Бабушка Оля

     Папина мама, бабушка Оля, родилась в 1916 году. Была она не многословная, в силу характера, или может потому, что всё время была занята, дом, хозяйство, огород, всё было на ней. Мой дед был значительно старше своей жены, настолько, что я даже запуталась, насколько. Вести со мной беседы довелось деду, а не бабушке. Может быть, я даже запомнила бы, о чем он мне рассказывал, но он умер, когда я была совсем маленькая, и помню я его очень плохо, короткими  вспышками, осталось только ощущение, что он любил нас, внучек Иру и Инну,  двоюродных сестёр погодок. Скорее всего, так и было, детей обмануть сложно. Похороны я
помню больше всего. Все плачут, гроб стоит в передней на столе, мы с моей двоюродной сестрой испуганные, но через какое-то время, мы уже шалим и бегаем во дворе, начало мая, мы раздетые и вспотевшие. На следующий день я сильно простыла, лежу в кровати у другой бабушки, вызывали скорую, на похороны я не попала, а отец, вернувшись, сидит возле меня и плачет. Таким я своего отца видела всего пару раз за всю жизнь. Совершенно растерянный. Похоронил отца и очень испугался за меня. Какими бы не были мои отношения с отцом, все же он очень меня любил, по-своему, как умел.
     Бабушка и дедушка поженились после войны. Все женихи той поры остались лежать в земле. Дед бабушке не особо понравился, она звала его стариком, но выбирать было не из кого. А дед оказался очень даже бодрячком, у них родилось трое детей, старшая дочка умерла в три года от  менингита, а мой отец и младшая сестра Людмила выросли и дали жизнь нам, следующему поколению.  Бабушка работала в ресторане посудомойкой, потом устроилась на хлебозавод пекарем, адский тяжелый труд. Была она неграмотная, но деньги посчитать могла. Дед работал бухгалтером, он был грамотным и толковым.  Одним словом, зарабатывали, продали комнату, наследство прабабки и построили красивый дом, обставили мебелью, очень трепетно относились к порядку и уюту. Разбили сад с яблонями и вишнями, дед привозил нам зимой яблоки в воинскую часть, где мы жили, вкус я помню до сих пор. Бабушка пекла вкусные пироги в русской печи. Любила она выпить рюмочку другою.  У неё  были конопушки на лице и руках и всё время розовые щеки, это объяснялось высоким давлением. Бабушка не лечилась, говорила, что чувствует себя хорошо. Судьба была к ней жестока, удар  парализовал её на долгие девять лет,  она жила лёжа и уходила долго и мучительно.  Вот такая незамысловатая, но тяжелая жизнь.
     Хочу ещё про деда добавить, несмотря на то, что он с бабушкой разделил судьбу, но до встречи с ней он успел пожить свою первую часть жизни очень насыщенно. Была старая фотография, где он запечатлён в  будённовке, поддержал революцию, активно участвовал в раскулачиваниях, это мне рассказывала уже мамина мама. Следующая фотография - молодой дед в щегольском пиджаке, очень интересный молодой человек, отец рассказывал, что он работал приказчиком в лавке хозяйственных товаров. Недавно появился сайт "подвиг народа", естественно, я искала там информацию о своих дедушках, потому как сами они были немногословны. Так вот, отец моего отца на фронт не ходил, так как не подлежал призыву по возрасту, проходил службу в тылу в городе Горький. Потом мне попалась выписка из церковной книги, дед родился в 1895 году. Я начала смотреть документы деда, которые хранятся у моей тётки: все документы выданы в 1948 году, и год рождения деда 1899. Очевидно, он убавил себе в документах четыре года. Как он смог это сделать -  тайна. Мой отец всю жизнь был дружен со своим старшим двоюродным братом, перед смертью тот открыл семейную тайну, что после войны мой дед сидел в тюрьме. Сейчас есть возможность заказать информацию в архивах, узнать эту историю, но если дед никому и ничего об этом не рассказал,  унёс тайну с собой, нужно ли мне копаться в этом, думаю, не нужно. Понятно, что судимость отца могла сказаться на биографии сына, да и гордиться судимостью не следует, наверное, в любые времена. Но что-то недосказанное есть в истории моей семьи, в  моей истории. "Иваны, не помнящие родства", живем, не зная о втором колене, не то что, седьмом. Может статься, что незнание наше ведёт к преступной наивности, когда мы всему верим и даём водить нас за нос много много лет, вверяя свою судьбу кому угодно, но не отвечаем за неё сами.