Как мы в деревне коров согоняли

Рассказ-воспоминание о детстве, которое мы проводили в деревне с бабушкой.

- Бабушка! Разбуди нас завтра пораньше, вместе с тобой! - попросила я.

- Чего придумали! - возмутилась бабушка.

- Ну, разбуди! Разбуди! - вступились мои братья, Юрка и Андрюшка.

- Мы хотим тоже коров согонять! И рассвет посмотреть! - наперебой начали упрашивать мы.

- Это в 4 утра придётся встать! - отнекивалась бабушка. - А ещё в это время так холодно! И спать хочется. Не встанете вы!

- Встанем, встанем! Ещё как встанем! - возразил младший, Андрюшка.

- Мы оденемся потеплее! - добавила я.

- И молока парного выпьем, - сказал старший из нас, Юрка. - Ты только хорошенько нас буди.

- Ну, смотрите! - согласилась бабушка. - Разбудить разбужу, а там сами решайте, ждать долго не буду. И не нойте потом, что спать хотите.

На том и порешили.

Легли пораньше. Только вот заснуть никак не могли, предвкушая завтрашнее утро. Кто-нибудь что-нибудь скажет, другие засмеются, а бабушка уже кричит нам: “Цыц! Не проснётесь же завтра! Сами просили!” Мы цыкали друг на друга и смеялись ещё больше.

Наступило утро. Точнее оно ещё не наступило: коров сгоняли в стадо на рассвете, а до этого надо было ещё собраться, напоить и подоить корову, разлить молоко по банкам.

Вставайте! Вставайте! - в полусне услышала я бабушкин голос. - Кто там хотел коров согонять?

Я мигом вскочила с постели и сразу же пожалела об этом. Хотя на дворе было лето, но в четыре утра холод стоял дикий. Тёплое одеяло магнитом тянуло обратно.

Какие коровы, бабушка! - раздался с соседней кровати недовольный голос Юрки. - Да ну их! Мы спать хотим.

Ну, как знаете! - отрезала бабушка. - Мне нянчиться с вами некогда. Я пошла корову доить.

И ушла.

- Юр! Андрей! - позвала я братьев. - Идемте коров согонять. Я уже оделась, а вы все лежите.

- Ты что, правда, пойдешь? - с недоверием произнёс Юрка.

- Конечно! Мы же договаривались.

- Дрю-у-ня-а! - потрепал Юра Андрюшку.

- Ум-ням-ням, - во сне что-то прощебетал мелкий.

- Этот вообще даже не проснулся, - засмеялся старший брат, чувствуя некоторое превосходство над ним. - Я, пожалуй, тоже ещё немного полежу, потом встану.

- Как хочешь! Я тебя ждать не буду, - разозлилась я на его ленивость и побежала на улицу, схватив по пути лепёшку с кухни.

На дворе было свежо и ещё достаточно темно, хотя глаза уже спокойно различали все предметы.

- Ав-ав! - радостно поприветствовал меня пёс Тузик и завилял хвостом.

Я пробралась в коровник. Там было гораздо теплее. Пахло сеном и навозом. От резкого запаха я натянула футболку на нос. За оградой бодро хрюкали поросята, скребя копытцами о деревянный пол. Корова повернула ко мне свою огромную голову с большущими добрыми глазами и продолжила жевать свою жвачку. Слышался ритмичный стук молока о жестяное ведро. Бабушка доила.

- О! Всё-таки встала! - обрадовалась бабушка.

- Я же сказала, что встану, вот и встала, - с гордостью ответила я. - А мальчишки - предатели!

- Да ну их! - ободрила она меня.

Молоко толстыми струями монотонно билось о дно ведра. Это завораживало и немножко усыпляло.

- Бабушка! А можно я тоже попробую?

- Ну давай. Сначала надо вымыть вымя кипяченной водой и вытереть тряпкой, чтобы молоко было чистым. Потом выбираешь два набухших сосца и плавно тянешь их по очереди.

Я обхватила длинные соски руками, бабушка нажала на них своими, в ведро брызнуло молоко.

- Я поняла! Дай я сама попробую.

Без бабушкиных рук я потянула вымя вниз, но ничего не произошло.

- Сильнее! - скомандовала бабушка.

Я вцепилась покрепче и дернула порезче. В ведро покатилась тонюсенькая струйка молока.

- Ещё сильнее! - одобрила бабушка.

- А корове не больно? - мне казалось, что я давлю изо всех сил, а молока выходит совсем чуть-чуть.

- Нет! - засмеялась бабушка. - Корове это приятно. Она вечером ест траву, а за ночь в её вымя приходит столько молока, что оно становится очень тяжёлое. Корове даже ходить трудно, и она очень хочет, чтобы её подоили. Она благодарна нам, что мы собираем её молоко. Да, Вечёрка? - бабушка похлопала корову по боку.

Вечёрка посмотрела на нас своими стеклянными глазами и как будто бы покачала головой.

Когда ведро наполнилось до краев, бабушка снова вытерла корове вымя тряпкой и пошла в дом. После тёмного хлева на улице слегка защипало глаза. Стало гораздо светлей, хотя солнца ещё не было.

Дома бабушка разлила молоко по банкам через ситечко с марлей. Получилось две с половиной трехлитровые банки.

Прибежал Юрка.

- Батюшки! Проснулся! - удивилась бабушка и налила ему в бокал пенящегося парного молока.

Он с удовольствием выпил его, закусив лепешкой.

- Теленочек ты мой! - ласково потрепала его бабушка по голове. - А ты, Даша, будешь?

С недоверием я сделала глоток и скривилась:

- Бе! Оно тёплое. И с пеной.

- Ничего ты не понимаешь! - Юра отобрал у меня чашку и допил моё молоко. - Всё, я спать пошёл!

- Как?! - возмутилась я. - А коров согонять? А рассвет встречать? Мы же договаривались!

- Да ну их, этих коров! Я спать хочу. Я не маленький, мне эта романтика не нужна.

И ушёл.

- Ох уж эти мальчишки! - успокаивала меня бабушка. - Да и ты, правда, иди ложись. Что мучиться-то будешь?

- Нет! - отрезала я. - Я решила и я сделаю. Когда кстати рассвет? Мы его ещё не пропустили?

- Идём на улицу, уже скоро.

Во дворе было уже совсем светло. То тут, то там пролетали птицы и кричали “кар-кар” или “чирик-чик-чик”. В курятнике кудахтали куры. Тузик радостно прыгал с высунутым языком и иногда потявкивал на кошку, которая прекрасно знала, что он до неё не достанет, т.к. он сидит на цепи. Она спокойно умывала своей мягкой лапкой мордочку, ненавязчиво подразнивая собаку.

Бабушка открыла сарай и выгнала оттуда Вечёрку. Тузик гавкнул на неё, но корова показала рога, и тот поспешил спрятаться в конуру. Открылись ворота, и Вечёрка побрела знакомой дорогой к центральной улице, где вскоре должно было пройти всё стадо. Она неспеша пощипывала траву-мураву и отмахивала своим длинным хвостом с кисточкой надоедливых мух.

Каждое утро ровно на рассвете жители села согоняют коров в стадо. Пастух ведёт табун из 20-30 коров в луга, на пастбище. Вечером на закате он ведёт их обратно, сытых и полных молока. Чем они занимаются на пастбище, я не знаю. Я никогда там не была. Наверное, резвятся, как дети, и играют в догонялки, едят сочную травку и пьют холодную воду из речки, а ещё рассказывают друг другу всякие сплетни, как старые бабки на завалинке.

- Бабушка! А когда же рассвет? - спросила я.

- Да вот уже пора бы.

- А куда смотреть? А вдруг я его пропущу?

- Да не пропустишь. Смотри вон туда, где дом Любаевых. Там Восток.

- А вдруг за домами ничего не будет видно?

- Ну как солнце поднимется над крышей, тогда и рассвет.

- Но я хотела увидеть, как оно прямо из земли поднимается, на горизонте.

- Ну это тебе даже не знаю куда ехать надо. У нас везде либо дома, либо деревья, либо горы. Но солнце всё равно каждое утро всходит и заходит.

Я начала пристально смотреть в ту сторону, где должно было появиться солнце. Казалось, небо с каждой секундой становилось всё светлей и светлей. Из густого, как гуашь, синего оно перешло в бирюзовую акварель, сильно разбавленную водой. Вдруг всполошились птицы и на голубом полотне проскользнули оттенки жёлтого. Вот-вот, ещё совсем чуть-чуть и появится солнце. Оно уже зацепилось своими руками-лучиками за край крыши и готово сделать последний рывок. На миг природа как будто замерла в предвкушении нового дня, новой радости, новых открытий. В моей голове зазвучала мелодия “Утро” норвежского композитора Эдварда Грига, долгожданное солнце показалось на нашем небе.

Запели петухи, послышалось далёкое мычание коров, весь мир закопошился вокруг и начал жить. А солнце с каждой секундой становилось всё больше и больше. Тяжело было различить его движение: оно не выезжало из-за гор, как машина, треща мотором; оно как будто набухало, как дрожжевое тесто для пирожков. И вот из маленького кусочка, скромно выглядывающего из-под крыши, оно стало круглым могущественным шаром. Я смотрела на наше просыпающееся светило, и у меня заслезились глаза, а перед носом побежали солнечные зайчики. Летнее солнце снова стало веселым и беспощадным, обещая нам хороший день

- Коровы идут! - услышала я нарастающие голоса с улицы.

Я выбежала на центральную сельскую дорогу и увидела, как огромное облако пыли, мыча и лая, надвигалось на нас.

- Но! Пошла! Чего встала! - слышались грубые ругательства пастуха на коров и щелчки плети об асфальт.

- Му-у-у! - заревела Вечёрка!

- Это она своих подруг приветствует, - пояснила мне бабушка. - Давай! Давай! Иди!

Бабушка похлопала нашу корову по бокам, чтобы та присоединилась к табуну. Вечёрка слилась с общей толпой и пошла дальше, как будто ребёнка отвели в детский садик, а он, увидев свою группу, поспешил к друзьям, забыв даже помахать маме рукой на прощание. Шумный табун, как цыганский табор, ушёл в солнечную даль, и стало тихо. Солнце сияло во всю, бабушка о чём-то переговаривалась с соседками, а я поспешила в палисадник. В моих планах оставалось ещё одно дело.

В тени высоких берез, которые сажала моя мама, когда ей было столько же, сколько и мне сейчас, было темно и прохладно. Игривое солнце ещё не добралось до этих укромных уголков, поэтому я успела найти те бриллианты, которые появляются только на рассвете. Когда-то в советском фильме про Красную шапочку я увидела, как мальчик-волчонок собирал росу, чтобы усыпить больших злых волков. Мне стало очень интересно, действительно ли утренняя роса может быть снотворным, и как её собрать. Я взяла с подоконника заранее приготовленную бутылочку и отправилась на сборы.

У бабушки в деревне помимо коровы, кур и свиней был ещё огромный огород с овощами и маленький палисадник с цветами. Здесь росли радостные жёлтые шары, розовые и белые флоксы, скромные фиолетовые ирисы, высокомерные красные гладиолусы и пышные малиновые пионы. Рядочками расходилась садовая клубника, в уголке запрятался куст ежевики, а около забора раскинула ветви с вяжущими чёрными ягодками черемуха.

Сначала я ухватилась за широкую травинку осоки, но капля росы мгновенно скатилась вниз, на землю. “Н
е так-то просто собирать росу” - подумала я. Затем подошла к пиону и, подставив бутылку к стеблю, приподняла листочек. Заветная капелька скатилась прямо в бутылочку. Так я обошла весь палисадник то скатывая росу с листьев, то потрясывая сами цветки, но набрать смогла всего ничего.

Вода поднималась на высоту в два моих пальца. Кроме того, я слегка промочила ноги, потому что трава была мокрой от росы. И мне захотелось побыстрее очутиться дома. А самый быстрый способ попасть из палисадника в дом - это окно.

Такой трюк в городе проделать не удастся! Ведь окна в многоэтажках даже на первом этаже расположены очень высоко, да ещё и защищены железными решётками от воров. В деревне же все окна были настежь. Достаточно было залезть на завалинку и закинуть с неё ногу на подоконник.

Белая тюль надувалась пузырём от ветерка, навевая сон. Сразу под окном стоял круглый стол с вазой с цветами и тарелкой с лепешками. Главное не задеть цветы! Бабушка, конечно, ругалась, когда мы лазили через окна, но всё же я девочка, я аккуратнее мальчишек. Мне можно!

Несмотря на то, что улица кипела жизнью и оттуда доносилось кукареканье петуха, в комнате царила ночь. Мальчишки мирно посапывали в своей кровати. “Лентяи!” - торжествуя подумала я: “Никакой силы воли. Я вот захотела и встала. И столько нового увидела! А они всё проспали”.

Затем я сделала глоток собранной мною росы. Она показалась мне необычайно вкусной и сладкой. И неожиданно мне очень захотелось спать.

- Я только чуть-чуть прилягу, отдохну и сразу же встану, - сказала я себе.

Но руки сами переодели меня в ночнушку, подушка сама взбилась и мягко встретила мою отяжелевшую голову, а одеяло, такое тёплое и нежное, само укрыло меня, как мама.

Как же всё-таки приятно встать рано-рано утром, преодолев себя, съесть лепёшку, подоить корову, встретить рассвет, познакомиться с табуном, собрать росу со свежевыспавшихся цветов и… Лечь спать! Потому что тебе никуда не надо спешить, не о чем волноваться, никто не гонит тебя в школу. Чудесное время - летние каникулы в деревне у бабушки!