По соседству с вокзалами

     Сорок лет моей жизни прошли по соседству с вокзалами. До восемнадцати лет я с родителями жила в старом пятиэтажном доме на улице Каланчевская, это — известный доходный дом Сапожниковых 1875 года постройки. Однако в моём детстве он выглядел совершенно обыкновенным, ничем не приметным, в нём не было современных удобств, таких как мусоропровод и лифт, да и сам дом был сильно изношенным, давно нуждающимся в ремонте. И действительно, в начале 80-х годов он был признан аварийным и полностью расселен, а два десятилетия спустя его приобрёл и отреставрировал какой-то предприниматель, превратив в роскошный особняк. Когда смотришь на это красивое здание сегодня, совершенно очевидно, что оно представляет собой историческую достопримечательность, но во времена моего детства это был просто старый дом.
     За домом тянулся хитроумный лабиринт из внутренних двориков с хаотичными постройками и гаражами. Искусно маневрируя между ними, можно было за пару минут дойти до здания Казанского вокзала, которое выходило одной стороной на Рязанский проезд, а по нему сразу же выйти на Комсомольскую площадь или Площадь трёх вокзалов. Там, напротив Казанского железнодорожного узла, расположились ещё два вокзала: Ленинградский и Ярославский, а чуть поодаль от них — станция «Москва-Каланчевская», сейчас это — часть диаметров D2 и D4 сети МЦД, объединившей формат пригородных электричек и метро.
     Сосредоточение такой мощной инфраструктуры в одном месте образовывало огромный транспортный хаб с толпами приезжающей и отъезжающей публики, от которой начинало невольно рябить в Глядя на это красивое здание сегодня, глазах. Суетная атмосфера, царившая на Площади трёх вокзалов, не знала границ и, подобно брошенному в воду камню, расходилась кругами вокруг, вовлекая в свой сумасшедший водоворот всё близлежащее пространство. Продуктовые магазины были постоянно переполнены людьми, пытающимися закупиться нехитрым провиантом. Те, кому это удалось, спешили занять скамеечки в тенистых двориках поблизости. В ненастные же дни транзитная публика рассредоточивалась по подъездам жилых домов. Тогда ещё не было домофонов и магнитных замков, подъезды были открыты для всех, чем и пользовались приезжие люди.
     Полагаю, что в плохую погоду вокзальные помещения не могли вместить всех желающих разом, да и не было тогда на вокзалах таких комфортных условий, как сейчас, когда к услугам гостей столицы есть всё необходимое: и удобные сиденья в кондиционированных помещениях, и кафе на любой вкус и кошелек, и масса магазинчиков с сувенирной продукцией, за разглядыванием которой можно незаметно для себя скоротать время. В моём детстве отъезжающие коротали время где и как попало, и часто в моём подъезде.
     Вокзальная атмосфера окружала меня повсюду, даже находясь у себя дома, я ощущала её присутствие из-за постоянно врывающихся в мою форточку объявлений об отправлении и задержке поездов с Казанского вокзала. Со временем я научилась различать голоса диспетчеров и придумала себе забавную игру: засыпая под их объявления, я представляла себе, как выглядит обладательница того или иного голоса, или в каком она находится настроении. Вокзалы стали неотъемлемой частью моего личного пространства, но их суета утомляла меня, и я втайне мечтала уехать подальше.
     Когда я узнала, что наш дом расселяют, я очень обрадовалась, наконец-то моя мечта сбылась! Нам предложили на выбор несколько квартир в разных районах Москвы: в Строгино, на ВДНХ и совсем рядом на Краснопрудной улице. «Ой, только не рядом», — думала я. Мы с родителями посмотрели все варианты. Квартиры располагались в современных домах с лифтами и мусоропроводами, были удобной планировки и со свежим ремонтом.
     Правда, в них не было таких высоких потолков, как в нашем аварийном доме, да и размеры комнат оказались значительно меньше, зато вместо нашей просторной «двушки» нам полагалась трёхкомнатная квартира, а это означало, что у меня появится своя отдельная комната. Я была счастлива, однако меня ждал сюрприз.
     Из всех возможных вариантов мои родители выбрали квартиру именно на Краснопрудной улице, то есть опять по соседству с тремя вокзалами, только теперь с другой стороны. Я уговаривала их передумать и перебраться подальше, где спокойней и безопасней, где не снуют толпы приезжающей-отъезжающей публики, но у них были свои аргументы. Из Строгино им было неудобно добираться до работы, а на ВДНХ из-за близости к Останкинской телебашне оказался повышенным электромагнитный фон. И мы переехали в новый кирпичный дом в пяти минутах ходьбы от Ярославского вокзала, где я прожила следующие пятнадцать лет.
     На этот раз в окно моей спальни не врывались голоса вокзальных диспетчеров и шум поездов, поскольку их бесцеремонно вытеснил гул машин и скрежет трамваев с оживленной Краснопрудной улицы. К удивлению, и суета транзитной публики сильно сбавила свои обороты, особенно после открытия на площади трёх вокзалов огромного универмага «Московский», который подобно магниту притягивал к себе всех гостей столицы, надёжно удерживая их в своих лабиринтах и не отпуская никуда дальше.
     Жизнь, тем временем, шла вперёд, я закончила вуз, устроилась на работу, стала хорошо зарабатывать и в конце 90-х годов решила отделиться от родителей, тем более мне представился такой случай. Мне, как сотруднице крупной иностранной структуры, выделили корпоративную ссуду на покупку жилья. В те годы ипотеки в нашей стране ещё не было, банки под эти цели не выдавали кредитов, но сделки с недвижимостью прочно входили в обиход. Я стала подыскивать себе подходящий вариант, чтобы моё жилье было недалеко от родителей, но не слишком близко к вокзалам и при этом отвечало всем требованиям безопасной сделки. Промучившись несколько месяцев, я так ничего и не нашла, поскольку корпоративный юрист, чьё одобрение требовалось для использования кредита, «зарубил» все мои варианты как неблагонадежные.
     Отчаявшись, я случайно наткнулась на объявление в газете «Из рук в руки» о продаже квартиры от компании-застройщика в новом панельном доме с полной отделкой, стоимость которой вписывалась в мой бюджет. Я влюбилась в квартиру с первого взгляда, а её документы успешно прошли юридическую проверку. Смущало лишь одно обстоятельство — квартира находилась в тихих двориках Верхней Красносельской улицы, но окнами выходила на запасные пути сразу двух вокзалов: Ярославского и Ленинградского. «Вы не волнуйтесь», — уговаривал меня менеджер по продажам, — «это же запасные пути, здесь шумно не будет, а мы вам ещё и скидку сделаем».
     К тому моменту срок действия кредитного решения у меня истёк и меня предупредили, что я вряд ли смогу получить его в ближайшее время заново, но я ещё успевала купить эту квартиру по соседству с вокзалами. И я в третий раз оказалась рядом с ними. Засыпая в своей новой квартире, я вновь слышала по ночам шум проходящих поездов и объявления диспетчеров, правда, уже значительно реже, чем в доме своего детства, ведь движение на запасных путях и вправду оказалось менее интенсивным.
     Шесть лет спустя, когда я была уже замужем, я перебралась подальше от трёх вокзалов в район Богородское. Правда, с вводом в действие системы городских электропоездов МЦК, знакомые звуки стали вновь проникать в окно моей спальни, особенно в летнее время. Сейчас они не раздражают меня, ведь современные поезда ходят тихо, и, засыпая под их ласкающий шелест, я невольно переношусь мыслями в свой первый дом на Каланчевской улице, наполненный вокзальными звуками, ставшими, как оказалось, мне родными.
28 августа 2024
Коллаж из фотографий в открытом доступе интернета