Истоки и дух творчества

Эссе 10

Истоки и дух творчества

Человек, как личность существо творческое. Творчество это природный дар  Личности от Создателя, как проявление его природной созидательной деятельности. Любую деятельность полноценная личность стремится превратить в творчество или же если таких данных нет, то в итоге выходит его имитация. Творчески может убирать двор дворник и антитворческим, в этом случае интернационально-космополитическим, материалистическо-социальным, может быть крупный художественный талант. Чувство творчества врожденная категория и оно всегда опирается на природную типологическую мифологию, лишь в этом смысле оно положительно по своему содержанию. Природный коллективный дух наднационального имперского народа, общества всегда отрицательно относится к миссионерству, проповедничеству социального или религиозного  содержания, как низменной трансляции на личность чуждых этических принципов для ее Типологической природной Эстетики. А проникновение в типологию Наднационального Духа чуждой низменной социальной этики, это признак  явного вырождения духа общества, скрытой дегенерации за ширмой «социально положительного, теоретического» содержания.

Человек имперский, а Великоруский Дух именно таков, творит из мистический глубин природного содержания своей личности, транслируя свое Творчество на Среду коллективного наднационального духа природной расы. Одним из элементов творчества является феномен явления «игра», который исключительно многогранен. Самый распространенный вид «игры» - это игра в карты. Что положительного дает сама игра и что вырабатывается, допустим, при игре в преферанс?

Покажу из личного опыта. Тяге к игре в карты подвержены многие люди, имеется в виду нормальная тяга, а не вид психического помешательства игроманией. В игровом элементе преферанса, «торговле за прикуп», вырабатывается практический творческий навык постижения скрытых смыслов игрового процесса, принцип психологического совмещения личности противников с реально возможной комбинаторикой силы наличных карт. При нормальной психике игрока, как только возможности творческого роста психики и постижения внутренних особенностей комбинаторики исчерпываются, то интерес к самой игре практически пропадает. По крайней мере, так было у меня. Когда преобладает чувственный элемент, то это превращается в навязчивую манию.

Определенный элемент «игры» в общесоциальном плане это воздействие индивида на психику иных участников, с целью получения материальных преимуществ. Собственно возможность паразитирования психологией на ином и является единственной целью мирового клана либералов духа, материалистов гностиков. Так сам творческий процесс личности раздваивается в ощущении Предназначения творчества в его Высокой Эстетике постижения цельности Бытия непосредственно в ауре повседневного бытия, или в противном случае придания творчеству элемента пропаганды социальных материалистических идей антиэстетической приземленной этики бытия, как это мы наблюдаем у либералистики.

Элемент коллективного психического воздействия на партнеров, а в социальном смысле на все общество, всегда был нездоровым, дегенеративным методом различных проповедников паразитических социальных теорий. А в либералистике, как и в его производной «социализме-коммунизме», эффективность социальной пропаганды и ее способы, это главный элемент разрушения природного мировоззрения народов мира для дальнейшего безраздельного паразитирования. Но природное мировоззрение чрезвычайно устойчиво к разрушению обычными способами. Здесь в либерализованном обществе, борьба  между Высокой Эстетикой содержание Типологического Творчества и низменными идеями либералистики приобретает характер взаимного уничтожения, никакой синкретизации жизненных смыслов и общего жизненного пространства здесь быть не может.   

Так Владимир Михайлович Бехтерев (1857 — 1927) — выдающийся русский психиатр, невропатолог, физиолог, психолог, основоположник рефлексологии и патопсихологического направления обратил внимание на феномен психической аномалии - «мерячение», еще в конце XIX века. Среди русских крестьян сектантов, встречалось похожее явление, называемое «кликушеством», но природа этих явлений была совершенно разной.

«Мерячение» напоминало внезапное массовое помешательство людей, зачастую в определенном месте арктической местности, а «кликушество» был своеобразный гипноз или самогипноз.

Приступ арктической истерии, «мерячения» начинается с того, что человек входит в транс. Впавший в транс - совершает ритмические движения, издает непонятные звуки, и будто попадая под воздействие некоей силы, устремляется по льдам точно на север к Полярной звезде. При попытках окружающих задержать его на этом гибельном пути, проявляет нечеловеческую силу сопротивления и впадает в буйство.

В революционной России красные колдуны-мистики, о которых я писал несколько статей, в попытках порабощения творческой психики русского общества проводили свои разные дьявольские исследования и сам феномен «мерячения» заинтересовал их. Главной исполнительской фигурой здесь стал Александр Васильевич Барченко (1881-1938)  — оккультист, писатель, исследователь телепатии, гипнотизер. Им опубликованы романы «Доктор Чёрный», «Из мрака», сборник рассказов «Волны жизни» с собственными иллюстрациями.

Барченко…

«В один из осенних хмурых вечеров 1918 года в прокуренном зале управления Балтфлота было непривычно людно. На сцене плотный человек в сером потертом пиджаке, в круглых очках. «Золотой век, то есть Великая Всемирная Федерация народов, построенная на основе чистого идейного коммунизма, господствовала некогда на всей Земле» — рассказывал морякам Александр Васильевич.


По заданию начальника Специального секретно-шифровального отдела ОГПУ Глеба Бокия, Барченко был командирован в Лапландию для исследования загадочного феномена - «мерячения». Следы Гипербореи и ариев они намеревались искать на Кольском полуострове, в районе Ловозерских тундр, вблизи Сейд-озера. Барченко удалось обнаружить и материальные следы существования в этих местах цивилизации, названной впоследствии гиперборейской. Первой находкой стало гигантское 70-метровое изображение «Старика» Куйвы на одной из скал. Другого «Старика» экспедиция Барченко позже заметила на соседней скале. Были сделаны удивительные находки: огромные прямоугольные обтесанные гранитные глыбы, остатки древней дороги в труднодоступных местах, где вообще не было никаких дорог…

Но самым неожиданным открытием стал лаз, уходящий в глубины земли, считавшийся у саамов священным. Натолкнулись в тайге на довольно странный памятник — массивный прямоугольный гранитный камень. Всех поразила правильная форма камня, а компас показал к тому же, что он ориентирован по странам света. Барченко выяснил, что лопари приносят бескровные жертвы каменным глыбам-менгирам, по-лопарски — «сеидам», как остаткам-следам великой мистической культуры прошлого.

Была обнаружена огромная каменная колонна желтоватого цвета, вблизи которой людьми овладевал безотчетный ужас, и участники экспедиции один за другим стали впадать в состояние меряченья: отзеркаливать слова и жесты, выполнять команды, приходящие извне. По словам проводников,  колонна была построена исчезнувшим тысячи лет назад народом чудь, по местным поверьям, ушедшим в подземные лабиринты. Барченко удалось выяснить только то, что меряченье является направленным массовым психозом неизвестного происхождения, но феномену так называемой неуязвимости во время меряченья он объяснения не нашел.

Далее в период мобилизации 30-х годов, на гребне «сталинской чистки» 1937-1938 годов Бокий, Барченко и иные оккультисты были просто истреблены, как изжившие себя к тому времени представители мировой «общечеловеческой» заразы.

В этом истребительном процессе «общечеловеки» космополитической культуры были заменены партийными «соцреалистими», продолжившими, с той же силой, перманентный тотальный террор самой Мировой Типологической Русской Культуры и ее творцов. Именно тогда Михайловская улица, ведущая к Русскому Музею, стала улицей Бродского, а Москва потеряла большинство своих Храмов этих «сорока сороков» изумлявших своим видом и малиновым звоном всех без исключения приезжих.

После Сталина «общечеловеки» взяли реванш сторицей. Либеральной мутью «шестидесятников» было залито все культурное пространство России. Околохудожественную «ссср»ную моду начали формировать могущественные Кукрыниксы, а также монументализм мухинского колоса «Рабочий и Колхозница» и монументальная послевоенная архитектурно-скульптурная гигантомания Вучетича. Литературная графомания «шестидесятников» из «политехнического» залила помоями бездарно-безликих «рождественских, евтушенок, ахмадуллиных, неизвестных», к которым позже присоединили «новатора церетели». Но великоруский художественный дух Константина Великороса и его последователей несколько развеял этот либеральный морок Русской художественной Культуры. Его подхватили Владимир Солоухин и Николай Рубцов, РПЦ выстрелила историческими трудами по Русской Истории и Русской Мысли Митрополита Иоанна (Снычева) и все это привело Русский Мiръ в феномен Новороссии.

Картина, древнерусская Икона и Фреска, как и Живопись наполненная Русским Духом «цепляет» глаз и «застревает» в голове. Здесь присутствует, какая то неведомая и необъяснимая динамика жизни, как и жизнеутверждающая вибрация, исходит от динамики полотен Висента Ван Гога и статики полотен Поля Гогена. И в тоже время глаз, не останавливаясь, скользит по коллажной живописи Глазунова и портретам Шилова, там просто духом не за что цепляться.

А всплеск европейской живописи конца XIX-го и начала XX века потонул в испражнениях пацифистски мертвых «голубей мира» Пикассо, которые мистически стали в наше время обитателями помоек, и его же «герник», как и наркотических фантазиях Дали, здесь даже такие яркие колористы, как Муха, Климт и Шиле, творчеством утонули в маниях эротического фрейдизма, и те своим творчеством смогли дать положительный импульс лишь чувственному безсодержательному оформления среды – дизайну.

Этический фрейдизм низменной эротики и психоанализ того же плана поработили творческий мир Запада. Цветовая колористика, как проявление чувственности и безформенность, «свободная» криволинейность, как потеря чувства цельности Формы и Сознания, утонули в «научной эйнштейновской относительности» и все норовят захватить туда Нас с Вами, Русский Мiръ с собой. Но Русский творческий и живописный мир живет своей жизнью, изживая художественную «образованщину» и примитивную жанровую живопись, как гармонику того же соцреализма.