Книга - источник знаний

Эту историю рассказал мне, мой бывший одноклассник Леша.  Он был моими приятелем в школе. И после школы мы пересекались. Он закончил мед. Работал врачом венерологом в нашем городском диспансере. Как-то я встретил его после стажировки. курсов повышения квалификации в краевом диспансере.

 Он был доволен тем, что послали.  Действительно квалификацию повысил. Ознакомился с новыми методиками лечения. Поскольку в нашем городе врачи лечили по старинке.  Занимались только стандартными случаями. А что чуть посложнее, необычные случаи, и поэтому для врача интересные, таких отписывали в краевой диспансер. Леша там стажировался у опытного врача, матерого венерологического волка. И даже его имя и отчество - Марк Арнольдович, -  должно было у больных вызывать почтение.   

Тут нужно обратить внимание, что венеролог профессия особая.  Вот если ты регулярно не чистил зубы, зубами орехи щелкал, то не жалуйся потом, что попадешь к зубному врачу. Сам виноват.   А к венерологу можно загреметь, расплачиваясь за момент минутной слабости, за коварство того, кому доверился. И конечно визит к любому другому врачу не вызывает столько трепета, как поход к венерологу. 


  У врача – венеролога кроме задачи медицинской есть и важная социальная обязанность, особый гражданский долг, который не довлеет ни над терапевтом, ни над хирургом. Необходимо раскрутить цепочку, выявить связи больного. От кого заразился и кого успел заразить. Зараженные идут на откровенность крайне нежелательно. Все-таки секс в отличие от гриппа, ангины или резей в желудке часто связан с нежными струнами души, даже любовью.  Это при схватках в желудке больной может сказать врачу, что он   у Ивановых вчера съел котлету. Вот потому и болит. Но венерические больные не торопятся раскрывать свои контакты. 

Но у венеролога в кабинете нет ни дыбы, ни электро-шокера. Поэтому ему нужно быть еще и психологом. Как следователю.  Нащупать слабую точку. И давить.  Где нужно, припугнуть, где-нужно обмануть, где нужно подольститься. Как сказал Леше этот самый Марк Арнольдович, у которого он повышал квалификацию, цель оправдывает средства.
 
И вот -  рассказывал Леша, -   Там среди больных краевого стационара увидал он такую девушку, что просто глаз не отвести. Юное создание. Глаза - голубые озера.  Распахнутые, наивные, как у ребенка.  Была она на приеме у Марка Арнольдовича. Тиха, как ангел. Как в песенке тех лет «в школе не шалила и вела дневник, редко выезжала к морю на пикник».  Но, видно, один из пикников ей вышел боком. У нее имелся полный букет.  Кроме СПИДа.  В те годы редчайшего заболевания в наших краях. Ну Марк Арнольдович начинал с   постоянного вопроса.

- Ну, Нестеренко, вспоминай, как же ты заразилась. Да сразу всем.

А она снова и снова повторяла, что шла темным парком напал какой-то кавказец изнасиловал. Вот теперь расплачивается за свою наивную веру в добродетели.

- Чтобы так с одного раза сразу все подхватить, это нужно уметь. Тебя нужно прямо занести в книгу рекордов Гиннеса.

- В какую книгу? – насторожилась Нестеренко.

- Есть такая. Не читала? – Нестеренко смутившись, отрицательно покачала головой, но Марк Арнольдович почувствовал, что нашел то, чего она испугалась и стал долбить в эту точку. - А напрасно ты не читала. Ты какую книгу последнюю прочитала?

 Нестеренко молчала.

 – Читала у лукоморья дуб зеленый.

Нестеренко совсем замкнулась. Разговор о книгах ей был неприятен. Он насупилась и замолчала Марк Арнольдович передавил. Пока Марк Арнольдович ее осматривал, и больная давала показания, Леша ее нарисовал. Только лицо. Уж больно модель была хороша.

А Леша был в этом деле мастером, талантом. Он еще в школе рисовал. И нужные картинки в стенгазету и шаржи на лодырей и хулиганов, и на учителей бывало.  И выходило так здорово, что ему некоторые училки, которые попались на карандаш, советовали ему умерить прыть. Но многие советовали пойти учиться на художника. Но он стал врачом –венерологом.  Тоже очень уважаемая профессия. 

 И когда девушка вышла из кабинета Леша показал свою зарисовку Марку Арнольдовичу.

- Ну хоть сейчас на стенку: осторожно бактериологическое оружие, - сказал тот, - Очаровала? Тут за мою жизнь столько очаровательных прошло. Алексей, не верь ни одному ее слову.  Кавказец в парке. Уж какие тут актеры выступали! А тебе нужно быть подобным Станиславскому: не верю.  Ты это учти. Это для повышения квалификации.  Она прямо цветочек одуванчик. А что там у нее на сердце? А нарисовал ты хорошо.  подхватил главное. Тебе нужно было в художники пойти. Хотя такой талант и в нашем деле может пригодиться. Подари на память. Мне бы найти такого как ты, чтобы он создал картинную галерею. Для будущих стажирующихся.

 Леша дал ему листок. Не велика цена.  Кстати, когда Марк Арнольдович осматривал эту Нестеренко, Леша нашел, что тут не только портрет можно было рисовать.  Она могла бы послужить прекрасной моделью для художника как обнаженная натура.  Он даже подумывал ее уговорить, чтобы попозировала пол часика после приемов прямо тут в кабинете.  Конечно, для врача это нарушение этики. Но как говорит Мрак Арнольдович цель оправдывает средства.

А пока Леша отдал свой шедевр и Марк Арнольдович всунул листок куда-то среди своих талмудов. Которые обильно выстроились в замызганном книжном шкафу в углу кабинета. 

  Вендиспансер — это не терапевтический стационар, и даже не хирургия.  Режим строгий.   Мужские и женские палаты в отдельных крыльях здания. И больные стационара практически не пересекаются. Общее у этих двух крыльев - кабинеты врачей. Но расписание приемов построено так, что в одно время принимают мужчин, а женщин в другое время. 

 - И вот, -  продолжал рассказывать мой приятель, - Приходит на прием один мужчина и говорит, что видел сейчас Людку шалаву. А это для врача венеролога уже след.

- Какую Людку? – спрашивает Марк Арнольдович.

- По фамилии не знаю.  Маленькая такая. Губки бантиком. Глазки с поволокой, под целку косит.

- Люда, губки бантиком?  - задумчиво, как Холмс, распутывающий очередное дело, произнес Марк Арнольдович


 - Кликуха у нее с прибамбасом: «шпанская мушка», -  сказал больной.

- Губки бантиком? Маленькая?  Людмила?  Не ошибся?

 - Да вроде на зрение не жалуюсь. Водитель все-таки. Нас проверяют.  Она у нас в автобазе постоянно ошивалась. Прямо дочь полка.

 Марк Арнольдович порылся в шкафу и вытянул из своих талмудов Лешин листок и показал больному.

- Эта?

 - Она самая!

 Тут он подошел к Леше и шепнул, чтобы тот быстренько нарисовал этого паренька. Леша рисовал не только хорошо, но и быстро. Исполнил на пять с плюсом.

И как только закончился прием мужчин, в этот же день Марк Арнольдович вызвал к себе в кабинет Нестеренко.  Теперь стул для нее он поставил посреди кабинета. Это уже должно было ей намекнуть на то, что появились новые обстоятельства.  На особый, индивидуальный подход. Нестеренко присела на краешек, как воробышек.

- Значит, говоришь кавказец изнасиловал?

- Да, - еле слышно произнесла Нестеренко.

- Шпанская мушка - тебе это ничего не говорит?

Нестеренко молча отрицательно покачала головой.

- А Мазюк Виктор Петрович, тридцати лет, по профессии водитель, – тебе это ничего не говорит? -  Нестеренко снова покачала головой, - А вот ему, - и Марк Арнольдович продемонстрировал ей портрет этого самого Виктора Петровича, лихо выполненный Лешиной рукой, - твоя личность о многом говорит.

- Королева автобазы.  Людка - маркиза водил. За уклонение от дачи показаний ты отсюда можешь прямо далеко направиться. С кем на базе была в связи?

- Ни с кем.

 - Ага, значит, что на базе бывала, не отрицаешь. Уже теплее, хоть тут не отпираешься.  А зачем базу посещала?  Из чистого любопытства? Покататься? Или профессия звала? – Нестеренко молчала, только смахнула ладонью слезу, -  Я хочу слышать имена, явки пароли. Думаешь нас обдурить?  Вот полюбуйся, - Марк Анатольевич показал ей ее портрет, тоже выполненный Лешей – Так вот, я вот пошлю Алексея Семеновича, - он указал на Лешу, - на автобазу с твоим изображением. Он там скажет про чувства, что встретил девушку, договорился насчет свидания. А она не пришла. Только по памяти портрет набросал.  И про тебя ему все выложат. Думаю, мы узнаем много нового.

Марк Арнольдович дал Нестеренко время подумать, насколько незавидно ее положение. Та молчала.

- Но тогда уже будет поздно, - продолжил Марк Арнольдович, - Уже будет на тебе отказ от сотрудничества.

 Это уже напоминало допрос партизана. Пока ограничивалось наездом, угрозами, без применения силы.
 
Но Марк Арнольдович как опытный психиатр, почувствовал в ней надлом. Требовался довершающий удар. И он последовал. Марк Арнольдович извлек из шкафа толстый талмуд с подшивкой каких-то врачебных формуляров. Стал сзади Нестеренко и хлопнул ее по голове.  Хлопок напоминал звук, пересечения самолетом звукового барьера. И звуковой барьер был преодолен. Нестеренко заговорила. Выдавила имя.

- Витя.

- Про Витю мы уже знаем. Еще! – Марк Арнольдович покачал своим талмудом.

- Вася.

- Вася? А фамилия?

- Не знаю.

- Поедем на базу. Там все узнаем.

Так с помощью портрета, уговоров, угроз, и талмуда были добыты, выбиты пять имен и фамилий.

Марк Арнольдович заметил насколько молодой врач, то есть мой друг Леша, поражен смелостью и оригинальностью метода дознания. Отпустив Нестеренко, он сказал.

- «Москву – Петушки» читал? Не читал? Напрасно. Там про один напиток сказано, что он «будоражит ум, тревожит совесть, укрепляет правосознание.» Вот так же действует и   удар подшивкой документов по голове. Укрепляет правосознание и не дает никаких следов.  Учись. студент. Только это между нами, - Марк Арнольдович взвесил на руке свой талмуд, -  Как сказал известный классик, «любите книгу, источник знаний».