Предыстория Кости Первая любовь

Семен Федорович Преображенский был не просто очень частым гостем в доме на Котельнической, а считался уже полноправным членом семьи. Для Кости Семен Федорович тоже довольно быстро стал особенно значимым человеком.
К тринадцати-четырнадцати годам, как и положено, в юном
Костином организме забурлили гормоны, и никакая дисциплина карате и логика разума не могли полностью охладить бурлившую кровь.
Профессор
Преображенский
стал
внимательнее
присматриваться к своему названому племяннику, благо бесхитростный Костя со всеми его подростковыми переживаниями был как на ладони. Семен Федорович первый заметил и обратил внимание Елизаветы Матвеевны и Нины Васильевны на то, что ниже этажом, как по заказу, ко времени и к месту, расцветает юная Татьяна, дочь небезызвестного хирурга Матвеева.
Татьяна на первый взгляд была девушкой правильной и, что называется, приличной, как и положено девушке из хорошей интеллигентной семьи. Поэтому когда Костя честно пришел попросить у Елизаветы Матвеевны денег на кино, она особенно не удивилась и возражать, само собой, не стала. Она, проходившая подобные периоды мальчишеского взросления со своим собственным сыном, была к ним морально готова и в душе радовалась, что Костин выбор пал на милую и положительно умненькую Танечку. Нина Васильевна была настроена несколько скептически: она на своем веку повидала умненьких и хорошеньких
Из интеллигентных семей, которые умудрялись тихой сапой беременеть в девятом классе. Но пугать Елизавету Матвеевну ей не хотелось, поэтому она пока что ограничилась только тем, что помолилась перед сном Богу и перекрестилась. Семен Федорович предпочел был рядом и пока что наблюдать за происходящим, чтобы в нужный момент вмешаться, если потребуется.
Елизавета Матвеевна подумала, что было бы не лишним познакомиться с Таниными родителями поближе. Нина Васильевна и Семен Федорович поддержали ее идею, и запланировали чаепитие на ближайший субботний вечер.
Итак, всем взрослым семейным составом было решено детям не препятствовать, чтобы не провоцировать их своими запретами на глупости, но приглядывать за ними бдительно и постоянно.
В день похода с Таней в кино Костя спустился на 9 этаж и позвонил в дверь. Ему открыла Танина мама, пригласила войти и подождать дочь в гостиной. Минут через пять вышла Таня. Толстая русая коса чуть не до колен, скромный серый костюмчик, в ушах неприметные серьги с маленькими жемчужинами. На лице ни грамма косметики. К лифту она шла молча, наклонив голову вперед, но стоило им оказаться в кабине лифта, как она тут же приосанилась, аккуратный острый подбородок гордо приподнялся вверх, и Костя с удивлением посмотрел в ее большие миндалевидные с хитрым прищуром глаза.
На первом этаже она бросила:
- Я сейчас, - и исчезла за одной из колонн. Вернулась оттуда
через минуту с пачкой импортных сигарет.
- Кому-нибудь сболтнешь - убью, - строго пообещала она и
выпорхнула за дверь.
Таня курила возле кинотеатра, пока Костя ходил за билетами.
Потом она отправилась в дамскую комнату, пробыла там минут десять. Костя весь издергался: столько времени в туалете проводит, может, у нее живот разболелся. И теперь еще к началу могут опоздать. Он ждал этого вечера не одну неделю. Не то чтобы он был в Таню влюблен, вряд ли, просто для него это был первый взрослый шаг, шаг настоящего мужчины - пригласить девушку в кино. Об этом вечере он грезил как о некотором рубеже между своим беспечным детством и подступающей неизбежной юностью.
Татьяна появилась, когда фойе уже опустело и контролер уже готовился закрыть дверь в кинозал. Костя, не в силах пошевелиться, во все глаза смотрел на свою спутницу. Волосы блестящими локонами раскиданы по плечам и спине, вместо серого костюмчика коротенькая юбчонка, открывающая до неприличия стройные красивые ноги, обтянутые кружевными колготками, желтая свободная блуза, словно фонарь, освещает собой тусклое фойе.
Девушка вихрем пролетела мимо него и контролера, и Костя только успел уловить терпкий незнакомый ему аромат духов, заметить блестящие от теней веки и густые, черные, как будто углем намазанные ресницы.
Костя опешил от такой красоты. Он даже не взглянул на подмигнувшего ему контролера, как во сне дошел до нужного кресла и опустился рядом с этим великолепным ярким существом.
То, что происходило на экране, совершенно его не интересовало: все его мысли и чувства были сосредоточены на сидевшей рядом с ним умопомрачительно красивой девочке.
В середине фильма Таня как бы случайно коснулась Костиной руки, и разум ему изменил. Не помня себя, он схватил ее руку и прижал к губам. Его горячее неровное дыхание щекотало ее ладонь, и она хихикнула. Потом Таня положила голову ему на плечо. Это стало последней точкой. Сотрясаясь от болезненных судорог где-то в области желудка, он прижался губами к ее влажному полураскрытому рту.
Они целовались всю вторую половину фильма. Костя, плохо понимавший, что такое с ним происходит и каким именно чувствам он обязан этой лихорадкой, мечтал только об одном: чтобы этот вечер длился вечно.

После фильма Таня снова переоделась в туалете кинотеатра.
Домой они шли медленно. Костя наслаждался каждым мгновением, изучал новые для себя ощущения и прислушивался к бешеному восторгу, мощной волной накрывающему его душу. А Таня как будто вдруг утратила интерес к происходящему и спешила домой. В подъезде она снова спрятала сигареты, пока Костя отвлекал вопросами консьержку, заплела волосы в косу, пожевала лавровый лист и растерла пальцами прихваченную из сквера еловую веточку.
- Ну, пока, - бросила она, выпархивая из кабины лифта на своем этаже. Костя хотел ей что-то сказать, но лифт уже закрылся и повез его на десятый этаж.