Два замужества

Два замужества

   Первое замужество стало для Миланы способом стать матерью. В 27 лет решилась выйти  за первого, кто позвал.
   Шёл 1978 год… Девушке стукнуло 27. Подруги и коллеги по работе в строительном Тресте  все уже имели семьи, детей.
   - Ну когда ты, Миланка, покажешь своего жениха?
   - Да нет у меня никого, - прямолинейно отшивала любопытных скромная, не хватавшая с неба звёзд, с комплексами, тянувшимися длинным хвостом  из детства, Милана.
   Худенькая, небольшого росточка, в очках с толстенными стёклами, вечно в юбке ниже колен и водолазке или свитере под самое горло, без золотых украшений, красившая только губы бледно розовой помадой, стриженная “под мальчика”, - девушка никогда не  интересовала  противоположный пол.
Ребята, работавшие в Тресте, видели в Миланке просто друга, хорошего, отзывчивого человека, способного выручить в трудную минуту… То помочь в выполнении какой-то срочной работы, то денег занять до получки или аванса. Девчонки подтрунивали над девушкой “за глаза”. А при необходимости обращались к той, которая была палочкой-выручалочкой всегда и для всех. Женщины же не видел в ней никто!

   С Василием познакомились случайно на дне рождения  коллеги, который праздновали в доме  виновницы торжества. Все гости пришли  парами. Без пары оказались лишь двое: Василий и Милана. То ли всё было подстроено специально хитромудрыми подружками, чтобы наконец выдать Милану замуж, единственную незамужнюю из их отдела, которая пересидела уже все возможные для первого брака сроки? То ли это был знак Судьбы? И гордая девушка не отвергла ухаживаний немолодого уже кавалера. Ему явно было не меньше сорока. И одет он был безвкусно… Синий костюм висел на нём мешковато. Розовая нейлоновая рубашка и серый галстук не особо гармонировали с пиджаком и брюками. Маленький, невзрачный, поджарый. Гладко выбрит. От него исходил дешёвый запах Тройного одеколона.
 
   - Положить Вам оливье? - предложил свою услугу Василий, когда кто-то произнёс тост “За милых дам”. - Вы ничего не едите…
   - Не откажусь, - кивнула Милана, пригубив белое сухое вино на донышке фужера.
Вскоре включили магнитофон и пары поплыли в медленном танце в другом конце залы. Их и было-то всего три.
   - Потанцуем? - пригласил он.
   - Потанцуем, - кивнула Милана.
Он не был ей неприятен.
   Вышли на морозный воздух уже поздно вечером. Никто не перебрал с алкоголем. Деревья по обочинам дорог стояли все в снегу, как невесты в подвенечных убранствах. С высоты падали редкие крупные снежинки тихо-спокойно, так как не было ветра. В поздний час полупустыми пробегали троллейбусы. Редкие прохожие, кутаясь в зимние куртки и шарфы, спешили домой, погружённые внутрь себя…
   - Может быть, перейдём на “ты”? - вежливо спросил Василий.
   - На “ты”, так на “ты”, - согласилась Милана.
   - Тебе куда ехать?
   - В сторону Центрального рынка. Там живу на съёмной квартире. В частном доме со старушкой-хозяйкой. Помогаю ей, как могу… Одинокая. Ни детей, ни родни…
   - А я - в общаге от АТП. Водитель я. Вожу автомобиль БД (безопасность движения)...
   - В твои годы в общаге? - удивилась Милана.
   - С женой развёлся. Алименты на сына плачу 25%. Не сошлись характерами…
   - А сын большой?
   - Семь лет. Уже в первый класс ходит…
   - И надо же…
   - А что? В жизни такое бывает. Вроде любишь, женишься, а жить вместе нельзя. Проблемы…
   Снегопад усилился. Гонимые порывами ветра, снежные хлопья, как маленькие белые бабочки, закружили в  откровенном хороводе.  Что им? Ни семьи, ни обязательств…
Василий посадил девушку на троллейбус. Она отказалась от предложения проводить до дома. На прощанье успели обменяться адресами. Даже проводных телефонов в том далёком уже прошлом в квартирах простых людей не было и в помине…

   Он пришёл через неделю в воскресенье. Милана уже было и позабыла о новом знакомом. Залаяла собака на цепи во дворе. Накинув полушалок, девушка выбежала посмотреть, кто пожаловал. Подумала, что соседка к бабе Марии. В проёме калитки стоял Василий, держа в руках что-то, завёрнутое в бумагу, в красной сетке-авоське.
   - Ой! Вот так гость! - всплеснула руками девушка.
   - Нежданный?
   - Ну почему же? Проходи. Я не одна. Бабушка ещё не легла.
   - Ты говорила, что живёшь на квартире вместе с хозяйкой…
   Милана представила гостя древней старухе в чёрном, сидевшей на убогом диванчике, застеленном ветхим пикейным покрывалом. На стене над диванчиком висел бархатный старый коврик с оленями, каких было тогда полно в советских квартирах.
  Здрасте, - подозрительно ответила старуха на приветствие Василия. - Ну, я к себе в спальню пойду. И, опершись на трость, заковыляла из горницы…
   В авоське были крупные мандарины, абхазские, и с полкило дорогих шоколадных конфет “Каракум”. Достать коробку конфет для подарка было в то время немыслимо сложно.
   Молодые люди пили чай с конфетами и домашним вишнёвым вареньем, которое Милана сама сварила летом из плодов сада бабки Марии. Девушка ещё сделала бутерброды: батон с домашним маслом, которое покупали у соседки, державшей корову. В торговой сети это был большой дефицит…

   Расписались через три месяца без свадебной церемонии. Просто сходили в местный ресторан вчетвером: новоиспечённые супруги и двое свидетелей. Его родители жили где-то в Приморье, безумно далеко от центра, от Ленинградской области. Её мамочка лежала уже семь лет в сырой земле, умершая от онкологии. Отца Милана знать не знала, так как он ушёл от матери ещё до рождения дочери… Ни братьев, ни сестёр… Ни лишних денег, чтобы закатить пышную свадьбу…
   Забеременела сразу. Носить было тяжело. То ранний токсикоз с неукротимой рвотой, то угроза выкидыша, то поздний - с отёками и высоким давлением. Врачи то и дело укладывали на больничную койку. А Василий оказался слабый на воздержание… Сначала были слухи, что муж гуляет на стороне. Потом перед самыми родами - совсем нехорошие симптомы по-женски. Анализ показал заражение гонореей. Опять стационар, уколы пенициллина по часам… После родов видеть мужа не хотела, не то, чтобы спать с ним…
   Девочка родилась слабенькая, в синей асфиксии, долго не кричала…
После выписки из роддома на помощь пришли и баба Мария и соседка, подруга Марии, которая держала корову. Молоко, творог, домашняя сметана в доме не переводились. Холодильничек “Саратов” бабушкин работал исправно! Мария, не имевшая в жизни ни детей, ни внуков, почувствовала себя бабушкой маленькой внучки, которая ожила и начала набирать вес, развиваться, как положено. А грудного молока у Миланы было столько, что хватило бы выкормить и двоих детей…
Василий ушёл, как только стало известно о дурной болезни, которая у мужиков называется “гусарский насморк”. Пролечился в кожвендиспансере стационарно. Только Милана  простить не смогла. Она просто выставила мужа из дома… И он пошёл назад в общежитие… Теперь у него уже были алименты на двоих детей - 33%...

   Страшная беда постигла Милану спустя два года… Дочка, которую назвала в память о матери Настенькой, заболела двусторонним воспалением лёгких. Температура - 40, одышка, судороги… Шёл 1981 год… Скорая забрала в детское отделение городской многопрофильной больницы вместе с мамой… Кололи уколы, капали капельницы, подключили кислород… Через двое суток ребёнок задохнулся… Прямо на руках у Миланы… Это было ужасно… Это пережить было невозможно…
На похоронах, организованных соседками и коллегами по работе, убитая горем мать была в полуобморочном состоянии… После похорон отказалась от еды. Сон покинул её. Какие-то обрывки забытья в кресле возле детской кроватки… Временами заторможенность сменялась дикими воплями. Женщина рвала на себе волосы, кусала руки. Она совсем не хотела жить. Если бы не баба Мария, то покончила бы с собой. Хозяйка вовремя вызвала Скорую. Увезли в психушку, где пробыла четыре месяца и вышла на таких препаратах, на которых человек ограниченно трудоспособен…
Работать по специальности  больше не смогла. Устраивалась со временем уборщицей. Жить-то на что-то было надо… Но не потянула. Оформили вторую группу инвалидности на год, поменяв диагноз “Экзогенное депрессивное расстройство” на “Эндогенное заболевание”...

   Баба Мария в 1990 приказала долго жить, успев оформить Дарственную на Милану. Хоть в чём-то ей улыбнулась Судьба. Хоть был свой угол и не было нужды переселяться в интернат для психохроников, куда можно было запросто угодить, не имея, где голову приклонить… Дееспособности Милану никто не лишил, слава Богу. Вскоре рухнул Советский Союз. Начались лихие девяностые. Пенсию по инвалидности государство всё-таки продолжало платить. Оно уже называлось Российская Федерация. В политику больная женщина особо не вникала. Напьётся феназепама, амитриптилина и спать… О мужчинах вообще не думала. Подруг прежних почти всех растеряла. Появились новые: из числа психбольных. Это вообще-то тоже были люди и порой более человечные и сострадательные, чем здоровые… Начали посещать по воскресеньям православный храм, который открылся в здании бывшего кинотеатра “Комсомолец”. Жизнь перевернулась то ли с ног на голову, то ли наоборот…

   Он тоже лечился в психоневрологическом отделении по поводу приступов эпилепсии. Звали его Виктором. Виктор Филиппов, в прошлом инженер, получивший два высших образования: горное дело(угольные шахты) и геологоразведка. Был лишь на два года старше Миланы. В 1995 они просто стали жить вместе в его двухкомнатной квартире. Обоим уже за сорок. Она - инвалид второй группы, он - третьей. Виктор читал Новый Завет и много Милане о Христе рассказывал.  Верующий был до мозга костей. В церкви добровольно выполнял функции пономаря, помогая дьяконам и иерею. Жена от него ушла к другому из-за его болезни. Дочь к тому времени уже была совершеннолетней.
Виктор говорил: “Кому я нужен? Я - припадочный”. Мужчина был красивый. Не симпатичный, а именно красивый. Высокий, худой, слишком стройный. Мужественное лицо, тёмно-русые волосы, коротко подстриженные, нос греческий с горбинкой, а глаза синие-синие, как ясное небо в безоблачную погоду. Болезнь его не была наследственной. Заработал после тяжёлой множественной травмы в геологической экспедиции. Уазик, на котором ехала группа из шести человек, столкнулся с камазом. Погиб на месте водитель и четверо геологов. Двое выжили. И Виктор был в их числе. Его по частям врачи собрали. Долго лежал в Реанимации, Травматологии, ходил с палкой, хромая. Но, слава Богу, не стал парализованным, а получил падучую болезнь. Перевели на инвалидность… Работать нормально, а тем более по специальности, больше не смог. Через добрых людей прибился к церкви, где его кормили за труд пономаря. Ещё и небольшая пенсия поступала по третьей рабочей группе…
Сначала говорил Милане, что грешники они большие, так как сошлись без законного брака. А куда расписываться двум инвалидам?
Через год покаялись в церкви и зарегистрировали брак без свадьбы. Отец Кирилл, настоятель храма в бывшем кинотеатре, обвенчал…
По части любви больной Виктор имел проблемы. Не всё у пары получалось, как у здоровых людей. Безденежье докучало своей жестокой реальностью. Собирали и сдавали вторсырьё. Но объедки по мусорникам никогда не собирали. Одежду, обувь приносили прихожане в церковь. Две пенсии, чтобы за квартиру заплатить,  купить лекарства, из продуктов что-то. Удалось с Божьей помощью через нотариуса продать разваливающийся дом бабы Марии…

   Они шли на воскресную литургию: она в белой шубке из искусственного меха, которую подарили прихожанки, в шапочке из белого мохера, в чёрных сапожках на невысоких каблучках.
 Он - в драповом сером пальто с воротником из искусственного каракуля, в вязаной чёрной шапке до бровей, в отремонтированных добросовестным мастером огромных утеплённых ботинках и  на шерстяной носок. Рукавички у обоих были из белой козьей шерсти, которые Милана связала на спицах своими руками.
   Валил густой, несказанно красивый, серебристый снег, превращая город в предновогоднюю  сказку.
Виктор и Милана были счастливы…