Лазейка. Глава 4

Слова лились сами, как кровь из открытой раны. Я не писал — я изливал на цифровые страницы всю ту горечь, вину и ярость, что копились годами. Герой моей новой повести, бывший журналист Матвей, потеряв все, начинал расследование против самого себя. Против того человека, которым он стал — циничного, предавшего все свои идеалы.

Я писал всю ночь, не чувствуя усталости. Впервые за долгие годы я был... жив. Каждое предложение было шагом по лезвию бритвы — больно, но по-настоящему.

Утром меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Не Анна. Я уже знал, что ее больше не будет. В глазке показалось искаженное лицо мужчины в костюме. Я открыл.


— Дмитрий Сергеевич? — мужчина представился как Артем Волков, партнер Анны по юридической фирме. Его лицо было маской деловой учтивости, но в глазах читалась сталь. — Мне нужно с вами поговорить. По поводу квартиры.

Он вошел, бегло окинул взглядом беспорядок, и его лицо скривилось в едва заметной гримасе брезгливости. Он достал папку.

— Анна Владимировна уполномочила меня заняться вопросом раздела имущества. Согласно брачному договору... — он откашлялся, — ...квартира, приобретенная в браке, остается в вашей собственности. Однако...

Он положил на стол распечатку.

— Однако есть совместно взятый кредит под залог этой недвижимости. На развитие вашего... — он заглянул в бумаги, — ...«творческого проекта». Сумма значительная. Анна Владимировна готова отказаться от своей доли в квартире в обмен на то, что вы единолично берете на себя обязательства по кредиту.

Я молча смотрел на цифры. Это была сумма, которую я не мог покрыть даже за несколько лет своей нынешней работы. Анна знала это. Она не просто уходила. Она отрезала мне все пути к отступлению, к старой жизни. Либо я тону в долгах, либо нахожу способ заработать. Быстро. Очень быстро.

«Творческий проект». Так она называла мою провалившуюся попытку написать роман три года назад. Деньги мы и правда взяли. И я их... прожег. На быт, на ненужные вещи, на бегство от реальности.

— У вас есть три месяца на погашение текущей просрочки, — голос Волкова вернул меня в реальность. — Иначе банк начнет процедуру изъятия жилья.

После его ухода я стоял посреди гостиной, сжимая в руке злополучную распечатку. Давление должно было раздавить меня. Но произошло обратное. Во мне закипела странная, холодная ярость. Это был не гнев на Анну. Это был гнев на себя. И он был чистейшим топливом.

Она поставила на меня крест. Сочла неудачником. Банк видел во мне лишь просрочку по кредиту. Мир в целом давно перестал меня замечать.

И тогда я посмотрел на экран ноутбука, где мигал курсор на полуслове. На историю Матвея, который из последних сил пытался выкарабкаться.

«Хорошо, — подумал я. — Посмотрим, кто кого».

Я сел и с новой силой продолжил писать. Но теперь это была не исповедь. Это был мой план. Мое оружие. Я закончу эту книгу. И я сделаю ее лучшим, что выходило из-под моего пера. Это был мой единственный шанс. Не просто спасти квартиру. Доказать ей. Доказать себе. Что я еще не кончился.