Две последних монеты

Талула оправила платье на пышных бёдрах. Она по праву гордилась своим телом и всем, чего она с помощью этого тела добилась. А добилась она расположения самого удивительного солдата в королевской армии. Она, обычная маркитантка, а попросту – обозная шлюха, одна из множества, – ухитрилась подцепить парня-дроу.

Про дроу ходили ужасающие слухи. Их племя приносит кровавые жертвы своей богине-паучихе, держит рабов для противоестественных надобностей, убивает детей не моргнув глазом… А ещё дроу не испытывают никаких чувств, кроме ярости и ненависти. Зато они непревзойдённые воины, и хвала Небесам, что они не схватились с людьми. Люди и без дроу отлично приспособились убивать друг друга.

Армия молодого короля продвигалась вперёд, хотя и очень медленно. За армией тащились прачки, торговки, проститутки и куча прочего сброда, среди которого была и красотка Талула. И в один прекрасный день перед королём возник, словно из-под земли вырос, высокий и крепкий дроу, с тёмной кожей цвета антрацита, светлыми песочными волосами и яркими фиолетовыми глазами. Как он добрался до самого короля, никто не понял. То ли пробрался тайком, как умеют дроу, то ли охрана побоялась остановить его окриком. Так или иначе, состоялся короткий разговор, и дроу остался воевать на стороне короля.

Иногда Талула думала, а что получилось бы, если бы противники молодого Витерия Первого залучили дроу к себе? Впрочем, это вряд ли. Дроу бесплатно не работают.

Звали новичка Рэйшен. Поначалу солдаты дразнили и задевали его, но обидчиков потом находили со сломанными пальцами, выбитыми зубами и прочими мелкими увечьями, и издевательские шутки скоро прекратились.

Девки из обоза заглядывались на Рэйшена, всячески старались привлечь его внимание. Ходили слухи, будто семя дроу подарит женщине молодость и красоту на долгие теркады. Зазвать этого красавца к себе в койку мечтали многие, за что и бывали биты своими походными мужьями.

Сам Рэйшен мог осчастливить какую-нибудь девку и провести с ней ночь или две. Потом он просто собирал вещи и уходил, не оглядываясь. Если девка плакала, просила его остаться, Рэйшен мог кинуть ей монету-другую. А если начинался скандал с криками и требованиями, Рэйшен отвешивал девице оплеухи, и скандал прекращался.

Каждая мечтала приручить этого зверя, но ни у кого не получилось. К Рэйшену являлись даже аристократки, мечтая сохранить свою красоту. Главное, никаких побочных плодов любви у людей и дроу не получалось: от таких связей не рождались дети, была, наверное, какая-то несовместимость между двумя расами.

Талула зарабатывала на хлеб в поте лица: днём торговала всякой нужной солдату мелочёвкой, а ночью – своим пышным цветущим телом. Всякую безденежную шушеру Талула даже знать не хотела. Она брала деньги, и не стеснялась этого. И посетители у неё были очень разные. Пока аристократки бегали за дроу, вымаливая его внимание, к Талуле приходили их мужья. Талула знала, что любая война рано или поздно заканчивается, а деньги после войны понадобятся. Хозяйством там обзавестись или дело какое открыть.

В один пасмурный день в повозку Талулы сунулся и этот знаменитый дроу.

– Нитки есть? – хмуро спросил он.

– Отчего ж не быть?

Талула впервые видела Рэйшена вблизи. Ничего не скажешь, он был хорош. Нравились Талуле такие рослые, мускулистые, грубоватые парни. Она рылась в ящичке, где хранились принадлежности для рукоделия, и выбирала нитку под цвет рубахи Рэйшена. Внимательный женский глаз заметил прореху на левом рукаве.

– Что ты суёшь мне, дура?

Грубость дроу ошеломила Талулу, привычную, казалось бы, ко всему.

– Нитку тебе даю, какие, по-твоему, они ещё бывают? Эта самая подходящая по цвету.

Дроу посмотрел на Талулу, как на убогую.

– По цвету мне потемнее надо. Да похрен, давай что есть, все равно шов потом снимать.

Талула удивилась. Она впервые слышала, чтобы зашитую рубаху потом снова распарывали.

– Так ты шить-то, может, и не умеешь вовсе? – поинтересовалась она. – Давай свою рубаху, я тебе зашью. Возьму недорого…

Рэйшен некоторое время смотрел на Талулу, на её яркие сочные губы, на тёмные блестящие глаза, а потом захохотал в голос.

– Чего это ты? – Талула даже немного обиделась.

– Ты решила, что мне надо рубашку… – дроу снова засмеялся. – Да нет же, мне не это… Мне вот…

Он поднял левую руку, согнув её в локте, к самому лицу Талулы, и в прорехе она увидела глубокий порез. Видно, кто-то очень ловкий всё же достал дроу ножом в драке. А может, в недавнем бою…

Руки у Талулы задрожали, когда она подавала Рэйшену тёмную, почти чёрную нить. Дроу кинул ей деньги.

– Ну, бывай, я к лекарю. Самого себя шить как-то несподручно.

Талула кивнула, прощаясь, и припрятала деньги. А вечером, когда уже стемнело, Рэйшен снова пришёл к ней. Рука и рукав рубахи у него были зашиты, а сам дроу был изрядно пьян.

– Что, не ждала? – ухмыльнулся он. – У тебя сегодня переночую.

Талула прикинула, остались ли у него ещё деньги после лекаря и попойки, а потом согласно кивнула. Рэйшен рухнул в её кровать, не раздеваясь, и проспал до позднего утра. Потом он поднялся, потребовал воды и пожрать. Получив желаемое, дроу пригладил волосы и собрался на выход.

– Куда это ты? – подбоченилась Талула. – А деньги за ночлег и завтрак?

Рэйшен резко остановился у самой двери.

– Деньги, говоришь?

Талула не успела и глазом моргнуть, как дроу в два длинных текучих шага преодолел расстояние между ними, схватил её за волосы на затылке и, потянув вверх, к своему лицу, прошипел:

– Приду вечером – разберёмся! И смотри мне, чтоб ужин был!

Талула не стала вопить от боли и возмущаться. Такой диковинный трофей следовало приручить, и Талула сочла, что она с этим делом справится.

Справляться с Рэйшеном было несложно: корми его досыта да ублажай ночью, что при темпераменте Талулы делом плёвым. Накормить дроу, правда, было посложнее: здоровенный парень ел за троих, да и выпить был не дурак. И очень скоро Талула обнаружила, что денег у неё не просто не прибавилось, а даже поуменьшилось. Из Рэйшена вытрясти можно было только пару оплеух, а портить своё лицо Татула не желала. Поэтому она стала поглядывать на сторону, ища, где бы разжиться монетой. Ночные клиенты теперь обходили её десятой дорогой – никто не хотел связываться с бешеным дроу. Он, конечно, защищал Талулу от многих неприятностей, но и неудобств приносил много. Теперь ещё и это пугающее безденежье.

Сегодня Рэйшен ушёл играть и пить в какую-то солдатскую забегаловку. Придёт он только под утро, пьяный и, скорее всего, раненый, потому что ни одной драки он не пропускал. Поэтому Талула решила, что именно этой ночью можно подработать. Она уже и с мужчиной сговорилась, был тут такой, Руфусом звали. Так себе мужичонка, зато всегда в свите короля тёрся, да и денежка у него водилась.

– А дроу ты не боишься? – лукаво спросила у него Талула.

– Да кто он такой, этот дроу! – спесиво ответил Руфус. – Видали мы таких! Думает, что раз бабы к нему льнут, так он чего-то ст;ит! Увидишь сегодня, что такое настоящий мужчина по сравнению с этим жалким отребьем!

Талула промолчала. Кабы не деньги… И вот сейчас она ожидала Руфуса в гости, даже принарядилась для него. Платье, кстати, добыл Рэйшен. Где и как – это Талулу не интересовало.

Рэйшен и впрямь сидел в кабаке, кидал кости. Сегодня ему везло, так что он рассчитывал порадовать сожительницу. Если удача до утра от него не отвернётся, Рэйшен принесёт Талуле каких-нибудь побрякушек, до которых так падки женщины. Дроу усмехнулся уголком рта и сгрёб кости в широкую ладонь.

В эту ночь Талула не получила от Рэйшена ничего. Ему перестало везти ближе к рассвету. Проигравшись в пух и прах, дроу затеял очередную драку. Он вышел из неё победителем, но по-прежнему без денег и с обещанием, что в следующий раз генерал Римардо посадит его в холодную за такие выходки. Пришлось вернуться к Талуле с пустыми руками. К счастью, скандальная девица в этот раз не стала пререкаться со своим дружком, а приласкала его так, что он на время позабыл свои солдатские горести и печали.

Ещё пару ночей Рэйшен приходил в кабак с желанием отыграться, но своих денег у него уже не было, а взаймы никто не давал. Дроу сидел, трезвый и злой, потому что местного пойла в долг кабатчик тоже не наливал. И тогда к нему подсел знакомец, парень по имени Квэддо. Рэйшен приветственно кивнул, раздумывая, как бы одолжить у него деньжат. Однако Квэддо заговорил совсем о другом.

– Рэйшен, я понимаю, что это не моё дело, но знаешь ли ты, как проводит время твоя подружка, пока тебя нет?

Рэйшен прищурил яркие глаза:

– Меня ждёт, платья примеряет. Мне нравятся женщины в платьях.

Квэддо по-старчески пожевал губами:

– И не одному тебе, знаешь ли…

– На что это ты намекаешь?

Дроу легко приходят в ярость, и Рэйшен не был исключением. Квэддо на всякий случай отодвинулся подальше, хотя и понимал, что в драке это никак ему не поможет.

– Рэй, попробуй вернуться сегодня пораньше. И тайком в окно загляни.

Рэйшен, не говоря ни слова, встал из-за стола, пнув табурет так, что он отлетел к соседнему столику, и ушёл не прощаясь. Кабатчик проводил дроу укоризненным взглядом, но в этот раз придраться было не к чему: мебель и посуда уцелели.

Квэддо тоже вздохнул с облегчением. Рядом с ним тут же оказался вертлявый парень.

– Вижу, ты всё же решился глаза ему открыть.

Квэддо вздохнул:

– Здорово, Харлен. Открыть-то открыл, да не полностью. Не решился. Пусть сам глядит. Знал ведь, какая она, эта Талула, когда с ней связывался.

Парень по имени Харлен мечтательно причмокнул губами:

– Эх, какая! Мне бы такую, хоть на одну ночку!

– Она любому рада, были бы деньги.

Харлен закатил глаза к грязному потолку. Талула не желала иметь с ним дел ни за деньги, ни тем более без. А дроу, говорят, единственный из её любовников, кто ничего ей не платил.

Рэйшен прекрасно понял намёки приятеля и сейчас шагал к жилью Талулы тем особым шагом, которым дроу ходят во время тайных вылазок, бесшумно и быстро. В дверь он ломиться не стал, решил посмотреть в окошко, чем его подружка занята.

Ночь выдалась тёмная, беззвёздная, небо затянуло тучами, наверное, с утра польёт дождь. Света внутри дома не было, и ни один человек не разглядел бы, что там происходит. Но Рэйшен не был человеком, он, как и все дроу, прекрасно видел в темноте. И слышал, между прочим, тоже лучше любого человека. Эти качества вовсю использовали командиры, гоняя Рэйшена в разведку.

Глаза и уши никогда не подводили дроу. Ещё не заглядывая в окошко, он услышал стоны и вздохи. Если бы кто-нибудь видел сейчас его лицо, он бы убежал в ужасе от этой маски ярости. Но вокруг было пусто. Рэйшен подкрался к окну и заглянул внутрь. Платье, что он подарил Талуле, валялось на полу. Рядом лежала мужская одежда. Владелец этой одежды был увлечен процессом и даже не услышал, как окно распахнулось, и в комнату запрыгнул разъярённый дроу.

А вот Талула услышала и принялась извиваться, силясь отпихнуть своего незадачливого поклонника.

– Да что ты, Талула, – насмешливо проговорил дроу, – дай ему получить то, за чем он пришёл. Деньги же ты всегда вперёд берешь, верно?

Теперь и кавалер понял, что приятная часть ночи закончена. Он сел в постели, прикрывшись уголком одеяла.

– Вижу, Руфус усиленно готовится к свадьбе, – продолжал язвить Рэйшен. – Опыта набирается. Деньги-то он тебе дал? Или ты за так с ним кувыркаешься?

Руфус скатился на пол и принялся судорожно натягивать штаны. Зато Талула, сообразив, что сейчас её поклонник сбежит и оставит её с дроу один на один, принялась честить Рэйшена последними словами. Словарный запас у неё оказался богатый. Руфус всё одевался, а Талула ни разу не повторилась в своих оскорблениях.

Рэйшен дождался, пока незваный гость полностью оденется, цапнул его за шиворот и потащил к выходу. Воротник впился в шею Руфуса так, что тот хрипел и задыхался, а ноги незадачливого героя тащились по полу, вывернувшись в разные стороны. Возле двери Рэйшен дал пинка Руфусу, и тот пролетел несколько шагов, кашляя и хрипя, а потом тяжело брякнулся оземь. Переведя дыхание, он подумал, что ему очень повезло: если бы взбешённый дроу избил его, то Руфус мог бы остаться на всю жизнь калекой. Пусть уж лучше с Талулой разбирается.

А Талуле и впрямь пришлось несладко. Рэйшен с ледяной улыбкой порвал в клочья её платье, одним из обрывков заткнул ей рот и принялся методично охаживать Талулу кулаками. Тряпка заглушала вопли, но не полностью, так что на следующий день весь лагерь знал о случившемся. Солдаты жалели Талулу, а женщины злорадствовали.

К вечеру Талула набралась сил и с гневными криками обрушилась на Рэйшена. Тот только смеялся в ответ. Талула, как ни старалась, не могла даже поцарапать дроу, а тот отвешивал ей тяжёлые оплеухи одну за другой. Лицо у Талулы опухло от побоев, всё тело было в синяках, но ярость по-прежнему кипела внутри.

– От тебя никакого толку! – вопила Талула. – Только жрёшь и пьёшь! Хоть бы монетку в дом принёс!

– Почему никакого толку? Ты спишь со мной, значит, надолго останешься молодой и красивой! Ты же в это веришь?

Талула чуть не рычала от злости: она и впрямь верила в эту басню. Рэйшен посмеялся, а потом собрался и ушёл. Талула с трудом навела в домике порядок, убрала разорванное и разбитое, умыла лицо… Всё тело болело, везде красовались синяки. Теперь она долго не сможет заниматься ночным ремеслом. Интересно, куда убрался этот негодяй Рэйшен и надолго ли…

Через несколько дней, когда Талула решила, что дроу больше не вернётся, Рэйшен явился как ни в чём не бывало. В подарок он принс браслет гномьей работы, а также холщовый мешок, набитый едой. Денег он не принёс, ни одной, даже самой мелкой монетки. Талула подарки приняла и сделала вид, что простила. В конце концов, раньше дроу ни к кому не возвращался, а к ней вернулся. Значит, есть шанс его приручить. А то, что драчливый… Талула вздохнула. Это же из ревности. Значит, неровно к ней дышит. Она одна такая, пробудила чувства в дроу…

И всё потекло по-прежнему. Рэйшен пропадал ночами, а Талула любила деньги больше всего на свете, поэтому снова начала принимать поклонников. Её тайная кубышка росла и тяжелела, и Талула прощала своему дроу и пьянки, и других женщин, про которых ей любезно доносили. Рэйшен тоже о многом догадывался, иногда они ссорились и орали друг на друга, да так, что тряслись стены, но потом не менее бурно мирились.

Лишь однажды Талула в бешенстве закатила Рэйшену истерику:

– Надоели эти рассказы про твоих баб! Ну, спишь ты с ними, так хоть делай это не напоказ! И совесть бы имел, не трогал бы чужую невесту перед свадьбой!

Рэйшен раскрыл рот от удивления.

– Какая ещё чужая невеста? Что ты несёшь? Пьяная, что ли?

Талулу было не остановить. Когда ей вожжа попадала под хвост, она не думала о том, чем это для неё закончится. Сейчас она вопила, что Рэйшен мог бы и не трогать эту плоскую доску, эту рыбу снулую, эту облезлую кошку… От удивления дроу даже не принялся орать в ответ. Как ни старался, он не мог припомнить в своей постели женщину, которую можно было описать именно такими словами. Особенно насторожило его упоминание о чужой невесте, да ещё перед свадьбой. Таких Рэйшен избегал, лишние неприятности ему были не нужны.

– Постой-ка, о ком ты толкуешь, демоны тебя раздери? Какая такая невеста?

И Талула выложила всё, о чём вещал ей накануне ночью разобиженный Руфус: как невеста Руфуса глядит на дроу, слюни роняет, а на самого Руфуса ноль внимания, как эта тощая страшная девка ходила к Рэйшену, стыд-то какой, хоть бы свадьбы подождала, ан нет, видно решила, что, переспав с дроу, хоть чуть-чуть похорошеет!

Теперь Рэйшен вспомнил худенькую невзрачную девушку, имя только припомнить никак не мог. Оказывается, это была невеста постоянного клиента Талулы! Рэйшен ту девицу не тронул, всему есть предел, да и девица оказалась совсем непривлекательной. Вдобавок девица пришла просить не ночь страсти, а рассказать, как ей нравится сам Рэйшен и что она не верит всем гадостям, которые про него рассказывают. Рэйшен посмеялся над наивной девчонкой и отправил её восвояси. Однако рассказать это Талуле было равносильно тому, что Рэйшен оправдывается перед ней, а заносчивый дроу даже мысли об этом не допускал.

– Молчишь? – распалилась Талула. – Наверное, даже у таких, как ты, есть совесть! Ах, о чём это я! Будь у тебя хоть капля совести, ты бы принёс мне хоть пару монет!

Рэйшен недобро оскалился:

– Пару монет? Монеты тебе другие приносят в моё отсутствие! Признайся, Талула, тебе же выгодно, когда меня дома нет?

С этими словами Рэйшен поднял половицу и выудил оттуда тяжёлый мешочек, который солидно брякнул в ладонях дроу. Это стало последней каплей для Талулы. Совсем недавно Руфус пообещал ей защиту и помощь, и Талула вообразила, что Руфус сможет обратиться к самому королю. Поэтому сейчас она с пронзительными воплями кинулась к Рэйшену, стремясь отнять у него свои деньги. Дроу только смеялся ей в лицо, подняв мешочек повыше.

– Дома? – вопила Талула. – Какой-растакой дом? Здесь нет ничего твоего, это мой дом, всё здесь принадлежит мне! Ты – бездомный приблуда, уж не знаю, зачем король тебя держит!

Каждое её слово больно ранило Рэйшена, но тот продолжал ухмыляться, удерживая разъярённую девицу подальше от себя.

– Да ладно тебе, Талула, ты знаешь, в чём я лучше всех!

– Ничем ты не лучше! Есть и более добрые, и более щедрые! Вон Руфус обещал защитить меня…

Талула замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего. Рэйшен перестал ухмыляться. На его красивом лице ходили желваки, а глаза сверкали от ярости.

– Руфус, – прошипел дроу не хуже змеи. – Ну, зови своего Руфуса, пусть защитит тебя. И Харлена зови, и…

Рэйшен методично перечислял имена любовников Талулы, и каждое имя сопровождал хлёсткой пощёчиной. Вначале Талула вопила от возмущения и боли, потом затихла, и только её голова безвольно моталась из стороны в сторону при каждом ударе. Рэйшен прекратил избиение только когда у женщины потекла кровь из носа. Он отбросил свою жертву, словно обмякшую куклу, и Талула шлёпнулась на пол. Она сидела, привалившись к кровати, глаза её помутнели, а лицо стало бессмысленным. Это несколько остудило ярость Рэйшена. Он развязал мешок с деньгами и вытряхнул монеты прямо на голову Талуле. Монеты серебряным дождём сыпались вниз и больно били Талулу. Последние две монеты Рэйшен положил ей на глаза и придавил пальцем. Потом он развернулся и ушёл, не оборачиваясь.

Весь лагерь слышал шум и крики, но никто не вмешался. Рэйшен не услышал ни одного слова упрёка от товарищей по оружию, ни одного предупреждения от офицеров. Все боялись буйного нрава дроу и предпочитали не связываться с ним. От костра его, конечно, не прогоняли, но и рядом с ним старались не садиться и хлеба не делить. Только Квэддо и пара приятелей вели себя с Рэйшеном как обычно.

– Мы из-за бабы ссориться не станем, – словоохотливо пояснил Харлен. – Квэддо, он же такой, знаешь, принципиальный…

Рэйшена устроило такое объяснение. Талулу он попросту выкинул из головы. Впереди их ожидали трудные дни и большая кровь.