Мир живописи

Эссе 9

Мир живописи

Подвижническое творчество на том же Валааме Геннадия Доброва проистекало из его наследственного природно-исконного Великоруского Духа.

Этот же природный Великоруский Дух двигал творческую руку русского живописца Михаила Васильевича Нестерова (1862— 1942). В духе его творчества явно виден вызов мирскому безбожному «стяжательству» той официальной обмирщленной Синодоидальной Церкви, вызов разгулу безбожия Серебренного Века в России и всего ХХ века. В своих работах на религиозные и «монастырские» темы Нестеров никогда не изображал ни архиереев, ни великолепных служений с их пышными обрядами, ни истекающих золотом церковных интерьеров.

 «Я избегал изображать так называемые сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью» — говорил о себе художник. Нестеров выражал живой дух неброской красоты среднерусской природы, где одухотворённая природа всегда сливается с великоруским духом его героев, сопереживая их судьбе.

 Здесь выделяется его ранняя картина «Великий постриг». На ней изображена юная девушка с глубокой печалью на лице, идущая на постриг в сопровождении монахинь из затерявшегося в лесной глуши старообрядческого скита. Русский Север отражен в картинах «Молчание», «Лисичка», «Тихая жизнь», «Обитель Соловецкая», «Мечтатели», «Соловки».
Отмечая характерные особенности религиозных полотен Нестерова, его друг, писатель и церковный деятель Дурылин, с которым Мы с Вами уже встречались в моих предыдущих работах, писал: -

 «Своих русских монахов-простецов Нестеров всегда выводит из келий, из церквей, из монастырских стен — уводит их в лесную глушь и оставляет там одних с их молитвой, лицом к лицу с животворящей природой, наедине с ёлочками да берёзами, а в собеседники даёт им птицу да зверей. (…) Тема эта была постоянной, неотлучной от Нестерова темой — блаженного общения верующего человека с природой»

Картина «Видение отроку Варфоломею» была написана Нестеровым на сюжет, взятый из «Жития преподобного Сергия» авторства Епифания Премудрого. Образ Сергия Радонежского, близкий и дорогой художнику с самого детства, был для него воплощением нравственного идеала. Особенно большое значение Нестеров придавал роли святого в сплочении русского народа. Художник говорил: «Жить буду не я. Жить будет «Отрок Варфоломей». Вот если через тридцать, через пятьдесят лет после моей смерти он ещё будет что-то говорить людям — значит, он живой, значит, жив и я».

(Преподобного Сергия носителя и духовного выразителя природной нестяжательной сути русского христианского Правоверия и созидателя Нравственного Канона Русского Народа (сплочение народа в единое целое) Русский природный Мiрь и видит своим незримым Символом Духовной Великоруской Эстетики Бытия; если бы св. Сергий, встал в ряды недавнего Крестного Хода от екатеринбургского Храма до Русской Голгофы – Ганиной Ямы, то он не смог бы покинуть ряды скорби верующих своего народа до самого окончания хода, пребывая в скорбях и радостях со своим народом до конца; это не сегодняшнее Архирейство РПЦ - «Патриарх Кирилл благославил Крестный Ход от Храма до Ганиной Ямы, и встав в его ряды, проводил его до церковной ограды», про иных Архиреев нет ни слова; нет также с русским народом и гонителей «царебожников» идейных «марксистов» советских образованцев «васильевых и спициных», нет серых «советских служивых плейбоев», пустых актеришек «назаровых», все хулящих «николая кровавого и Россию тюрьму народов»; закономерно нет и официальной россиянской власти, которой близка по духу лишь примитивная безнациональная шушера «россиянских патриотов»  В.М.)

Наряду с «Видением отрока Варфоломея» главной работой творческого великоруского Духа Нестерова было полотно «Душа народа» (первоначальные названия: - «Христиане», «На Руси»).
 На картине изображён собирательный образ русского народа — идущее вдоль берега Волги шествие ищущих Бога и правды людей — объединённых одним устремлением представителей всех сословий общества от древнейших времён до современности, в том числе исторические персонажи и знаменитые современники Нестерова. Крестьянский мальчик лет двенадцати — по замыслу автора совершеннейшее выражение души народа. Именно он оказывается смысловым центром картины, невольно наводя зрителя на евангельские слова: «Если не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Мф.18:3). Эта цитата после долгих колебаний художника и была наведена рукой П. Д. Корина в 1927 г. внизу с левой стороны картины.

Время дало русского живописца продолжившего природные русские прозрения Нестерова и его ученика и продолжателя русского дела Павла Корина. Это был феномен русского космизма Константина Великороса (Васильева). Великорос прожил короткую творчески яркую жизнь (о нем у меня есть известные работы) и закономерно дал импульс продолжения своего пророческого дела. Так сегодня в этой творческой Среде работает Андрей Шишкин и наверное иные живописцы мне неизвестные.

Сравнить эту могучую творческую силу с жанровым соцреализмом Глазуновых, Шиловых и К у меня не поднимается рука. Я попробую привести пример из собственного жизненного опыта. В Краснодаре творил художник огромного творческого таланта Петр Диденко (1953-1997), его деревянная скульптура малых форм из под резца уходила на продажу кому попало, кто платил хоть какие то копейки, шедшие на жизнь семье. Его работы растворились в неизвестности, и единственная цельная коллекция раритетов сохранилась у меня. К десятилетию памяти отца его дочь, у меня в квартире-музее, сняла короткометражные фильм о творчестве отца, который потом показывали по разным каналам ТВ.

Подверженный «творческой» слабости алкогольного характера, Петр обладал тщедушным телосложением, плюс частый тремор в руке. Но наблюдать за его работой, как и работой моего друга, главы кубанской художественной школы Сергея Воржева, было для меня высшим наслаждением, какое я испытывал в своей жизни. Петр брал дрожащей рукой резец и свершалось чудо, рука становилась мощной и уверенной, работа приостанавливалась только тогда, когда он ожесточенно на грязном листике бумаги начинал чертить и зачеркивать, какие то каляки-маляки, выискивая творческим духом неведомые посторонним внутренние пропорции своей очередной скульптурной работы. И еще тогда, когда в работе толком еще ничего не было понятно, он откидывался в изнемождении от работы, говоря о полном завершении поисков задуманной Формы и теперь далее оставшегося простого технического наполнения ее Содержанием, которое было у него в голове до начала работы. Он выпивал полстакана вина, закуривал сигарету и вновь ожесточенно набрасывался на скульптуру.

Петра не стало, и я попросил его творческого партнера Виктора сделать копию завораживающей работы мастера «Попугай на жердочке». Тот сделал, …и вышло произведение соцреализма, где все было на месте и попугай и жердочка, не было просто одного - произведения искусства.

В то время мы трое: - резчик Виктор - исполнитель, Воржев - художественный руководитель и я финансово-хозяйственное обеспечение, делали большую партию скульптурных работ для разных заведений на побережье Черного Моря. И Виктор, в моем присутствии, пожаловался Воржеву – вот Владимир недоволен моим попугаем, что ему надо не знаю? Сережа метко заметил: -

«ты понимаешь Вить - Пецин (так мы звали в тесном кругу Петра) попугай он живой, просто присел отдохнуть на жердочку и может, и готов с нее слететь, а твой муляж мертво сидит на непонятной палке».

Вот в этом пророческом замечании Сергея Воржева и все отличие творческой живописно-скульптурной, для Русского Мiра обязательно типологически великоруской, работы большого мастера, ее разительное отличие от технической мертвячины ремесленничества соцреализма.

Русский художественно-живописный Дух Доброва и Нестерова может выразить невыразимую прелесть Соловков и Валаама и их Великорусскую Сущность.

А соцреализм Глазунова это эрзац творчества, как и его роскошный комплекс зданий «образованческой» Академии. Настоящая живопись формируется в творческих мастерских, работающих по Традициям старых мастеров и я знаю этл по собственному опыту.

Русский Дух Михаила Булгакова в "Собачьем сердце","Мастере и Маргарите", и Олега Куваева в его "Территориии" и "Правилах бегства" может творить Вечное и Великорускую Вечность, в их пророческих произведениях, как вечную загадку Мировой Русской Литературы и самого типологического русского творчества.

А примитивный дух соцреализма «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына и «Обитель» Прилепина может штамповать лишь эрзацы Истины и ее деляческие «марксистские» подделки.

Сущая жуть примитивного соцреализма дает дикие всходы. Послушаем Солоухина с его «Письмами из Русского музея»: -

«Итак, «особое значение Москвы». Для того чтобы человеку испортить лицо, вовсе не нужно отрубать голову. Чтобы Самарканд перестал быть Самаркандом, вовсе не нужно сносить весь город, достаточно уничтожить (даже вздрогнулось от такого сочетания слов) несколько удивительных произведений зодчества эпохи Тамерлана. Этих произведений, этих памятников архитектуры всего лишь несколько.

От Невского проспекта ведет к бывшему Михайловскому дворцу, то есть к Русскому музею, короткая и широкая улица. Она такой длины и такой ширины, чтобы дворец смотрелся как можно выгоднее. Раньше она называлась по дворцу тоже Михайловской.

Перед дворцом Росси оставил обширную площадь, среди площади разбил партерный сквер.

Я хочу загадать вам одну загадку: как называется улица, которую специально проложил архитектор Росси?

Да нет, друзья! Михайловской она называлась раньше.

Ну почему же вы думаете, что Сурикова? Правда, что Суриков – великий художник. С музеем связано много замечательных и великих имен. Растрелли, Левицкий, Венецианов, Федотов, Васильев, Левитан, Врубель, Антокольский, Нестеров, Репин, Верещагин, Серов, Рерих, Васнецов, Куинджи, Кустодиев, да мало ли… Кому отдать предпочтение? Нужно ли его отдавать?

Но один художник все же выделен и поставлен превыше всех. Улица эта называется улицей Бродского.

Слышу, слышу ваши недоуменные возгласы. Как Бродского? Какого Бродского? Почему? Не того ли самого, портретиста тридцатых годов?

Это действительно тот самый: «Нарком на лыжной прогулке», портреты иных официальных лиц».

Вот с таких внешне невинных переименований и начал свой страшный разрушительный антирусский путь дьявольский соцреализм!

И неминуемо пропало «своеобразие Москвы» превратившейся в международную помойку без признаков Традиций и духа ее созидателей, пропало и своеобразие Великоруской Руси, как всех ее иных городов превращенных в ублюдочные многоэтажные бараки «черемушек» XXI века.