Красный огонек модема

     Вольфганг Акунин, чье имя уже и заранее смешно и нелепо, своими дешевыми понтами, выразившимися на это раз снова нелепой титулатурой а ля Великий Магистериум Иерусалимский, напомнил поганого жидка Калмановича, укупившего на грош пятаков и тридцать шекелей приставку фон, следом, разумеется, вспомнилась его симпатичная коротко стриженная блондинка из предшествовавших Ренате Литвиновой, вот такие вот заячьи скачки по памяти занимали меня, пока сраная мразь Т 2 привычно гасила скорость инета. У этих свиней, видите ли, цели безопасности, а что у нас договор на оказание услуг связи, вообще не предусматривающий подобных косяков, на то им насрать. Хули, путиноидная рашка. И вот как не произнести ставшую поистине сакральной мантру о говне и сволочи ? Чую я, многогришный, словно гетьман славной неньки, что повторять и повторять ее всем нам, руссиянским подданным, до тех пор, пока не подохнет стратег Иерусалимский.
     - Вам надо бы сменить псеудо, - глубокомысленно заметил пан Мошка, издатель, глядя в упор на бесформенную кучку говна, внесенную его верной секретаршей мисс Порцией Браун и торжественно водруженную на гостевое кресло, - станьте, например, Амадеусом Жопником.
     Кучка говна, трогательно украшенная многочисленными орденами, грамотами, медалями, что - то буркотела на своем говненном наречии, нисколько не понятном людям, а пан Мошка, издатель, и мисс Порция Браун, так и не ушедшая из кабинета, были людьми, так как по роду своей профессиональной деятельности, в отличие от Т 2, дарили издательской деятельностью хороших книг людям доброй воли радость, чего не скажешь о бизнесящих чисто так по - русски операторах связи, положивших в основу своей деятельности вековечный принцип русских купцов не обманешь - не продашь. Секретарша задумчиво крутила в руке велосипедную цепь, с ужасом понимая, что на этот раз ритуал нечестивцев не может просто по - определению закончиться так, как он заканчивался ранее, ведь ударить цепью по говну с неизбежным выкриком о на, сука, не представлялось возможным. Точнее, вдарить - то было можно, крикнуть тоже, но с говном все мальца иначе, ему ведь по хер ветер все швырки и удары, оно же говно. Сиречь, предмет темный и изучению не подлежащий.
     - Выбросьте это непотребство, мисс Порция, - попросил пан Мошка, издатель, не решаясь даже плюнуть на кучку говна, - а коале вперед наука : читай, дурик, только и лишь переводную литературу.
     Мисс Порция Браун, выбросив говно в окно, подумала, что вот ведь по - любому найдется какой очкастый мудак, что найдет говно, принесет домой, запустит в аквариум, а потом сбацает песню именно про это. Затем ее мысли плавно переместились на фигуру босса, засохшего за своим столом. " Ты сам мудак, - думала она, готовясь ошарашить пана Мошку, издателя, ритуальным вечерним звоном велосипедной цепью по голове, - переводишь - так переводи, какого хера ты обосрался книжкой правды, урод ? " Она заглянула под стол и с превеликой радостью увидела, что в ботинки пана Мошки, издателя, стекает дерьмо.
    - Никаких ботинок не напасешься ! - заорала она, мозжа вытянутую огурцом голову пана Мошки, издателя, велосипедной цепью. Позволив телу стечь под стол, вернулась в приемную. Вскоре явился ее муж мистер Браун.
    - Ты бы хоть с собой боксирующий солутан захватил бы, что ли, - промолвила мисс Порция Браун.
    - Это к коале, - легкомысленно отмахнулся мистер Браун, - мы с тобой из совкового писателя, так сказать, Кочетова, а у того никаких солутанов не было.
    - Да ни х... у них не было ! - возмутилась мисс Порция Браун, устав, если честно, от всего вот этого вот всего. - И сейчас нет. Говно.
    - Говно, - глубокомысленно подтвердил мистер Браун, скукоживаясь и возвращаясь в книжку того самого Кочетова, где ему самое место, так как говенных, невежественных, поганых писателей - жопой жуй. И это совсем не повод для имеющего минимальное самоуважение читателя хотя бы даже просто знать о существовании на планете разнообразного говна.