Былина о Труде

Сказка Фёдора
и Сергея Ивановых.


Жил когда-то в незапамятные времена
один молодой пахарь по имени Труд.

Рано вставал он утром
и поздно ложился вечером,
потому что любил свое дело больше сна;
работал до седьмого пота,
забывал о еде: 
любил Дело больше еды!

Если приходилось ему срубить одно дерево,
десять новых сажал взамен.
Распахал три поля, и пока два работало,
третье у него отдыхало, набираясь сил.
Понимал Труд, что поле живое,
и ему, как всему живому, нужен отдых.

Никогда не унывал Труд,
потому что знал, для чего живет.
И чем больше трудился,
тем добрее становилось его сердце,
радостнее глаза, острее ум.

Счастливо жил Труд,
потому что все богатство его
заключалось в умелых руках,
быстром уме да веселой душе.

...Был у Труда сосед.
Звали его Лежебоком.
Тот все разбогатеть мечтал,
лежать обожал целый день
то на одном боку, то на другом,
и чем больше лежал,
тем злее становился.
Никак не мог он понять,
почему в глазах его соседа
все ярче радость блестела,
а ему, Лежебоку,
все на свете осточертело!

Спросил он однажды, не удержавшись:
«Скажи, почему ты
веселый такой, а, Труд?
И почему мне так не весело?!»

«Не поймешь ты моего объяснения,
бездельничая целый день!
Поработай вместе со мной,
ну, хотя бы, один год,
тогда и узнаешь!»

Не поверил соседу Лежебок:
«Разве можно радоваться чему-то,
кроме денег и дорогих вещей?!
Наверное, прячет он что-то на своем поле.
Может, золота там полно?!»

Охота, говорят, пуще неволи!
Взял Лежебок ночью плуг, лошадь запряг,
перепахал все поле от края и до края,
и откуда силы у лодыря нашлись,
только ничего там не нашел,
никакого клада не выкопал.

Злой вернулся он домой. 
Не принесло Лежебоку радости
ночное копание, ведь,
не ради радости труда он трудился,
а только корысти ради!

...Пришел, как всегда, утром Труд на поле.
Видит, что все оно, точно, кротами изрыто.
Покачал он головой:
"Нельзя без любви к земле на ней работать!" —
и вспахал поле заново.

...Идет Труд по земле, высокий, стройный,
и все в мире словно улыбается ему:
солнце, и тополя у дороги, и ивы у реки.
И сам он отвечает на улыбки своей улыбкой!
Только тот настоящий хозяин Земли,
кто любит ее, кто ухаживает за ней,
как за малым дитя.

Понимает Земля, что ее любят,
и тоже улыбается Труду.

...А вот Лежебоку
злоба отравляет дни.
Зависть замучила.
Никак не может он понять,
в чем же счастье Труда,
почему он всегда веселый такой!
Почему никому не жалуется,
не обижается ни на кого
и не сердится?

И стал Лежебок
от злых мыслей своих
не просто лентяем,
а форменным злодеем,
и задумал он погубить юношу.

...Пришло время сенокоса.
Дни стояли длинные,
теплые дожди прошли
по изумрудным травам,
забушевало благоуханное 
могучее травяное море.

Узнал Лежебок,
что Труд на следующий день
собирается на дальний луг
траву косить.

Как это ни удивительно,
но никогда не ленился Лежебок
злые дела делать!
И откуда только сила бралась?
Как быстро включались у него
мозги для недоброй затеи,
для злого расчета!

Пробрался он, ночью, на дальний луг
и подложил в густую траву острые лезвия:
«Посмотрим,
много ли ты без ног наработаешь?»

Ранним утром, едва рассвело,
начал Труд косьбу.

Легкой походкой идет он по земле,
словно не косой машет,
а с девушкой  пляшет!

И душистая трава сама ложится
изумрудной россыпью
на влажную от росы землю.

Вдруг острая боль обожгла косарю ногу.
 Упал он, обливаясь кровью.
Кто поможет в пустынном месте?

Но и здесь нашел Труд верных друзей.
Принесли ему птицы в ключах живой воды,
кузнечики смазали рану целебной мазью,
быстроногий заяц
помчался в деревню за помощью.

Прибежали люди, а Труд уже на ногах стоит.
Рана у него затянулась от целебных мазей,
как будто и не было ее вовсе,
только шрам, для памяти,
на голени и остался.

«Спасибо вам, звери и птицы,
спасибо, милые друзья мои!
Благодарю вас за помощь!
Да и некогда мне болеть!
Роса скоро высохнет,
за работу приниматься пора!»

И снова пошел косить Труд,
как будто, летая руками,
и казалось издалека людям,
что перед ними сильная птица
парит в неоглядном небе!

...Призадумались крепко
друзья Труда:
стали смекать,
кому же могло понадобиться
такое подлое дело?
Разве могут быть —
враги у Труда,
кроме сумасшедших,
потерявших рассудок
от завистливой злобы?!

Кто-то вспомнил, что видел,
как Лежебок, ночью,
украдкой выходил из избы,
как прошел он на дальний луг...

Явились люди к Лежебоку
и сказали ему:
«Уходи из наших мест,
злой человек,
нет у нас веры тебе,
не хотим мы рядом жить
с тем,
о ком думаем плохо!!»

Собрал свое добро Лежебок
и ушел из деревни
такое место искать,
где можно ничего не делать
и богатым стать.

...Прошли годы.
Как и прежде,
Работой встречал Труд зарю,
работой провожал уходящий день,
и счастьем наполнялись его глаза,
наливались могучей силой  руки.

Нелегко теперь было
узнать родной край человеку,
загостившемуся на чужбине!

Высокие мосты надежно
соединили берега широких рек.
Сады зашумели на ветру,
роняя на землю спелые плоды,
поля заколыхались
в переливах живого золота.

Новые сорта растений
вывел Труд, изучая Природу
и помогая ей стать еще краше;
появились там
и новые породы животных!

Все больше становилось у Труда друзей.
В каждой малой деревне,
 в каждом большом селении,
следуя его примеру, 
работали люди с хорошим настроением,
с душой трудились, как песни пели.

Учил их Труд беречь природу,
не ломая ее волю, а так,
чтобы стала она, по-настоящему,
доброй, щедрой, разумной!

Построил Труд дома,
похожие на волшебные
переводные картинки.
Празднично и уютно
жилось людям в таких домах.

Для маленьких жителей края,
делал он высокие качели,
чтобы до самого неба
взлетали над берегами рек;
мастерил для детей быстрые санки,
поющие карусели,
каскады и водопады
на горах и холмах,
чтобы воде текла с них
еще веселей!

И не знали дети болезней,
и не ведали старики
горечи одиночества
в том  цветущем крае,
где Труд уважали,
где у Людей
Дело было в чести,
а не глупая,
подлая алчность!

...Однажды в деревню,
где жил Труд,
прискакали дружинники князя.

Затрубили они в серебряные трубы,
забили в громкие барабаны,
стали вызывать крестьян,
чтобы вышли на деревенскую улицу.

Когда там собрались
все жители деревни,
старший всадник крикнул им:
«Слушайте приказ
грозного Правителя!
Повелевает он выдать
и доставить к нему
человека по имени Труд.
Знаете ли вы этого человека?»

Зашумела,
заволновалась толпа.
«А зачем он вам?» —
спрашивают люди.

«Да не нам он нужен!
Мы — люди подневольные:
приказали нам отыскать его,
во что бы то ни стало 
и во дворец доставить!
А сами мы Труду
ничего худого не желаем!»

«Поезжайте к реке,
там и найдете его.
Рыбок золотых
выпускает он сегодня
в нашу реку!».

Поскакали воины к реке.
Смотрят они, удивляются:
что там за чудо чудное?!

Вода в реке вся золотая стала,
столько в ней
золотых рыбок-мальков плавает!
И Труд здесь же, у реки, стоит,
миру своему улыбается
широкой, как поле, улыбкой.

«Поедем с нами, добрый человек!» —
попросил старший дружинник. —
«Плохо нам будет,
если не привезем тебя!
А мы зла тебе не желаем!»

Улыбнулся  юноша:
«Ну, что же,
вы — люди служивые,
исполнительные,
обязательные!
Не хочу,
чтобы вам было плохо!
Придется, видно,
мне поехать с вами!»
 
Свистнул Труд:
и топот за рекой раздался.

Конь лихой подлетел
и замер в ожидании приказа,
ждет: копытами бьет;
ждет: ушами прядет.

Вскочил Труд в седло
и поскакал впереди дружинников
так,
словно бы, сам вел их за собой.

...Широка земля,
но дороги ее не бесконечны.

Добрались, наконец, путники
до высоких хором,
до богатого княжеского дворца.

Прочно построены Дворцы Земли,
стоят их на века!
Драгоценными каменьями,
затейливыми узорами
украшены дома Знати!

Только не живут здесь те,
кто стены эти клал,
кто узоры рисовал!

Провели Труда через ворота дубовые,
ввели его в чертоги княжеские.

Входит он в большую залу.
Видит: сидит на возвышении...
Лежебок в дорогой одежде!

 Важный стал, не узнать его:
как будто, вырос вдвое,
а шире стал, аж, втрое!

Все, кто в зале был,
все в поклоне согнулись,
в пол смотрят,
глаз от пола оторвать не смеют.

Один Труд прямо, как свеча, стоит,
плечи расправил,
Лежебоку смело в глаза глядит.

Рассердился Лежебок,
что Труд не поклонился ему,
но, все же, сдержался
и приказал слугам выйти вон.

Смотрят друг на друга бывшие соседи.
Долго, ох, и долго же не виделись они!
«А ты все такой же, счастливый?» —
хмуро спросил Лежебок.

«Нет, не такой же!» —
ответил Труд.—
«Теперь я
во сто крат счастливее!
Счастье, Лежебок, оно,
как вода в реке,
чем больше отдаешь,
тем больше его получаешь!"

«Хочу поделиться с тобой
тайной думой своей», —
начал рассказ  Лежебок. —
«Добился я всего, чего хотел,
о чем мечтал:
обладаю я огромными сокровищами,
владею дворцами и землями,
но... я несчастлив! 
Не дается мне в руки мое счастье!
День и ночь я считаю
и пересчитываю свои богатства,
и сердце мое переполняется страхом,
что кто-нибудь отнимет
или украдет их.
Чем больше имею,
тем больше боюсь  потерять!
Не знаю покоя ни ясным днем,
ни темной ночью!

Сделай мне, Труд, такой замок,
чтобы никто в мире, слышишь! —
никто не смог бы открыть его.
Можешь?"

«Нет, не могу», —
спокойно ответил Труд. —
«Дома я строить умею,
а вот делать замки
мне как-то не приходилось!
Ты ведь знаешь, что в наших краях
двери на замок не закрывают,
а когда к соседу в дом входят,
то и  в дверь не стучат:
не принято у нас стучать,
а то еще обидится сосед,
скажет в сердцах: «да что я тебе,
чужой, что ли, а?! Зачем стучишь!" 
Да ты, ведь, и сам это знаешь!
Али уже забыл?!»

Хлопнул Лежебок в ладони,
подозвал слуг:
«Поселите-ка вы,
слуги мои верные,
непокорного этого молодца
в холодном погребе,
глубоко под землей,
да не давайте ему
ни пить, ни есть,
да стерегите хорошенько,
пока не одумается,
не образумится,
перед волей моей не склонится,
не научится
мои приказы
беспрекословно исполнять!»

Посмотрел Труд в глаза Лежебоку,
и показалось ему,
что не глаза живые
перед собой он видит,
а два медных пятака
тускло и скучно блестят
в глазницах князя.

Схватили слуги юношу
под белы руки,
вывели из княжеских хором
и бросили в глубокую яму.

В ту же ночь, Труд ушел из тюрьмы.
Никто не видел, не слышал,
как продолбил он ступеньки
в твердой, как камень, земле;
никто не заметил,
как проскользнул он
легкой тенью
мимо слуг лежебоковых.

Только утром  хватились они,
что нет в яме пленника!
Лишь  когда рассвело,
заметили на земле
следы от копыт коня,
на котором умчался Труд.

Страшно рассвирепел Лежебок,
приказал поймать Труда,
из-под земли достать,
примерно наказать,
да где там!
Разве поймаешь сокола
в ясном небе?!

...Труд вернулся в свой край.
Слишком любил он родную землю,
чтобы покинуть ее, даже тогда,
когда власти грозили тюрьмой!

Цвела земля,
все краше и добрее к людям
становилась она.

Вольные ветры смягчали жару,
вовремя шли дожди.
Люди научились оберегать землю
от засухи и от жестоких морозов.

Светлый,
не замутненный корыстью разум
стал царить
в том прекрасном Крае.

Не посмел Лежебок вредить Труду!
Знал он, что простой народ
любит богатыря 
и никому не позволит
снова бросить его в подземелье!

...Но небо
не бывает все время ясным.
Так и к людям
приходит время испытаний,
чтобы проверить
их силу и стойкость.

Тяжкое горе, нежданная беда
обрушились на страну.
Вторглись в ее пределы
железные рыцари,
не знавшие пощады,
не ведавшие жалости к Живому.

Там, где ступали их тяжелые шаги,
не росли травы, не пели птицы,
не текли реки.

Горели поля и деревни,
гибли люди.

...Собрались
со всех концов земли
простые пахари,
мастеровые люди,
кузнецы и плотники,
и пошли они к хоромам Правителя,
и стали вызывать его к себе:
«Вставай, Правитель,
время действовать пришло!
Надо Народ
на борьбу поднимать!
Защитим Родимую Землю!
Спасем Страну!
Веди нас на врага!»

Вышел Лежебок на балкон,
крякнул громко,
высморкался шумно,
произнес важно:
«Воины мои!
Завтра у моего дворца
всем вам собраться повелеваю.
Я сам поведу вас в бой!
А сейчас,
расходитесь пока по домам!»

Пошли люди в поход собираться.
А Лежебок погрузил сундуки
со своими драгоценностями
на повозку
и бежал ночью со слугами
неизвестно куда.

Чужой он был земле человек.
Нечего ему было, кроме денег своих,
защищать, некого оборонять.

Не было для него
в целом свете
заветного уголка.
Не было у него
ни Страны, ни Народа!

...Утром
собрались перед дворцом
крестьяне.

Руки их привыкли
поднимать и держать тяжести,
плечи —
носить тяжелое
натруженными руками;
ноги —
умели крепко ступать по земле;
а на лицах были заметны
ранние морщины
от серьезных мыслей;
и смотрели на все
крестьяне внимательно,
прямо,
от привычки
все хорошо рассмотреть,
чтобы потом,
сделать свое дело правильно,
так, как надо!

Пришли туда и ремесленники,
работящие да умелые,
собрались все вместе
и женщины,
и даже ребятишки малые.

А вот Лежебока нет,
и след давно простыл!

Ждут-пождут люди:
нет Лежебока!

Приуныла площадь.
Растерялся город.
Кто же теперь
поведет народ
в бой?!

...Вдруг стук копыт раздался,
звонкий да веселый,
словно, серебряные
бубенчики зазвенели.

Выехал на площадь
всадник на белом коне,
в рубашке белее снега,
светлые кудри ветер шевелит.

Узнали его люди,
имя, словно волна,
прокатилось по площади:
«Труд, Труд!» —
повторяли из уст в уста.—
«Вот кто поведет нас
на битву за Отчину нашу!»

Остановил Труд коня,
спрыгнул на землю.

Вот подошел к нему
один старик из толпы:
борода седая,
глаза мудрые,
вокруг глаз
морщинки-лукавинки
разбегаются,
словно,
улыбнутся глаза
все время хотят.

Сказал старик богатырю:
«Все мы, Труд,
готовы умереть за родную землю.
Только, ведь, сам знаешь:
не выстоять нам с голыми руками
да с красивыми словами
против железных рыцарей!
Оружие хорошее нужно,
только с ним
врагов победим!
Не забыл ли ты
об оружии?!»

«А вот, посмотри-ка, отец,
что это там везут?» —
и Труд показывал
на бесконечную вереницу повозок,
въезжавших на площадь.

Окружили люди повозки,
а в них —
булатные мечи,
каленые стрелы,
копья длинные
да кольчуги крепкие!

Знал Труд,
что нет оружия
у мирного народа,
что только охрана Лежебока
была хорошо вооружена.

Заперся он с друзьями
в огненной кузнице,
десять дней и десять ночей
на вольный воздух не выходил,
пока не было сделано все,
что для победного боя нужно.

Думал о мире,
строить и сеять
спешил Труд,
но знал также,
что в тяжелую годину
только сталью 
можно остановить
железных рыцарей!

Всю площадь облетел
звонкий голос богатыря:
«Разбирайте оружие,
пробуйте его
на силу и крепость
и  с верой в победу
к смертной сече готовьтесь!»

Труд сам проверил оружие,
что сработали мастера.

Стоял на площади,
еще с древних времен,
с  большой камень-валун.

Взял богатырь булатный меч,
широко размахнулся
и разрубил камень надвое.

Зазвенела сталь.
Задрожала степь.
Поверили люди в победу!
Страх, если и был у кого,
ушел из их сердец навсегда!

...Воины построились
в походные порядки
и с песнями,
подняв к небу гордые стяги,
двинулись в путь.

День шли, другой шли.
Все ближе к ним вражеское войско.
Вот уже над головами витает
черный пепел сожженных деревень,
уже солнцу тяжело пробиваться
сквозь дым и копоть.

Труднее стало дышать,
хотелось пить,
но воды было мало:
реки высохли:
родники, питавшие их,
и колодцы
были закопаны врагами.

...Прошел еще один день.
Наконец,
добрались усталые воины
до высокого холма,
поднялись на его вершину
и встали там лагерем.

«Здесь будем
ждать неприятеля!» —
решил Труд.

Просторна степь,
далеко видно кругом.
Ковыль сторожит тишину.
Но знают воины,
что обманчива эта тишина.
Ждут.
Близко уже враги.

И вот, словно, отдаленный гул
пронесся по широкой степи.
Нахмурилось небо,
помрачнели дали,
затихли птицы.
Не поют.
Никто не поет!

Все замерло, как перед грозой.
Зорко всматривается
в дальнюю даль дружина.

...То не грозная туча
показалась вдали, —
то вражеский строй
подходил к холму.

Содрогалась земля
от мерной поступи железных ног.
Багровым заревом занялся горизонт,
горели поля и деревни.

Но не беззащитной была
Земля Героя-Труда!
Надели Воины белые рубахи,
как будто,
на праздник собрались,
на рубахах сверху кольчуги,
крепко обнялись,
попрощались друг с другом,
на всякий случай,
а то вдруг потом не успеешь...

Соколом взлетел Труд в седло,
послал ногами вперед коня,
мечом тяжелым взмахнул...

Вдруг сильный ветер
подул с холма
и разогнал черный дым.

Солнце взошло и ослепило врагов.
Могучим потоком хлынули с вершины 
Витязи, Защитники Родной Земли.

Впереди молнией летел Богатырь,
открытый всем ветрам и стрелам.

Ворвался он в самую середину
вражеского войска,
вихрем прошелся
по неприятельским рядам,
и только лязг железа
да стук мечей о броню
и  можно было услышать
на Поле Великой Брани
в тот
хорошо запомнившийся
Народу День!

За горящую землю,
за высохшие реки,
за горькие слезы,
за солнце в черном дыму —
сполна отплатил Витязь
жестоким завоевателям!

Долго еще
длилась кровавая битва.

Не выдержали рыцари.
И злая сила
уступила
Справедливой Силе!

Дрогнули враги,
побежали обратно  — 
в подожженные ими же
поля и леса,
и погибли все
в запаленном ими огне!

...Дружина
возвращалась домой с победой.

Народ песнями встречал своих героев,
и не было в родном крае такого дома
и такого сердца,
где не царили бы веселье и радость.

...Однажды вечером, когда смеркалось,
проходила дружина через вековую рощу,
что росла у берегов полноводной реки.

Впереди шагом, опустив поводья,
ехал Труд.

Он пел негромкую песню.
И говорилось в ней о родном доме,
о руках,
что столковались по мирной работе,
о счастье жить на земле,
что из рода в род
зовет Народ
Землей Матушкой,
Матерью Родиной!

...Вдруг из-за большого дерева
вылетела злая стрела.

Помедлила немного,
будто сомневаясь, куда ей лететь,
и ударила в широкую грудь Богатыря,
как раз напротив сердца!

Но кованная
умелыми руками Тружеников —
кольчуга
защитила Богатыря!
Отскочила от брони стрела
и упала на землю без сил.

Невредим остался Труд.

В этот же миг,
выпрыгнул из-за дерева в темноту
какой-то человек
и, пригнувшись, побежал,
как испуганная крыса,
почти касаясь земли руками.

Это был Лежебок!
Утонули темной ночью
все его сокровища в болоте,
и ничего-ничего 
не осталось у Лежебока
ни в сундуках,
ни в душонке его убогой.

Ничего не осталось,
кроме злобы и ненависти к Труду.
Даже Лежебоку стало, наконец, ясно,
что был он на земле,
ну, чем-то, вроде, жука-короеда!
А человеком — нет!
Так и не получилось стать!
Этой правды о себе
никак  не мог
простить Труду
Лежебок.

Что сталось с ним потом,
никто не знает.

Никто не поет о нем Песен.
Никто не рассказывает Сказок.
Будто бы, его на земле —
и совсем не бывало!

А Труд жив!
И в наши дни
он творит свои добрые дела.

Добро на Земле
НЕ умирает:
Подвигами и Делами —
Жизнь
Продолжает!