Как я выбрал крематорий

Фотограф мне попался настоящий искусник и гуру своего дела. В полуподвальном помещении фотостудии, куда приходят отсняться по-быстрому на документы, он уже полчаса танцует вокруг меня – 16-летнего пышнокудрого эфеба. То переставит свет, то даст мне расчёску расчесать патлы, то начинает крутить издалека кистью руки вправо-влево, и моя голова поворачивается вслед за ней как у зомбированного.

- Ну всё, малец, замри! И не смей моргать! – выкрикивает он испуганным голосом. Щёлкает затвор, и фотограф испускает чудовищный вздох удовлетворённого художника.
- Что же ты малой с такими хаером пришёл на паспорт сниматься? Всё ж таки – первый документ. А ты зарос как леший, - добродушно зудит старый пень, скручивая фотик с треноги, - на улице вон чего, так не ходят.
А на улице на секундочку – 1995 год, разгул наркомании, бандитизма и свободного рынка. Ельцинизм, одним словом. И он прав – в рабочем квартале Подмосковья так мало кто ходит.
- А это, что за брошь? – спрашивает назойливый фотограф на прощание.
- Фамильная, - гордо говорю я, и выпячиваю грудь как Дворцовый мост.
- Кре-ма-то-рий? – читает он по слогам, - ты с этим на паспорт?!

Если ты не самый сильный мальчик в классе, склонный к созерцанию и отрицанию юный нигилист и (еле)троечник, любишь лазать по чердакам и подвалам, курить там и распивать порто «777», и заслушиваешь пластинки старших братьев-сестёр с лохматыми, британскими дядьками на обложках, то рано или поздно столкнёшься с культурным феноменом под названием – русский рок.

Окунувшись в это неформальное сообщество, надо немедленно, в лучших традициях язычества – сотворить себе кумира, на чьи концерты ты будешь гонять и чью символику будешь носить. А ты, напоминаю, подросток лет 13-15, интернета у тебя нет, а про русский рок и рок вообще в газетах пишут скупо. Но благо есть камрады и ходящие по рукам аудиокассеты.

Так-с, тут ты начинаешь прикидывать кого бы выбрать. И начинаешь отметать кандидатуры: «Машина времени» и «Воскресенье» какие-то постные, без перца, «Аквариум» - слишком лайтовый и вычурно-заумный, «Кино» слишком лозунговое и пафосное, к тому же Цой умудрился попасть под автобус и на его концерте не поскачешь. «Алиса» по началу кажется в меру бунтарской, но после знакомства с её фанатами, вливаться туда даже страшно (позже из Армии Алисы отколются сепаратисты и станут фанатами КиШ) Ещё страшнее обезжиренные и унылые фэны «Арии», но слушать эту вторичку меня никогда не тянуло.
Аристократичные «Пикник» и пролетарские «Бригада С» в серьёз не рассматривались, а про абсурдистских хулиганов типа «НОМ», «Звуки Му» или «Ноль» я тогда и слыхом не слыхивал. В общем осталась в поле зрения «тёмная» троица, завладевшая моим сердцем навеки вечные (что остальным не удалось, несмотря на весь из мерч и радийность) это сумрачно-депрессивный северный  «ДДТ», анархист Егор Летов со своей мизантропической лирикой и мрачные, готичные похабники «Крематорий».

О, «Крематорий», с его мрачноватой эстетикой, всеми этими мёртвыми девочками, реанимационными машинами, лепрозориями и больными клаустрофобией хабибуллинами, я познакомился не в московских подворотнях. А как не удивительно в заливных лугах под Каширой, где помогал деревенскому другу выпасать рогатый скот. Он брал с собой в поле потасканную гитару, знакомую бабу и сигареты с фильтром. И пока козлы лазали по деревьям, мы курили и слушали как он горланит песни про зомби, фригию и клубнику со льдом. Дома я жадно слушал всё это в оригинале, и это настолько сильно контрастировало с царившими тогда в эфире Мальчишником, Браво и Львом Лещенко, что решило мой выбор окончательно и я стал адептом «Крематория». До того, что сфотографировался с мерчем любимой группы на первый свой паспорт. С тех пор нежно люблю «Крематорий», как привет из детства, и группу воспевшую эстетику смерти, секса, любви и каннабиса.
Сегодня Армену Григоряну, отцу-основателю и главному автору группы «Крематорий» - 65 лет.