Роман Переплёт т. 2, ч. 4, гл. 15

За всеми этими событиями незаметно подошло начало учебного года. Но, примерно, за неделю до этого Тверской начал готовиться к занятиям. Для этого необходимо было кое-что подсобрать из учебной литературы, хорошенько её рассортировать, а заодно и систематизировать свои записи в тетрадях.
И вот как-то после обеда, когда он рылся в своих талмудах, кто-то позвонил в дверь. Пришёл Петруха Вострецов. Вот уж кого Сергей никак не ожидал увидеть. Петруха ещё опирался на палочку, но при всём том выглядел заметно посвежевшим. Да и одет был довольно опрятно.
Сергей даже и не ожидал, что так обрадуется его визиту. У него где-то в холодильник завалялась бутылка портвейна. Видимо, ещё с тех пор, как он однажды в очередной раз сорвался. С тех пор, однако, он к спиртному не прикасался. Но вдруг визит приятеля неожиданно его вдохновил.
- Может, выпьешь? – предложил он, доставая из холодильника бутылку. – Ну, и я с тобой заодно.
- Нет, Серго, - смущённо улыбнулся Вострецов, - я с этим завязал. Помнишь, ещё тогда, в больнице? Я тогда себе поклялся, что больше ни капли в рот. А ты выпей, выпей, если хочешь. На меня не смотри, мне это до лампочки.
- Ты уверен?
- Абсолютно. При мне не раз уже выпивали – и ничего. Даже ни малейшего желания. И вообще, как сейчас вспомню, как я раньше бухал, так прямо с души воротит. Нет, в самом деле, ты выпей, если хочешь.
- Да нет, - вздохнул Тверской, возвращая бутылку в холодильник, - чего я буду один. К тому же я ведь тоже не охотник. 
За чаем приятели поговорили о том, о сём. При этом выяснилось, что Петрухе крупно подфартила удача. Как оказалось, в районо были уже наслышаны о его подвигах. Также им было известно, что он почти два года болтался без работы, перебиваясь случайными заработками. И, тем не менее, ему решили пойти навстречу. Как раз в тридцатой школе, - это по улице Калинина, - требовался учитель-историк, вот ему и предложили там попробовать. Правда, пока временно и с испытательным сроком. Разумеется, при условии, если он окончательно возьмётся за ум.
- Нет, ты представляешь! – ликовал Петруха. – А ведь я уже и не надеялся. А тридцатая школа от меня совсем недалеко. Кстати, там у меня одна моя хорошая знакомая работает.
- Что ж, я рад за тебя, - улыбнулся Тверской. – Ну, а как у тебя с женой?
- Да никак, - поморщился Вострецов. – Мы окончательно с ней расплевались. Представляешь, полтора месяца я провалялся в больнице, а она хоть бы раз показалась. Да и чёрт с ней, в конце концов. Знаешь, чем такая жена, уж лучше я похожу в холостяках. Чуть в гроб меня не закатала. Хотя ладно, в конце концов, я и сам был хорош. Ну, да что теперь об этом вспоминать. По мне так, веришь, жизнь как будто только сейчас и начинается… 
Они ещё немного поговорили, посмеялись, вспоминая о своих студенческих проделках, после чего Петруха ушёл. А на прощание они условились, что больше не будут терять связь.
Проводив его, Тверской вернулся на кухню. Встреча с приятелем, и его столь разительное преображение, с одной стороны порадовали Сергея, а с другой – вдруг навеяли на него грусть.
Подумалось опять о Петрухе, о том, как он совсем уже было спился, однако, всё же нашёл в себе силы, чтобы порвать со злополучной своей жёнушкой и даже встать на ноги.
«А вот меня, - думал Сергей, ополаскивая под краном посуду, - меня всё ещё болтает. И когда это всё кончится, пока неизвестно».
С Раисой они почти разошлись, однако, хоть и изредка, всё же продолжали встречаться. Правда, эти встречи уже не были такими пламенными, как раньше, да и сам он почти уже ничего к ней не чувствовал. Вернее сказать, всё ещё что-то чувствовал, но это уже было не то. И вообще, в последнее время их отношения всё больше смахивали на отношения разведённых супругов, которые хоть и не разъехались окончательно, но уже сидят на чемоданах. Да и билеты уже куплены - куплены на поезда, идущие в противоположных направлениях. Так что осталось лишь немного подождать.
Действительно в их отношениях в последнее время уже довольно явственно ощущалось это самое чемоданное настроение. Возможно, ещё и поэтому отношения между ними во многом как бы упростились и, мало того, как бы даже сделались чуточку доверительней.   
Впрочем, Сергей и сам сделался намного спокойней и уравновешенней, и больше не донимал Раису расспросами. В ту пору он вернулся к написанию прозы, и даже почувствовал, что его всё больше и больше в это как бы засасывает. Так что иногда он писал запоем, забывая даже про еду и про сон. Правда, писал он всё на одну и ту же тему. На тему страсти и связанных с этим нюансов. 
Так или иначе, в этом он нашёл для себя отдушину, которая отвлекала его, помогала ему справляться с влечением к Раисе, которое в той или иной мере всё ещё давало о себе знать.
К слову, его отношения с Раисой в конце концов настолько упростились, что теперь он мог запросто к ней заявиться домой. Причём даже без предупреждения. И это вовсе не считалось ни нахальством, ни даже обыкновенной бестактностью. Впрочем, Раиса и сама была не против… 
Однако вернёмся к рассказу. Так вот, расставшись с Вострецовым, Сергей вдруг снова вспомнил о Раисе, и на душе его словно сгустились сумерки. С ним такого уже давно не бывало. А главное, ему вдруг ужасно захотелось её увидеть. Тогда он позвонил ей по телефону. Но Раиса не ответила. А это означало, что идти к ней не имело смысла. Тогда же, слоняясь по квартире, он вдруг вспомнил о бутылке вина. 
Недолго думая; он достал её из холодильника, откупорил и наполнил до краёв стакан. А затем, прихлёбывая вино по глотку, вышел на балкон и посмотрел вниз.
Там, по дороге, в разных направлениях сновали машины, по тротуарам двигались люди, слышались вой, гудки, воздух пропитался едким запахом выхлопных газов.
Было что-то около пяти часов вечера. Рабочий день заканчивался. Погода стояла ясная, хотя летней жары уже не ощущалось. Продолжая наблюдать за улицей сверху, Сергей допил вино и закурил. Затем, выкурив сигарету, он сходил на кухню и там налил себе ещё вина.
Вскоре вино в бутылке закончилось. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы порядком опьянеть. В голове у него немного шумело, в глазах всё как бы немного плавало и туманилось, а самые его движения вдруг сделались вялыми и непредсказуемыми. Его слегка пошатывало, но вместе с тем у него явилось страстное желание хотя бы с кем-нибудь пообщаться. Но, с кем?
Слева, на балконе, ворочалась толстая и неуклюжая соседка. Она из-за своих пышных форм едва помещалась на балконе. Она развешивала по верёвкам бельё, на шее у неё висел шнур с прищепками. Её муженёк, тот самый коротышка, имевший пагубную привычку плеваться на деревья, должно быть, ещё не вернулся с работы. А из квартиры тем временем доносились плаксивые вопли их дебелой дочери. Её звали Валентиной. Ей было немногим за двадцать, хотя выглядела она на все тридцать пять. К тому же и своей комплекцией она явно пошла в свою родительницу  - тоже смахивала на кадушку. 
На этот раз она, судя по всему, собралась на какое-то торжественное сборище. И, как всегда, оказалось, что ей совершенно нечего надеть. Этот противный, дребезжащий её голосок буквально высверливал мозги.
Не докурив сигарету, Тверской швырнул её в банку и зашёл в квартиру. Там ещё некоторое время он послонялся по комнатам, потом с минуту постоял у стола, на котором в беспорядке были разбросаны его тетради и книги и начал вдруг одеваться.
Он решил выйти прогуляться, а заодно и подышать свежим воздухом. Но на набережную он не пошёл, а повернул в сторону Пионерской. Уже по дороге он осознал, что направляется домой к Раисе. И хотя он не надеялся застать её дома, ноги сами несли его туда.
При этом он не слишком твёрдо держался на ногах, хотя и старался идти прямо. Насколько это ему удавалось - сказать трудно, однако, многие из попадавшихся ему навстречу прохожих как-то странно на него посматривали, а иные так и вовсе шарахались в стороны.   
Впрочем, его это ничуть не расстраивало, а скорее даже веселило. Кому-то он просто приветливо улыбался, ну а, скажем, девушкам, что помоложе, даже подмигивал. Но те почему-то не хотели улыбнуться ему в ответ, а только смущались и отводили глаза.


Продолжение: http://proza.ru/2025/11/26/139