Уроки английского. Часть-13

Уроки английского. Часть-13.

Уроки семейного воспитания, для Вики, были  важны не менее английского, даже если бы они касались только семьи. Однако, от воспитания зависела и успеваемость в школе, и дисциплина, да и взаимодействие родителей с Викой тоже стало налаживаться. И хотя она понимала, что упущенное с младенчества  догнать трудно, и поговорка «плетью обуха не перешибёшь» не редко комментировала неудачи, но перед ней и не стояла задача идеального воспитания. Главным её лозунгом было – «что смогу», а главным критерием результата – «уже не плохо».

Правда, Сергей, в последний приезд её хорошо покритиковал:
 - Ты сильно, Вика, не надрывайся, береги здоровье. Чтобы жизнь сделать по твоим лекалам, таких как ты, надо миллион. Ну, или хотя бы тысяч двести. Ты же здесь не останешься на всю жизнь. Твой уровень выше. И после тебя они вернутся к той жизни, в которой росли до тебя – где можно расслабиться, выпить, ни к чему не стремиться. Во время твоей учёбы, на моём курсе, таких же любопытных, как ты, было не больше десяти, и тем ни менее, почти все остальные выучились и стали спецами. Короче, дыши ровно, и почаще включай пофигизм.

 - Серёжа, ты ли это? А кто мне говорил, что веришь в меня, и что я стану великим педагогом? Понятно, что жизнь я не изменю, но с пятого по одиннадцатый класс – семь лет – больше чем в универе, к тому же там уже взрослые, а здесь ещё дети. А я ещё хочу взять начальные классы, по трудовому воспитанию. Нет, не верю, что все они вернутся к прошлому, для многих это будет уже невозможно. Тем более,  многие другие учителя тоже поверили в мою методику.

 - Ну что ж, ты всегда в людей верила больше, чем в себя. Раньше я думал, что это плохо. Сейчас начинаю сомневаться. Вчера ты проговорилась, что разочаровалась в этой работе, но так и не ответила – почему. Попробуй сформулировать сейчас.
 - Ну, это была минутная слабость. Я не могу вылезти из цейтнота. Мне постоянно не хватает времени на анализ собственной деятельности, поэтому много делаю ошибок.
 - И что это за ошибки?

 - Я всё чаще нарушаю главный закон педагогики – не отвечать на вопросы, а будить потребность к самостоятельному мышлению. Но из-за постоянного цейтнота, мне легче быстренько ответить на вопрос и закрыть тему. Сначала я пыталась на все вопросы отвечать «не знаю», но ученики начали сомневаться в необходимости учения, если я, столько проучившись, ничего не знаю. Надо было выработать какую-то новую методику, но эти «гонки по вертикали» совсем не оставляют времени на обдумывание.  И иногда мне даже кажется, что дети умнее нас, взрослых.
   
 - Так-то они действительно умнее взрослых. Их ум подсознательный, и его объём раз в десять больше сознательного ума взрослых, и во столько же быстрее скорость мышления, если она активирована. Но, при хорошей индивидуальной скорости мышления, у него слабая социальная оперативность, которая может развиваться только в конфликтах. По крайней мере, идеи теизма и социализма с этой задачей не справились, а идеи капитализма даже не пытаются этого делать.
 - А зачем она нужна, эта социальная оперативность?
 - Ты как всегда, своими вопросами ставишь меня в тупик. Наука считает, что нужна – эффективность «мозгового штурма», при решении трудных вопросов, считается доказанной.
 - Кем считается?
 - Ну-у, «денежные мешки» иногда собирают учёных на специальные симпозиумы, и заставляют аналитиков отвечать на разные каверзные вопросы. К сожалению (а может к счастью) аналитики точных ответов не дают, а ограничиваются неким средним приближением, но – на безрыбье и рак – рыба.
 - А есть какой-нибудь механизм перевода подсознательных знаний в сознательные?

 - Есть, но он тебе не понравится – приведение организма в критическое состояние, сопровождаемое сильными эмоциями. Он, во-первых, опасен;  во-вторых, не может быть вызван искусственным путём – только естественная неожиданная опасность; а в-третьих, в сознательной памяти почти не задерживается. Организм не обманешь – он тренируется миллионы лет…  А вот обратный процесс происходит в нём постоянно, и особо важные сознательные знания переводятся в подсознание. Но нам это не интересно. Задача педагогов – развитие сознательной памяти и аналитики, даже если это пойдёт во вред инстинктам. Как вариант, сейчас всё более развивается «практическое мышление», на которое делаешь ставку и ты,  но у него есть противники – идеалисты и абстракционисты приводят свои доводы.

 - А у психологов не появились какие-то новые способы усиления любопытства и интереса?
 - Есть новые, но у меня к ним доверия нет. Используй только старые проверенные способы – привычка, положительные эмоции, ручное сопровождение мышления, борьба за лидерство, борьба за женщин (мужчин).  Эротичный возраст (с 10 до 25 лет) это самое продуктивное время и для творчества, в том числе для обучения. В это время надо научить их самообучению и самовоспитанию (хотя родители должны были это сделать намного раньше) – всё остальное они узнают сами. Но у тебя есть серьёзный противник. Люди при должностях всегда боятся конкуренции, и изменить эту ситуацию невозможно в принципе, потому что чиновники – это хребёт государства, и часто менять их нежелательно. Как только они почувствуют опасность для «блата», сразу включат все внутренние механизмы для устранения этой опасности.
 - Значит, надежда на ЕГЭ себя не оправдала?
 - Это было предсказуемо. Люди по горло сыты революциями, и теперь перестраховываются. Наверное они лучше знают, каким должно быть государство. И все эти «гонки по вертикали» создаются вполне сознательно, чтобы ограничить конкуренцию. Воспитанных, умных и образованных людей в государстве вполне хватает – остальные, это материал для естественного отбора. Мы, конечно, можем воздействовать на этот процесс соответственно с нашими представлениями, но только в рамках индивидуальных возможностей. Надеяться на чью-то помощь – обманывать себя. И такая ситуация наблюдается не только у нас, но и во всех других странах.
 - А материал для естественного отбора… может быть это не так уж и плохо?
 - А-а, это выражение ничего не обозначает. Популисты за него бы уцепились, а для реалистов это норма. Над самими чиновниками он изгаляется ещё покруче, чем над работягами.  Там отбор пожёстче. Да и детей они, в основной массе, воспитывать научились – понимают, что «без руководящей и направляющей» конкуренция усилилась.


Понятно, что этот, «охлаждающий душ» Сергея, не мог изменить Викин характер, но зато внёс в вопрос больше ясности, и работать она стала более спокойно.
С «русичкой» они обсудили проблему грамотности, и пришли к выводу, что без чтения книг, правила освоить невозможно. Но было понятно и то, что навязывать детям чтение классики – занятие бессмысленное. И они пошли на грубое методическое нарушение – разрешили (и даже настаивали) чтобы на уроки литературы ученики приносили свои любимые книги и читали их почти весь урок, иногда прерываясь на сопутствующие развлечения, типа проверки автора (редактора, корректора) на грамотность.
Конечно, всё это пришлось максимально засекретить, а для тех, кто готовился сдавать экзамены по литературе, вести отдельные занятия, но таких в каждом классе было не более трёх человек.
И конечно, возник вопрос с чтением эротической литературы, и пришлось объяснить, что даже лёгкую эротику часто читать вредно, а чтение тяжёлой может привести как к физиологическим, так и психическим нарушениям.

Вскоре Вика взяла дополнительную нагрузку – трудовое воспитание в начальных классах. Всего час в неделю, но начальных классов было десять, и столько она бы не потянула. Тогда она провела несколько мастер-классов с учителями «началки» и дюжиной старшеклассников для «совместного ведения уроков». И хотя директриса издала приказ «о запрете преподавательского труда старшеклассников», но Вика включила этот труд в программу профориентации, чем благополучно сгладила острые углы «должностной ответственности».

На её трудах ученики с первых классов учились конструировать красивые дома, машины, самолёты, кораблики, подводные и космические станции; вырезали детали из картона, раскрашивали. Так же из картона конструировали и собирали мебель и одежду, сначала на кукол, а потом друг на друга. Осваивали работу закройщика, со всеми измерениями и расчётами. Уже во втором классе ученики освоили работу со швейными иглами, выбрав самые безопасные, многие девочки стали белошвейками, создавая костюмы из случайных кусочков ткани с узорчатой вышивкой.

Основной упор Вика делала на соотношение конструктивных элементов, с измерениями, расчётами, подгонкой, использованием лекал, циркулей, линеек и транспортиров. Причём она не учила пользоваться этими инструментами, а просто выкладывала на некоторые столы, и использовала их в построениях на доске. Природное детское любопытство срабатывало лучше, чем дидактика.

Эти же принципы она расширила на театральный кружок, где ребята уже шили костюмы для своих спектаклей. Читая на английском Шекспира, они увлеклись его пьесами, подготовили парочку  для Нового года, и все каникулы ставили их на сценах школы и районного Дома культуры. При этом Вика напрочь отвергала понятие «театрального профессионализма» и постоянно повторяла, что «на сцене надо жить, а не играть, а жить может каждый, перенеся на сцену собственные радости и переживания». То же самое было и с исполнением песен, а пьеска «Семейное застолье» получила районное «гран-при» и даже премию от администрации.
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\