Огонёк в ночи

                Вот и до нашего отдела дошла очередь ехать в совхоз «на картошку».
                Я решительно подошла к начальнице, составлявшей список сотрудников, которые должны отправиться «на картошку».
                - Изабелла Дмитриевна, я не поеду.
                - Как это ты не поедешь? - Начальница удивлённо посмотрела на меня поверх очков. - Это шефская работа, и все должны отработать по две недели. Без разговоров. Я сейчас составляю список тех, кто поедет в этот понедельник. Тебя как записать: в первый заход или во второй?
                - Ни в какой. У меня маленький ребёнок, я не могу ехать. Вообще.
                - Твой ребёнок в детский сад ходит. Что, муж не справится?
                - Я должна поговорить с ним, узнать его расписание.
                - А давай, я за тебя неделю отработаю, а потом и свои две, - вдруг вмешался коллега Виктор, - мне всё равно.
                «Всё равно, где пить», еле сдержалась я, чтобы не сказать это вслух. Хотя, зря я так: он ведь помочь хотел.
                Начальница оживилась. Перспектива не видеть этого сотрудника в течение трёх недель, не дышать его перегаром (последствием его бурных «творческих» вечеров) вдохновила её.
                - Короче, договаривайся с мужем, с родителями, а недельку отработаешь. Скажи спасибо Виктору Евгеньевичу за помощь. Записываю тебя в первый заезд.
                Дома согласились отпустить меня на неделю. Мы договорились с мамой, что она подстрахует мужа в рабочие дни, а в пятницу возьмёт дочку на выходные.
                На работе ко мне подошла Надежда, сотрудница из другого отдела и предложила ехать в совхоз не в понедельник очень рано утром, а накануне, вечерней электричкой. Приедем вечером, переночуем, утром не спеша проснёмся, позавтракаем и начнём работу, убеждала она.
                Я согласилась. Мы встретились в девять вечера на вокзале. Надежда сказала, что ездила в совхоз в прошлом году. Час на электричке, ещё полчаса пешком до деревни, так что в одиннадцать вечера мы уже будем на месте отдыхать.
                Час в электричке пролетел незаметно. Выходим на перрон и видим, что небо заволакивают тучи и быстро темнеет. Кап-кап, кап-кап-кап! Зашелестел дождь, только мы вышли на дорогу.
                - Ничего страшного! - бодро сказала Надежда, - головы укроем, а рюкзаки спины спасут, даже не успеем промокнуть. Через полчаса, а то и раньше, уже будем на месте. Включаем скорость!
                И мы почти помчались по дороге в ночь!
                А дождь уже не шелестит, он шумит! Самый настоящий обложной дождь. Слева мелькнул огненный куст рябины. Это было последнее, что мы смогли различить, а дальше – дождь и темнота!
                Идём быстро, молча, долго.
               - А ты – молодец! - задыхаясь от быстрой ходьбы, говорит Надежда. - Не скулишь, что втянула тебя в такую авантюру.
               - А что скулить? Добраться надо. Не хочу тебя пугать, но мне кажется, за нами кто-то идёт. Чувствуешь запах сигарет?
               - Нет, не слышу. Это прелая листва, осенью пахнет и дождём.
               - Стой! - прошептала я и дотронулась до мокрой куртки Надежды. - Слышишь? Эй, кто там? - крикнула я в темноту, удивляясь своей смелости. - Отзовитесь!
               Мы услышали шаги и замерли. К нам кто-то быстро приближался.
               Из дождя и темноты прямо перед нами возник мужчина среднего роста с рюкзаком за спиной.
               - Я иду в деревню, - тут он называет нашу деревню. - Мне сказали, тридцать минут по дороге, я увидел вас с рюкзаками, решил, что вы тоже туда "на картошку" идёте, подумал, вы знаете дорогу. И я пошёл за вами, не хотел вас пугать.
               - А мы не из пугливых, - хихикнула Надежда, - но, похоже, заблудились, всё из-за дождя! Уже час идём, и где эта деревня?
               - Как в сказке: «А можно, я пойду с вами? Иди!» И пошли они все втроём туда, не знаю, куда, - сказала я.
               - Похоже, так, - улыбнулся мужчина. - А я, кажется, свет вижу, вон там, слева.
               Мы пошли на свет и вскоре увидели дом, в котором горело окно.
               - Давайте постучим, спросим, как добраться до деревни, - приободрилась Надежда.
               Мужчина постучал в окно. Занавеска сдвинулась, и мы увидели женское лицо, вглядывающееся в темноту ночи.
               - Кто там?
               Мы объяснили, что идём в деревню, но, наверное, заблудились.
               Дверь нам открыл пожилой мужчина. Оказалось, что мы пришли именно в эту деревню, но прошли её, не заметив в темноте, обошли и двинули обратно к станции. А мужчина оказался директором совхоза, куда мы и направлялись на работу.
               Мы и не ожидали, но нас пустили переночевать и обсушиться. Вскоре уже кипел самовар, а хозяйка накрывала на стол, вытаскивая из печки ещё тёплый чугунок с картошкой, расставляя миски с квашеной капустой, солёными помидорами и огурцами.
               Наш попутчик, увидев такой роскошный стол, достал из рюкзака замотанную в носок бутылку водки «Столичная» и поставил её на стол. От такой приятной неожиданности хозяин дома расцвёл. Я вытащила свёрток с копчёными охотничьими колбасками (не зря отстояла огромную очередь накануне), а Надежда внесла свою лепту – рулет с маком.
               Только хотели садиться за стол, как в комнату заглянули заспанные мальчишки: дошкольник, лет шести и школьник, лет двенадцати.
               - Колбаской пахнет, - сказал младший, протирая глаза.
               - Это внуки, - засуетилась хозяйка, накладывая колечки колбасы на кусок хлеба.
               - Дайте им по целой колбаске, - сказала я, и счастливая бабушка дала внукам по куску хлеба и целой колбаске, невиданное счастье в то время!
               Дети ушли, а мы сели за стол, просто праздничный стол, как новогодний!
               До сих пор помню это ночное застолье. Представьте себе комнату, всю увешанную картинами (это сам директор совхоза писал их маслом!). Даже на дверях была нарисована берёзовая роща. Печка – в цветочных узорах! Вот она, душа человека! И мы сидим, едим и разговариваем, как родня. А на полу уже лежит для нас перина, подушки и одеяла. И попутчику нашему место нашлось.
               А рано утром нас ждала яичница. И мы приступили к нашей «шефской» работе в чистой, сухой одежде. И когда только хозяйка успела?