У костра

Солнце садилось за Быкову гору. Вечерело, опускались серые сумерки, густые тени, мягко ложились на береговую тропу, ивовые берега речушки Зорянки.
На травы выпала крупная холодная роса. Большая брусничного цвета луна плавно катилась над луговиной, над притихшим в туманной дымке лесом. в поднебесье замерцали редкие крупные звёзды.
На ветвистую струю липу на левом берегу речушки Зорянки, села шустрая синичка с жёлтой грудкой и торопливо, взахлёб, затенькала какой - то знакомый мне мотив песенки. Синичка ещё немного в тишине пощёлкала и уступила свой вечерней номер дрозду. Тот поцокал, поцокал, настраиваясь на лирический лад, и зажурчал, как ручей в половодье.
Стою, слушаю песни дрозда, которые следовали одна за другой. За дроздом донёсся, раздался бархатный голосок малиновки. Малиновка своей песней хотела сообщить, что 
наступило лето.
Летом живётся веселей: всё кажется новей, необычней, ярче, торжественней, предстаёт перед взором как бы в другом измерении.
Захотелось побывать на старом месте. Я спустился к правому берегу речушки Зорянки и попал в заросли чёрной смородины. Приподнимешь ветку, а она густо усыпана чёрными горошинами ягод.
Недалеко от берега развёл костёр. Первый язык пламени блеснул сквозь дымовую завесу. Подбросил сырых сучьев,они зашипели, подсыхая, потом разом вспыхнули. Заплясало, заструилось, затрепетало весёлое, живое пламя костра. Кое-как сварил уху, уснул  с каким - то особенно приятным чувством. Так славно спится только в лесу, у костра.
Проснулся, когда на востоке над синими еловыми вершинами прорезался белесый островок - зачиналось новое утро. Глаза сами поднимаются к небосводу, ищут это зыбкое захватывающее зрелище. Восход солнца!
Белесый, молочный туман слегка, погустел, потом порозовел и вроде как бы стал разрежаться. На моих глазах начало совершаться великое таинство лесное. Солнце проникало всюду: в леса, в речную излуку, в синевой отдающий омут, всё озаряя, всё высвечивая. Жизнь обретала свой обычный настрой, свою полноту событий.