Культура дискуссии. Репортаж 25. 11. 25

Уже третий день я отхожу от ремонта в ванной комнате, вернее от замены чугунной ванны, и чугунных сливных труб и частично стальных водопроводных труб. Но замена сантехники была не такой уж трудной и проблематичной, даже демонтаж ванны и чугунных труб. А вот работа с сайдингом оказалась не такой уж и простой. Мне целый день пришлось корячится, пока я смонтировал только две стенки, для уголка душевой кабины. Потом ещё выяснилось, что в комплекте к этой кабинке дали просто ужасный сливной сифон, с дырявой гофрированной трубкой, которую заменить нельзя, то есть она не съёмная, да и узкая совсем. Пришлось ехать покупать за двадцатку нормальный сливной сифон, к которому можно купить другую трубку, и трубки там на пятьдесят миллиметров. Однако даже с таким диаметром вода не очень быстро утекает. Советы бывалых сантехников в интернете тоже не всегда годятся.

Во время напряжённой работы и поездок в магазин за дополнительными материалами и деталями, я изрядно перенервничал, что потом навело меня на много плодотворных в плане психологии мыслей. В изучении английского с помощью приложения я более или менее научился воспринимать свои ошибки без раздражения, а иногда и радоваться им, потому что я узнал больше, благодаря им. Но в том, что касается ремонта я ещё далёк от позитивного восприятия ошибок, как возможности приобрести дополнительные навыки и усовершенствовать разные технологии. Вспоминаю, как я в молодые годы варил решётки вместе с потомком остзейских рыцарей с высшим гуманитарным образованием. Когда труд наш близился к завершению, Гунар говорил, что какого-то урода мы создали, а потом пинал наше творение и рычал, что начальник нас за него отблагодарит извращённым сексом. То есть за время трудового стажа, я был жестоким образом приучен любые ошибки и даже промедления в процессе воспринимать негативно.

Пока я, к своему удовольствию, отсутствовал в социальных сетях, занятый своим ремонтом, мне поступило приглашение вступить в печатную дискуссию. Все, кто более или менее близко со мной знаком, знают, что я готов к дискуссии лишь в том случае, если тема меня интересует и оппоненты могут выдвинуть интересные аргументы. Там, куда я был приглашён тема была достаточно актуальная, злободневная, но аргументы клишированные, да и дискуссии, как таковой, не было, все были более или менее друг с другом согласны, вернее с повторяемыми клише. Я понимаю тех людей. Им не нравится то, что происходит. У них из-за раздражения возникают эмоции, то есть автоматические неосознанные действия при возникновении определённых раздражителей. И подобно тому, как у павловских собак выделялась слюна при свете красной лампочки, так и у этих людей при определённых новостях в суждениях появляются одни и те же фразы, простые, как слюна подопытных собак. И повторение не вполне понимаемых ими терминов, при всём моём сочувствии, никакого удовольствия мне принести не может, не может даже заставить меня из вежливости напечатать, что я с ними полностью согласен и их поддерживаю.

С человеком, находящимся во власти эмоций бесполезно общаться, он уверен в своей правоте, то есть, он уверен в том, что он владеет полной информацией в данном вопросе и ни в какой новой информации не нуждается, соответственно. Любые расхождения с тем, что он транслирует, от кого бы они ни исходили, он воспринимает враждебно, и обдумывать и анализировать их не намерен. Точнее любые возражения своим утверждениям он воспринимает агрессивно. И вопрос в том, зачем мне его просвещать, делиться с ним своими соображениями, новой для него информацией, которая может пошатнуть его убеждения? Все ответы на любые мои вопросы людей в таком состоянии я знаю наперёд, потому стимул общения с ними ради получения новой информации отпадает, а других стимулов для общения в сети у меня нет.

Многие из людей, находящихся во власти эмоций, часто выражаются не от себя лично, а от какой-то группы людей, нации, к примеру. Вроде бы и нет большой разницы — напечатать «Я» или «Мы», но на самом деле разница очень даже принципиальная. Когда человек пишет «мы», люди определённой национальности, он утверждает, что множество людей с ним согласны, и потому не стоит ему возражать. В то же время проверить, согласны ли с ним все его сограждане возможным не представляется, и именно на это и рассчитан этот приём в дискуссии, не честный, надо сказать. И если его оппонент в состоянии доказать, что он согражданин утверждающего, и не согласен с ним, то утверждающий тут же обвиняет его в предательстве, в уклонении от генеральной линии правящей партии, цитируя одного известного раввина, который объявил, что все, кто не с ним, те против него. Если рассматриваешь эти дискуссии отстранённо, то всё это кажется абсурдным, когда, два скромных неквалифицированных труженика в интернете полагают, что решают судьбу своей страны, печатая угрозы и обвинения друг другу, но на самом деле, они только напрасно нервничают и демонстрируют каждому любопытному свой низкий уровень культуры общения.

То, что люди с низким уровнем культуры и образованности получили не только избирательное право, но и возможность обсуждать политику публично — это прекрасно, но имеет ряд достаточно разрушительных побочных эффектов. Когда в начале двадцатого века во многих странах все получили избирательное право, в этих странах к власти пришли некомпетентные популисты, которые жестокими мерами компенсировали свои ошибки, что кончилось мировой войной. Во второй половине двадцатого века произошла некая потеря интереса широких масс к политике. Где-то избиратели разделились на два лагеря и много лет голосовали за одни и те же партии целыми семьями или даже более крупными сообществами. А где-то партий стало слишком много, и большей части избирателей стало просто скучно читать их программы, ища между ними различия.  К тому же после победы на выборах той или иной партии ничего ощутимо не менялось в жизни обывателей, потом они перестали видеть смысл в голосовании и вообще перестали интересоваться политикой. Однако, когда социальные сети стали доступны не только обладателям компьютеров, но и телефонов, а телефоны стали более или менее дешёвыми, среди народных масс интерес к политике резко вырос, и именно к тем политикам, которые предлагали наиболее простые и понятные необразованным и не склонным к осознанным действиям людям. В итоге политика в мире сильно изменилась и стала менее предсказуемой и стабильной по сравнению с тем, какой она была ранее. А это уже вредит развитию экономики, а это уже к дальнейшей дестабилизации политики. Но не стоит расстраиваться по этому поводу! Широкие народные массы скоро наиграются в политику, надолго их едва ли хватит.

Дабы диспут о политике был не совсем уж однообразным, от его участников требуется, чтобы они по крайней мере были способны читать длинные тексты, постоянно искали новую информацию в сети и могли её обобщать и стыковать с другой информацией, делать какие-то выводы. Занятие это, надо сказать, на любителя, а точнее, для небольшого процента населения. Большая часть обсуждающих какую-то проблему в таких случаях предпочитают узурпировать популярную точку зрения, озвученную каким-то из известных политиков и бездумно её повторять, не вникая в её суть. И если кто-то печатает то, что этому противоречит тут же начинает оскорблять того, кто печатает, хотя оппоненты часто тоже бездумно транслируют чужие утверждения, которые не удосужились прочесть до конца. И вместо каких-то осознанных аргументов и диспута между двумя носителями разных утверждений, начинается бездумная брань, и они критикуют ни сколько транслируемые ими утверждения, сколько друг друга лично, хотя и на это они не способны в большинстве случаев, потому что изучать профили друг друга им лень, и они начинают компромат друг на друга придумывать на ходу и выдавать свои предположения за информацию от всевидящего ока. И на это людям не жаль времени и сил и делается это с серьёзным видом, отчаянно, с верой в то, что они поворачивают ход истории своей бранью в социальных сетях.

Люди необразованные, большую часть своих действий совершающих неосознанно, иногда понимают, что выглядят не очень, особенно в тех случаях, когда натыкаются на какие-то серьёзные аргументы, выраженные в достаточно объёмных текстах, без перехода на личности и оскорблений этих личностей. И тогда неосознанные пользователи социальных сетей, хватаются за арсенал универсальных терминов, которые на их взгляд, выглядят солидно. К примеру, объясняет какой-то энтузиаст что такое кривая Лаффера, а ассенизатор, который практически ничего не запомнил из программы основного образования может напечатать в ответ на все эти мудрёные объяснения, что демагогия всё это одна, и всё это намеренно печатают враги его любимого харизматического лидера, который во время своей предвыборной компании, вместо речи просто сплясал перед избирателями, а то не любят они всякой заумной болтовни, а дальше переход на личности, обвинения, оскорбления.

Дискуссии в социальных сетях по большей части неинтересны потому, что большая часть комментаторов действуют одинаково. В их понимании управления один шаблон — написать справедливый и разумный закон, а потом жёстко карать его нарушителей. Хотя с помощью законов едва ли за историю человечества решалась какая-то проблема, но историю человечества же мало кто изучает, большинство верит в закон и наказание, потому что они просты и понятны. Хотя очевидно, что люди выделились из животного мира благодаря технологиям, технологии создавали им новые проблемы, и эти проблемы решались с помощью более новых технологий. В начале двадцатого века многим весьма образованным мыслителям казалось, что проблема конского навоза на улицах ужасно серьёзная, а представители низших социальных пластов, которые не ехали в каретах, а месили этот навоз ногами, свято верили в то, что если вешать дворников за то, что они не успевают этот навоз убирать, то улицы будут чисты. Но тогда не было социальных сетей, в которых можно было бы услышать мнение тех, у кого не было экипажа или хотя бы клячи с телегой. Это мнение озвучивалось в дешёвых харчевнях за кружкой пива, и так было до появления социальных сетей и дешёвых телефонов с дешёвым интернетом. Ранее приличные люди просто не ходили в заведения, предназначенные для маргинальных слоёв населения. И в интернете приличные люди вскоре будут или отключать возможность комментировать свои публикации или не читать комментарии, или же не реагировать на комментарии определённого типа.

Излюбленным термином людей, живущих неосознанно, является - «ментальность». Термин этот означает то, чего нет, и именно по этой причине он настолько универсален, что им можно объяснить всё что угодно, и не важно, что от этого объяснения нет никакого толка, то есть, объяснения подобные не содержат в себе какого-то конструктивного решения. Однако, каким же умником может себя почувствовать любой недоумок, когда с помощью этого термина объясняет процессы мирового масштаба! Наблюдает условный ассенизатор за крушением космического корабля и с умным видом заявляет, что ничего в той  стране сделать по-человечески не могут, всё у них разваливается, потому что ментальность у той нации такая. Ведь легко же так всё объяснить! А потом этот условный ассенизатор видит мусор в подъезде, мысленно обвиняет в этом своего соседа и объясняет совершение им этого преступления тем, что у него бабушка  иностранкой была, а у всех земляков его бабушки ментальность такая, что они везде и всегда гадят. А спросишь у этого человека, что такое ментальность, так тут же нарвёшься на оскорбление вместо объяснений, потому что он понятия не имеет об этом. Не имеет он понятия и о том, что такое нации, и когда они появились, и ему это совершенно не интересно. Для него главное то, что двумя словами — нация и ментальность, легко можно объяснить всё что угодно.

И всё бы ничего, если бы эти два термина, которыми так ловко неосознанные люди всё объясняют не приводили людей постоянно к таким явлениям, как этнические чистки, геноцид, захватнические войны, которые были невыгодны всем во всех отношениях. Если у каких-то сограждан другой этнической группы неправильная ментальность, или же у граждан другой страны, и от этой неправильной ментальности все наши беды, то надо всех этих носителей неправильной ментальности просто уничтожить массово, ведь ментальность исправлению не подлежит. Если человек родился тутси, то хуту из него уже не сделать, значит всех их надо просто убить, зарубить мачете, чтобы не дорого было. И так постоянно, потому что многие люди в Руанде не особо интересовались историей, и не особо знали о том, что произошло в Европе в тридцатых и начале сороковых годах двадцатого века. Хотя руководители того геноцида знали, и надеялись, что не закончат так, как руководство национал-социалистов. Вероятно это потому, что они не вникли до конца, в причины краха нацистов.

Можно подобные термины запрещать, но вместо них изобретут новые, такие же примитивные и универсальные, с такими же чудовищными побочными эффектами. Что-то запрещать и наказывать за нарушение запретов — не выход. А выход в том, что в будущем численность населения сильно сократиться, потому что крестьянство во всём мире исчезает, как класс, им на смену приходят квалифицированные фермеры, которые не нуждаются в бесплатных помощниках, и потому не заводят много детей, а городским жителям дети вообще ни к чему. В то же время дурной работы всё меньше, и людям, чтобы выжить в обществе будущего, придётся постоянно чему-то учиться, постоянно думать, потому изменится система образования, изменится медицина и неосознанных людей будут воспитывать так, чтобы они не были неосознанными, а если воспитание не будет с этим справляться, то неосознанных будут просто лечить от их неосознанности. В будущем нет места аккуратным исполнителям, в будущем все должны быть изобретателями и исследователями, как бы это жестоко ни звучало для консерваторов, которые хотят оставить всё, как есть на тысячелетия, или даже вернуть всё к тому, как было тысячелетиями ранее.