6. Птенцы из большого гнезда

6. ПТЕНЦЫ ИЗ БОЛЬШОГО ГНЕЗДА.  Мелкий прокол с Ржевкой великого князя Юрия нисколько не обескуражил. Он был слишком уверен в своих силах, чтобы обращать свое монаршее внимание на такие мелочи. А вот Мстислав Удалой, наоборот, в своих силах не был уверен вовсе, потому он и решил подстраховать себя союзом с самым старшим из «птенцов» Большого Гнезда, Константином Ростовским, которого по-прежнему ела обида на почившего отца, на брата Юрия и на весь белый свет. Отстраненный от власти наследник был просто обязан смыть свой позор кровью, и, разумеется, это должна была быть вовсе не его кровь и даже не кровь кого-нибудь из его младших братьев. Лучше всего для этой жертвы подходили рядовые ратники и смерды. Константин легко пошел на союз с врагами своей семьи, так как считал, что поступает по совести.

Младшие «птенцы» были уверены в том, что новгородцы все свои силы бросят на то, чтобы отбить у них Торжок, но Мстислав поступил неординарно. Соединившись с полками Владимира Рюриковича Смоленского, он двинулся прямо к Ярославовой вотчине – Переславлю-Залесскому, и дальше – к самому Владимиру. Перехватить его суздальцам удалось только возле Юрьева-Польского. Там же, очевидно, Константин уже открыто перешел на сторону новгородцев. Говорят, что среди его дружинников был легендарный Алеша Попович. Мстислав вновь попытался решить дело миром, требуя от Ярослава лишь возвращения Новгороду Торжка и Волока-Ламского. Однако, ни Юрий, ни Ярослав, ни даже их союзники - муромские князья мириться не захотели. Пообещав закидать новгородцев седлами, они назначили Мстиславу «стрелку» на поле возле речки Липицы. Мстислав вызов принял.

20 апреля 1216 года противники сошлись. Весь первый день противостояния прошел в вялых стычках мелких отрядов с обеих сторон. На второй день, 21 апреля, новгородцы и ростовцы предприняли неожиданную «психическую атаку». Сбросив с себя сапоги и одежду, они всей толпой пошли на штурм укреплений великокняжеского лагеря. Вслед за ними вторым эшелоном повалили псковитяне и смоляне. В застигнутом врасплох лагере началась яростная резня. Ярослав с Юрием не стали ждать, чем дело закончится, и первыми свалили с поля боя. Их ратники какое-то время беспорядочно рубились с голыми новгородцами, а затем нестройной толпой кинулись вслед за князьями. Победители с остервенением рубили бегущих соотечественников, загоняя их в реки. В плен союзники взяли всего 60 человек.

Битва на Липицком поле стала апогеем бессмысленной братоубийственной свары «птенцов» Большого Гнезда. При этом сами «птенцы» остались живы и здоровы, если, конечно, не считать тяжелый моральный ущерб, который некоторым из них был в конечном итоге нанесен. В тот день Земля Матушка со скорбным вздохом приняла в свое лоно несколько тысяч своих сыновей: дружинников, ремесленников, крестьян. Тысячи здоровых, крепких и по большей части молодых мужчин отдали свои жизни во имя того, чтобы великого князя владимирского звали не Юрий, а Константин. Сколько воинов потеряла Россия за два десятка лет до прихода самого могущественного за всю ее историю врага!

С Липицкого поля Всеволодовичи уходили разными путями: Ярослав-Федор бежал к себе в Переславль, Юрий отступил во Владимир. Мстислав дал свободно уйти обоим. Уже ближе к ночи в столицу начали сходиться потрепанные остатки великокняжеского войска. Организовать оборону города с этими уставшими и деморализованными людьми великий князь уже не надеялся. Через два дня, когда новгородцы подступили к стенам Владимира, Юрий вместе с двумя сыновьями сам прибыл в стан к Мстиславу и Константину и сдался на милость победителя.

Глумиться над поверженным великим князем никто не стал. Константин выделил в удел Юрию Городец-Волжский, а Ярославу позволил остаться в Переславле, требуя от него лишь немедленного освобождения всех новгородских заложников. На этом кровопролитие во Владимиро-Суздальской Земле закончилось. Через какое-то время, желая предупредить новые вспышки братоубийственной усобицы, Константин максимально приблизил Юрия к власти, объявив его своим наследником и уступив брату Суздаль.

Как только Мстиславу Удалому стало понятно, что все новгородские проблемы благополучно разрешены, он вновь распрощался с горожанами и уехал на юг.