Солнце встает с востока. 120. Идеальная пара

Он рассказал случай, как еще мальчиком, пил кофе с коньяком в буфете, куда его привел школьный товарищ, закончив тем, что раскричался: "Вот скажите, эта буфетчица - дура? Она видела, что школьники, что дети. Что ты продаешь детям!»

Но этот пассаж остался незамеченным, было все так, как будто Туренин и не нервничал.

-Где можно помыть руки? –спросила Нину Николаевну Татьяна Георгиевна.

«Воспитанная женщина, - подумал он про себя и добавил. - Знает, что надо мыть руки перед едой».

И дальше: «Почему я так возбудился? Была бы веская причина. А то на пустом месте. Вначале все было нормально, говорил с иронией, и тут пена у рта. Глупо».

Нина Николаевна открыла дверь в ванную. Это большая комната с окном. На окне зеленая портьера.  При желании сюда можно было втиснуть и диван, о чем Туренин уже заикался: мол, неплохо было бы посидеть после ванной, а иногда и вздремнуть - но получил резкий ответ: «Ты и здесь будешь лежать? Днями…» Он не собирался лежать, «но столько места пропадает». Тогда Нина Николаевна согласилась на трюмо.
 
Стол стоял у стены с двумя окнами, из которых было видно сарай через забор. Если согласиться с утверждением, что в жизни все повторяется (дважды), то осталось часа три-четыре, чтоб из него, через стекло, как в тот дождливый вечер, как оранжевый электрический свет, выпрыгнул тигр. Но, вроде, и не он, а другой: другой год, две тысячи двадцать третий, а, значит, другие звери, к тому же нет дождя, и по прогнозу его не будет. Но раз Туренин прицепился к нему, то пускай будет. Потом, он подвел под тигра фантастическую сказку, затем вспомнил о китайце: «Как говорится, я, захмелев, нагар со свечи снял» и так далее. Их разговор сильно напоминал те и другие, следующие строчки.
 
Как и тогда, в тот день, Туренин сидел возле ступенек. Власовы – сбоку, рядом.

Нина Николаевна рассказывала, что еще в прошлом году они топили дровяной котел, хотя не все было хорошо, мол, пока горели дрова было тепло, а так.., то есть, говорили, что и дров надо мало, и жарко будет, но это неправда, и все же… как ни было плохо, но отапливался весь этаж, теперь только часть, все из-за света: он то есть, то его нет.

-Что будем пить? Юрий Николаевич, коньяк? – спросил Туренин.

-Юрий Николаевич вообще ничего не будет пить, - вмешалась тут Нина Николаевна.

-Немного можно. Вина, - улыбнулся Юрий Николаевич.

Туренин разлил вино по бокалам. Себе же он налил коньяк.

-Как Юля? – вдруг повеселев, спросила Власовых Нина Николаевна.

-Юля не жалуется, - ответила ей Татьяна Георгиевна.

Она так отвечала только последнее время. Нина Николаевна говорила, что, потому что ей не чем похвастать.

Ее такой ответ не устраивал, и она продолжала задавать вопросы.

На этот раз Татьяна Георгиевна, как бы застряв на слове, продолжала… В тот день она была честной и откровенной, может быть, потому что считала, что в гостях отмалчиваться неудобно, собственно, они здесь для того, чтоб поговорить, может быть, о личном, тем более, что обстановка располагала.

-Я уже рассказывала. Это своего рода дачи на берегу моря. Не обязательно они принадлежат испанцам. Там владельцы со всей Европы. Много немцев. Юля живет в крохотном домике. Пока сезон, она работает. Дима не работает.

Уже после ее первых слов Туренин потерял интерес к рассказу и дальше слушал его вполуха, только время от времени, когда ему казалось, что вот уже все, конец, тянул руку к рюмке.

И тут, когда Татьяна Георгиевна вспомнила Дмитрия, из него неожиданно даже для него выскочило:
-А ведь Маша не его дочка.

-Как вы догадались? – после очевидного замешательства спросила его Татьяна Георгиевна.

Туренин ничего не сказал, потому что, если сказать, что догадался, наблюдая за Дмитрием и Машей, то будет неправда; он даже не видел их зятя, и только со слов Нины Николаевны знал, что тот выглядел хилым, этаким мозгляком с длинными волосами и на полголовы ниже Юлии, от нее же он узнал, что Маша не его дочка, это она в порыве откровенности выболтала ей все о себе, когда она спросила ее, почему та не работает: работать не обязательно, надо удачно выйти замуж (тогда Дмитрий еще работал и зарабатывал хорошие деньги) – и что Маша от другого. Он мог бы сказать, что об этом ему сказала Нина Николаевна, но тогда бы он выдал ее: а вопрос был, в общем-то, чувствительный.

-Юля уже была замужем. Но там такой муж. Он выпивал. И жизнь с ним была адом.

-Она не знала, что он такой? – спросила Нина Николаевна.

-Знала. Мы тоже знали и говорили ей, мол, что ты делаешь. Она же повторяла одно и то же: я его люблю. И вот до чего довела ее эта любовь. Он пил, грубил ей. А однажды  изрубил весь холодильник и даже замахнулся топором на Юлю, после чего мы забрали ее с Машей к себе.

-Он умер? – спросил Туренин.

-Не умер. Живой. Но его не интересует уже ни Юля, ни Маша. Но это и хорошо. Он высокий, красивый, окончил Киевский авиационный институт, и вот…

-Да. Тогда выпьем за любовь. За настоящую любовь, - обратив внимание на насмешливую улыбку Нины Николаевны, он тут же поправил себя. – Я имею в виду не себя. Я что. Я ничего. А, например, вас. Вы - идеальная пара.