Забытая мелодия

Сказка

Давным-давно, далеко-далеко, в другой галактике, в одной Волшебной стране, в Музыкальном городке жили-были люди, которые любили слушать музыку.

“Тихая музыка успокаивает, громкая подбадривает” - говорили они.

Люди в этом городке тоже ходили в школу, жили семьями в домах. И природа была почти такая же, как и у нас: после зимы шла весна, за ней лето, потом осень и снова зима. Но управляла всеми одна главнейшая. Звали её Мелодия.

Она жила в хрустальном замке высоко в горах и было у неё четыре волшебных инструмента: скрипка, флейта, балалайка и клавесин.

Когда Мелодия брала в руки скрипку, наступала зима. Если главнейшая играла грозную пьесу в темпе аллегро («быстро, бодро»), то на улице поднималась сильная метель. Если же Мелодия выбирала тихое адажио («медленно, спокойно»), то деревья покрывались сверкающим инеем, а на небе поблёскивало тусклое солнышко.

Вдруг снег начинает таять, а на полях распускаются цветы - это Мелодия играет на флейте, и всюду наступает весна. Она играет нежную тягучую арию, от которой сердце замирает, и птички ей подпевают.

Потом Мелодия хватает задорную балалайку, и начинается лето. Кадриль, полька, гопак и другие танцы - это музыка лета.

После такого стоит, конечно же, отдохнуть. И под звуки клавесина начинается осень. Иногда Мелодия играет грустные и тягучие кантаты (классические песни), и тогда идут дожди. Иногда задумчивую многоголосную фугу (музыкальное произведение на несколько голосов), во время которой никаких осадков не выпадает. Под такую музыку приятно гулять по парку, собирать жёлтые листья и думать о вечном.
 
Вот в таком-то городе и жила наша главная героиня - девочка Октава. С самого рождения она любила слушать классическую музыку и старалась хорошо учиться, чтобы уметь играть на музыкальных инструментах так же красиво, как это делала Мелодия. У Октавы был брат Этюд. Он не стремился играть музыку и не хотел учиться. Ленивым и неумелым оказался брат такой старательной и умной сестры. За что бы он ни брался, на каком бы инструменте ни начинал играть, у него ничего не выходило. Возненавидел он тогда всю музыку и решил погубить её.

Однажды он сказал:

- Неужели я и, правда, ничегошеньки не умею?

И решил попробовать сам делать музыкальные инструменты. Всё бы было хорошо, если бы не было так плохо. Инструменты у Этюда получались, но не совсем такие, как нужно. Он всегда что-нибудь забывал. Сделал флейту - без дырочек. Сделал скрипку - без струн. И даже фортепиано он умудрился сделать без чёрных клавиш. А как же без них играть? Ведь тогда чуть ли ни все полутона теряются.

Показал он свои изделия Октаве.

- Ух-ты! А что это? - сказала с искренним интересом Октава. - Какие-то новые инструменты?

- Ты что?! - рассердился Этюд. - Это флейта, это скрипка, а это пианино.

- Но где же у флейты дырочки, а у скрипки струны? - возразила сестра. - Без них они не будут играть. А где чёрные клавиши на фортепиано? Я не смогу сыграть на таком инструменте мою любимую прелюдию в «до диез» мажор.

- Вот и хорошо! - рассвирепел брат, который очень не любил критику. - Значит, не будет никакой музыки!

И убежал делать такие же недоделки.
 

Через неделю Этюд снова пришёл к Октаве с новым инструментом.

- Смотри, Октава! Это новейшее чудо техники, - восторженно говорил он.

- А что это такое? - обрадовалась доверчивая сестра.

- Это электрогитара, - сказал Этюд, зажав аккорд (несколько струн сразу).

- Ой, ой! - закричала расстроенная Октава, услышав дисгармоничные звуки. - Это не музыка!

- Ага! - обрадовался брат. - Тебе не нравится, значит, и другим не понравится!

Со сверкающими злом глазами Этюд выбежал на улицу. Он решил пойти в замок к самой главнейшей. По пути он играл на своей гитаре ужасные трезвучия. Все вокруг затыкали уши и убегали от него куда подальше, лишь бы не слышать такого диссонанса (неприятное сочетание звуков). А коварный Этюд только смеялся, видя, как плохо другим. Это те самые люди, которые называли его «неучем» и «бездарем», те самые, которые не верили в его исключительную гениальность, теперь же страдают от его “таланта”.
 
Когда Этюд дошёл до замка, он прекратил брынькать на своём чудо-инструменте. У ворот стояли слуги и никого не пускали.

- Пропустите меня! - потребовал мальчишка. - Я иду к главнейшей Мелодии показать новый музыкальный инструмент.

- Мы никого, кроме самой Мелодии, не пускаем, - ответили слуги.

Этюд попытался вломиться в дверь силой, но слуг было больше, и они оттолкнули его. Тогда он взял свою электрогитару и начал играть. Слуги скорчились от боли в их тонкой душе и бросились бежать. Этюд спокойно вошёл в замок.

В замке было очень красиво. Повсюду цвели цветы, пели разными тембрами птички, а в стенах от солнца сверкали разноцветные камни. Но куда бы ни ступил Этюд, всё начинало увядать и гибнуть. Цветы закрывались в бутоны, птицы падали с веток, а драгоценные камни тускнели и становились серой пылью.

В центральном зале стояли волшебные инструменты. Злой мальчик очень обрадовался и разом схватил их все в руки.

- Ура! Теперь вся власть в моих руках! - закричал Этюд и издал по одному звуку на каждом инструменте.

И вдруг на улице поднялась буря, полил дождь, пошёл снег, засветило солнце, показалась луна, и всё перемешалось. Все времена года слились в одно ужасное природное явление.

В зал вбежала Мелодия. Она увидела, что все волшебные инструменты в руках одного неумелого и злого мальчишки. Мелодия стала уговаривать его отдать инструменты и одуматься.

- Ещё один шаг, и я уничтожу всё! - угрожал Этюд.

И он бы действительно сделал это, потому что ничем в этом городе не дорожил. Но вдруг зазвучала прекрасная мелодия с первого этажа.

Вернёмся в самое начало…
 

Этюд не от рождения был плохим. Сначала он очень любил музыку и старался играть всё лучше и лучше. Но если в три годика достаточно было уметь играть гамму (ноты от «до» до «си») одной правой рукой, то в пять уже надо было играть двумя руками, да ещё и с педалью, да ещё и в расходящиеся стороны. Учиться становилось всё тяжелее и тяжелее, похвалы он слышал всё меньше, а критики всё больше. Так постепенно и превратился хороший мальчик в настоящее чудовище.

А тогда, когда он ещё был добрым и вдумчивым, они с сестрой Октавой сочинили чудесную пьесу в четыре руки. Позже Октава назвала её “Забытая радость”: “забытая” - потому что брат её быстро забыл; а “радость” - потому что раньше им было хорошо и радостно вдвоём.
 
И вот как раз эта музыка звучала сейчас. И играла её, конечно же, сестрица Октава, ведь только она и брат знали эту пьесу.

- Нет, нет! - кричал Этюд. - Я не хочу слушать музыку.

Но музыка звучала всё сильнее и громче. Затыкать уши было бесполезно, он слышал её каждой клеточкой своего тела. Этюд перестал сопротивляться и начал слушать. Перед глазами мелькало солнечное утро, с кухни доносился запах тёплого какао, и где-то совсем рядом жужжала надоедливая муха, которая всё хотела попасть в такт. Они с сестрой ещё совсем маленькие и горячо всеми любимые. Как же ему сейчас не хватало всего этого!

Он вспомнил забытую радость и побежал к Октаве, чтобы сыграть свою партию.

Когда пьеса закончилась, Этюд и Октава взялись за руки и пошли домой. С каждым их шагом увядшие цветы снова распускались, птицы взлетали ввысь, а стены снова начинали сверкать всеми красками счастья.

Мелодия быстро настроила волшебные инструменты на правильный лад и восстановила природу. Больше ничто не нарушало гармонии Музыкального города.
 
После этих событий прошло три года. Мелодия по-прежнему играет замечательные пьесы, делая природу разнообразной и интересной. А помогает ей в этом Октава, которая стала отличным композитором. Этюд же быстро научился всему, что умели его сверстники. Ведь если не лениться, оказывается, всё достаточно просто и легко осваивается. Сильной тяги к музицированию у него, правда, так и не открылось, но зато он стал делать самые лучшие и точные музыкальные инструменты.

Электрогитару ломать не стали, а отдали главнейшей. Она не побоялась нового опасного инструмента, а разобралась и научилась извлекать из него приятное звучание. Так появился блюз, рок-н-ролл и много других песен и танцев, которые очень полюбились жителям Музыкального города.

В умелых руках и кастрюлька зазвучит весёлыми бубенцами.