Стокгольмский синдром в центре Одессы Глава 13

13. Трудности перевода



- С тебя двойной магарыч! – сходу попёр стармех на дожидавшегося нас Славентия.
- Это с чего? – нисколько не смутился тот, - Погодные условия и личные страхи я не оплачиваю.
- В следующий раз станешь договариваться, бери меня с собой! – с показательной тщательностью вытирал обувь о входной половик Романыч.
- Размечтался! Ты в считанные минуты всё дело поломаешь!
- Зато сумею толково объяснить, - принялся разуваться стармех, - Если бы не наша железная выдержка, половину груза профукали бы.
- Что-то я в толк не возьму, сумка порвалась или веревка?
- Нерв у нас чуть не порвался! Одну выволокли, отдышаться не успели, твой грузинский друг у соседнего причала свистит. Тяните, мол, вторую, - Романыч указал при этом на меня, видимо, ища поддержки. Я в подтверждение кивнул, и, не сговариваясь, мы сбросили обе сумки на пол.
- Это еще что за фокусы? – искренне удивился Славентий.
- Сюрпри-и-и-з! – растянул глуповатую улыбку стармех.

Славентий безмолвно изучал наши трофеи, что-то прикидывая в уме. Повисшая пауза затянулась, приняв очертания гнетущей. Мы стояли не шелохнувшись, боясь скрипнуть половицей. Сбитый с толку произошедшим делец играл на наших нервах, морща лоб, словно в уме перемножал трехзначные цифры.

- Не молчи! Хочешь похвалить, не скупись, - почуяв неладное, робко предложил стармех.
- Иди ты к …, - Славентий кинулся, наконец, к сумкам и, не скрывая от нас содержимого, вытряхнул их на пол. Разгреб руками. Две небольшие кучки были как близнецы братья. Высшую степень встревоженности выказывала прыть, с которой он это проделал.
- Я назад ничего не понесу!  - ощутив неотвратимо надвигающейся эксцесс, буркнул Романыч.


К нашему с ним удивлению, криминального в сумках оказалось чуть. Их недра таили в себе набор юной швеи, вышедшей на массового потребителя. Полиэтиленовые пакеты были набиты медными пуговицами, заклепками, кожаными бирками и этикетками.

Разделив все строго на две половины, Славентий просипел себе под нос:
- Вот угораздило! «Levi Strauss» допустим, наше. А что с загадочным «Wrangler» теперь прикажете делать? – бережно перевалив вторую кучу барахла обратно в сумку, он нервно дернул бегунок молнии, - даже не знаю, ордена вам дать или расстрелять по-тихому за гаражами? – недобро пошутил озадаченный деляга, с хрустом поднимаясь со скорбных четверенек.

- Ты туману не напускай. Обрисуй картину бытия, - потребовал Романыч.
- Обрисовывать станете вы, когда пальцы дверью начнут ровнять, - снова сурово охарактеризовал перспективы барыга. 
- Ты мне ответь, - настаивал стармех, - с задачей справились? Справились! А за излишек взыску быть не должно!
- Эту взяли где? – Славентий ткнул в застегнутую сумку, стоявшую у моих ног.
- У двадцать первого, - буркнул Романыч, почесывая затылок.
- То-то и оно! – оборвал наши поиски справедливости Славентий.
 
Демонстративно скинув пальто, Романыч категорично повторил: - Я обратно ничего не понесу!
- Значит так! Если в ближайшие парочку дней не заварится большой кипиш, можете рассчитывать на снисхождение. В противном случае будете объясняться с Джаником.
- А кто у нас Джаник? – округлил глаза Романыч.
- Там и узнаете.
- Сдается мне, что вольно или невольно мы оставили конкурентов без сырья? – улыбнулся наконец, разгадавший незамысловатый пасьянс стармех.
- Это если всё обойдется, - не разделил его оптимизма Славентий.
- Эх, помирать, так с музыкой! – решительно переступив через сумки с портняжными аксессуарами, Романыч устремился к холодильнику. На столе появилось три стопки, блюдце с выгнувшими спину ломтиками сыра и початый накануне коньяк, - Раз такая пьянка, режь последний огурец!

Славентий с иронией поглядел на соседа. Я представил, как стану объяснять родителям внезапный перелом всех пальцев.

- За Джаника! Чтоб ему пусто было! – Романыча было уже не унять. На удивление легко и добродушно Славентий отреагировал на порыв стармеха, и мы дружно опрокинули налитое. Очерчивая лечебные свойства принятого, Романыч бережно поглаживал собственный живот. Славентий же, наоборот, отчего-то сморщился:
- Если не врете, что с грузом вас никто не видел, будем считать - пронесло. Давайте-ка уберем лишнее подальше,  - распорядился он, небрежно пнув ногой залётную поклажу. Романыч тут же предложил схоронить ее у Соломоныча в сараюшке, ключ от которого выпросил в поисках гайки.

- Ну, Гурген - первостатейный аферюга. Всеми внебрачными детьми клялся, что в Одессе ни с кем, кроме нас, дел не имеет. Вот и верь таким! – пробрало на откровение озадаченного Славентия.
- Сейчас барыга совсем скользкий пошел, как та медуза под июльским солнышком, - почувствовав послабление, сделался угодливым стармех, - Что у тебя за компаньоны - Гургены да Джаники? Не бизнес, а «Динамо» Тбилиси! Хочешь спать спокойно - имей дело с евреями. Народ мирный, пальцы по пустякам ломать не станет. Тем более дверью, на которой катает детей и колит орехи.
 
                *   *   *

Вольно или невольно, но этим вечером прояснилось, что пробавляется Славентий швейным бизнесом, затыкая собственной предприимчивостью нехватку модного ассортимента. Знал ли об этом Романыч, я не в курсе. Думаю, знал, валяя передо мной Ваньку. Уж больно безропотно и привычно исполнял он столь специфичные поручения. А может, всё совсем и не так.

                *   *   *

- Как студент? – шепотом уточнил Славентий у стармеха, как только я вышел из кухни.
- Вел себя крайне сосредоточенно и выдержанно. Думаю, толк будет! – отчитался Романыч.
- Судя по двум сумкам, даже слишком.
- Стас, кто же мог предвидеть такие трудности перевода! – открывая форточку, затянулся стармех, - Больше – не меньше! Пусть у твоего генацвале теперь голова болит.

В очередной раз захотелось крикнуть: «Не подхожу я! Оставьте меня в покое!»  Но прикусив язык промолчал, как делал это прежде.