Соцреализм

Эссе 8

Соцреализм

А теперь обозначим итоговый портрет советского идеологического фаворита писательского фронта соцреализма «алешки»  Толстого. Мы с Вами увидим, что этот «весельчак» и «приятный умный и проницательный собеседник» умер, так и не дописав, какой то по счету вариант романа «Петр Первый». Но после его смерти у вдовы, откуда то неизвестно, взялись несметные богатства Алмазного Фонда России, которые веками заботливо собирали Наши с Вами Государи, с помощью всего русского народа. И это богатство у человека, который по собственным словам зарабатывал кучу денег и говорил, искренне удивляясь, своим знакомым: - «Черти что, совершенно не могу понять куда деваются деньги, у меня просто хроническое безденежье».  Вдову его впоследствии зверски ограбили.

А безбожно крало все, что попадалось под «советско-социалистическую» руку, «наше все»: - тут и нечистая парочка, Растропович с Вишневской, "собравшие" коллекцию живописи стоимостью в полторы сотни миллионов долларов, а в фирме Эрмитаж, воровская деятельность цвела с первых дней «советской власти», цветет и поныне, под протекторатом «династии пиотровских». Так «дочурка» маршала Тимошенко со своим кагалом тусовочной богемы «паслась» в Алмазном Фонде регулярно выбирая украшения на свои безбашенные тусовочные «бытовые мероприятия». Все эти «советские мажоры» скопом, в мещанском накопительно-грабительском раже вседозволенности, полностью теряли эфемерные «социалистические берега». В том революционно-социалистическом мирке гнуси «избранных» господствовал лозунг черни от этой «пролетарской рабоче-крестьянской власти» - все кругом советское, все кругом мое», оставляя остальной «советской социалистической массе» приспособленцев доворовывать, кто что может.

Так что переход к современной  «демократии» 1985-1993 годов, это простая террористическо-насильственная смена системных выгодополучателей, все той же вековой неизменной системы либералистики, от «советских бар», на дикарей олигархов. И обиженные насмерть советские приспособленцы, «обделенные и обиженные социалисты», теперь воют белугами о вчерашнем дне, прицепляя к своему вою обиженных «демократией» всех остальных «мелких выгодополучателей», той прежней советской власти, за компанию с просто природными дегенеративными выродками, псевдонимных «удальцовых», или как там их - этих «перманентных революционеров». Вот такой печальный итог.

А теперь окинем взглядом весь вековой творческий мир России с 1917 года!

Наиболее неоспоримыми создателями, пионерами и мастерами беспредметного искусства в России были именно Малевич (основоположник супрематизма), Владимир Татлин, являющийся основателем конструктивизма, а также Чюрленис, хронологически — первый абстрактный живописец.

Малевич вещал: - «Квадрат, который я выставил, не был пустым квадратом, но чувствительностью, ощущением отсутствия предметности. Чувствительность является единственным поводом, с которым следует считаться, и именно таким путем искусство, в супрематизме, придет к своему чистому выражению, без изобретательности. Искусство подходит к пустыне, где нет ничего, кроме чувствительности.

Направление в искусстве, получившее название «конструктивизм» и основанное Владимиром Татлиным (в архитектуре это ублюдочное «целесообразное» корбюзианство, при советах естественно выродившееся в «демократические» смесительные, безликие «черемушки») одновременно с супрематизмом Малевича, обязано своим происхождением развитию индустрии и техники в нашем веке и тому месту, которое техника и машинизм заняли в жизни человека.

Анненков вспоминал: - «Татлин любил говорить в беседах со мной, что современная фабрика представляет собой высший образец оперы и балета; что чтение книги Альберта Эйнштейна, несомненно, гораздо интереснее, чем «какой-нибудь» роман Тургенева, и что поэтому искусство сегодняшнего дня должно быть целиком пересмотрено».

Разве социалистический реализм порвал хоть с одним из вышеперечисленных постулатов модернистов! Сузил рамки – да, порвал - нет!

А теперь зададимся вопросом, что такое «социалистический реализм», как социальное системное явление?

Тот же Анненков отмечал: -

«В первые годы укреплявшейся в России коммунистической власти пропагандно-служебное назначение искусства не было еще официально жестко закреплено, но, во всяком случае, эта идея уже тогда помогла выходу на первый план целого ряда лишенных таланта и мастерства провинциальных художников, которые еще в начале двадцатых годов успели сгруппировать «Ассоциацию художников революционной России» (АХРР), послужившую первой базой «официального» советского искусства, названного впоследствии «социалистическим реализмом» и провозглашенного в СССР обязательной и единственно допустимой формой живописного, графического и скульптурного искусства.

Можно ли придавать «социалистическому реализму» значение философской доктрины или идеологии? Конечно, нет. Тем более что внедрение социалистического реализма диктовалось гораздо более полицейскими мерами, чем силой убеждения.

Генеральный секретарь» AXPPa, А.Кацман, писал в 1926 году, что «левые» художники — сезаннисты, кубисты, футуристы, супрематисты — имели в начале революции «огромную власть. В их руках было управление делами искусства по всему огромному СССР. Левые художники управляли художественными школами, везде и всюду своих художников превращали в преподавателей и профессоров… Левые художники руководили народными празднествами. Левые художники владели музеями, то есть влияли на приобретения, и даже организовывали свои собственные музеи своей левой живописной культуры… Левые художники имели все мастерские, все лучшие краски, все кисти, все палитры. Они имели все человечески возможное… Учителя левых — Пикассо, Сезанн, Матисс, Маринетти и другие — это идеологи индивидуалистического сознания. Что могли ученики этих учителей дать коммунистической революции? Конечно, ничего. Не спасли левых художников ни власть, ни школы, ни музеи, ибо в основе своей они были со своей интеллигентщиной и индивидуализмом, не подходящим для эпохи рабоче-крестьянской революции, где надо работать для масс… Левые этого не поняли и погибли. Ахрровцы это поняли и потому живут и быстро развиваются».

А вот уже директивы советской власти по соцреализму: -

«Идеологически вооружая советских мастеров искусства, Центральный Комитет большевистской партии поставил перед каждым художником конкретную задачу — создавать отныне только глубоко идейные художественно-политические произведения, такие, которые реалистическим и понятным языком раскрывают великий смысл жизни советского общества и высокое благородство советского народа в его борьбе за коммунистическое будущее. ЦК ВКП(б) твердо уверен, что у советского художника нет и не может быть других интересов, кроме интересов советского народа и советского государства, и что руководящим началом их творчества была и будет политика партии и правительства».

«Наш советский художник по мировоззрению должен быть полноценным советским человеком. Это — первое и главное условие. Отсюда решающее значение для воспитания такого художника имеет наша кафедра «марксизма-ленинизма».

«Метод социалистического реализма полностью овладевает сознанием советских художников, и понятие новаторства будет скоро расшифровано, как умение видеть и чувствовать действительность глазами, сердцем и умом последователя «ленинско-сталинской» философии».

Подобная система жестко контролировалась и отслеживалась гиенами «критики соцреализма» во главе с «товарищами керженцевым и авербахом». Как пример из жизненных реалий творчества Булгакова.

«В советской прессе проходит интенсивная и крайне резкая критика творчества Булгакова (либералы сразу увидели его огромный талант проницательного литератора-психолога и социолога и приступили к методичной травле; по подсчётам самого Михаила Афанасьевича, за 10 лет появилось 298 ругательных рецензий и 3 благожелательных). Среди критиков были такие влиятельные чиновники и литераторы, как Безыменский, Маяковский, Виктор Шкловский, Леопольд Авербах, Керженцев и многие другие».

В системе соцреализма выживали немногие русские творческие таланты. Это тот же М. Булгаков (всегда до самой смерти, находившийся «под колпаком» женского присмотра у «органов»), М. Шолохов, В Солоухин и писатели условного распутинского кружка, куда кроме самого В. Распутина входили Носов, Белов, Лихоносов и прочие, пытались противостоять тлетворному влиянию духовных кастратов «шестидесятников», но исконно русскоо расового Духа выразить не могли и скатились на безплодную критику отдельных ошибок советской власти и оставшиеся в живых в демократию закономерно стали ее защитниками.

А вот на стезе художественного творчества подобных талантов не нашлось, кроме Константина Великороса и Павла Корина. Здесь я могу выделить лишь Геннадия Доброва, который своим мужеством таланта русского человека оставил Нам с Вами образы искалеченных войной русских героев, оставшихся без помощи и присмотра и насильственно собранных в полуразрушенных монастырских строениях Валаама и иных подобных мест. Эти безногие и безрукие обрубки человеческих тел, лишенные заслуженного попечения навечно запечатлены Г. Добровым в его живописных работах. Непонимаемый  никем из близких и отвергаемый художественной средой соцреализма, этот мужественный русский человек увидев в 1974 году этих ветеранов, уже не смог расстаться с их средой.

Он не просто рисовал — он общался с жильцами дома инвалидов, старался выслушивать и помогать, чем возможно. Жизнь инвалидов не была легкой — они чувствовали себя никому не нужными, брошенными. А тут приехал человек, который ими заинтересовался всерьез.Условия жизни в этих домах были очень неприглядные, массовой практикой стали побеги оттуда. Милиция ловила инвалидов и отвозила обратно.

Он приезжал к ним на Валаам, и в иные подобные места, и оставлял пронзительные шедевры: -

Портрет рядового Ивана Забары; Бахчисарай. Репродукция картины художника Геннадия Доброва «Рассказ о медалях. Там был ад» (1975) на выставке «Автографы войны» в Москве, 1987 год.

Портрет неизвестного солдата; интернат для инвалидов войны на острове Валаам, Никольский скит. Репродукция картины художника Геннадия Доброва «Неизвестный солдат» (1974) на той же выставке.

Портрет Валентины Коваль; Омская область (ее часто путают с разведчицей Серафимой Комиссаровой, героиней другой картины художника). Репродукция картины художника Геннадия Доброва «Возвращение с прогулки» (1975), там же.

Геннадий Михайлович Добров оставил после себя около 10 тысяч работ: живописные полотна, графику, офорты, наброски. Но особо запоминаются зрителям его «Листы скорби» — графический цикл, посвященный страдающим людям. Одна из серий этого цикла — «Автографы войны». Это 36 графических портретов инвалидов Великой Отечественной, которые Геннадий Михайлович нарисовал с 1974 по 1980 годы.

В советское время их можно было увидеть только в мастерской художника, потому что на коллективные выставки их если и принимали, то на суд зрителя не выставляли.

«Я возил свою натурщицу Симу Комиссарову 8 июля на кладбище в Сортавала, 8 км вез ее коляску по грунтовой дороге до кладбища, да 8 км обратно. А теперь Юра Писарев (с Никольского) просит, чтобы я его свез в Кемери (16 км от Сартавала) к больной сестре в психбольницу на 2 дня. И я не могу отказать, хотя может дирекция еще не разрешит. Другой Юра, парализованный, просит, чтобы я его снес в лес на муравейник (я один раз его носил на себе, еще хочет).

Я вожу больных в баню и из бани, вообще, всем слуга. Все удивляются, что за человек, первый раз, говорят, такого видим. Художник, интеллигент, а такой простой. Один пьяный инвалид говорит мне: «Спасибо за внимание к людям».

Этот тип русского подвижника двигал веками Нашу с Вами Русскую Историю и создал Великую Русь – Россию.