Держался достойно,- говорил о ****..х  мало.  Избирателей в селе немного. Квит, по кличке (Распутин), Чалдон, по кличке (Башмак), Верка Васильева, Горемиха…и кажись все. Забыл Николая горбатого и его бабу.  А список избирателей завершает дура,-жена Мамона. На завтра назначены дебаты… готовились все. И Мамон в том числе. Заковыристые вопросы конечно задаст ему его жена. А она, еще портки не постирала…какой позор, коль выйдет он на встречу, как и Андрей Иваныч, в галифе.  За столом, за стаканом крепкого Калмычки «чая», все его понимали с полуслова. А вот в будничной суете, все в разброс. Наверное, Пятровна готовит взброс.  Горемиха как председатель избирательной комиссии… пойдет на поводу своей подруги.  «Бог» не выдаст! -свинья не съест!»

 Избиратель пошел ушлый. Каждый норовит от кандидата что-то урвать. Вот  к примеру Квит –Распутин.
Квит как избиратель нулевой, никудышный. Вчера только покинул «Н» смирительный участок. Отсидел, или отдохнул 15 суток, тут как посмотреть…- болтают разное… тут не до славы.
Он изверг покушался на честь и достоинство политолога, члена партии КПСС. На женщину приятной внешности, с талией не в нужном месте и большим выпирающим пупком.  Она не предполагала, что, придя на встречу с избирателем. (Квит в графе был первым) Беседуя с ним, агитируя его отдать свой голос за кандидата от КПРФ… А. И. Селюкова. Ненароком вскользь, помянула недобрым словом и Мамона.  Квит был пьян. услышав имя ненавистного Мамона,- озверел, не полит корректно матерно обосновал, что он её за это…того, и не преминул применить захват. Оторвал семь пудов от пола, лихо   завалил политолога на пол, и уже в партере, стал реквизировать нажитое непосильным трудом.  Что негодник успел в короткий миг осуществить? 
- Успел порвать на особи телесный новый лифчик.  К счастью? или несчастью? - стащить с неё трусы. Ужаленный осой, больной рукой ощупал треуголку …ощупал голый зад её, швырнуть трусы её на полку. А  ветер в вихре выбросил трусы  в окно. Цвет красных, женских шелковых трусов с серпом и молотом привлек внимание…- общественность бурлила.  Горемиха аж взвыла…приняв цвет алый на свой счет. Квит подает ей знак. Она  к нему идет! Вегетарианка – гетер пиявка  шлепая босыми ногами по пыли, ворвалась в избу читальню… и что видит? Квит на ней, она очкастая змея не местная, не нашего пошиба стать и плоть с боков свисает…под ним лежит со списком, охает –вздыхает… местами будто сучка верещит... и лживо окает и что удивительно, не плачет. …Быстрей! Быстрей, кричит…- Или убей! Так суждено! -Что это значит? Квит на лоцманском пьянящем языке, ей пояснил, что член его, не нитка в челноке. а бумеранг…- жди, он к тебе вернется.  Член беспартийный, …вас не желает знать и не желает встать, за вас голосовать. Тем более войти… он бюллетенем гнется, не лезет в урну, –хоть убей. Авось  к обеду  встрепенется.

Анне Федоровне Ганс алогический конец уперся в нёбо, застрял у горла. Партийный статус был здесь ни причём. Что ей осталось делать?  Скинуть пьяную тушу Квита … и подать на Квита в суд, за попытку снасильничать и отобрать в черновом исполнении список избирателей.
Суд быстрый на расправу… в данный момент учел пожелание избирателей, смягчил наказание. Судья выслушала
врача первой категории,  венеролога Антона  Фридриховича Зельса. который в бытность горби трудился на благо родины  в клинике  В. А. Рахманова.
Он как   специалист по  «кожно – венерическим» заболеваниям… по совместительству психиатр, осмотрел пациента … Вынес вердикт:- Состояние  подсудимого Квита удовлетворительное.  Хозяйство большое, с доброкачественной опухолью и наростами на конце. В хозяйстве все в порядке.  У подсудимого произошел нервный срыв.  Это и  привело к нежелательным последствиям. Плохая эрекция… или  малая эрекция излечима. Болезнь  не существенна… лечится и исправляется легко. Нужно  только принимать препарат
« Вилдегра, Визарсин Ку-таб, Виасан ЛФ,»  Антон Фридрихович обладал особыми качествами убеждать. Он убедил суд и всех присутствующих в зале, что если принять:-« Силафил, Динамико Форвард, Максигра, Таксиер, Инвида ОДП, Риджамп, Силден, Вивайру» (жевательные таблетки), Олмакс стронг, Виатайл, Эрексезил, Вигранде, Торнетис, Ревацио» эрекция будет вечной.

 Видимый дефект пениса, не существенен. Новые европейские стандарты, четко прописаны… и регламентируют порядок половых сношений с «Н» предметом. Вреда мало. - Польза большая. Стандарт рекомендует и  хирургическое вмешательство, с вживлением имплантанта из кости мамонта. После операции эрекция стабильна. Выделение обильно. По желанию хозяина прибора  или хозяйки, прибор можно корректировать в любую сторону  без последствий. Антон Фридрихович.  закончил речь, высморкался и предложил визитки всем желающим. Судья  принимая из рук в руки заключение и визитку, тихо спросила: «А он в данный момент способен изнасиловать к примеру вон ту женщину?» Судья пальцем указала на Горемиху.
-Ваша честь! -Нет! А она может.
- А меня!
- Вас ваша честь, может!
-Спасибо, вы свободны.
Венеролог покидая трибуну, бросил в зал клич:-« Вам нужна эрекция? Мы вам поможем!»
 
Судья учла, и другие доводы.  Что при нападении, Анна Федоровна и её честь пострадали. Помят, местами  обслюнявлен список избирателей. В результате борьбы за список избирателей… неведомо почему исчезли свидетели. Горемиха в суде выступала на стороне обвиняемого. Искренно блажила: «Квит, он впрямь не бабий «мастер!»  И часто пьяный попадал впросак. Присутствующие на суде избиратели женского пола, наперебой кричали «Не всегда! - не всегда!» Судья приняла крик с мест к сведению, и на понятном им наречии объяснила. Что между «мастером» и «маэстро», как между скрипкой Страдивари и бревном…- большая разница. Прокурорша, женщина внятная, поправила прическу… кокетничая с Распутиным. улыбчиво   потребовала наказать по достоинству Квита.  Вместо 10 лет тюрьмы, лишении прав избираться в Думу и на пост губернатора. Потребовала дать ей  внести ясность в понимание момента. Скоро  выборы, и каждый голос важен для страны. Смахнув  слезу,  в пиано прожурчала в тему:- «Важна скрипка… и смычок.»  Вера Васильева не только дурковата, но еще глуха на одно ухо, смысл слов не поняла… «скрипка и смычок» влетели в одно ухо и незамедлительно вылетели с дурью в другое.  Вера, толкнув Пятровну локтем в бок. - Это она, о чем?
-О чем, о чем? Всем  на хрен сидеть при нем.
-Не суд, а ералаш. Я  видимо пойду, семян погрызть в дорогу дашь?
-Бери и помни. Пятровна отсыпала в её ладонь горсть семечек, одарив её в довесок едкой улыбкой.

Судья рифмовала закон и смычок в свою пользу. Истец требовала возместить убытки и осудить действия Мамона, как не правомерные, подлежащие осуждению её партией и избирателей.  Убытки не велики, - женские трусы 56 размера ало-красного цвета. И порвана финисовая застежка, на лифчике телесного цвета…  от живчиков, местами пятна в зелень тли. Судья была настроена критически, хотела придать сей факт огласки, макнуть «соперницу» в кутью…или в распев «Корузо» приблизить к соловью. Но глядя на Распутина… «колосса», огромного детину смягчила тон… тем более она три года без оргазма изнывала. и понимала …иные мысли с богом отмела.  С единой мыслью, с   прокуроршей в зал вошла. И рассудили так:  - штраф в пользу государства  на  сумму в сто два  рубля и три копейки.   С зарплаты Квит должен возместить Анне Фёдоровне  стоимость женских трусов 56 размера. Алого цвета с серпом и молотом чуть ниже тугой резинки в районе  будущего аппендицита. Чек предоставить  суду.  Судья решила Квита не пинать…  пообещала потерпевшей лифчик передать… и безвозмездно. На том и порешили.
Судья, женщина строгая, миловидная, кстати, устыдила Квита в том, что он не завершил, начатое дело. И  успокаивая пострадавшую, шепнула ей на ушко: Советую в следующий раз не сопротивляться. Спокойствие превыше всего. . Пострадавшая приняла «намек»  к сведению.
 И Квит принял к сведению,- ответил так: Был пьян, от сюда и изъян. Признаю  вину, исправлюсь... и проникая мысленно под черную чадру, уже ощупывал судью глазами…во тьме искал неведомо стезю…испытывая страстное желание… в неё войти. Судья взгляд грешный приняла, мурашки по телу побежали. Она  бы здесь ему дала… пожизненно.. но эту мысль желанье отметало. Критически оценивая Квита…взвесила его изъян.               
– Поверим и проверим! – слова от бога
Квит невнятно промямлил: - «Мое мужицкое дело…, снять трусы. А  дальше, как пойдет, и что на ум найдет. И что желанье просит. Судью не удовлетворил его ответ, она пригласила подойти Мамона к ней, чтобы она воочию могла убедиться, что у Квита , у беспартийного с членством непорядок… или  порядок.. От имени закона, согласно статьи Квит выкатил хозяйство, показал свой дрючок.
 Судья всплеснула руками…зал зааплодировал. Посовещавшись, судья и прокурорша решили  внести ясность и  вынести вердикт, до мелочи ему вину скостить.  Закон не запрещает взять над непутевым  шефство.  И прямо здесь, в суде, перейти к воспитанию подсудимого…- немедленно.  Судья  сочла  наказания  и срок 15 суток достаточным. Труд исправление будет ему на пользу.  Подсудимый должен являтся к 8 часам на работу по месту назначения.  В зале суда сняли с него наручники  и в письменной форме выдали эссе. - Проходить на участок судьи и прокурорши по первому звонку.

Первые семь суток Квит работает  у  госпожи прокурорши. Следующие семь на территории госпожи  судьи.  И один день на подготовку вибратора…банный день, и посещение парикмахера. Все довольные покинули помещение суда... приговаривая: «Квит всех  баб осеменит, дай бог… он всех осилит!» 
Прокурорша сразу ушла на больничный по состоянию здоровья. Пышна  здоровьем  лежала она  в будуаре ожидая ласки, трепа  и  затмений. Мамон мял её тело, массажировал желанные места. Налегая   на ядра, прилагал много усилий, превратить их в колобок, чтоб съесть. Она же,  соединив желание и смекалку следила за тем, чтобы подсудимый работал  в пределах дозволенного исправно, разнообразно... с огоньком.
 Прошла неделя. Прокурорша  чмокнув Квита в щечку…проводила  его до ворот...  одарив его тяжелой  золотой цепью.  По  достоинству оценив его непутевое  членство. Передовая членство, и само существо из рук в руки передала и инструкцию блаженства.  Судья  прочитав инструкцию, следила  чтобы все три желания Квит исполнял должно , исправно... и не попадал , как некоторые впросак.
Бабы цветут и пахнут, а Квит все  чахнет. Покинув  будуар прокурорши  в полном душевном истощении… думал  у судьи сочкануть… но судья не преминула повысить для него эротическую планку, у неё объём, и вестимо  работы больше. Вдаваться в подробности Квит  не стал… опахивал края как мог с любовью, лемех чуть правда искривился. Поправив лемех… принял её желание за должное…-  еще глубже стал пахать
Судья как птичка верещала и обещала , что Анна Федоровна его не будет мелочами донимать. Я понимаю, у неё широкий зад …такую не обнять , не приподнять…и жир с боков свисает. Поэтому  у тебя с ней и не получилось, совмести приятное с полезным,- личное с общественным.
 Две дамы зацвели, а Квит впрямь усыхает… хотя местами бодр…кто испытал, тот знает. За партию Мамона голосовать Квит отказался, зарок дал… передумал через час…ведь поступил приказ. Приказ  любого пеленает. А кто ослушался , закон напоминает... к женщинам в горем  не попадешь, коль совесть не пропьет. Сакральный мир…- «Владимирский централ» - куются кадры именно все там.

 По достоинству Квита оценили,  предложила стать кандидатом  от партии «Обрата»  с лозунгом: «за сыр ведем войну!»  -мышиную возню … за бутерброды с маслом!».

Мамон отбросил в сторону пелену раздумий и воспоминаний.  Закончив приседание в нужнике , неспешно  голым вышел в свет. Прикрыл легонько дверь...  посмотрел, потрогал, помял членство, стряхнул последнюю каплю совести, направился в свои апартаменты. И надо же, на повороте к месту,  мошонкой зацепился за лопух. Кожушки облепили , стали в круг. Мамон от злости вначале покраснел… но быстро побелел. Жена  его, Нюр-дура,   перебирая мат и матицу  в дому, гладила трусы ему. и матом понужала. Негоже вражина, тебе, как кандидату в депутаты, в мятых трусах  мудями  здесь трясти… кажушки в дом нести.
К её руладам, мату,  синхронно вторил  и Пятровны голосок. Мамон проходя мимо забора Пятровны услышал шипение и слюноотделение… в придачу и  противный голосок.
-Мамон,  поди сюда. Я как кандидат от «новых,- голубых- зеленых»     тебе  в спор вот что предложу…  новую свою программу . Коль хочешь , -покажу.  Щель  дивная в заборе. 
-У тебя не программа, а смех.  Пересилив  дурь, все же к щели Мамон подошел, наклонился, посмотрел… и ахнул. / Пятровну он  лет как десять в отсутствии тещи и жены имел… имел как все…и многократно. В утробу не смотрел.. а заглянув сейчас … и обомлел. «Вот это настоящая  « программа»! Прямо интернет…на 60 минут.  Хоть голосуй сейчас, хоть бюллетень свой суй, и делай в урну взброс.
- Бросай, а то пойдет она в разнос… и выдаст сопернику руладу.
-Жаль мы не в одной партии.
- Мамон, выпить хочешь?
-Нет! до выборов не пью.
-А перегар откуда?
Все оттуда. Мануку убери, а то шерсть глаз мозолит.
Пятровна развернулась, вылупив левый глаз смотрела в щель.
-Дак ты Пятровна, в такой позе  еще страшней. Оскалив зубы, демократично хохотнул Мамон.
- Не страшней, а важней. Мамон уступи мне голоса. Страсть  как хочу стать депутатом. И тебе приятность какая. Не  просто бабе титьки мять, а депутату.
-Нет не могу. Слово дал. У депутата полномочий больше. Буду вас всех в селе снедать… иметь, как бык бодать … себе и вам  на радость.

По улице пошатываясь шел протирая подошвы Андрей Иванович Селюков, третий кандидат в депутаты  от партии Зюзи. Согнув левую руку в локте на уровне груди,   растопырив пальцы, массировал левой рукой  область  сердца. Правой рукой что -то сжимал в глубине  безразмерного  кармана галифе.. На уровне мотни карман топорщился.  Он что-то прятал от своего избирателя и видимо от соперников.
Не раскрою секрета…  сегодня  он получил финансовую  помощь, и смущаясь, пряча глаза , под  шефе шагал домой. По поступи его Мамон узнал , узрел… решил и подшутить, в кандидата камнем запустить. Камень небольшой, но крепкий.
  Пятровна слышала, как будто кто-то  плашмя упал. Не преминула посмотреть. Андрей Иванович лежал пластом в пыли, как  баба на матрасе. Мамон, накинув халат, как истинный кандидат, шагнул к нему на встречу, чтобы узреть, проверить… и при случае   «шакала » примирить. Пятровна же наоборот, видела его в гробу, себя у гроба… в уме  ему готовя речь, мечтала, чтобы оба…
- Мамон, неужто наш соперник помер?
- Сейчас проверим. Освободив ногу, босой ногой пнул лежащего под зад. Андрей Иванович лежал бездыханным.
    В чем причина? Пятровна не поняла. Обойдя тело сбоку, посмотрела…- лицо как лицо… краснющий, как рак. Вот только она понять не может, он дышит, или нет? Мамон наклонился перевернул предполагаемый труп.
-Да ты погляди.! Лицо в коровяке и муравьи на шее бога славят. Лежит как-то…будто не нашенский. Рука в кармане… неужто опять хрен дрочит?
Мамон под напрягся, вытащил правую руку Андрей Ивановича из кармана, и ахнул. Надо же, какие в кулаке зажаты деньжищи,- нам таких не видать.
  Пятровна не теряла время даром. Быстро  пересчитала пятитысячные купюры в кулаке Андрея. - Мамон… кажись двадцать одна. Что будем делать? Глянь, глянь.. у него кровь на голове. Пятровна расправила седые волосы на голове Андрей Ивановича. Голова то пробита…- подсудное дело. Попытка ограбить нашего конкурента. Кто бы это мог сделать? .Пятровна  начала расследование, не думая о помощи пострадавшему. - Он шел по улице один. Смотри, смотри… в пыли лишь его следы… иных здесь нет. И что это значит? Правильно, кто-то нанес ему удар сзади по голове. А именно кто? и  где?
Он шел с гребли. Рассудим так: - кто здесь проживает? Чалдон, Калмычка… ты Мамон и я. И твоя Нюра дура. Значит полиция будет таскать нас. Чалдона нет. Он на тракторе в поле. Слышишь трактор ревет…- это он зелень косит. Калмычке он, как сороке венок, она его обходит стороной. Выходит, что, либо ты, либо я…, либо дура твоя. У меня Мамон алиби. Я мондушку тебе в щель показывала. А у тебя Мамон алиби нет. Я не видела, чем ты занимался…, так в суде и скажу. А вот и орудие убийства. / Чуть  в сторонке лежал увесистый булыжник средней величины с темно красным пятном на выступе грани./ - Нюра такой камень с крыльца не добросит. Выходит, ты сукин сын на кандидата покушался…- убивец!  Мамон с доводами Пятровны согласился, и подтвердил, что камень с его двора летел непроизвольно, а покойник сам дурак. Я понятия не имел, что здесь пройдет граница вражды. Ты подожди. Зачем же так рычать и обвинять.  Наш соперник,- Зюзина приемник,- умер, сдох. Остались мы и шансы наши возросли.
-Бери Мамон выше. Возросли  мои.
- Я думаю, его надо отнести в мой сарай. И там же закопать. А деньги поделить… как думаешь моль душу усмирит? Не даст с тобой в обиду.  Надо   попытаться без нервов вытащить из кулака покойника всю пачку. Неровен час, полиция  придет, утрут нам нос, и вещдок  весь свиздят. Мамон подхватил Андрея Ивановича под мышки и потащил в свой сарай, неприятность минует Пятровну. Вот он момент истины.  Дыша на  Пятровну перегаром…  Мамон тащил, по пути искал выход из создавшейся ситуации. Его привел в чувство выхлоп газов. Полупьяная Пятровна не поспевала за ним. Молочная  диета подразумевала выброс метана в атмосферу. «За ним нужен глаз и глаз… а то, все себе прикарманит… а потом, с такими деньжищами он не пропадет, если не пропьет. . Втащив труп в сарай, Мамон перекрестился…бог свидетель, я этого не хотел. Пятровна поняла выгоду. Теперь оба кандидата за бортом…Я ему намекну, коль что, у барьера утоплю.  На  душе легко так  стало, в предчувствии получения  благости земной… об  этом ведь она мечтала.  Аж писнула от счастья себе  в трусы. Но что-то ей подсказывало. Пора делить деньгу  и быстренько смываться. Пускай Мамон копается в дерме, проблему сам  создал себе… не ровен час  с ним попадешь впросак.
 Освободив кулак мертвеца от шелеста пятитысячных купюр. Пятровна быстро, быстро  сумму поделила. Одну пятёрочку зажала в кулаке. Только намылилась с деньгами ускользнуть … а в дверях сама глава, председатель избиркома. Горемиха-сельский безмозглый избиратель и худший  председатель. Увидев Андрей Ивановича в покойном положении и пачку денег, зажатую в руке Пятровны. Запричитала:- Гриша, глянь от туда …чего деется. Убивцы, убили твоего друга детства. Ах окаянные, без меня хотели куш поделить…- убивцы. А у тебя  Гришенька. могилка  почернела… ограда пошатнулась… я окаменела.  Могилка без креста. А мрамора  в цвет глаз твоих не сыщешь. Я без креста, от горя пошатнулась, как в омут окунулась. А ****и кровь мою сосут. Пятровна дернула её за рукав. Не ори! Мы здесь не виноваты. Он сам упал, расшибся насмерть. Вон посмотри :- текут его мозги. Надю хвельдшера надо поди звать. Пусть  на людях труп осмотрит.
- Душа его ведь здесь. Надо его чуть приподнять, под  «борова»  соломки подстелить… так будет покойнику спокойней.
- И деньги поделить! Так нам будет спокойней.
-Пятровна  напрягла мозги… и начались торги.
 - Мамон, сто на троих не делиться. Что делать?
 -Двадцать  одна купюра  на троих членится.
-Тьфу дурак. Присев на корточки у двери Пятровна громко считала. Табе Мамон семь. Мне семь. Горемихи семь…- все поровну.
-А мне?  голос покойника заставил троицу вздрогнуть.

Андрей Иванович, лежащий в забытье, как  в полусне…, ангелы кружились в вихрь забавы, его вращая как юлу. На цирковом манеже , не в бреду…он на коне, а  Зюзя  в стороне, поклоны гнет, сам в розовом хитоне… с улыбкой на лице, сам резанул себя по яйцам. Кровищи много, а в манеже Карцев, читает монолог о завтра и вчера .- «Завтра будет лучше, слаще.»  Сладость Андрей Иванович перенести не мог, и как итог, от сладости очнулся.
Голоса знакомые ему,  еще по детству.  Как будто  в малолетстве – детства   предназначались видимо ему.  Зад голый, бабий   загнутый в дугу, трясет песок над ним… и кто-то делит шкуру не убитого медведя.  А кто за ним?
 Голос внятно прорычал «Ху сим »  здесь его  и закопаем. Он впал бы снова в сон по божьему суду. Но это явь!  А твари на виду. Две бабы на беду, а  рядом сам Мамон. Андрей пошарил по карману, в кармане вошь блефует на аркане.  Держи карман! Кругом обман!… А я ведь не совсем ведь  пьян… в рулетку ведь играют упыри… и ставят  на него. Ну погоди!  К горлу подступает ком. Их трое , каждый был наживой увлечен. Обидно, он деньгами обделен. И  голос прозвучал из глубины…А мне!
Все  трое писнули в трусы.
                ***
   Первым от оцепенения пришел в себя Мамон. В броске, как волк метнулся из сарая. По старому маршруту пробегая, пред сливой оступился и упал. Рыча и поднимаясь, все ниже пригибаясь, ускорил шаг. А сердце, в иглах кровоточит…трепещет, корвалола просит. Ведь здесь не карнавал… он лоб себе сучком   содрал, и слава богу… не выколол себе подслеповатый глаз. От злобы бабий «кочет», распушивши хвост, в одно мгновенье  скользнул в темь «джунглей», в волчью, свою падь. 
Заначка в лопухах, от сюда не видать. Лопух -  российский истинный терновник.  /Россия вся в репьях, притихла как покойник. /

Там спрятана,- бутыль,- его заначка, от туалета ходу семь секунд…   семь сажень вправо вглубь, где курицы несушки   кудахчут и живут.  Схватив бутыль, как черт в репьях вернулся к вешним бабам. Впопыхах забыл пред дверью поклонится… весь лоб себе расшиб… но это не досада. Ведь здесь не до парада… опохмелить бы всех.
А бабы на паях, покойника целуют… славят «Ах» …  не широту его души, а денежный размах. Щипают за щеку, на маковку плюют, вальяжно и суетно обнимают, и понуждая срамоты неймут…  сосками ему слезы вытирают. Грудями  тесно жмут.
- Освободите! Я ведь задыхаюсь!  Любви не надо…я ведь жить хочу…  меж вами я помру!   
 - Андрюшенька, живой! А мы …гадали, - живой наш депутат, или прибрал его господь. Погодь, ты был ведь мертв… свечу уже искали.
Пятровна под занавесь словес, трибун высоких не искала-, добавила: -Мы думали ты сдох! И подморгнув Мамону, провещала:
- Мамон, соперник наш ведь жив, еще не сдох.
- А я вам не перечу. Горемиха, беги в мой дом, стаканы принеси. Живем ведь раз… несносны в этой жизни. Гулять, так уж гулять! - на это есть причина… ум вновь на раскоряку, в сетях сплошная тина.  Нюру позови, пущей сварганит закусон для кандидата, /не обессудь Иваныч, икры сегодня нет. / И не забудет пусть для барича шмат сала, лежит он, где загнеть.

 Увидев бутыль в руках Мамона, и клич: - неси стаканы. Горемиха от радости его расцеловала. Пятровна выразилась кратко: - молодес!
Не прошло и минуты, в сарае пир горой, дым коромыслом и пироги с картошкой под горчицу. Наполнены стаканы, алмазный блеск на гранях, блеск оживил враз всех.
 
Первый тост произнесла Мамонова жена,- Нюра. Которая, была не дура выпить за дарма…как ей казалось все сошли с ума. В сарае все перемешалось. Здесь все на ниточке держалось, кое- как она пришла в себя.
Не пена на пеньках, а злато на словах … в окошко солнышко взглянуло…всем подмигнула… все рассмеялись. Блаженных слышен смех.

Нюра в общину закусь принесла, вся   в паранойе тоста. В руке держала мухинский стакан, наполненный как видим не по госту …в размере православного глотка.
Соизмеряя помыслы и чувства, сочувственно   почесывала зад.  От скорби сторонясь…от зла не отрекаясь, приняла событие как факт.  Глуму   в нирване созерцая… смотря на местных неказистых Мах.

Голос её дрожал… глаза свет божий   отражали… соринка от репья в глазу, сужала мысль, смотреть на обновленного «сенатора» мешала.  Опять перечеркнут его и выкинут за кадр… а он ведь кадр достоин быть у власти.  Песочные часы текут, песок шуршит … слезинка прокатилась по губе и каплей одиноко звонкой, скатилась по Иваныча ноге…как капля средь песков сухой Сахары… ему была, несметно дорога.      

«-Андрей Иваныч! Милый друг,- друг детства! Мы раньше жили по соседству. Лепили гениталии в песке. Теперь мы взрослые…и видимо в борьбе за суть народа, мы потеряли нить…а кто стоит у брода. Конечно  враг, верней вражина,- капиталист!  Верней скотина!  Нам надо бы…общинно   здесь сплотиться, клином стать, и расчленив судьбу, как Невский разгромить, и утопить их дурь. Пущай идет…- идут ко дну… там им и место. Пощады нет, во всем лишь их виню. Тебя же, как осадок детства, как избиратель искренно люблю. Будь здоров. Крепись,  как Зю не грешный. За партию, тебя... я поднимаю тост, сегодня пью до дна!» Целую! «Ай лав ю!»
 
Каждый местный «Изид», держал в руке стакан, по этой ли причине… фонтан оваций приостыл в камине…не было счастливого лица у тех, кто так влюблен был в горе мертвеца. Никто хорошего не ждал…что ум у Нюры…правильно - на месте. Разноголосые согласны.  Бройлерные куры в общении тихи, лемуру не подвластны. Напрасно  требовать от них «кукареку».  В них совесть уж угасла. Притворно вскинув руки, выдали со скрипом на-гора: - «Ура! Виват! - Ура!!»   И не напрасно…- такие времена. Где вороны, там и могильный холм. На  нем не крест, а государев столп.
 Андрей Иванович принимал дары словес и пробовал на вкус, в противовес, сам был на небесах…сочувствовал, сочувствия искал не стоя. плашмя лежа.  Пока Нюра фильтровала средь чуждых партий речь… он не преминул, осилил в два глотка стакан…откинулся в улыбке.
Пятровне хотелось выпить, вылить содержимое стакана в зевотный бабий рот. Вдруг шилом кто ширнул, она остепенилась, замерла… взяв жопу в горсть, прошамкала,- немного отступило. Имениннику «чая» подлила… жалеючи до края. Все выпили не чокаясь,- ведь пили за покойника пока. За возвращенье в Мамоновы пенаты.  Пятровна приготовила свой тост. и про себя гламурно выражаясь, слушая длиннющий Нюры тост…  многократно повторяя: - «Влагалище всегда его найдет! Приятно слушать дифирамбы негодяю!»

Второй, тост её. Он был чуть- чуть поинтересней, в нем пафоса уж нет… он весь в картинках.  Став над «лордом» в позу «Зю» …вернее полу-раком. Пятровна задрала подол...- Андрюша, что ты видишь голубь милый там?  Будущий депутат, а возможно будущий сенатор- лорд… уже был там… черт ему голову морочил… помешивая медленно в котле «нектар». Андрей Иванович в годину, истину искал … и обратился к богу. Манна небес ведь сыплется в лицо… два ангела блаженных от Ватто…вдруг   приоткрыли черное окно…, и он увидел свет, и пьяно вкось перекрестился…как «Ангел» наш.  Временно католиком нервозным   опустился, перекрестился славя бога мать. Под речь земных, земной и рай…музыка- суетна, бьет с конца фонтан, стекает по штанине в глубь земли. Свободной и неведомой страны. Ура! Ура! -Ура! Мы звери не одни. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»
         
 Ангел Иванычу глаз крылом протер. Что видит он? -  ночной шатер, расщелины, каналы и пуп земли… и моль грызет куст славы… как ему цыганка предрекла… «Ты в руку пуп возьми!».  Пятровна самочинно вертя задом, подыскивала энные слова. закуску, ломтик сала меж зубов зажала…грех,-  он весь в меня.  Андрюша, внушаемый цыганкой, руку приподнял, схватился за узду и притянув к себ. Пятровна, нежданно с перепуга, аж писнула слегка. «Сенатор» ждал небесного дождя…воскресно улыбался.   Геральдика в душе вождя, он в капельках нуждался,- смягчился как свеча ... от сена оторвался… чуть приподнялся… Пятровна аж снесла яйцо, и с ним же села на лицо. Вся, трепеща от страха. вскочив, добавила изюминку для тоста. «Ты нос туда не суй, - там не сорочьи   гнезда. Там родины священный метроном…- болезней грозди.»

«Сородичи» тост поддержали и выпив самогона, долго ржали… когда салют, как будто из ружья в трусах у Нюры, не убедил хозяина жучка - про слушки… в селе, где нет и воробья… идет война, вернее случка. Узнать ему приказом ведь дано…  Иван Иванович Иванов, майор «Небесной» службы.  Гуденье, ржание на слух воспринимал, а звон стаканов душу ему рвал…и отвлекал внимание от цели главной…- где опохмелиться? - в горле ненасытный окаянный.
Он как и все, России глашатай, в неведомом хмелю убрал присоски. Майор, ругая бога и судью… искоса смотрел на образ в зеркалах опухший и в «обносках». Припрятав в рукаве крапленого туза. Туз бьет как старший даже короля.  Расстаться не хотел с мечтой порожней.  Он в этом мире поводырь ничтожный. Лишь исполняет верхнего приказ.    

Иван Иванович решил, самолично, не доверяя никому, выехать на место. И посему, в настрое был не нежен …событий неизвестных происходит много… звон стаканов… последствие –тягчайший криминал, тут разобраться надо… естественно меж злата ищи хлам.Что происходит с мелочным жучком. Контакт намок? – он почему так бешено стреляет, шипит, в эфире слышен благо один мат. Надеяться на пьяницу Мамона он не может.  А на мне ведь миссия такая...- охрана избирателя от хама. Приказано, в обиду не давать…дебилов-кандидатов выявлять, вычеркивать из списка… а баб красивых плутовать, с согласий можно и пленить… снедать ... под камеру ей чувства изливать и фильмом наслаждаться. /Этот маленький клубочек, узелок, распутывать не станем. / Майор сегодня занемог. Вчера он на приеме был. В жаровне на костре все скопом собрались. Решали: быть беде, коль пьяный протрезвеет, а трезвый, он ведь всех не пожалеет, и поимеет…- устроит чехарду.
 Майор приоделся молча под бомжа.   Поверх брюк английского покроя, натянул спортивные, трехцветные штаны.  Неловко влез как искорка в плащи. Взяв щит и меч, на босу ногу приобщил к политике колоши, понемногу, стал к ним и привыкать, колоши приминая… «о боже мать!»  в пяте дыра большая.  К исходу часа, вышел в свет не скоро… попахивая фтором- требухой, газуя без причинено задним паром… все за успех. Пред выбором, быть недотепам на параше, или стелиться траурно кишкой.
Сел сам за руль в синь неба москвича.  Мотор взревел, он будто бы на ралли. И с места в три секунды сто метровку пролетел… но житель, избиратель понимали, что под капотом мерседес, с чужим литьем,- чужими клапанами. До села, от Гостищево моста верст пять. На верстовых столбах вестимо альманах… надписей, порочащих так много.  Ведь весь народ сошел с ума… и пишет маты понемногу. И посылают избранных туда… они летят, и слава богу, им помогает прессы саранча.  Сороки в центре жития. Судачат о любви и братстве, и какают, - скворчат сороки разно. Иные и с креста, могильник общий рядом. И не напрасно…- такие времена. Где вороны, там и могильный холм. На нем не крест, а государев столб.

                ***
Два брата - «самурая», с жезлами на перевес мотают срок свой в сроке, машину отогнали в лес. Припрятав поодаль дороги.  Кичливы, пьяны под отвес. Вчерась, двояко были на пиру, а ноне, как в миру по воробьям стреляют.  Стреляют, ржут… все пули в рикошет. И ищут «самостийно» жертву…-. счастливый денежный билет. Травку вислоухо приминая… наручниками черными звеня. Попердывали  дивно - пивно временами….  смотрели в даль, на пыльный амулет. Вне разума, с шипами ленту развернули, вопреки и поперек дороги протянули. А почему не вдоль? здесь ясность не нужна. В них как всегда вселился сатана. Это он в мозгу закручивает гайки … и ставит им в колеса шпильки- палку. Два брата бугая, стояли потирая руки, с надеждой ждали дурака.  А вот и он, спешит сюда…аванс ему зачтется.  Опохмелиться надо бы с утра… а на часах почти к одиннадцати бьется.
 
 Иван Иванович Иванов мчался, мощь запада от сель не понимая, выжал из дури мощи той, что мог. Вот вам задирам и невежам истинный урок. Не твое,-не хапай!
На иглы наскочил наш «паренёк», в кювете оказался. И  пьяный вылезти из москвича не мог. А кто ему помог? Тот зверем оказался.
И выражаясь языком плаката, Иван Иванович обгадил то, что мог. Сам выразился так: - Я с ними просто зае…я, что один, и что второй дурак. Но перед ними оказавшись, он понял: - не они, а он дурак. Забыл он документы впопыхах…когда на случку собирался, оставил в сейфе деньги, документы. И пьян он к общему стыду.
 Как он в кювете оказался? он сразу догадался… но это лишь пустяк. Рыгнув на руль, привстать только хотел, рылом принял увесистый кулак, воистину на сдачу. Обшаривая мнимого карманы… два брата-акробата, склонились враз над ним. Сегодня повстречался он не с теми.
-Негодник пьян. И документов нет!
-И денег тоже.
-Тащи его сюда, нам бог его послал…а мы ему поможем. Сунь его руку в дверь и телом дверцу придави, Дай телефон, пусть он пищит, зазнобе звонит. Не забывает о мошне, у нас он на крючке. Не  скоро соскользнет… прости братан, кулак удара просит.    Агония придвинулась к амбалам.  Что началось? - погода устоялась… Майора били рьяно с «утречка». Он ощутил, капель течет с конца и бабьи слезы.     Его раздели прямо до гола. Как принято при этом…, как кони помочились. Потряхивая капельки с конца… «Ух, как мы в свете дня повеселились!»  Пущай бежит теперь, на все три стороны. Село  то не далече. Там  хмыри живут одни и голого подлечат.
  Майор пришел в себя и тихо ждал, когда амбалы отвернутся, иль кто-то их от мысли отвернет.  Два молодца присев у старой ивы, поодаль москвича, представив небу пламенный послед… в дуплете Битструпа шедевр ваяли… на нюх воспринимали. Вприсядку танцевали гопака… меж древ лопух   искали. Тем и воспользовался энных служб майор. Какой позор. Он гол, кругом простор… в посадках он успел блеснуть, мотнуть яйцом пред молодцами.  И  пасть, вскочить как рысь, опрометью бежать между кустами.  Майор метнулся, меж листвы, стремился до оврага. К оврагу два прыжка, до смерти два вершка.   А  вдруг дурь выстрелит в него…, и он под топляками.
Два брата постовых, раскрывшие рты на беглого, двуногого смотрели, … на удивление, бег его полет, вращение  меж ступиц  карусели. 
Майор с разбегу не искал уж брод, не глядя влет летел в овраг глубокий. Гришин ров, он так глубок… не глубина,- бездонная дырище. / «Неандертальцев» в низ свалилось …тыщи/ Пока летел, скользил, слетела шелуха …  он как змея почти омолодился. По днищу рва змеюкой заскользил… за что-то зацепился.  Упал, ушиб колено… безвинно тело бренно. Что за дела? - мысль в голове вертелась.
Порточки необычной «новизны» заилены, вестимо не мои… за них он зацепился. Они ему не по уму здесь явно пригодились. Песочек, глину отряхнув, промерил джинсовую рвань, рвань   бабьего размера. / XXXL. / Примерил.  потрогал голый зад, он испещрен, изрезан, чем? -не понял.   В поясе озерной ширины он утонул…  как кот в мешке случайно оказался. Рвань явная, ничтожество внутри и не в строке…  Где найти ему ремень или шнурок и бабьих рук застежку?  И пуговиц ведь нет. Что за херня,- российская манера. На клочья все безумно рвать, чтоб людям не досталась. Придется лыко отыскать и драть…
 Два выстрела в дуплет. Он кинулся к селу. Минуя ямы и ухабы. Полотнище над ним затрепетало, он голый гну, штаны в руке зажаты …женские штаны все в дырах, на бегу, все в солнечных каратах.
Добравшись до села, в уме прикинул, они, наверное, уже бегут, летят сюда. Перебежав дорогу, побежал в левады, тут только понял он … какие люди гады. Как все имеет родственную связь… допустим куманика так переплелась… что стал он красный, словно рак… себя из плена игл шипов освобождая, он вспомнил краги Блохина… и кожаный кровавый фартук.  Припомнил свою сеть… она ведь впрямь из нитей зла… игривая такая… как Эрнестов Мач… Такая игл игра, у нас она большая. Имеет смысл.
А здесь природа мне за подлость возмещает. Безвинен я, зачем она терзает?  Зачем терзаем я? Штанами куманики нити рвал, низ тела прикрывая, вырвался на волю наконец… припомнил латыша… известного всем Магго. Еще того не зная, острей осоки трав в помине нет. От лезвий сволочной листвы – беда большая.
Изрезан вдоль и поперек, он боже помолился и изрек. Я не убивец –душегуб Исай. За что невинного калечишь? Я невиновен, бог свидетель. Ты яйца режешь как серпом... а я причем? Я просто раб с ярмом, - звезда при нем едина на погонах. На смерть сам обречен…ведь я живой уж помер…
Меж кочек пел как прежде коростель… в болоте квакала лягушка… и с выси голос ветерок принес. «Тебе и невдомек, кому ты служишь. За  кем идешь, и с кем ты дружишь»
 Когда-то в детстве приезжал он к деду. Припомнил, что тропинка здесь была, да видно заросла… недалеко река холодная бежала… прислушался, она журчит теперь поодаль от него, подле куста. Штабной осоку штаниной приминая, как сумасшедший выскочил к реке… увидел стрекозу на ветхости бревне. Ветхие, неровные перила… от радости решил по бревнышку пройти… осилив два шага... перила вдруг прогнулись, бревно гнилое рухнула в реку, а с нею и майор пошел на глубину. От страха- холода, все тело судорожно билось. Боюсь, не мышцы ли свело, и помощи не жди. Куда тебя безумец занесло?
                ***
Квит от людей устал, и тишины искал.  Бутылочку он где-то отыскал, с собой принес … на закусь не овес, три огурца соленых, хлеба шмат, и много лука.  Курил он самосад… и брезговал курить опилки и кору, которую нам продают в ларьках в дыру.
Бревнышко лежало в берегах, здесь он когда-то мылил в речке баб… а время то ушло, быльем все поросло. Присев на ветви крепкого куста, газетку расстелил на кочке… достал стакан, продул, махорка на донышко прилипла. Закуску разложил, бутылку откупорил не спеша, налил, посмаковал глоток во рту для пробы, лихо залпом выпил,  закусил.  Припомнил детство, мать, отца и деда… и первое падение с коня, и первый поцелуй… все помнил поминутно. Блаженства миг. А  что теперь? - вериги для меня. Ткнул, вынул и забыл. Душа уж не на месте… она былинка, а я как самурай… боялся прикоснутся к ней… любил её и знал. Она  моей останется на вечно.
В армию ушел, три года отмутузил. Пришел, а здесь она желанная, но с пузом. Насильничал  Каптелова сынок. И я дурак… простить её не смог… зачем и почему? Живу с чужой женой. Досталась мне бабенка по «наследству». А разницы не вижу я. В соитии… ведь я у ней не первый…  видимо десятый. Детишек нет, отсюда и рогат. Жаль, вернуть бы времечко назад. Носил бы её нежно на руках, детишек  вместе бы растили. Каптелова, как таракана раздавил…взыграла кровь… но видимо уж поздно. Головой мотнул… налил и выпил.
А что за шум там за рекой … мышиная возня. Неведомо кто прет и материт себя… укроюсь я за куст. и осмотрюсь …возможно это «черт». Я черту пригожусь.

 Напротив, бабки –Гречанки, был раньше переход через реку. Здесь был всегда покос. Стога стояли. Мальчишки в лошадках  волокуши  волокли. Стога росли, а с ними мы. Теперь здесь топь, никто траву не косит. А это кто? И  кто безумца просит, брести по грязи на меня.  Квит видит голодранца. По виду, норову не наш. И  дури видно много. И  лезет на бревно. О боже… твою мать, бревну уж сколько лет? Ему несдобровать…спасут его лишь боги.
 - Мне не было пяти, когда бревно то положили. Оно давно уж сгнило. А вот и результат. Мир происшествием богат…  упал с бревном в реку мой чуждый голодранец. Пошел ко дну. Квит понял…ошибку надо исправлять, слепому помогать, потом уж пояснять, зачем за волосы тащил его, мать с матом поминая. А он продрог… скрутило холодом беднягу… ведь речка холодна. купаться здесь нельзя.  За волосы мартышку поднимая, на травку посадил, рубашку снял, отер его, стакан к нему придвинул.  Глотни глоток… тебе теперь урок… ключи здесь бьют холодные повсюду.

Майор дрожал, подарок принимая. Сделал глоток, и меры уж не зная, все вылил в рот. Майор, он мер не знает.  На ляжке хлопнул комара,- вернул стакан. 
Тело от порезов изнывает, а этот тип вопросы задает, не понимает… все задом наперед.
-Откуда путь ведешь? и что в уме несешь? Не нашенских кровей от корня до бровей Кто ты?
-Я…я в соитии в капкан попал… верней   попался.  Муж любовницы в меня стрелял. Я чудом жив остался. Вот так я в этом месте оказался. Спасибо, ты меня от смерти спас. Зимою  в проруби купался... в купели водица потеплей.
-Я слыхивал, стреляли много раз. Не можно в голого... средь бела дня … в такую жопу не попасть…поверь, я влет не промахнулся. Ты чёта врешь.
-Вот крест … не вру. У молодухи за рекою я ночевал. А муж её был пьян… в дугу, от сюда видно промах.
- Не ври! На той стороне реки, живут недружно двое. Одна старуха, соседей поминает всех. Она безногая. Вторая, зло вне памяти скребет, а потому безрука.  Безрука…и слепа на правый глаз… видимо ты с нею развлекался? Игрище предсмертное устроил. Как она? В постели хороша?  Ты дурня, меж двух льдин не заморозил?  В городе таких уж не найдешь. В городе галдёж, пердеж … а молодые видимо не телки … вертухаям   не дают…, и вы как на иголках. А тем, кто носят щит и меч … они  вестимо в пасти волка.
- Нет, нет!  Я видимо соврал… все расскажу вам по порядку. С чего все началось, в овраге закрутилось, не срослось.  и почему я голый. Он умолчал о службе, звании и чести. И истинной причине… быть на месте…поздравить необычное село. Недалеко Лески. Избранникам места эти знакомы. Рыжков любил Лески, Ильф   Восюки..., а я конечно выселки свои. Три ивы возле дома. Он Беликова пропащий младший сын.
     Квит долго жил, совал и вынимал… и по тому все знал.
- Вы Серафим небесный, а не местный?
-Так точно
И служите…
-так точно.
-В ФСБ
- Служу куратором, сейчас болею за Мамона../ откуда пес этот знает, что я служу в спец органах… ведь я же гол?.
-Ваше умозаключение мне издавна знакомо.  Вы сомневающийся, от сюда и укор. Ищете вне света тень… как Петр сомнением пропитан. Истина, она блажит от ран. К спец службам я претензий не имею.  -Руку подними, наколка дивная , знакомая под мышкой…
-А,-это.
-Да,-это.-.Ошибка молодости.
-А почему доллар вместо С… ФSБ.
Инициалы…- Фролов Семен Борисович, Доллар для куража.
 Квит в стакан налил, стакан пошел по «кругу». Беседа  продолжалась бы еще. Но комары ведь верили в победу… едино презираемы в быту.  Набросились  клубком, и поедом бы голодранца съели.  Не местный выпил, посмотрел на комариный рой. - А мне совсем не больно. Пусть кровь сосут достойно, а мне совсем не больно… как в кино. Плечами белыми вращая… он попросил, на гонор намекая… начертать простецкими словами… кротчайший путь от комаров до пьяницы в селе. Мамона, кандидата и гондона… который не в себе.
- Слышишь? у Мамона круговерть. Они не пьют, они гуляют. Квита на гульбу не приглашают. Я кровный его враг.  Пойдешь сюда, держись протоптанного следа, выйдешь, три раза свистни… моей рубашкой стыд прикрой.   По стёжке вверх иди, там голоса услышишь… у них сейчас пропой.
Майор, сверкая задом постарался пройти осоку по резвей, не быстро….  изрезался, но пьяный всему рад. Он вышел в белый свет и свету помолился... три раза свистнул.  На бедрах завязав рубашки рукава, прикрыл вершину, комель   дурака.

 Мамон как прежде банковал, в стаканы «чаю» разливая. Наполнил всем,- последнюю до края наливая.  Бабенки возлежавши на Андрее…слюнявили, лобзали «Гименея». Андрей хоть пьяный, пьяный, но прозрел. И видит он себя на троне, а в зеркалах средь бабьих тел. «Ах!» и «Ох!» он в золотой короне. Мамон, как тамада, спросил навязчиво невнятно.  Налил я всем.  Непьющих нет! - державные согласны? Согласны наравне, или они как в божьем сне,- мои труды напрасны?
- А мне! негромко просипел майор. Никто к нему не повернулся…
                ***

Квит себе налил, - блаженство ведь какое… с аллеей груш и слив он с детства породнился.  Но он забыл, до той поры далече. все заросло и грешным поросло. Болото оказалось в междуречье.  Травы хоть жопой ешь. Но  адовой так много… коровку не прокормишь осокой. Немного отдышавшись прикинул хрен свой к носу. Примерил  без размерность общий благ. Долги веригами весели на плечах… а в кадрах только ланч и марш.
 Штаны поправил, дыр, пробелов много, а главное с колена до мотни… уж отцвели сады… а сзади посмотреть …кто яду в душу мне накапал, поверг во тьму судьбу.   Вся ягодица блещет новизной. И я как сельдь един и сед в соленой тухлой бочке…
чем я не блудный сын. Вернусь, покаюсь. перед ней.
 Подпоясался по крепче, тем, чем мог.  Штаны в воде спадут... а это неуместно… ведь я предстану перед нею голым.
С лозины лыку отодрав, как смог за лямки привязал.  Не преминув, помянуть лишь бога … пустился в путь …  счет дня, на той ведь стороне, там жила когда-то его небесная подруга. От горя померла. Какие  муки вынес я тогда…как и она… чуть не сошел с ума… веревки не осыскал я подходящей. 
Пройду и я же тем путем, которым брел не здешний голодранец. Засранец жил ведь в нем…покаялся, и человеком стал, как жаль, что ненадолго.  Он человек! Грехи его, бог с миром отпускает. Мы все грешны, от сюда и смешны… куражимся пред богом.

 Речушку быстро переплыл, и через топь, лозу всем  телом  раздвигая, он торопился в видимый им срок. Увяз, опутан нитями судьбы …он в иглах куманики исцеляясь... терзал себя за прежние грехи. Суть истины искал, игл в степени касаясь. И не напрасно, исколотый шипами, он повторял: что сделали они вражины с нами. В системе нашей… жить уже устал. Метаюсь как шакал   и нет покоя … в покое только детство. Подобнее понять он не успел, ум враз похолодел. Быстрей, быстрей по топи пробираясь, достиг осоки… а ты читатель знаешь, как бритва режет… раны глубоки…- зачем? Чтоб знали дураки, что ждет их.  Господи прости…коль ты свободу обретаешь. Растишь  и Ирода в груди. Родные корни отметаешь. А родина твоя- где матери следы…ты там не наследи, приемно выражаясь.
 А голос свыше: «Вот так невинные, в ежовщину стонали.» 
- Мы помним все… от них мы переняли... что человек без совести не враг. А с совестью вражина и дурак.  И  это «божий» тавр,- свободный тавр   России.  Избавится? - нам видно не дано. Годков не хватит в силе. Как жили, так живем. Средь  иродов помрем… с мечтою детства.
Услышав повторно голос свыше. Квит, лишившись разума, метнулся меж кустов и вылетел на старый, дряхлый дом. Вот здесь она жила… под ивою  в ночи они встречались. Под ивой приняла она и смерть. Он самолично снял её, вынул из петли… видимо судьба у нас такая. Мы все в петле.Не каждый только знает.