Часть седьмая. Вампиры

Часть седьмая. Вампиры.



- За что же ты меня так мучишь:

- Хотелось мне спросить у моего младшего ребёнка, как только я, поднявшись к асфальтированной не очень ровным асфальтом, подмосковной дороге, догоняла своё младшее детище.

Решение ехать в Москву принимали вместе, потом решение ехать из Москвы в Каширу тоже принимали все вместе. И младший мой ребёнок не протестовал, когда, собравшись на мягких зеленых диванчиках обтянутых нежной и зеленой искусственной кожей, собравшись в зале ожидания для маломобильных граждан, решали наш вопрос о поездке, по - семейному.

Я приноравливалась к шагу Возмущенного и Взбудораженного Молодого Человека. Я не решалась ни спросить, ни навязать своё решение ему сейчас, когда он был в таком Возмущении оттого, что устал, перестал верить, устал надеяться. И я не решалась начать свой воспитательный разговор.

В ответ я бы получила новый гневный взгляд. И сложный вопрос?:

- Мать, зачем ты опять вампиришь? И к чему теперь еще, непонятному и новому и ненужному, тебе бы еще раз захотелось принудить меня?

Современные дети, воспитанные и воспитываемые школой в новых правилах: Уважения к Самостоятельной Детской Личности и Соблюдения Прав Ребенка, никаким образом, не походили на нас.

На тех же самых детей, которыми мы были в этом возрасте, только лет двадцать пять - тридцать пять назад.

Нас даже не заставляли помогать по хозяйству, мы сами должны были догадаться, что пришла пора начинать делать это. И быть помощницами или помощниками матери с отцом, с детства и на всю жизнь!

А современных детей школа учит, что из них выйдут, уже выходят прекрасные лидеры. Вот - вот они выходят, уже к выходу из собственного сознания всем лидерством подошли.

Все верно! Обществу бывают нужны лидеры. И некоторый излишек вожаков и лидеров на тот случай, если они, вдруг понадобятся, выращивают всей школой для общества и про запас.

Но в жизни реальной руководитель крупной корпорации может быть один, в крайнем случае несколько, на небольшой современный город. И маются остальные граждане, так и невостребованные в лидеры, потом всю долгую жизнь, расстраиваются, что, может быть, светила им блестящая карьера.

Но где - то они не смогли, не успели сориентироваться, не дотянули. И славная блестящая жизнь и удача, прошли мимо них, обошли стороной!

- А мы куда идем? - Осторожно спрашивала я, метров через пятьдесят быстрого своего шага рядом с неприступным детищем.

Мой ребенок шел и молчал. Жалела, что заговорила слишком рано. Надо бы еще немного было молча рядом с ним идти.

Но очень болели ноги, которые сегодня истоптали два вокзала в Москве и один вокзал в Кашире. А потом поднимались по неизвестной тропинке на холм высокий, выбирались к дороге заасфальтированной. А теперь неизвестно куда, вслед за собственным ребенком шли.

В тот миг, когда я уже перестаю надеяться на связный ответ и считаю, что заговорила слишком рано, мой ребенок мне отвечает:

- Я возвращаюсь на вокзал.

И понимаю, что вся ситуация такова. Наш муж до инсульта, и во время болезни, оставался тем самым лидером. А значит был мужчиной сложного характера.

И подрастающий малолетний, но уже самодостаточный человек, настолько «наелся» издержек проживания с ярким и харизматичным лидером в доме, что переставал надеяться на успех взаимных переговоров всех родственников, которые могли бы закончиться в мире: В семейном уюте и в тепле…

Поэтому и решительно, человек покинул нас, доставивши остальную семью до точки места встречи всех родственников. И намеревался скоротать ночь, дожидаясь нас, сидючи на жесткой лавке железнодорожного вокзала в небольшом городке Кашире.

Наш юный путешественник оставался путешественником неопытным. Он просто не подозревал, что на ночь железнодорожный вокзал в Кашире может быть закрыт на замок и на ключ.

И тогда, всех, кто задержался на вокзале после времени прохождения последней электрички на Москву, просили бы освободить здание вокзала и подождать его открытия на улице. А это самые глухие ночные часы…

- Смотри, там кто - то стоит, - замечаю человека под грибочком около продольного и непонятного продольного я. - Давай подойдем, посмотрим. Наверное, это остановка. Тогда нам лучше автобуса подождать.

Здесь остановки длинные, дорога темная. Зачем ноги усталые лишний раз бить, на вокзал нам с тобой пешком возвращаться.

В глубине души я мечтаю, чтобы детеныш прошелся немного по дороге, остыл и успокоился. Затем, (о, счастье мое!), согласился бы вернуться, чтобы решить все проблемы, возможно, затихающего конфликта между родственниками. И где - то найти, хотя бы, на эту ночь, приют или семейный привал…

- Мать, ты опять вампиришь, - Говорит мне ребенок устало и, от усталости, глухо. - Мы шагов двадцать пять назад подходили к тому месту, где тебе тоже остановка автобуса померещилась. А это были мусорные баки.

Действительно. Мы проходили мимо места, где выстроились, темной линией, несколько мусорных баков. Очень похожи были баки, поставленные рядко;м, в вечернем сумраке, на очертания остановки.

Но около того места, где мы сейчас проходим установлен фонарь, стоят два человека, виднеются конструкты остановки автобуса.

Это она. Остановка автобуса. И мы ее действительно нашли.

Автобус подошел вскоре. Шофер нас обилетил. Сказал, что железнодорожный вокзал будет следующей остановкой.

И добавлял, что вокзал в Кашире закрывается на ночь. Железнодорожный вокзал - с часу ночи до четырех утра.

Автобусный вокзал во сколько закрывается водитель автобуса не знал. Но знал очень точно, что и автовокзал тоже закрывается на ночь. Потому что, по делам службы, каждый день на автовокзал приезжал.

Итак, мы высадились на станции ж/д вокзала.

- Быть может, ты уже успокоился? - Хотела спросить я. - Мы можем вернуться?

Ухватившись за лямки рюкзака, мой ребенок угрюмо пёр к зданию ж/д вокзала. Ни в какие переговоры со мной он больше не вступал. И только лишь в помещении вокзала, освещенном лампами, яркими и электрическими, я узнавала у дежурного кассира, спрятанного в кассовом окошечке за стеклом, когда же будет последняя электричка на Москву и во сколько их, каширский вокзал закрывается.

Потом, понимая, как любая информация важна, приносила эти сведения своему ребенку.

И встречалась с его безразличным взглядом. Человек был настолько молод, что перспектива оказаться в час ночи и до четырех часов утра на улице человека не пугала.

- Дети бессмертны так же, как и несвоевременно умершие вампиры! - Понимала я. - Ни тех, нидругих не пугает возможность погибнуть.

Но понимая теперь сложившуюся ситуацию, не переставала за своего младшего бояться...

И только лишь открывала рот, чтобы спросить:

- А почему и за что ты постоянно считаешь меня Главной Семейной Вампирессой, если соглашаешься со мной вместе поехать. И никогда не возражаешь, если я собираю всех Вас вместе.

И посоветоваться к вам ко всем вместе иду?...

Но в этот момент зазвонил мой смертельно уставший за день сотовый и мобильный телефон. Там оставалось заряда в батарее на один - два звонка, не более…

И старшая дочь, в трубку, рыдающим голосом заявила (завопила?...), что они вместе с бабушкой пытались провезти Сергея в его инвалидном кресле до входа в квартиру. Не удержалии и опять свалили на землю кресло.

Вместе с мужем, естественно. Но ихних слабых сил не хватает, чтобы нашего мужа с земли поднять!

- Пожалуйста подожди меня, хотя бы, на вокзале, - попросила я своего младшего, когда телефон вместе с рыданиями старшей дочери в трубке, вдруг разрядился окончательно и замолк.

- И если мы не сможем вернуться в ближайшие час - полтора, вместе с мужем, моей старшенькой и его прогулочным инвалидным креслом, то уезжай вместе с последней электричкой обратно, из Каширы в Москву.

Деньги наличные я тебе оставила. Их хватит на обратный билет, на воду и на пирожки. Тебе этой мелочи хватит. У тебя с собой столько наличности есть.

Конечно же я боялась оставлять своего младшего ребёнка на вокзале одного, без защиты, на незнакомом, пригородном и маленьком вокзале. Конечно же, я боялась даже представить себе, как он, один, будет ехать в незнакомую Москву в самой последней и поздней электричке.

. Но завезла их всех в Каширу, получается, я. И вызволять тоже мне всех вместе теперь нужно.

Поэтому и шла сейчас, так быстро, как могла, почти бежала.

Искала среди своих неравномерных но быстрых своих шагов ответ на вопрос:

- Почему? Ну, почему мой ребенок называет меня привычно и всегда вампиршей? Что я ему плохого делаю? Даже не принуждаю его почти никогда и ни к чему.

И что же за зараза приходит теперь в дом так часто и расползается с интернет - сайтов, что нынче любое слово родителя, даже если он полностью согласен с ребенком своим, а также со мной, с ним и с тобой, подвергается уничижению и обсмеянию.

И вот я теперь по дороге ухожу, после интернетного и неформального обучения деточек, не то нежитью, не то живым неупокойником.

И никто даже не хочет потрудиться и ответить мне на вопрос:

- За что же со мной поступают так?

Молчит, не снисходит до меня с объяснениями мой возвыщенный интернетом ребенок. Молчит, тоже не отвечает на вопросы, (потому что телефон разрядился...) сам Великий Бог Интернета: Гугл и Интернет - поисковик Яндекса!

И только лишь споткнувшись в темноте об очередную кочку на дороге, равновесие выдержала и не упала, но злобно подумала:

- А вот настоящие вампиры дорогой этой неутоптанною, пешком по ней не пойдут!

Настолько дорога плохая и не годится она, даже своею обочиной, ни для каких пешеходных прогулок!

Настоящие вампиры сидят в своих неплохих кабинетах. Они получают неплохие суммы и дотации на развитие инфраструктуры хороших подмосковных дорог.

А средства эти собираются, как будто бы по капле выжимается из бюджета кровь,приходит она, стекается из средств порядочных налогоплательщиков.

И куда же потом эти средства идут?...

Вот где они, вампиры сидят, вампирскими семьями, целыми гнездами.

И мне никогда не добраться туда, чтобы увидеть их, чтобы сказать, что они, а не я вампиры настоящие, потому что высосали из меня, заменили злостью и отчаянием, обычное человеческое желание - повидать престарелую бабушку.

Мне никогда этим вампирам не сказать, что так делать нельзя!…