Весь сразу

                ДОПИСАЛА КОНЕЦ РОМАНА И ДАЮ ВЕСЬ СРАЗУ, А НЕ ПО ГЛАВАМ.
 
                ДОМ НА ЗОЛОТИСТЫХ ОБЛАКАХ
               
         Но не сразу ночь сошла на землю, месяц златотканый в небе вспыхнул уж потом, когда уже всё смолкло…

                ГЛАВА 1
        Нет, нет, всё уже кончилось, всё прошло, и больше такого не будет… Хотя, всё может быть, всё ведь случается… Это просто были Девяностые… 90-ые… Такой период. Так бывает в моей стране, в нашей стране, просто мы здесь живём, и так у нас бывает… Так всё время, периодически… В разные отрезки времени, это такие эпохи, это эпохальное… Толпы, толпы катятся в нашем московском метро, а вдоль стен сидят нищие, валяется женский полуголый труп без головы и рядом мёртвая девочка лет двух. Видимо, её дочка. Никто не обращает внимания, взгляды устремлены вперёд, Лица застывшие, в глазах тоска и страх, у некоторых озабоченность и внутреннее напряжение, у иных – пьяный или наркотический блеск, у кого-то взвинченный возбуждённый вид, азарт, кайф, спешат в ночные клубы, в сауны с интимными услугами… Запах смерти и огромных денег… Не надо! Всё уже прошло! Просто уже Двухтысячные, гуляем с собаками, в Девяностые многие завели больших собак, очень больших или бойцовых, для защиты. А у одинокой Юли с пятилетней Машенькой собаки не было, у неё муж погиб в Афгане, они одни в трёшке жили. И когда их «зачищали» из квартиры какие-то криминалы, и они орали, все соседи с собаками дрожали от страха за своими дверями и звонили в милицию. Но менты не приехали. Им же тоже жить хочется, а некоторые сами с криминалом в доле, зарплаты-то мизерные. Соседи потом спрашивали новых жильцов, где Юля с Машенькой? Смуглая брюнетка отвечала красивым контральто с сильным акцентом: «Не знаю, мы купили квартиру. Умерла она, умерла. А ребёнка мы в Детский Дом отдали»… Разное она говорила.
  Множились притоны, стрип-клубы, и храмы. Храмов становилось всё больше. Согрешил, покаялся, постоял не литургии, поставил свечки возле икон, помолился, и – действуй по своей схеме… Так я тогда думала. Потом узнала, как на самом деле. Про это – в главе 24.


      -  И как мне быть? Это невозможно!
    В его глазах было отчаянье. Мы шли из храма, где священник на проповеди растолковал притчу о богатом и чистом душой юноше, который хотел последовать за Иисусом Христом, но для этого надо было раздать всё своё имущество. И парень ушёл, опечаленный. Он любил своё имущество больше, чем Бога.
 - Ну, сейчас существуют монастыри, так что раздавать-то особенно незачем, - сказала я. – Не заморачивайся. Люди сами возьмут и поделят, как только ты исчезнешь с глаз долой. А раньше, конечно, не тащить же было своё барахло, это тяжело и глупо, а просто бросить виноградники, дом и роскошь на произвол судьбы – тоже глупо, всё сгниёт и моль сожрёт, так что правильный совет – раздать. Доброе дело сделать. И идти налегке вместе с Иисусом и учениками. Даже если бы он реализовал всё своё благосостояние ради себя, он не смог бы тащиться с караваном верблюдов, навьюченных мешками золота, его бы по пути убили и ограбили. Ведь в то время не было пластиковых карт и банкоматов.  Да и незачем, если ты идёшь с Богом, всё необходимое появится, а лишнего не надо. Вот Иисус и посоветовал ему всё продать, а деньги раздать бедным. Так что тот парень лоханулся. Слишком к роскоши привык.
  - Я тоже, - сказал он печально.
 - Тогда не рыпайся, просто думай и молись. А вообще, обратись к старцу прозорливому. Он тебе подскажет. Ну, пока!
  Я нырнула в метро. А он почапал на платную стоянку к своему «бугатти». Метро ближе. Я ухмыльнулась. Мне быстрее. Нет пробок. Несчастный парень, куча недвижимости и движимости, и всякого бабла. Это давит. Мне-то хорошо, у меня ничего нет, только самое необходимое. Ничего лишнего. Лишнее я сразу раздаю: ненужные дешёвые тряпки из Секондов, дорогих у меня не бывает. Мне легко и уютно. А парень, скорее всего, просто был под впечатлением, эмоциональный, да и устал от всего. Или у него большие проблемы с бизнесом, с инвестициями, и с алчными подружками. Тут есть от чего впасть в отчаяние. Да скорее всего от этого, запутался в мирских проблемах.
   В церкви на исповеди девушка очень горячо и громко говорила сегодня.  Я стояла за спиной у батюшки случайно, возле иконы, тихонько молилась. И услышала. Девушка была в брюках и спрашивала, почему многие в юбках, и она, вроде бы, выделяется. И обидно ей, когда сказали, будто в брюках нехорошо. Ей сделали замечание, обидели, согрешили этим. Батюшка ответил, что традиционно в храм положено ходить в длинной юбке и в платке. В мужской одежде православным женщинам вообще ходить нежелательно. Но в женских брюках можно, и в любом головном уборе, не слишком вызывающим и кричащем. Дело в том, что во времена возникновения христианства брюк в женском гардеробе не существовало, и шляпок, кепок, бейсболок тоже не было. В том климате в то время была другая мода. Сейчас всё изменилось, ну и холодновато в нашей части света. Так что в церковь зачастую прихожанки ходят, как хотят. Но лучше, уважительнее, соблюдать традицию. Так принято в православии.
   Какие наивные вопросы задают люди, подумала я безо всякого осуждения, и вышла из вагона. Всё ведь и так ясно. Может, им просто некогда размышлять, проще спросить? А действительно, в  круговерти жизни и подумать-то нет времени. День заполнен суетой под самую завязку, сплошняк, да ещё непрерывный поток разной инфы, я сама так жила.
  Столько всего было, наворотила я всяких дел, долго разгребала, ужас! И потом, когда уже совсем отчаялась, про Бога вообще не думала, в голову не приходило. Стала искать старую подружку, благополучную и весьма приспособленную к этой жизни. Хотела ухватиться за соломинку. Но она исчезла, растворилась во времени, сгинула вместе с семьёй, а по старому её домашнему телефону отвечали испуганно чужие люди, но я выудила у них, что это арендаторы. Значит, Кира жива. Но что с ней, где она, они не сказали, в панике бросили трубку. Было что-то жуткое в этом.
   Кира была эффектная, талантливая, неотмирная, и в то же время пробивная. Сказочная красотка с сумасшедшинкой, которую все мужчины стремились опекать, истеричная, практичная, умная. Длинные ноги совершенной формы, круглые упругие бёдра, узкая талия, высокая грудь, густые длинные чёрные кудри, кукольное личико и большие яркие бирюзовые глаза в обрамлении густых ресниц. И – пронзительный громкий голос, какой бывает у кликуш, голос просто нереальный, абсолютно безумный! Но при этом – невероятная харизма! Мы с ней быстро подружились, хотя мне это не свойственно. При моём замкнутом характере это редкость. Все мои спонтанные подружки быстро утомляли меня. Но Кира – это особый случай. Подружились как-то невзначай, ходили вместе в Пестрый Зал ЦДЛ, в эту Вселенную творческих людей Москвы и пригородов, центр всеобщего притяжения, куда могли в то время попасть только избранные. СССР уже рушился, творческий люд гудел, писатели всех мастей тусовались, пили, курили, читали стихи, пели и вопили, прозаики вдохновлялись и записывали сюжеты, из соседнего Дома Актёра набивались артисты после спектаклей, в ресторане (Дубовый Зал) обмывали гонорары те, кому удалось издать книгу. А гонорары в те времена были весьма внушительные. Я на свой первый гонорар купила кооперативную квартиру-двушку в новом доме.
    Дым коромыслом и веселье. Кира пришла в длинном французском платье, вся в золоте, с эффектно подколотыми волосами. Так никто не одевался. Она казалась жар-птицей среди воробьёв. Когда она шла меж столиков, какие-то хмельные поэты пропели:
   - Мадам, уже падают листья…
  - Да, с меня уже листья падают, - ответила она.
  А потом всё так закрутилось, завертелось, вихрь перемен и событий разметал нас в разные стороны, мы и забыли друг про дружку, не до того было. У меня были свои кошмары и кошмарики, а у неё и того похлеще. У неё был ужас!
    Внезапно она объявилась. Через четверть века. У меня к тому времени всё в жизни устаканилось, всё прояснилось и встало на свои новые места. Испытания сделали меня умной. А у неё… В общем, ей нужна была эта соломинка, этот спасательный круг. И я была рада помочь.
   Я спросила, почему она не отвечала на мои послания в инете, я долго её там искала и, наконец, нашла на творческом сайте 15 лет назад. Она ответила, что не умеет пользоваться компьютером, её сайт вёл муж, но он про меня ничего не говорил. Я поняла, он не хотел. Или думал, что это не я. Он не помнил меня.
   Я видела его лишь однажды, мельком, будучи в гостях у Киры, и отлично запомнила его яркий типаж. Чувствовались сила, ум, решительность, и незримая золотистая дымка богатства. Хотя, потом ещё раз я его узрела, он спускался по дубовым ступеням второго этажа ЦДЛ, там, где в 90-ые обосновались коммерческие фирмы, у него был там личный офис. Его окружали 3 длинноногие красотки в супер коротких юбочках, видимо подчинённые, они взирали на него горячими кошачьими глазами. Я прошла мимо, он меня не заметил. Его звали Алексей.
   Она всё же получила моё послание. Она просила дочку закинуть новые стихи на сайт, и та увидела мои рецензии, мои отчаянные вскрики и мои телефонные номера. И сказала. И Кира позвонила. Она долго рассказывала о некоторых своих бедах, главная из которых – смерть Алёши. И пригласила в гости.
   Жила она теперь в другом месте. Я ехала в метро минут 40, а потом полчаса искала её дом, там так перепутаны номера и входы, что сложно разобраться, а Кира пронзительно вопила в трубку, давая указания.
    Я поднялась на этаж, дверь в квартиру распахнулась, и на пороге возникла очень толстая женщина с плохо прокрашенными седовато-чёрными длинными лохмами. Я замерла, но сразу догадалась, что это Кира. Первый шок быстро прошёл. Я прошла в однокомнатную квартирку на последнем этаже. Комнатка маленькая, крохотная кухня, квартирка в кирпичном доме советского типа, но чистая. На стенах – большие интересные картины Алексея, в основном пейзажи и цветы в полуабстрактно-романтической манере, окутанные лёгкой мечтательной дымкой. В простенке при входе в комнату – несколько старинных икон. Старый сервант возле балкона, в нём книги и несколько бумажных  маленьких иконок.
   Кира, тяжело ступая, направилась в кухню, ставить чайник металлический со свистком, на газовую плиту. У меня давно уже электрические чайники. Такой меня удивил. Газовая плита показалась мне артефактом из прошлого века. Двигалась она медленно, как человек в глубоком стрессе. Так оно и оказалось, но  я поняла это потом. Когда всё узнала. Она поставила на журнальный столик 3 старинные фарфоровые тарелки с нарезками: белый хлеб, мясо дикого кабана, соленая форель. И пару фарфоровых чашек. Мы перекинулись парой фраз. Ира молчала. Вид у неё был странный, немного трансовый. Я не знала, что сказать. Похвалила картины, иконы, посуду, чайник, столик, нарезки, сервант. Кира издала вялый звук. И снова тишина. Я напомнила про то, как в прежние времена мы сидели в гостиной её большой шикарной квартире на набережной. Она слабо кивнула. Я заговорила о погоде, о телепередачах, о событиях в мире.
   - Сейчас весь мир зациклился на теме смены пола и венчании в католических храмах гомосексуальных пар, сам Папа Римский…
   Кира вяло поддакнула.
  - Очень умный ход западных политиков, - продолжала я, - переключить внимание с насущных проблем на половую сферу. И очень выгодно для власть имущих. Технологии значительно выросли, рабочий люд всё больше остаётся без работы, и как быть? Что, платить пособие несчастным, или сократить их количество по их же воле и за их счёт? Гениальный план: они сами себя сократят, и нехило заплатят, меняя пол. После сей операции жизнь заметно укорачивается, да ещё человек становится бесплодным. Правда, был один случай, когда мужчина забеременел, но это оттого, что у бывшей дамы не хватило средств на удаление матки.
    Кира молчала. Она была погружена в себя, мой говор шёл фоном.
  - Ну и, конечно, пропаганда гомосексуализма, дебаты о том, чтобы узаконить педофилию, ссылаясь на законность этого в Древнем Риме, и всякого такого... Сейчас  на Западе, в Европе… Детям меняют пол с 5-ти лет…
   Кира молчала.
 - Как ты думаешь, СВО у нас, это военная операция, или война? – спросила я.
  Кира издала слабый звук.
 - Наполеон говорил: «Стадо баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над стадом львов, возглавляемое бараном», - зачем-то процитировала я, вспомнив недавно прочитанную книгу. – А уж если львы возглавляемы львами, то это вообще супер, да?
   Кира молчала. Я продолжила тему, не зная, о чём ещё говорить:
  - Ещё Наполеон считал, вот цитата, точно помню: «Солдаты – цифры, которыми решаются политические задачи».
  - Что есть политика, если не то, что… - очнулась Кира и, не закончив фразу, снова ушла в себя.
  - Насчёт цифр я профан, с математикой у меня нелады с детства, - ответила я. – А про политику знаю лишь, что это про управление народом. Наполеон говорил: «Искусство управления состоит в том, чтобы не позволить правящим людям состариться в своей должности». Но это не про наше время. Сейчас у власти старики во всём цивильном мире, а в некоторых мировых державах президенты маразматики, здоровающиеся с призраками даже на больших приёмах, и падающие на ступеньках. Просто мир состарился, пора на пенсию. А Наполеон был молоденький, и мир был ещё не старый.
   Я устала говорить, съела все нарезки, выпила весь чай, и собралась уходить. Кира очнулась, посетовала на то, что сильно располнела и у неё диабет, что она поменяла гардероб, и принялась отдавать мне свои прежние шикарные платья. Мерить я не стала, поняв, что многие мне маловаты. Видимо, вес она набрала не так давно, платья были новомодные. Хотя, мода любит возвращаться. У неё всегда был 44 размер одежды, как и у меня раньше. Сейчас уже 46 у меня. Но часть вещей была моего размера, а маленькие можно расширить. От вещей шёл запах сырости с кисловато-острым телесным оттенком. Кира нашла большой пакет и запихнула туда шмотки.
  Я вышла из большого, единственного в доме, подъезда с шикарными зеркалами в холле. Полюбовалась собой в зеркалах. Вот дурная привычка, не могу спокойно пройти мимо зеркала. А здесь их целых 2! Дом несколько лет назад реставрировали, всё было изысканно, вплоть до новых говорящих лифтов. Кабинки лифтов – их 2 – объявляли этажи. Я вышла, запуталась в арках и улицах, и пришла к большому старинному храму. Служба в нём уже закончилась. В храмовой лавке продавались красивые современные иконы, свечи, календари всех видов и размеров, симпатичные серебряные цепочки, крестики, иконки-подвески. И можно было подать записочки за здравие и за упокой. Сам храм был большой, светлый, окутан золотистой дымкой, ароматом ладана, и огоньки свечей возле икон сияли нежно и уютно. Не хотелось уходить. Я редко хожу в храм, а исповедуюсь и причащаюсь обычно лишь по праздникам. Моя лень – это мой бич, мой грех. Ну, грехов у меня хватает. Молюсь только возле своего домашнего иконостаса, сотворённого из 2-х этажерок, сдвинутых вместе, и зачастую своими словами, а вовсе не как положено. Грешница я, грешница. Смотрю телик, осуждаю мысленно всё и вся, а ведь знаю же: «не суди, да не судим будешь». И, проснувшись днём, валяюсь в постели со смартфоном, вместо того, чтобы встать и пойти в церковь, хотя бы на вечернюю службу. А  церковь у нас рядом, и не одна. Люблю красивые шмотки, у меня их много, оба шкафа битком, а ношу лишь несколько одних и тех же одежд. Люблю мягкие смешные игрушки, их у меня много. В детстве было всего 2 куклы и мишка. А сейчас зачем? Ну, так, просто любуюсь. И ещё, у меня много растений в горшках и ярких искусственных цветов, я их понатыкала в кашпо. А то не цветёт ничего. Пусть хоть так. Радостно, уютно, глупо? Это тоже мшелоимство. Всё бы отдать куда-нибудь, где дети. Не хочу, мне это нужно. Хотя, и не нужно, вообще-то. Но всё равно нужно. Это радует. Может, зря?
  Я купила в храме серебряное колечко с молитвой, красивое такое, блестящее, хоть кольца не ношу, они жмут мне пальцы, их у меня много, серебряных. И серебряную цепочку витую. Не надо, но очень захотелось. И вышла из храма.
  - Девушка! Потеряли! – услышала сбоку мужской голос.
  Мужчина нёс мой оранжевый шарфик.
 - Спасибо, - засмеялась я.
 Ну, правда же, смешно, давно на пенсии, а девушкой назвали.
   Вечером мне позвонила Кира и спросила, померила ли я вещи и подошли ли они мне, понравились ли? Я выразила полный восторг. Одежда была дорогая, из Италии, Франции. Кира с Алексеем путешествовали раньше. Пока не случилась беда.
    По телефону Кира стала разговорчивее. Она понемногу рассказывала про это...  Этот ужас.… Не сразу. Сначала осторожно, исподволь, частями.
   К себе она приглашала меня редко, только чтоб отдать очередную партию шмоток, у неё их валялось множество. И всегда была молчалива и заторможена. Зато звонила теперь по несколько раз в день, и говорила без остановки. Я стала у неё чем-то вроде личного психолога. Ну что я могла сказать? Я говорила про Бога.
  - Да зачем Богу надо было такое творить с нами? – вопила в трубку Кира своим неистовым пронзительным голосом.
   - Бог вразумляет человека, чистит и выправляет его душу. А как иначе? – отвечала я уверенно. – Представь, малыш нашёл красивые острые стёклышки, и тянет их в рот. Мать отнимает их, отбрасывает, малыш в истерике снова их находит и тащит в рот. На слова мамы он реагирует агрессивно, вырывается и бежит за опасными штучками. Что сделает мама? Отшлёпает малыша, больно отшлёпает, чтобы понял. Иначе никак. А мы ведь дети Божии, мы его малыши. А стёклышки нам Дьявол подсовывает, яркие, весёлые, цветные, смешно становится и легко… Легко и прикольно всё… А потом – ломка, ужас, невыносимая боль!   
  - Ломка и боль от наркоты, это не про нас, - пронзительно вопила в трубку Кира.
  - Наркота бывает духовная. Это не только наркотики. Это всякие заманухи, их много разных. От них тоже ломка, боль, ужас, смерть. Это очень страшно, это земной ад.
  - Зачем же ребёнка наказывать смертью? – взвыла Кира.
  - Многодетная мать не за всеми уследит. Смертельный трюк от Сатаны бывает, в ловушку попасть легко, если от Бога отойти. От мамы и от папы лучше не отходить малышу.
  - Так и есть, - вздохнула Кира.
  Она замолчала. Потом вдруг спросила:
  - А что говорил Наполеон про это?
  - Я уже не про него читаю, - сказала я. – Сейчас про Бисмарка. Про Отто фон Бисмарка.
 - И что он сказал? – спросила Кира.
  Она явно что-то хотела мне поведать, что-то очень личное, но не решалась, ходила вокруг да около, тянула время, я это чувствовала.
  Я ответила цитатой, словами Бисмарка:
  - «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят себя сами». Вот его слова. И, видно, программу нам включили.
  Тут в телефоне что-то пикнуло, и связь прервалась.
Я стала перезванивать, но смартфон тупил. Кира позвонила мне на домашний.
  - Что-то со связью, - сказала она.
  - Видимо, погода влияет, - ответила я. – За окном дождик.
  - Что ты говорила про Бисмарка? – спросила она.
 - Сейчас как раз читаю. Валяюсь в постели с книжкой. Вот, слушай, – я стала читать вслух: - «Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты, и до выборов».
  - Скоро выборы, - сказала Кира. – Может, война кончится?
   В телефоне пикнуло.
  - Это не про нашу страну, - быстро сказала я. – Бисмарк жил в 19-ом веке, тогда ещё не было нашей страны. Здесь была монархия. Всё, что он говорил, это не про нас. И войны у нас нет, идёт Специальная Военная Операция. Всё норм, в Багдаде всё спокойно, - пропела я.
  - В Багдаде может быть, - вяло ответила Кира.
  Я пила банановый улун, очень ароматный, грызла фисташки, и смотрела телик, канал Спас. Молодой священник и молоденькая симпатичная ведущая в платке отвечали телезрителям.
    - Здравствуйте, батюшка и ведущая, - обиженный женский голос, быстрая речь. – Вы меня слышите? Меня зовут Вера Сергеевна.
   - Добрый вечер, Вера Сергеевна, мы вас слышим, - ответила ведущая.
  - Вот у меня вопрос. Что же это такое!!! – нервно вскрикнула телезрительница. – Я пошла в церковь на исповедь в первый раз вообще, рассказала батюшке обо всех грехах, в юности у меня были аборты, но это ещё до крещения. А он на меня накричал, анафему мне, я так плакала, с тех пор в церковь ни ногой!
  - Ну-у, - протянул молодой священник, смутившись. – Зря вы так, Вера Сергеевна. Наверно, у батюшки было плохое настроение. Или живот болел. Вы же не перед ним каетесь, а перед Богом, Господь принял вашу исповедь. Можно пойти в другой храм, и надо найти своего исповедника, побеседовать с ним, походить к нему, чтобы он вас понял. А то, что вы делали до крещения, не считается, вы же тогда атеисткой были, язычницей. Вы ведь батюшке не сказали, когда это было?
  - Не сказала. Я так волновалась! Как вы угадали? И про язычницу тоже, мы на Ивана Купала через огонь прыгали, и венки гадальные в реку кидали, и голые купались в полночь. Волосы распустили длинные, и как русалки…
  - Я всё понял, - перебил её священник, покраснев.
 - А можно к вам на исповедь пойти? К вам я ходить буду, в вашу церковь! – воскликнула телезрительница. – А крещение все грехи сожгло? Когда крестилась, значит, да? А ещё раз креститься можно? – сыпала вопросами телезрительница. – А тот батюшка, что на меня анафему напустил, это его грех? Я от той анафемы теперь болеть буду?
  На меня напал хохот, я подавилась чаем и закашлялась.
  У того батюшки, видимо, в теракте дети погибли, вот он и взвился при слове «аборты». Но это не смешно. А телезрительница думает, что анафема – это типа порчи что-то, или заразы какой…
  Я вспомнила тот теракт в театре, где известную пьесу ставили. Там главные роли играли талантливые подростки 14-ти лет, мальчик и девочка. Театр захватили террористы, всех взяли в заложники. Обе мои соседки в спасении задействованы были, врачиха «Скорой помощи» Валя и журналистка Эля. Наши спецназовцы запустили в вентиляцию усыпляющий газ новой разработки, ещё не опробованный. Испытали. Очень многие погибли от газа, кто-то спасся, кто-то выжил и стал инвалидом. И эти подростки-артисты погибли. Валя рассказывала, как врач сорвал с себя медицинскую шапочку и заорал: «Я её не спас! Она умерла!»  Девочка лежала такая красивая, в шортиках, в сценической одежде… Мальчик почти сразу умер… Эля про всё это писала… про семьи… кто-то из родителей не пережил, повесился… Зато театр освободили.
   Потом были другие теракты с большим количеством жертв, и в метро, и в гигантском концертном зале…
   Уронила чашку, чай выплеснулся на пульт. Стала его вытирать, канал переключился. Ведущий какой-то программы вещал:
  - Дескать, у нас рождаемость упала. Врут. У нас смертность поднялась. «Вышку» отменили, бандитов в тюрьмах содержать дорого, быстро выпускают по «Удо», мошенников не отлавливают, это сложно, проще население предупредить, чтоб не попадались…
  - Какую ещё пышку отменили? – спросила молоденькая журналистка, ведущая передачи.
  - Не пышку, а вышку. При СССР в стране была Высшая Мера Наказания: расстрел.
  - Какой ужас! – воскликнула девушка. – Это бесчеловечно!
 - Вот именно. Поэтому был порядок и большой прирост населения. В каждой республике – своего национального люда прирастало. В России – русского. И не было вымерших деревень.
  - Да-а? – протянула ведущая.
 Мне подумалось, что кто-то пристроил на телевидение свою дочку –   студентку журфака. Но я тут же сказала себе мысленно: «не осуждаю, всё норм, девочка очень юная, просто учится. Всё отлично».
  Вечером я вышла в парк, погода чудо, очень тёплый апрель, соловьи распелись! На пруду кормил уток мой знакомый. Экзотические оранжевые утки издавали странные пронзительные звуки, словно это Кира в них вселилась.
   - Привет, - сказала я ему. – Утки объелись, могут потонуть.
  - Они уже сожрали всю булку, - ответил он, и пошёл рядом.
  - Ты согрешил, обкормил уток сладкой булкой, у них будет диабет. А ты попадешь в ад.
 - Я и так в аду, - ответил он. – Мы все в аду.
 - С чего ты взял? – спросила я.
 - Здесь первый уровень земного ада. Кто не пройдёт его, помрёт и родится на втором уровне земного ада. Тот покруче будет. А всего их 12.
 - Да ты что? – удивилась я.
- А кто пройдёт, тот вернётся на нулевой уровень. А при правильном поведении получит инкарнацию на первом уровне рая. И так далее.
 - Ты буддист? – спросила я.
 - Нет. Я православный.
 - Библию читал? Евангелие? Где там про инкарнацию?
 - Первая Библия написана была на арамейском. И сколько раз её переводили с одного языка на другой, сколько было ошибок перевода, сколько раз её адаптировали, исправляли, дополняли, ты даже представить себе не можешь. И что в ней было изначально, и была ли она такая гигантская? Ты сама-то мозгой шевельни. Вот почему сейчас рождается такая прорва уродов, инвалидов, да ещё у малообеспеченных родителей? Ведь это некий уровень ада, который они должны пройти, и родители и дети, все эти мучения им даны за прошлые грехи, и они будут мучиться до тех пор…
  Тут на меня напал дикий хохот.
 - Я сказал что-то смешное? – обиделся он.
 - Нет, просто вспомнилось… Ха-ха-ха… Ой, не могу… Ха-ха-х-ха… Там одна прихожанка сказала, что священник на неё анафему напустил… Ха-ха-ха!!!
 - При чём здесь анафема? – удивился он.
 - Просто потому, что… Ха-ха-ха… Ой, не могу!
  Я стала вытирать ладонью слёзы. Он протянул мне платок.
  - Хватит ржать, - сказал он, и захохотал.
  - Натравил, натравил на неё, - проговорил он сквозь смех.
  - Ха-ха-ха! – заливалась я. – Натравил на прихожанку анафему, ха-ха-ха-ха-ха!
  - Спустил с цепи и крикнул: анафема, фас! Заведу пса и назову Анафема!
  - Ха-ха-ха-ха!
  - Ты заразила меня смехом, - сказал он, отдышавшись.
  Я с трудом подавила хохот. Смех сочился из меня. И тут нас снова прорвало. Теперь мы хохотали синхронно.
  - И чего ржали? – спросил он, когда мы успокоились.
  - Весеннее обострение, - сказала я. – Бес в ребро, или нет, в мозги…
   И мы опять захохотали.
  Из кустов выскочила большая чёрная собака.
  - Вон твоя Анафема бежит! – сказала я. 

                ГЛАВА 2
              ТЫ В ЭТОТ МИР ЯВИЛСЯ СЛИШКОМ ПОЗДНО…
         У меня даже в мыслях такого не было. Я наконец-то села за ноутбук, рядом поставила чашку крепкого зелёного чая, и приготовилась продолжить писать роман. Ведь столько всего случилось, а я…  А я торчу в парке, болтаю с приятельницами, хожу по магазинам – их тут целая куча в двух шагах от дома, и вообще, занимаюсь всякой интересной ерундой: создаю дизайнерские шляпки, браслеты, сумочки, и устраиваю фотосессии с этими аксессуарами… Целое лето занимаюсь ерундой. Просто хобби вдруг появилось, проявилось как-то неожиданно, я от себя такого не ожидала. Внезапно ощутила себя дизайнером. А вокруг происходит такой жуткий инфернальный экстрим, который я напрочь игнорирую… Игнорировала, пока не случилось ЭТО!!! Сейчас всё расскажу… Ой! Что-то взорвалось за окном… Это где? Ничего не видно… Побегу смотреть. Потом допишу…
   Ага, взорвалась чья-то машина. Вот, вот, сейчас, сейчас… Ну???
    «…Дьявол был хитёр. Он ещё раз подступился к Иисусу и сказал: «Если ты примешь позор и поругание, удары, терновый венец и смерть на кресте, ты спасёшь род человеческий, ибо нет любви выше, чем у того человека, который жизнь свою отдал за друзей своих»… Дьявол знал, сколько зла сотворят люди во имя своего Спасителя…» (Сомерсет Моэм. «Острие бритвы».)
  Сомерсет не прав. Люди творят зло ради любой идеи, будь то социальная, или этнографическая вроде уничтожения неугодного этноса, или ради сохранения экологии, и так далее, любая фанатичная или фантастическая мысль, остро приправленная, заводит толпу и приводит к массовому злу. Так уж устроены люди. Разрушение и зло заложено в генетику, видимо, для того, чтобы не было перенаселения. Люди сами сокращают свою численность. А инфернальные силы им помогают. Всё продумано.
   - Бог и дьявол – это типа хороший полицейский и плохой полицейский.
  - Нет, они конкуренты, у каждого своя замануха.
   «Вот так рождается ересь», - подумал монах, идущий по гравиевой дорожке мимо фонтана, на бортике которого сидели парни.
 - Я спросил деда, как он делал революцию, он сказал: «Я и не знал ничего, нам приказали, мы пошли, а чего, зачем, мы не поняли. Не наше это дело. Есть команда, действуй. Вот и все дела. Начальство, оно знает, на то оно и начальство», - рассказывал пенсионер своему приятелю на скамейке возле фонтана.
 - Богатейшая страна была, передовая экономика  в царское-то время, - говорил его приятель. - И столько высоких умов, столько гениев в России было!
 - Вот потому её и уничтожили. Сразу бросились разворовывать, разорять, вывозить награбленное в Европу и в Америку, причём свои же вожди. Истреблять грамотное население, умных и знающих людей.
 - А нынче что творится! Да, нужны просторы и немного быдла для обслуги новых господ, и, конечно, «живые контейнеры» донорских органов им необходимы. Вот и взращивают дебилов через сайты и программы в интернете. А спасти уже невозможно, процесс пошёл.
 - А как тебе эта новая программа, якобы игра, где детей наряжают животными и внушают им, что так оно и есть, они не люди, они зверюшки всякие. Ну, вроде так надо для их гармоничного развития. И родители на это ведутся. Это к нам с Запада пришло и очень популярно.
  - Расчеловечевание с малых лет. Критично, - хмыкнул пенсионер в джинсовой бейсболке.
  Но я же хотела рассказать про инфернальный экстрим. Или потом, позже? Говорить про это сейчас, в полночь, жутковато…  Да и вообще… Может, не буду…

                ГЛАВА 3
                ДЕЛЬЦЕ ВЛАДЕЛЬЦЕВ
   - Господа, ваша пуля попала в мою дочь!
Он уронил голову на холодеющее тело принцессы и забормотал:
  - Белочка, убери кудряшки и покажи ушки, Белочка…
  Это была их любимая игра, пышные кудри девочки растрепались и упали на лицо, на плечи… Он любил свою хорошенькую ласковую малышку, он называл её: Белочка. Он считал её наследной русской принцессой. В свои 6 лет она легко говорила и читала на русском, английском и французском языках, учила итальянский.
  - Белочка, убери кудряшки и покажи ушки…
 В немом бездонном небе что-то зашуршало, и протянулась длинная светлая полоса, похожая на сильно растянутую каким-то шутником  проекцию уха…
  «ФСБ обнаружило хищение 19 миллиардов рублей кампанией Пластик Лоджик во главе с её генеральным директором…»  - буквы на брошенной газете размывало кровью, но газетный край оставался еще сухой, и можно было прочитать: «Потомок последнего русского царя со своей маленькой дочерью сделал вояж на историческую родину, и направляется в курскую область, с которой у его царственных предков связано…»
  - Гаврило, добий иого, - сказал, хохоча, крупный молодой мужчина в украинской военной одежде.
  - Зачистка продолжается! – азартно крикнул Гаврило.
 Другой армеец, высокий, худощавый, с длинным носом и чёрной бородкой, снимал всё на видео, он был возбуждён и счастлив. Он всё выложит в свой блог. Он блогер, и любит острые сюжеты, ведь это то, что даёт ему массу подписчиков. У него уже есть сюжеты с зачисткой местного населения –  как эффектно армейцы входят в русские дома и в упор расстреливают женщин с детьми, стариков, инвалидов, грудных младенцев. И сюжеты с грабежами квартир, магазинов, с убийством кошек, собак, коров, лошадей, овец. И самый интересный видосик он снял: какие они все умелые и предприимчивые! Как быстро мужики откручивают ванны, унитазы, вытаскивают из квартир стиральные машины и холодильники, и всё это грузят в свои фуры. И как они завели комбайн и собрали с полей зерно, много мешков вышло! А сколько одежды и украшений понабирали в домах и в универсамах! И всё это богатство в очередной раз поедет на Украину. И вся техника, машины, комбайны, трактора, всё - тоже туда. Его подруга открыла большой интернет-магазин, и торгует по всему миру. Продаёт, в том числе и вещи, взятые у погибших русских солдат, их медали, паспорта, удостоверения, одежду, снятую с трупов. Это очень хорошо покупают европейцы и американцы. Наверно, для коллекции.
   - Ось, дивись! – гаркнул армеец, тыча пальцем вдаль.
 Там мелькнула фигура подростка. И тут же исчезла за стволом дерева.
 Автоматные очереди пробили корявый ствол. Мужчины подошли. И ничего не обнаружили. Не заметили небольшую яму, в которой скрючился худенький маленький школьник, прикрывшись дёрном. Земля казалась ровной.
  - Померещилось, - сказал Гаврило.
  - Я его тоже видел, - сказал Ганс.
  - Уси бачили.
 - Растворился. Улетел на небо, - хохотнул Гаврило.
 Когда они ушли, мальчик долго ещё лежал в яме, еле дыша. Сердце бешено стучало, в висках гулко пульсировала кровь. Потом в голове поднялся сильный звон, как будто в череп засунули железную кастрюлю и принялись колотить по ней. И сквозь этот грохот пробивались слова бабушки: «И зачем она вышла за него, зачем, не послушалась меня! Я же говорила, я сразу поняла, что с ним беда! Ведь перед свадьбой пошли они к старцу Науму, он не благословил, он сказал, что если поженятся, горе будет! Отцу твоему он не велел жениться, он сказал – монашество его путь, в монахи ему надо, в монастырь. Он предрёк, что через 5 лет после свадьбы умрёт она от рака, а у троих детей такой крест тяжёлый будет, что не перенесут они, не выдержат мучений…» Всё правда. Мама сильно мучилась, онкология сожгла её. Папу и бабушку убили. Сестрёнок увезли вместе с другими маленькими детьми. Куда? Ходят слухи, что их продали в Америку педофилам. В педофильный бордель. Произошла утечка инфы, что-то стало известно, кто-то из детей постарше смог сбежать, был скандал, который быстро замяли. Но где его обе сестрёнки, он не знает. Как их найти? Это рвёт его душу, это сжигает его мозг, он это не перенесёт…
   Кира очнулась и тяжело перевела дух. Опять видЕние! Это было видЕние! С тех пор, как она подружилась с Лолой-экстрасенсом, побывала на её сеансах, с ней стало происходить нечто необычное.
    Лола пришла однажды на поэтический вечер в ЦДЛ, там выступала Кира. Потом, на фуршете, они сидели рядом, за маленьким столиком, в нижнем буфете. Лоле понравились стихи Киры, она нашла в них тайный эзотерический смысл, о котором сама авторша не подозревала. И позвала поэтессу в гости.
    Они сидели в просторных мягких креслах за журнальным столиком и пили особенное прозрачное вино, лёгкое и ароматное, приготовленное лично Лолой из каких-то необычных трав, которые она выращивает на даче. От этого напитка Кире стало легко, весело, бездумно.
    Потом она не раз приходила на консультации к Лоле, платные, конечно. Но денег было не жалко. Зато она могла звонить подруге в любое время суток. Вот и сейчас Кира потянулась было за телефоном, но в голове раздался голос: «Спрашивай!» Голос был мужской. Кира мысленно спросила, что это было? И ей ответили: «Тебе показали то, что будет. Но не всё. Продолжение. Сначала кровью зальёт Украину, завалит трупами, начнёт истреблять. Потом это перейдёт на Россию. На ближнюю, и дальше, и дальше…» 
    Кира похолодела. Почему? Когда?
«Потому что мы работаем качественно», - был ответ. – «Народ  почти созрел. Когда дозреют люди, и Владдельцы договорятся и начнут бойню, процесс пойдёт».
   - Ой! – вырвалось у неё. – Какие владельцы?
  « Владеющие дельцем. Не ойкай. Ты тоже зреешь. И вся твоя семейка», - гудел голос.
  - Как? – вскрикнула Кира.
  И тут ей показали. Это очередное видение касалось только её.
  Когда Кире приспичило сделать аборт, она посоветовалась с Лолой. И та дала ей: «один секретный адресочек. Будет без проблем, ничего не почувствуешь. Она настоящая волшебница».
   Всё прошло легко. Кира выпила «волшебное винцо», уснула, и проснулась уже налегке. Она ощущала некую пустоту внутри себя, невесомость, приятное головокружение. Заплатила, поблагодарила, и на такси поехала домой. Правда, на следующий день поднялась температура, мучительные боли рвали тело изнутри, но через неделю всё прошло. Та «волшебница», избавившая её от плода, была яркая, молодая, красивые глаза с кошачьим разрезом искрились, горели, густые иссиня чёрные волосы были забраны в высокий хвост на макушке. Потом возникла квартира «волшебницы». Не вся, а лишь кухня. На плите кипел большой чан, в нём варились абортированные младенцы вперемежку с какими-то травами. Это видение сменилось другим  -  черноволосая ведьма, та самая, но уже не причёсанная, лохматая, с горящими глазами, жадно выхватывала руками из котла кипящее варево и пожирала его. Лицо её дымилось. Всё исчезло, явилась новая картинка – выжженная земля, искорёженный танк завалился на бок, рядом девочка-подросток в рваной шубке с застывшим горестным лицом что-то бормочет. 
    Картинка схлопнулась. Кира оцепенела от ужаса. Она была дома одна. Дочка жила у мужа, Алексея не было, он где-то занимался делами. Рядом никого! Кира схватила трубку и набрала номер Лолы.
   - Бери такси и стартуй ко мне, - сказала подруга.

                ГЛАВА 4
   ЛУЧШЕ ВСЕГО ЗНАЮТ, КАК УПРАВЛЯТЬ ГОСУДАРСТВОМ, ТАКСИСТЫ И ПАРИКМАХЕРЫ…
  Потому что они об этом активно рассуждают с клиентами и предлагают свои схемы действий.
   Я шла из парикмахерской. Макияж и новая шляпка творят чудеса. Если хорошо поработать над своей внешностью, можно преобразиться до неузнаваемости. Или почти до неузнаваемости. Особенно если в салоне красоты есть хороший визажист. Лицо, фигура, рост – это не так уж сложно, косметика в наши дни на высшем уровне, а правильно подобранная одежда и модные ботиночки на платформе вполне могут преобразить стройную моложавую пенсионерку в хорошенькую яркую девушку, которая по наивности немножко переборщила с макияжем. Но я обошлась своими силами, ведь выгляжу намного моложе своих лет, я просто решила покрасить волосы в эффектный золотистый цвет. И… Что получилось??? А ничего золотистого не вышло. То ли парикмахерша что-то перепутала, то ли смешала не те краски, в результате я стала похожа на рыжую лису, которая стала линять и превращаться в палевую собаку. Потому что лисицы такого собачьего цвета не бывают. Прикольно. Мне этот цвет даже идёт. Зато парикмахерша предложила мне свою версию управления страной. Очень даже интересную версию, но я вам её не расскажу, а то вдруг кто-то из вас будет потом президентом и воспользуется гениальной идеей, а это плагиат. Идея-то не моя.
   Вечерело. Я спешила на вернисаж своего приятеля, чтобы поразить его новым цветом волос и необычной дизайнерской шляпкой, над которой я трудилась целый месяц, без конца переделывала, сочиняла разные варианты, присобачивала к ней разные финтифлюшки и, наконец, покрыла красивыми волнами чёрного фатина.  Конечно, мне не терпелось сделать фотосессию на фоне его огромной яркой картины. Потом я это выложу в соцсети, как обычно.
     Пошёл дождь, и я поймала такси.
   На вернисаж успела ещё до начала фуршета. Пришла одна из первых. Мой приятель не сразу узнал меня. «Кто эта эффектная дамочка?» - читалось в его вспыхнувшем охотничьем взоре. Это не то, что вы подумали. Он охотник. На диких уток и тетеревов.

 - Это ты? – ахнул он, когда подошёл и натолкнулся на мои смеющиеся глаза. – Неузнаваема!
-  Я разная, - ответила я. – Однотонной быть скучно. Меняюсь.
- Как тебе это удаётся? – не унимался он. –  Круто меняешься. Небось, к дорогому визажисту ходишь.
- Да ты что, куда мне, - ответила я. – Нашла очень дешёвую парикмахерскую, видимо, единственную, где русский мастер. Она и хозяйка, и парикмахерша. Бывшая учительница, тоже коренная москвичка. И место у неё незаметное, маленькое, аренда там недорогая. Потому и дёшево у неё. Я же экономная женщина. А меняюсь я по естественным причинам.
   Пока мы болтали, зала стала наполняться гостями. Какие-то пожилые женщины принялись готовить фуршет. Столы были соблазнительно разнообразны, народ косился на блюда с едой и бутылки с напитками, но стойко, облизываясь и глотая слюнки, разглядывал картины на стенах. Я подошла к огромной яркой картине приятеля. Масло, холст. Розово-жёлтое небо, чёрные стволы деревьев, синие-жёлтые-оранжевые блики… Нет, это же он из инета на холст перенёс, он сотворил картину на широкоформатном принтере, сделал в технике жикле, сделал коллаж, и подмазал масляной краской! Точно! Ничего себе, хорош гусь! И ведь продаст это творчество нехило!
   Я сделала несколько селфи на фоне этой красоты, и принялась рассматривать другие шедевры. Мокрый от дождя асфальт… в лужах отражаются дома, деревья, машины, прохожие… всё подсвечено разноцветным блеском реклам… в позолоченном багете. Мне нравится, создаёт настроение романтики, юности, счастья, чашечки кофе в студенческом кафе… Засмотрелась. Хочу эту картину, очень хочу. Но она не продаётся.
   За спиной – взвинченные женские голоса. Ссорятся, похоже:
   - Ты накаркала! Ты всё время каркаешь мне!
   - Как? Да ты чего!
  - Ты всё говорила, что он не заплатит, и он не заплатил!
   Мне стало смешно. Народ у нас не просто суеверный, а суеверный наизнанку. Приметы помнят, но их значение забыли, и толкуют по-своему. Накаркал происходит от слова карты, это про гадания. Гадание в старину было очень распространено, да и сейчас тоже многие этим грешат. Карты порой предвещали плохие события, они сбывались, что и понятно: гадание – это епархия бесов, они подкладывают гадальщику те или иные картинки.  И нагаданное исполняют. Охотнее всего сбывается плохое. Карты предсказали негатив, он сбылся, гадальщица накаркала. Сначала было выражение «накартала», потом «т» заменилось на «к» в разговорной речи. 
   Но вот всех позвали на фуршет. Люди бросились к столам. Мигом расхватали пластиковые тарелочки, стаканчики, ложки, вилки. Принялись накладывать, наливать, шуметь, сиять глазами, лица разрумянились! Гомон, говор, кто о чём:
    - Да ну! Завербуйте меня в идиоты!
    - Не носите жемчуг на попе, это не правильно, носите его на шее.
    - Что ещё за Чандора, ты был там?
   - Да, был, о, Чандора! Город-призрак! Современный, кстати. Это вологодская область. Там руины храма Иоанна Златоуста, 19 век, там оставался всего один житель, питался своим огородом, жил, жил, и умер в 2015-ом. Рыбу ловил в реке Веже.
   - Он был рыбоед? А грибы там росли? Ягоды? А куры у него были? Храм ещё не развалился?
    - ………
   - А ты тоже от жены гуляешь! Грешник!
   - Дык я, когда грешу, крестик снимаю. А потом надеваю. Однажды забыл надеть, подруга позвонила, сказала, вот уж я испугался! Думал, в аварию попаду, разобьюсь без креста! Хорошо, что ещё из её подъезда выйти не успел. Вернулся!
  - Крестик у тебя типа талисман, что ли?
  - Оберег. А ещё, когда мне очень что-то надо, я в церкви свечу покупаю, наговариваю на неё желание, и к иконе ставлю, зажжённую.
   «Вот же современный идолопоклонник», - удивилась я. Хотя, чему тут удивляться. Моя знакомая христианка, очень как бы верующая. Исповедуется и причащается.  Паломничает в свободное время по монастырям. В храм на службы ходит, помогает там чистить подсвечники. Ежедневно читает утренние и вечерние молитвы. И при этом живёт с чужим мужем, сплетничает, гадает, дружит с такими людьми, что страшно подумать… И считает, что это норма, и что заповеди – это так что-то, блажь. Вот это и есть обрядоверие. Вера в обряды, а не в Бога. Я как-то раз её спросила, что она думает по этому поводу. Она ответила: «А я всё поняла. Христианство, также как и ислам, и иудаизм – это авраамические религии, однокоренные. Я на лекции была, слушала внимательно. Вот в иудаизме 613 заповедей, в христианстве их осталось 10, их сам Господь сократил и дал Моисею. И не факт, что Господь их уже снова не сократил и кому-то святому дал, в соответствии с новой эрой, ведь условия жизни меняются. Просто до нас ещё не дошло. Скорее всего, их осталось штук 5, не больше. Потому что часть запретов в этих заповедях – это свойства человеческой натуры, и никуда от этого не деться. Человечество не может существовать без убийства, без воровства, без мшелоимства (у всех ведь лишних вещей до фига, не только у богатых), без блуда, без зависти. На этом держится цивилизация и движется прогресс. Так что эти заповеди можно просто убрать».
    Я съела несколько бутербродов, горсть маслин, запила всё апельсиновым соком, и решила поболтать с нашими знакомыми, которые пришли точно к началу фуршета. Они устроились за отдельным столиком, Лена принесла пакет пирожков, которые успела напечь, ещё горячих, румяных, ароматных, и выложила их на пластиковый поднос. Аля притащила паштет с черносливом. Аман приволок 3 бутылки коньяка. Мой приятель вытащил из рюкзака бутыль спирта и пакеты апельсинового сока – делать коктейль. Стали подходить остальные наши друзья. Все втиснулись за столом. А я принялась искать в зале себе стул. Как вдруг… Кошмар!!!
    Потом напишу. Уже 5 часов утра, пора ложиться спать.
   Да, пока не легла – как вам моё селфи на фоне его картины? Я почти без макияжа, только глаза подвела карандашом и губы чуть подкрасила. А как вам моя шляпка?

                ГЛАВА 5
  «ПРЕЖДЕ ЧЕМ ГОВОРИТЬ, УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ВАШ ЯЗЫК СОЕДИНЁН С МОЗГОМ» (цитата).
    Ну почему это случилось?
   Сначала всё было как обычно. Я нашла свободный стул вон за тем столом. Кто-то уже ретировался. А может, вышел покурить. Я ухватилась за спинку и поволокла. Никто не обратил внимания. Все пили, ели, и болтали:
   - Стада в тумане бродят…
   - В тумане бродят души падшие…
   - Эх, прокачу я вас, мадам, на белом мерседесе…
   - Не сяду я на енту страсть, ещё в реку сронит…
  Я уже дотащила стул до нашего стола и только хотела плюхнуться на него, как вдруг раздался дикий, нечеловеческий вопль, грохот, и очень странные, ни на что не похожие звуки. Это неслось из соседней залы…
   От ужаса я схватила стакан с водой, но это оказался спирт, я залпом выпила и отключилась.
   В будущем не будет косметики. Вообще макияж исчезнет. Будут плёнки на лицо 3Д (Три Де), самоклеющиеся, дышащие, лёгкие такие. Прилепишь на лицо, и выглядишь прекрасно, и любые черты, какие хочешь. Меняй лицо хоть каждый миг. Это как платье поменять. Пошла в туалет одна, вышла другая. И не надо никаких пластических операций, подтяжек и ботексов. Также и с телом, никаких хирургических улучшений не надо будет, липосакций всяких. Намазалась жидкой плёнкой, она застыла и подтянула тело как надо, и все ходят стройные и красивые. Технологии ведь развиваются.
   После эпопеи со спиртом я была в отключке. А пришла в себя уже дома. Одна. Кто-то меня привёз, раздел, уложил, и ушёл, захлопнув за собой входную дверь. Я проспала несколько суток. Не знаю, сколько. Мне звонили, спрашивали, я бубнила нечто несусветное, и снова отключалась.
  При чём тут будущее с технологиями? Это спиртанутый мозг что-то прозрел. Вот так рождаются великие изобретения. Или фантастические идеи, со временем претворяющиеся в жизнь.
   И ещё мой мозг, или душа, или они вместе, коллективно, подсказали мне, что мой приятель мне на именины преподнесёт моё же селфи в виде портрета на фоне его огромной картины, той самой. Так потом и вышло впоследствии. А дальше было вот что… Ну, ничего такого, страшного. Но странности я начала подмечать. Раньше как-то не обращала внимания . А тут, оказавшись наедине с собой из-за недомогания, ну, сами понимаете. Всё началось из-за звонков. Приятели и знакомые с того фуршета спрашивали, как я себя чувствую, и как я добралась домой в тот день. Я ответила, что сама бы хотела это узнать. Никто в суете ничего не видел, все наперебой мне рассказывали о жутком происшествии. Одна только Нина сказала, что я, на её глазах, вот почти уже упала  чуть ли не плашмя со стаканом в руке, но пола не достигла, а очень плавно, словно меня подхватил невидимка, вдруг зависла, повисела так в воздухе, и исчезла. Тут мимо пронеслись люди, и она помчалась следом. Ей даже некогда было подумать, что всё это значит. А что это было, вообще-то?
 - Наверно, меня Ангел-Хранитель переместил домой, - предположила я. – В общем, я очнулась в постели раздетая.
 - Голая? – ахнула Нина.
 - Не совсем. В своей любимой пижаме, жёлтенькой с розовыми котятами. Вообще-то, она должна была сохнуть на лоджии, я ведь её постирала накануне. Но она оказалась на мне.
 - Очень странно, - задумчиво прозвучал её голос в моём смартфоне. – Я читала о подобных явлениях, и слышала рассказы, по телевизору говорили очевидцы. Но не особо верилось. А тут… Прямо на глазах… И чтоб с тобой, вот уж не думала.
 - Что? Со мной такое невозможно? Я такая грешница, что никаких божественных чудес…
 - Почему же божественных, а может инфернальных? – подколола меня Нина.
 - Инфернальники добра не делают, - парировала я. – Они бы меня в канализацию запихнули, или куда похуже.
  И тут я, почему-то, вспомнила знакомую, желающую сократить заповеди. В принципе, к этому всё идёт. Европа, ну конечно… Запад… Там же одна из официальных религий – сатанизм, церковь сатаны играет там большую роль, членами её являются многие государственные деятели, бизнесмены, миллиардеры, политики, деятели искусств.  Дети ходят в школы сатаны, их в стране много. Сатанинские шоу всегда показывают на государственных праздниках.  А он и в нашей стране есть, официально не запрещён. Кто-то в Думе высказывал мнение о запрете всего этого, но тему сразу заблокировали. Там тоже «свои», их люди сидят.   
   Я вылезла из огромной мягкой постели с множеством ярких подушек, и пошла на кухню, пить ароматный жасминовый чай. Схватила пульт, и телик ожил. Шли вечерние новости. Дикторша тараторила:
- В Рязанской области местные жители сдали в металлолом 60-тонный мост. Полиция начала проверку, чтобы выяснить, куда за одну ночь мог деться мост такого веса…
 Ого, подумала я, рязанские попались тёмным силам. Всё, на крючке. Теперь у них такое шоу начнётся…

                ГЛАВА 6
                СТРАШНЫЕ ТАЙНЫ МОИХ ПОДРУЖЕК
   Уже и не тайны, раз они про это рассказали. И не думаю, что только мне. Но – жутковато, мурашки по коже…
   Сначала меня навестила Злата, она принесла плов и чай из шиповника в большом термосе. Себе она в чашку ещё и коньяка плеснула, разбавила им чай.
   Помните, я писала про неё в крохотном рассказике «Активная блондинка в интерактивном поясе для чулок»? Она потом неожиданно исчезла. Её долго не могли найти, без вести пропала. А потом появилась. Вот что с ней произошло.
   В тот яркий летний день мы вышли из парка, и пошли по домам, живём рядом, в 5 минутах от прогулочной зоны. Я сразу вернулась домой,  а она зависла недалеко от своего подъезда, делала селфи. На скамейке сидела соседка с нижнего этажа. Она потом давала показания полиции.  Вскоре рядом припарковалась иномарка. Дверца распахнулась, и Злата услышала мужской голос. Обернулась. Мужчина весьма ухоженный, средних лет…
  В общем, она мне слишком подробно всё это говорила. Не буду рассусоливать, перейду сразу к сути.
  Этот господин был доверенным лицом некоего, ну, как бы точнее выразиться…
   Короче так. Миллиардера, укравшего у государства 14 миллиардов, приговорили к домашнему аресту на несколько лет. Ну, так у нас всегда с этими баловниками поступают, вы в курсе. Но он не привык нарушать свои планы. А запланирован у него был отдых с друзьями на Мальдивах, его уже там ждала любимая женщина. Не мог он её подвести. Но ему на ноги браслеты электронные нацепили, все телодвижения фиксируются. Однако в его особняке был гений, способный любое устройство незаметно переместить куда угодно. Так переставить, что оно и не пикнет. Нужны были только ноги.  Вот для этого и понадобилась Злата, блондинка глуповатого вида, безопасная, не из его круга, со стороны какая-то, левая. И щиколотки подходят, тонкие, как у него точно. Она согласилась за хорошую, для её уровня, плату, а для хозяина – почти даром.
  Эти 3 года пролетели для неё как мгновение. Он очутилась в Раю! Представьте себе роскошный особняк, 38 комнат, сауна, бассейн, джакузи с дискотекой, целый штат прислуги, прогулки в парке вокруг особняка на роликах, на 2 этаже домашний кинотеатр, спортзал с тренером и массажистом, картинная галерея. Гостиная с мебелью красного дерева. Там она ела. Оба повара – француз и итальянец – готовят такую вкусноту, какая ей и не снилась! Домашняя молельня со старинными иконами. И много всякого другого. Она мечтала быть здесь арестанткой всю оставшуюся жизнь! Но – случилось горе! Миллиардер засветился на Мальдивах -  его подруга по пьяни выложила в соцсети видео, где они танцуют на яхте. И его снова арестовали. Теперь он попал в камеру. Но чтобы не скучать, он заказывал туда всяческие развлечения. В том числе и Злату, захотел познакомиться поближе. Злата развлекала его разными историями. Но он любил народные сказки и кукольные спектакли. Заказали кукол, Злата нарядилась сказочницей. Блондинок он не любил, её перекрасили в рыженькую. И она принялась давать спектакли с куклами. Так насобачилась, что в дальнейшем это стало её профессией.
    В этой тюремной камере для богатых Злате тоже очень понравилось. Конечно, это рангом ниже, чем особняк, но камера оказалась тоже шикарная, большая, несколько комнат, ковры, примерно как в заграничной гостинице в номере люкс, она в кино видела похожее помещение, только тут больше и интереснее. Захотелось поселиться здесь. Но не вышло. Пришлось вернуться домой, в свою маленькую убогую квартирку. Разочарование, уныние. После всей той роскоши тюремной – и в убогую свою свободу… 
   Потом ей позвонила приятельница и рассказала про случай на вернисаже. И она примчалась ко мне за впечатлениями, за удивительным и необычным, чтобы я всё рассказала. И я рассказала. Но не про это, а про другое. Про самую страшную тайну другой моей подруги. Сейчас … Нет, потом допишу, а то уже поздно, глубокая ночь, и хочется горячего жасминового чаю, я свежий заварила.

                ГЛАВА 7
                САМАЯ  ЖУТКАЯ  ТАЙНА  МОЕЙ  ДРУГОЙ  ПОДРУГИ
                «И потекут фальшивые монеты
                На общий счет с двенадцатью нулями
                И пыльной бурей разродится лето
                Над пашнями и минными полями»
                Эдуард Ротарь

   Не всё я ей рассказала, так, мельком, чуть-чуть. В эту минуту пришла ещё одна моя подруга. Вообще-то, не совсем подруга, просто приятельница, очень любопытная. Ну, прямо женский клуб какой-то вышел. Они принялись обсуждать друг дружку, а я без конца подогревала чай, заваривала свежий, и поддакивала.
  - Злата, ты ненормальная, - говорила Лина.
  - Это почему же? – отвечала Злата.
  - Потому, что с тобой вечно что-то происходит. Ты же не подросток. Хотя, выглядишь как подросток. Почему ты так выглядишь? Это ненормально.
  - Это нормально в её случае, - вмешалась я. – Когда слишком эмоциональная женщина переживает сильнейший стресс, организм её замирает, консервируется, защитная реакция. И она перестаёт меняться. Остаётся такой, какой была на момент стресса. А при повторном сильном стрессе откатывается назад в детство. Так что Злата по паспорту пенсионерка, а по биологическим данным подросток. Только и всего.
  - Ха-ха, - ядовито произнесла Лина. – Ещё бы, как бы. Непонятно.
  - Что же здесь непонятного, - сказала я. – Живём рядом, все всё знают.
  - Ну, не все и не всё, - ответила Лина.
  - У Златы родители погибли, если помнишь, молодые были, кошмарная смерть. Злата, прости, но ты уже всё пережила. Воспитывала её и братьев бабушка. Потом был Афганистан, потом Чечня, братья погибли. В цинковых гробах, и всё такое. Бабушка от горя умерла, Злата одна осталась. Была любовь. Хотели пожениться. Но откосить от армии навсегда не удалось, попался. А Злата была беременна. Когда сообщили о его смерти, у неё случился выкидыш. От такого стресса она как будто заморозилась. Организм замер.
  - Это как замер? – не поняла Лина.
  - Разве непонятно? – ответила я. – Вот как бывает замершая беременность, плод замер. Живой, но не развивается. Ангел показал ему то, что его ждёт в этом мире, и он не хочет сюда рождаться. Может, он ещё и передумает, и станет жить, и родится, а может, умрёт. А этого Ангела Хранителя, за раскрытие тайны, жестоко накажут – заставят родиться человеком, и он станет святым, будет жить здесь среди грешников и отмаливать их грехи.
  - Зачем же он тайну-то раскрыл зародышу? - спросила Лина.
 - Пожалел его, заранее хотел подготовить к тяжёлому кресту, - ответила я. – Так бывает. Поэтому случаются выкидыши, а иногда и смерти младенцев, не хотят они здесь жить.
 - Ну, хватит меня обсуждать, - сказала Злата. – Это скучно. Расскажи про Киру.
  И я принялась им рассказывать. Не всё. И очень кратко. Про неё я уже писала в Главе 1. Сначала всё в её жизни было прекрасно.
   Конечно, её муж, Алексей, побывал в армии, под шквалом пуль, отстреливался, по минным полям полз, и он знал цену жизни. И когда, после всего, вернувшись в мирную благополучную Москву, увидел юную, взбалмошную, неземную красавицу с голосом безумной птицы, талантливую, неотмирную, удивительную, он влюбился. И сразу женился на ней. И всё началось… Было и сладко, и горько, и перчёно, и медово, и блаженно… А потом случились 90-е… Красавица Кира оказалась та ещё штучка. Для неё  суть счастья – это признание её поэтического дара. Нужные тусовки, нужные знакомства, связи, выступления, и постоянное стихотворчество составляли основу её жизни. От мужа она требовала добычу денег, заграничный отдых  - Париж, Милан, Рим, и так далее. И много модных дорогих обновок и золотых украшений с бриллиантами и рубинами. Он старался изо всех сил. Ради своей любимой он шёл на всё. И все её желания исполнял. Конечно, и у него, и у неё было много соблазнов. Блудные бесы не дремлют, подкидывают искушения, ловушки сладкие. В них не раз попадались оба супруга. Измены, тайны, пьянки, аборты, всё это случалось. Родилась дочка, Дашенька, её спровадили к бабушке. Ведь у молодых не было времени на ребёнка.
   У Киры в покровителях были высокопоставленные чиновники, она часто бывала в Государственной Думе, выступала там со стихами, ей организовывали выступления на телевидении, издание книг, публикации в журналах. А муж её, Алексей, метался со своим бизнесом. Турфирма его не выдержала конкуренции, пришлось продать. Занялся иконами – скупал по деревням за бесценок, у воров, на блошиных рынках, везде, где мог. Научился разбираться в ценности икон, в эпохах их создания. Свёл знакомства с реставраторами. Иконы продавал дорого иностранцам. Через реставраторов постигал азы православия. Заинтересовался мироточивыми иконами, выяснил, что они самые дорогие, так как миро, стекающее с этих икон, полностью исцеляет неизлечимые болезни, даже слепоту и глухоту, даже последнюю стадию рака. Что это за миро такое? – задумался Алексей. – Каков его состав? Оказалось, что состав необычный, ни на что не похож. Один знакомый реставратор пояснил, что оно имеет божественное начало, это чудо. Другой – тоже православный, крещёный, зарабатывающий не только на восстановлении икон, но и на росписях храмов, сказал свою версию: никакого чуда нет, из икон со временем выделяется масло, которое входит в состав красок. А то, что почерневшие иконы вдруг сами обновляются, так это на свету происходит реакция в иконописных красках. Правда, почему они мироточат через несколько столетий, и перед страшными бедствиями и потрясениями, а потом перестают мироточить, и почему иконы обновляются порой в темноте, этого он объяснить не смог. Они сидели на чердаке многоэтажки, где у реставратора была большая мастерская, пили водку (оба порой злоупотребляли этим напитком), отводили душу. А Кира в это время сидела в ресторане Писательского Клуба, в окружении высокопоставленных поклонников, и наслаждалась мужским вниманием и шампанским. Это её вдохновляло, рождались яркие стихи. Она полезла в сумочку за блокнотом, но шум отвлекал, вышла в фойе. Села за столик, принялась записывать. Оторвалась на миг, и взгляд её натолкнулся на странное явление. В фойе входил высокий сильный мужчина в военном камуфляже. Лицо обветренное, загорелое, мужественное. Походка упругая. От него веяло порохом, мощью, смелостью. Их взгляды встретились. Кира ошарашенно поднялась с мягкого велюрового кресла… Ну и, сами понимаете…
        Но я не про это. Всё случилось позже. Триллер их жизни. Об этом  -  в следующей главе. Сейчас просто нет сил описывать. Магнитная буря, усталость.

                ГЛАВА 8
                ШТОРЫ ЦВЕТА КАПУЧИНО
                Те, у кого во рту сыр, стараются не каркать.
   Очень боялись они выронить свой «сыр», вот всё и случилось. 90-е годы, развал Советской империи, войны, убийства, невероятная преступность, смерть просто выкашивала население. Зато «сыр» рос как на дрожжах, множился, и множилось вороньё… налетали стаями… убивали… грабили…жирели на «сыре».
     И несть этому конца…
   А что я там про шторы? Их мне, вроде, Кира подарила? Ан, нет, не она. С Кирой в то время случилось… У неё всё только начиналось. Алексей устал добывать и перепродавать иконы, тяжёлое это занятие, да и конкуренты наехали. И тут всплыл его бывший одноклассник, друг детских лет. Женя Хлынов. Он предложил дело полегче и поприбыльнее, да и риску меньше. Вообще пустяк, зато роскошно, интересно! Сам он тоже в доле будет, всё организует, весь ход бизнеса, добычу материала, всё лично под контроль, в свои руки возьмёт, а главным станет Алексей, друг. Всё для друга! Две трети прибыли его, Алёшины! Всё по-честному! Ведь он же вложится в дело, он, Алёша, лично, ну не сам же Женя, он не умеет, он просто генератор идей.
   И они пошли в ресторан обсуждать план действий и обмывать будущий бизнес.
   Женя предложил заняться золотом. Он знает, где его можно купить дешевле. А продать можно дороже. Надо только арендовать помещение.
   На том и порешили. Алексей взял в банке кредит, оформил фирму, арендовал в торговом центре место, закупил мебель, витрину, и встал за прилавок. А Женя занялся поставкой ювелирки.
    Но не догадывался Алексей, откуда Женя брал всё это золото. Квитанции и чеки, которые он приносил, фиктивными были. Женя имел контакты с преступным миром, и с цыганами. Хотя, в то смутное время никто особенно не занимался расследованием грабежей, милиция сидела на мели, так что ворам была лафа. И бизнес начал процветать. Кира была счастлива! В это время подросла их дочка Дашенька, ей исполнилось 18 лет, у неё был жених из очень обеспеченной семьи, жил в том же подъезде, на 2 этажа выше, и они часто проводили время вместе. Дашенька была тоненькая, гибкая, сероглазая блондиночка. Чрезвычайно общительная, обаятельная, эмоциональная, бойкая. Мужчины на неё заглядывались. А Серёжа был давно в неё влюблён.
   Свадьбу сыграли шикарную в лучшем ресторане Москвы. А через год Дашенька подарила родителям внука, Алексея младшего. Упитанного краснощёкого карапуза. Его ласково называли Алекуся. Лёлик, Лекса. Нянчила его Дашина свекровь Катерина. Она его буквально не спускала с рук.
   Всё шло великолепно. Но когда нарушаются Божии правила, в дело вступают черти. А эти существа умеют нагнать жути!
  Как-то пришёл Женя не один, а с каким-то юрким коренастым мужичком в надвинутой на глаза кепке. Вроде бы клиент, перстень-печатку купить хочет. Но что-то Алексея насторожило. Подсознательно он почуял опасность. Вечером спросил друга, что за типчик, какой-то мутный вроде? Женя успокоил: да ты чего, нормальный клиент, я его знаю, богатенький буратинко, да у него имидж такой, под простачка косит. Это ж Дима Дживя, все его знают! Но у Алексея на душе не очень спокойно стало. А Дживя этот стал захаживать, разговаривал по-свойски, балагурил, рассматривал новые украшения, какие-то байки про любовниц на уши вешал, якобы он им подарки выбирает. Сам такой неприметный, вечно в кепке. У Алексея неспокойно стало на душе. Но старался гнать нехорошие мысли. Друг Женя говорил: это у тебя мнительность разыгралась, не думай о плохом.
   Думай, не думай, а подстраховаться не помешает. Алексей купил в квартиру себе сейф, и стал основную часть золота дома держать. Код для сейфа придумал длинный, сложный, никто ни за что не разгадает, цифры – дата знакомства со второй его большой любовью: стриптизёршей Алиной, и дата рождения их общей дочурки Ниночки. Он метался между Кирой и Алиной. Та, вторая, пыталась его привязать ласками, дочкой, но ничего не получалось. Алексей ограничивался золотыми дарами и деньгами. Алина бросила работу, и все силы направила на завоевание золотого мужчины. Отчаялась, пошла ва-банк. Позвонила Кире, на домашний телефон, и наговорила ей всякого: у нас с Лёшенькой давно любовь, общий ребёнок, он уходит ко мне… И так далее. У Киры шок! И – бурная истерика. Жизнь потеряла смысл. Она наглоталась таблеток, позвонила мужу, и всё высказала слабеющим голосом. Он мигом примчался с работы – это было рядом. Вызвал скорую помощь. Кире сделали промывание желудка, и хотели отправить в психбольницу, но Алексей дал взятку врачам, чтобы это дело не фиксировали. Якобы отравилась консервами случайно. Кира была спасена. Алексей каялся, клялся, стоял на коленях перед постелью жены, осыпал дорогими подарками. С Алиной он тут же, при Кире, в спальне, у её постели, порвал. Позвонил и всё ей высказал. Алина в ярости прокляла его и всю его семью. Это было страшное проклятье. Алексей разозлился. Он пошёл в церковь, зажёг свечу, перевернул её и поставил в таком положении возле распятия, за упокой Алины. Сделал магический обряд на смерть бывшей любовницы, но он не знал, что теперь будет с ним и его семьёй, и на его потомков это всё обрушится. Этим страшным действием он привязал к себе буйных бесов. Они и раньше вокруг него толпились, разные бесы, грехов-то много. Провоцировали на всякие действа. Но таких ещё не было.
      Когда он возвращался домой, к нему подошла пожилая женщина в чёрной одежде, и неожиданно  сказала:
      - Не любовница умрёт, а дочка твоя.
  Он удивился, хотел было спросить, откуда она знает, но женщина уже исчезла. Он помчался назад в церковь, чтобы убрать свою свечу перевёрнутую. Но двери уже были заперты.
   Через несколько дней Алина позвала его на похороны Ниночки.
  (Продолжение этой истории – в следующей главе).

                ГЛАВА 9
                Натюрморт из морга.
       Мир не такой, каким кажется. Алексей это не сразу понял. Раньше он писал большие картины, участвовал в коллективных выставках. Потом полностью ушёл в семью, в бизнес. Но когда дела пошли хорошо, снова взялся за кисть. В его картинах всегда было много воздуха, прозрачности, лёгкости, некая романтическая дымка окутывала их. Но последнее время его мучила тревога, какая-то тяжесть, и мгла налипала душной плотной плёнкой на всю его суть. Он не мог от этого избавиться. Чтобы отвлечься, снова взялся за кисть. Рассеянно грунтовал большой холст на подрамнике. Потом пил крепкий кофе в одиночестве. Жена была на каком-то очередном творческом вечере, дочка – в своём семейном гнёздышке.
    Грунтовка неожиданно быстро высохла.  И Алексей принялся судорожно выдавливать на палитру краски. Достал старые кисти. Но, неожиданно для себя, швырнул их на пол, и принялся тыкать в краски пальцами. Руки сами писали натюрморт. Только странный он получался. Что-то мрачное, напряжённое было в этой картине. И в то же время, она примагничивала взгляд, затягивала, будто ступил в трясину и провалился, и засосало тебя в неё, и не выбраться уже, не оторвать глаз от картины этой. Он быстро дописал полотно. И само собой пришло название: «Натюрморт их морга». Картина была сильная, талантливо сработана. Алексею стало хорошо, мысли сделались лёгкими, безмятежными, они появлялись и исчезали, словно колечки дыма из сигары.
    Новый Год они отмечали в престижном ресторане. Нанятый специалист записывал праздничный ужин семьи на видео. Белоснежная скатерть с серебристыми снежинками, мигающая огнями ёлка, новогоднее шоу, и шикарные гости. Вечерние платья, золото, бриллианты, мужчины в роскошных костюмах, ослепительные улыбки, громкий смех… Алексей и Кира яркие, в густых тёмных кудрях супругов плещутся разноцветные блики, напротив них за столом – молодые: Даша с Сергеем, светловолосые, сияют лицами, блестят глазами. Рядом – друзья Алексея: Женя с подругой, ещё кто-то подошёл, подсел. Официант открыл бутылку, наливает что-то крепкое. На столе икра красная и чёрная, ещё что-то… Тосты, снова тосты, разнообразие яств. Голоса становятся громче, откровеннее:
   - Ну правильно, потому что исполнялись все распоряжения США. Вы всё сами наете. Это нормально, что конституцию для нас писали американцы, работали цэрэушники с Чубайсом, и всё такое? Подготовили Украину к войне. Об этом сказала даже Меркель. Вы знаете это лучше меня. России война не нужна…
   - … А у НКВД были длинные руки. Кстати, они за свои зверства, покруче фашистских, так и не покаялись. До сих пор потомки палачей, зверски убивших миллионы советских граждан, сидят в правительстве и в Думе. Принимают законы. И никогда не дадут расследовать сталинские преступления, преступления своих бабушек и дедушек.
 - Но-но, ты Сталина не тронь! При нём страна из руин вырвалась, войну выиграла, продукты и квартплата дешёвые были, квартиры давали бесплатно, медицина была на высоком уровне, а дома в то время строили на века, знаменитые «сталинки» сейчас по самой высокой цене на рынке недвижимости! Всё было настоящее, качественное. И милиция работала на совесть. Воровства и бандитизма не очень много было. И фильмы снимали настоящие, талантливые.
 - Вот именно. Чтобы народ не воровал, а работал, нужны репрессии, нужна жестокость. Такой у нас народ.
   - И шпионов не было. В правительстве не сидели иностранцы, не руководила Россией  Америка.
  - А чем тебе Америка не угодила? Жить-то стало лучше, полно продуктов всяких в магазинах, и одежды модной, всё как у них, чем мы хуже? Раньше совесткие, «совки», в Америку драпать стремились, один даже с лайнеры в океан сиганул и доплыл туда. А теперь американцы к нам переселяются. Семьями, сюда. И европейцы. И кого тут только нет. У нас лучше стало. Лучше, чем везде.
  - Ага, испортить ещё не успели. Ничего, напортят. У себя напортили, к нам перебираются.
  -  … Мысли человека влияют на его здоровье, тело, и на его биологический возраст. Ты заметила, что люди с низким уровнем интеллекта, те, что матерятся, выпивают, воруют, сидели в тюрьмах или в лагерях отбывали сроки, даже небольшие…Сидели  в обычных, для простого контингента, местах заключения… Ведь они выглядят намного старше своих лет, они некрасивы, зачастую больны. А люди с чистыми душами, с высшим образованием, с интеллектом, с хорошим внутренним миром, эмоционально развитые, они красивы и моложе своих лет даже в преклонных годах, они харизматичны, с ними хочется быть рядом, с ними хорошо…
  Праздник в ресторане длился до утра. Домой добирались на такси. Весь день Алексей проспал. Сны были тяжёлые. Что-то его давило, настораживало. Проснулся под вечер. Что же ему снилось? Вспомнил только глаза Жени, пристальные, изучающие, с жестокой усмешкой. Наяву он не замечал у друга такого выражения глаз. Что предвещает сон? И ещё – снился большой храм, он вошёл внутрь, там было пусто и гулко, и темно. Потом вдруг стали зажигаться свечи, и на стенах проявились иконы. И тут он увидел девочку в платке, подростка, девочка зажигала свечи.
  «Что это значит? Почему свечи?», - подумал он, и вспомнил свой магический обряд и смерть своей маленькой Ниночки. Ему стало жутко.
  «Надо сменить замки на входной двери, поставить какие-нибудь сложные», - решил он.

                ГЛАВА 10
                Скажи, зачем?
   И всё, как всегда. Новый Год гуляли 3 дня. Три, это такое число у нас на Руси, заветное. 2 января собрались гости. Застолье, разговоры, песни, Кира читала свои стихи, её подружка всем гадала, играли в карты, снова сели за стол, пили чай с тортом, снова говорили, теперь уже – о насущном. Алексей поднял вопрос о надёжном замке. Женя посоветовал сделать у частника, он знает одного самородка: «настоящий Кулибин, что те Левша с его блохой, этот круче!»
   И действительно, мастер оказался гениальный! Этот замок был покруче сейфа. Достаточно одного этого с виду неприметного замка, и больше ничего не надо. Ключ выглядел причудливо. Трудно было догадаться, что это за штука такая, не то сувенир из экзотической страны, не то новомодная молодёжная подвеска. Снаружи и внутри дверь открывалась только таким ключом, и никаких задвижек, защёлок не требовалось. Без ключа человек из квартиры не выберется, так и будет в ней торчать.
   Алексей смотрел, как Кира тщательно наносит макияж, сидя перед трюмо на бархатном пуфике. Длинные тонкие руки в золотых браслетах, короткий шёлковый халатик на гибком теле, лицо задумчивое. Куда-то собралась, не говорит. Видимо, важная встреча, боится сглазить. Кира суеверная, верит в приметы, в гадания. Ходит к приятельнице экстрасенше, та ей что-то ворожит. Однажды Кира принялась проводить некий обряд на снятие негатива с жилья, по магической книге, дымила чем-то вонючим, что-то жгла. Алексей отругал её, отнял книгу и вынес на помойку. «Совсем чокнулась»,  - подумал с нежностью. – «Как ребёнок. Поэтка».
   Вот она накрасилась, стала выбирать подвески и кольца. Распахнула шкаф, перебирает платья. Выбрала лиловый костюм. Её любимый цвет. Оделась, взяла ключ, ушла.
   А на него нахлынула вдохновение. Достал холст, загрунтованный, на подрамнике. Выдавил краски на палитру. Написать вот этот взмах гибкой её руки в браслете с крупным бликующим рубином… Это трюмо, зеркало, в нём отражаются её глаза, и часть его лица… Его взгляд, наблюдающий за ней.
    Он принялся рассматривать себя в зеркале. Как передать свой взгляд. Свои глаза. Они были грустные, с горчинкой на дне, глаза цвета кофе с коньяком, в который добавили чуть-чуть капучино, и слегка присыпали пеплом боли.
    Защебетал дверной звонок. Оторвался от будущей картины, пошёл к двери, снял с экзотической ключницы  -  в виде деревянного дракона – замечательный ключ, отпер дверь. В ту же секунду его обдало горячим запахом радости и юности. Влетела дочка, скинула шубку, сапожки, и с криком:
 - Папочка! Я соскучилась!
  Чмокнула его в щёку, и вихрем промчалась по всем комнатам. Она возбуждённо говорила, рассказывала, размахивала руками.
 «Эмоциональная, вся в мать», - подумал Алексей.
 - Па! Да ты глянь на меня! Напиши меня такую, такую! Мне подруга такой макияж сделала! А мои новые имиджевые очки зацени!
  «Как ужасно она накрашена, - подумал он. – Нет, чтобы дитём заниматься, за мужем ухаживать. Всё на свекровь скинула».
    Он снова взглянул на дочь. Многослойный тональник, консилер не к месту, жуткая коричневая помада, густая тушь сделала ресницы слишком агрессивными. Её милый точёный носик казался крупным, рот – большим, улыбка американская. Она выглядела как не очень молодая голливудская звезда. В довершение всего, на ней были ужасные очки «для имиджа», эпатажные, грубые.
 - Па, а где мама? Хочу ей показать! – вопила она.
  Звонок опять защебетал.
  - Это мама! – вскрикнула Даша, и ринулась к двери.
   Но это была не Кира.
  Группа мужчин в черных балаклавах ворвалась в квартиру. Один из них уверенно снял с дракона ключ и запер дверь. Даша завизжала. Ей сунули в рот кляп и потащили в ванную. Алексея мгновенно скрутили. Он ничего не успел сообразить. Его ударили под дых. Согнулся, хватая ртом воздух. Второй удар – в лицо. Упал, из носа хлынула кровь. Поволокли.
  - Код сейфа, быстро! – гулко раздалось в ушах.
   И снова удар.
 Втолкнули в ванную.
 Похоже, бандиты хорошо ориентировались в его квартире.
 - Да пошли вы… - шевельнул он разбитыми губами.
Это шум воды, или в его голове? Вода. Ванна до краёв…
  Даша видела, как голову отца держат под водой, как он захлёбывается. «Они его убьют!» Она выдернула изо рта кляп и завопила. Один обернулся, приставил к её шее нож:
  - Говори код, отрежу ей башку!
   Полоснул по шее. Даша дико заорала. Горячая кровь хлынула из раны.
  Он сказал код, и потерял сознание.
  Они всё забрали, и ушли. Спокойно заперли за собой дверь и унесли ключ.
 «Папа умирает, нужно скорую!»  - в панике она метнулась к телефону. Но его не было. Они унесли все телефоны – и стационарный, и мобильные.
  - Скажи, зачем??? – взмолилась она неведомому существу.
  Её мобильный был в кармане шубки, а отцовский – на столе. Шубку они прихватили. Даша метнулась к двери, принялась истерично вопить и дёргать ручку, пинать дверь, биться головой. В отчаянии кинулась к окну, на полу валялись перевёрнутые стулья, осколки чашки, холст в подрамнике, кисти. И её шапка. Схватила, машинально нахлобучила на всклокоченную башку. И тут же споткнулась, упала лицом в палитру, вскочила, бросилась к балкону, распахнула дверь. Слетели тапочки. Босая. Не помня себя, вскочила на перила. Холодные, скользкие, обледенели. Перебралась на соседний балкон.    Принялась стучать в соседскую стеклянную дверь, орать, звать на помощь, просить впустить. Но они крепче закрыли дверь и окно. Форточку запереть забыли. И Даша окоченевшими пальцами вцепилась в неё, открыла, повисла, подтянулась, влезла, и влетела в квартиру. Схватила телефон, набрала номер скорой помощи и милиции, срывающимся голосом проорала адрес…
   Кира вернулась вечером. Достала из сумочки ключ, выходя из лифта…
                ГЛАВА 11
                Белая сова типа чёрной кошки
    Раньше я тоже увлекалась гороскопами. Давно, в 90-ые, когда они вдруг возникли в постсоветском пространстве, вспыхнули, как разноцветные гирлянды среди серости и скудости бытия, вместе с сонниками, гаданиями, фэншуем, и подобной западной мишурой. Я узнала, что типы людей определяются по году рождения, и оказалось, что по китайскому гороскопу я – чёрная кошка, а по славянскому я  – белая сова. Выходило, что я белая сова типа чёрной кошки. Это показалось мне забавным. Спустя много лет я поняла, какая это шелуха. В то бурлящее время стали появляться всякие маги, колдуны, экстрасенсы. Нет, экстрасенсы возникли ещё в 70-е, мои родители к ним ходили, потом мама умерла от рака, сильно мучилась, и всё в семье пошло наперекосяк, брат сошёл с ума, отец стал вести себя странно, словно в него бесы вселились. Они и вселились в нашу семью после тех хождений. Мама тоже очень странная была после этого, почему-то невзлюбила меня, издевалась. Я ужасно страдала. Хотя, это ещё в 60-е началось, она уже тогда к колдунье пошла, а я была маленькая. Мне было очень страшно с родителями рядом, холодно и неуютно. Я замкнулась, стала бояться людей, и всю жизнь мне трудно было общаться. Через силу жила, работала. Но кто-то невидимый помогал мне, выручал. Мой Ангел-Хранитель. О нём я узнала уже потом, много лет спустя, когда пришла к Богу. И словно путы спали с меня, будто кто-то сорвал с меня паутину тьмы и горечи. Сделалось легко, светло, радостно, и люди перестали быть чужими, стало легко общаться. К Богу привела меня дочка. Я сопротивлялась, во мне тоже та семейная тьма сидела. Но дочка не отставала. Постепенно, шаг за шагом, я приняла Бога, впустила в себя свет. И мир засиял вокруг, озарился ярчайшими красками, и на меня посыпались подарки!
   Огромная, невероятная луна повисла за окном. В инете сообщалось, что сегодня ночью будет Бобровая Луна, она приблизится к Земле на максимальное расстояние. Я, как всегда, не спала. Даже и не думала ложиться. Раздвинула шторы, и наблюдала. Она была странного цвета, словно янтарь с бирюзой смешали. Я смотрела на неё, и вспоминала, и размышляла, и мысли превращались в стихи:
Резкие молнии небо ужалили,
Бухнули в небо потоки воды…
Я где-то в Грузии, или в Италии,
Может быть, в Греции, мама, где ты?
Солнечно, ярко, родилась, заплакала,
Мамина нежность и столько любви!
Всё вдруг исчезло, ночь льдинками звякала,
Руки холодные! Мама, где ты?
Кто перенёс мою душу рождённую
В этот пронзительный сумрачный мир?
Здесь – не любимая, здесь – не учтённая,
Мир бесноватых, кровавый их пир.
Мама – не мама, чужая, холодная,
Не приласкает, издёвки, тычки,
Зимняя стужа! Больная, голодная –
Уж не душа, от неё лишь клочки!
Тело – на осень, душа – для весны.
Вихрем крутило, а годы – как сны.
Клочья души воедино собрал
Бог, обогрел и пристанище дал.

  В общем, всё стало хорошо. А вот у Киры совсем не хорошо. А в то время вообще полный аут был. После того, как их ограбили, они остались без копейки. Но это ещё не всё. Даша влюбилась, бросила мужа, подала на развод, ушла к любовнику. За него она вскоре вышла замуж. Брошенный муж, Сергей, оскорбился и прервал всякое общение. Жить стало не на что, просить помощи не у кого. Второй дочкин муж оказался существом неуравновешенным, со странностями. Работу он потерял. Наделал долгов. Даша в слезах примчалась к родителям, просит денег. Взяли срочный кредит под большие проценты. Выручили дочь. И себя тоже. А что дальше? Семья Сергея отказалась растить внука. Для Киры это был удар, она ничего не умела, для неё главное было творчество, карьера. Какой младенец, вы что??? А у Даши новая жизнь, ей не надо. Нашли няню, молодую крепкую украинку Олесю. Сильная, весёлая, расторопная, в коротком халатике, она всё успевала, малыш ухожен, борщ сварен, полы вымыты, бельё постирано, да ещё и песни спивает красивым грудным контральто. Загляденье! Алексей и загляделся тайком от Киры. Стал подарки дарить, золотые кольца, серьги, браслеты, подвески. Он привык шиковать. И забыл он совсем, что денежки имеют свойство кончаться. Одним словом, раздухарился мужик. И тут снова возник Женя Хлынов. После ограбления квартиры и других напастей он куда-то исчез. Говорил, что болел сильно, в аварию попал, разбился на машине, и лежал в больнице. И вот только-только восстановился. И предложил он беспроигрышный и лёгкий бизнес, моментальное обогащение, никакого риска.
     Об этом – в следующей главе.
 
                ГЛАВА 12

                Шанс?

   - Твоя судьба обмотана вокруг твоей шеи, - сказал он.
   - В каком смысле? – насторожился Алексей.
  - Ни в каком, - усмехнулся Женя. – Арабская поговорка просто. Хотя, в каком-то смысле так. Думай сам. Ты запутался. Мечешься. Деваться некуда. Банк проценты крутит. Ну и?
  - И?
  - И вот шанс. Беспроигрышный. Верный. Я всё просчитал.
  - Какой?
  - Близится юбилей – 850-летие Москвы, Лужков готовит мощное мероприятие, праздник будет с 5 – по 7 сентября. Шум, гам, сувениры.
  - И?
  - Успеем вписаться, схаваем кучу бабла.
  - И как мы впишемся?
  - Мы напечатаем открытки с храмами, яркие сувенирные такие, с крупным золотым курсивом: «Москва 850 - Москва 1997». Будет много иностранцев, и толпы провинциалов навалятся, всё мигом раскупят. А напечатать я уже прикинул где, очень недорого, в Словакии, и качественно. Косвенно уже всё прикинул и удочку закинул.
 - И как всё это сделать? – усомнился Алексей.
 - Я всё беру на себя. Всё сделаю. У меня там связи. Ты обеспечиваешь баблом, я – делом. И продажей. Уже прикинул и почти договорился.
  - Баблом? Я на мели, - вздохнул Алексей. – Второй кредит не взять уже.
  - Ерунда, - усмехнулся Женя. – Я сведу тебя с человечком, он даст. Мне не даст, кто я? Никто. А тебе даст. Ты статусный, видный.
   - С кем? С каким ещё человечком? - насторожился Алексей.
   - Есть тут один, серьёзная личность, мощный мужик. Стас Колодный.
   - Не слыхал.
   - Естественно. Это серый кардинал криминального мира, вор в законе, он держит весь город и пригород, всем помогает, от него зависит даже весь шоу-бизнес, артисты, знаменитости под ним ходят. И не только.
   - Что-то не нравится мне это, - сказал Алексей.
  - Ну, думай сам. Я дело предложил, а ты решай.

    Алексей думал. Мучился. Деньги кончались. Кира вздумала издать томик своих стихов, оформить красочными картинками. Конечно, за свой счёт. Договорилась с издателями. Требовала денег. Это было дорого. Олеся клянчила дополнительных денег – послать родителям на лечение. Иначе она ведь может расстроиться и случайно намекнуть Кире кое на что. А тут ещё Даша поссорилась с новым мужем и вернулась домой, странная стала, взвинченная. Целыми днями смотрит по телику происшествия и громко комментирует. Телевизор орёт:
   - На улице Бутлерова произошло ДТП, машина на огромной скорости врезалась в дерево.
   Даша орёт:
  - Класс! Как будто дерево на неё напало и растерзало вдрызг!
  Малыш вопит, Олеся кричит на Дашу, Кира в истерике выскакивает из своей комнаты – ей мешают творить очередной стихошедевр. А денег всё меньше. Алексей стал захаживать в бар, просиживал там часами, пил коньяк, возвращался хмельной и безответный. Частенько в гости заглядывал Женя и заговорщицки шептал на ухо:
   - Зреешь?
  И Алексей созрел.
 Сумма, которую озвучил Женя, оказалась отнюдь не малая. Да ещё кредит отдать надо было, и на жизнь запастись, пока бизнес не провернётся. Так что одолжился Алексей весьма крупно, но всё пообещал вернуть с лихвой. Стас оказался человеком не жадным, процент не потребовал. Алексей подарил ему пару своих картин. Сидели в ресторане, беседовали. Колодный показался ему интеллигентным и харизматичным мужчиной приятной наружности. Сказал, что с отдачей долга можно не спешить, но вернуть надо точно. Легкая негромкая музыка, мерцающие свечи на столах с белоснежными скатертями, цветы в хрустальных вазах, хорошее вино, изысканная закуска, все это действовало умиротворяюще и наполняло оптимизмом. Непринуждённо беседовали об искусстве, спорте, о музыке. Алексею было уютно здесь, в этом дорогом ресторане. Со стороны казалось, что отдыхает троица старых друзей. Женя вдруг начинал рассказывать анекдоты, и первый хохотал над ними.
    В этот уют резко ворвался звук мобильника. Алексей вынул из кармана телефон, и услышал всхлипы, голоса. Звонили с незнакомого номера. Кто-то плакал.
  - Алло! В чём дело? – спросил Алексей.
    Стало плохо слышно. Телефон шуршал, чихал, шептал. Алексей переключил на громкую связь.
  - Вы отец Дарьи Никишиной? – грубо пробасили в трубку.
  - Предположим, - ответил он.
  - Заберите из бара вашу дочь. Она тут отрывается не по детски, и наносит материальный ущерб. Вам придётся возместить убытки.
   Алексей оторопел. От растерянности выронил телефон на стол. Трубку взял Стас.
 - Адрес? – властно спросил он. – И учтите, если  Дарья будет недовольна, скручу в лавровый лист всех.
   Его водитель подогнал к дверям ресторана серебристый «бугатти». Приехали быстро. Даша уже не плакала. Она была в экстремально короткой юбочке и высоких сапогах на шпильках, отчего её и без того длинные ноги казались ещё длиннее. В имиджевых очках с фиолетовыми стёклами, она отплясывала посреди зала и хулигански сбивала каблуками нелепые оранжевые шестиугольники, украшавшие дешёвый бар. Все глядели на неё, разинув рты, а она хохотала, кайфуя от собственного эпатажа.
   - Отвязная девчонка, - усмехнулся Стас.

               
                ГЛАВА 13 

                Кипящая соль страха

   Жизнь налаживалась. Кира издала свою книгу. Даша помирилась со своим вторым мужем Герой, и они уехали путешествовать. Олеся отослала деньги маме. Всех обеспечил Алексей, и воцарился мир в семье. Казалось бы, счастье привалило. Только душу разъедало неясное чувство страха. Что-то надвигалось опасное, жуткое, и это пугало. В душе был надрыв и ужас. Хотелось провалиться в сон, и спать, спать, и не просыпаться… Он лёг на диван и задремал. Но надо было идти на творческий вечер Киры, на презентацию её книги.
    - Кируся, не могу, заболел, - сказал он жене.
  Она сидела перед зеркалом и сосредоточенно накладывала макияж. Сегодня она должна быть во всём блеске.
  - И что у тебя болит? – спросила она рассеянно.
  - Душа. Болит и стонет, - ответил он.
  - Это почему же? – спросила она.
  - Предчувствие какой-то беды, понимаешь?
  - Да? – она быстро обернулась, взглянула встревоженно. – Какой беды? Ты о моём вечере?
  - Нет, что ты. Это другое. Я же кучу денег занял, все дыры заткнул. И в бизнес вложился, в эти открытки. А выгорит ли? Понадеялся на Женьку, не подведёт ли?
  - А, ты про это. Женька  справится, не переживай. Ну, не хочешь, оставайся дома, -  сказала она.
 - Я дал ему деньги на эти открытки, и на поездку, на жизнь там, большие деньги. Вложился по полной, ты знаешь, - сказал он.
  - Не волнуйся. Ты просто устал. Отдыхай, - сказала она.
  И подумала: «Без него, пожалуй, лучше».
   Она знала, что будет куча её поклонников, и среди всех -  самый главный, влюблённый, тот, сильный, большой, пропахший запахами войны и страсти…
  - Конечно, не ходи, отдыхай, - сказала она, окутав его внимательно-нежным взглядом. – Ой, да ты весь горишь, возьми градусник, ты болен!
  Она закончила краситься, распахнула шкаф, принялась выбирать платье.
  Он действительно заболел. И провалялся в бреду пару дней. И ещё почти месяц в больнице. За дни болезни и восстановления он успокоился, чувство страха притупилось.
  Дни мчались. Вернулись из путешествия Даша с Герой. Пришли в гости. Даша была беременна. Она очень похорошела.  Кира устроила настоящий пир, курьеры приволокли пакеты с изысканной едой, Олеся с Кирой сервировали стол. Потом всей семьёй смотрели видео их путешествий по Италии, Франции. Даша с Герой наперебой комментировали. Улицы, музеи, галереи проплывали перед глазами Алексея и Киры, прохожие, машины, и везде весёлая Даша, особенно хороша она была в чёрном вечернем платье со слегка округлившемся животиком на лестнице зефирного цвета.
   Но время шло, а от Жени не было вестей.
   Алексей принялся звонить ему. Абонент молчал. Близился день государственного праздника, на который был намечен бизнес. И неумолимо приближалось время возврата долга, этих огромных денег, взятых у криминального авторитета. Но где Женя? С ним что-то случилось? Жив ли он? Или просто кинул его? Неужели он мог так подставить своего друга, одноклассника, партнёра?
  - Не переживай, он появится, - успокаивала мужа Кира.
  Но и у неё на душе становилось не очень спокойно. Она раскладывала карты, гадала, карточные бесы нагоняли жути. И она метнулась к подруге-экстрасенше.
 В квартире гадалки пахло чабрецом, мятой, и индийскими ароматическими палочками.
  - Что с тобой, на тебе лица нет! – воскликнула подруга.
  - Мне страшно, - простонал Кира.
  - Ну, так проходи, садись, сейчас посмотрю, что такое, - ответила подруга.
   Кира влетела в комнату и плюхнулась в кресло. Она тяжело дышала.
 - Сначала выпьем кофе, успокойся, - сказала подруга.  -  И давай рассказывай.
 - Я уже всё рассказала тебе, - ответила Кира.
 - Подробнее надо. И видЕния расскажи. Что тебе показали высшие силы?
  Она сварила кофе и налила в маленькие фарфоровые чашечки. По комнате поплыл изысканный аромат.
 - Вкусно, - сказала Кира.
 - Из Испании привезли, особый сорт, - ответила подруга, раскладывая на соседнем столике карты торо.
  - Видишь ли, - сказала Кира, с наслаждением пригубив горячий ароматный напиток. – Видишь ли, сначала всё так хорошо было, просто отлично! Но потом мой Лёша стал нервничать, переживать. Предчувствия появились, страх. И мне это передалось. Пошли сны, видения.
  - Да, карты плохие выпадают, - озабоченно сказала подруга. – Беда грозит и дочке твоей, и всей семье. Полный абзац возможен, если не вмешаться.
 - Как! Что! – вскочила Кира, и опрокинула на себя горячий кофе. – А-а-а!
 - Тихо, тихо, - сказала экстрасенша. – О, какое пятно сделала, ты чего?
 Кира помчалась в ванную замывать платье.
 - Вот дурында, - бросила ей в след подруга.
  Она вытерла залитый напитком столик, и зажгла очередную ароматическую палочку.

                ГЛАВА 14

                На краю пространства сна

       Кира лежала в полусне, вставать не хотелось. Она слышала, как Олеся возится с маленьким Лёкой, как муж кричит в мобильник, с кем-то ругается. Вот звонок в домофон, в дверь, пришла Даша. Олеся ей что-то говорит.
  - А мама? – спрашивает Даша.
  - В своей комнате, отдыхает. Не будем мешать, - говорит Олеся.
  Потом голоса отдалились, встроился тонкий голосок малыша, хлопнула дверь, запахло чаем. Шаги, возня какая-то. Снова голос Олеси:
  - И тут проблемка, прикинь? Стиралка сломалась, просто вырубилась на ровном месте, прикинь? Без всяких предпосылок. Вызываю мастера, припёрся такой, открыл крышку и гуторит: «надо мозги машине заменять», и озвучил такую сумму, можно новую машину купить. Ты чё, говорю, ни-ни. Отказалась. Расплевался, ушёл, крышку машинки открытой оставил. Глянула, а там клемма не до конца защёлкнута. Защёлкнула, включила, работает машинка. Прикинь? Отлично работает. Потом, гуляю с малышом, спрашиваю знакомого, он говорит, от вибрации в стиралке мог отойти контакт. Прикинь? Во как деньги-то делают на ровном месте, обдирают в наглую, дурят людей.
   Голоса стали удаляться. Скрипнула дверь. Хлопнула форточка. С улицы донёсся лай собак. Киру окутала дрёма. Перед глазами поплыли неясные картины… звуки, слова... стали складываться стихи, надо записать, где ручка, где тетрадь, надо взять тетрадь, но руки ослабли, пальцы не шевелятся. Она попыталась стряхнуть с себя сонное оцепенение. На миг вынырнула из дремоты. Звуки стали нестерпимо громкими. Голоса дочки и прислуги, писк малыша, дверь в прихожей глухо хлопнула, они ушли. Кашель мужа. Дневной свет слишком резкий. Она закуталась в плед и уснула.
   Алексей заварил свежий чай, пил горячий, терпкий, обжигая губы и язык. Душу царапало отчаяние. Он снова принялся названивать в Сербию. Женя не отвечал. На столе - телефон жены. Схватил, позвонил с её телефона. Её номер Хлынов не знал. И отозвался.
  - Женька, гад! – заорал в трубку Алексей.
  Тот икнул, сбросил звонок.
  Но потом сам перезвонил. Долго рассказывал про заминку с печатью открыток, клялся, что часть уже готова к отправке, да он сам лично привезёт на днях.
  Через пару недель он действительно вернулся и привёз несколько пачек открыток.
 - И это всё? – удивлённо спросил Алексей.
 - Нет, конечно, - ответил Хлынов. – На таможне задержали часть. Надо взятку дать. А самую большую партию я заберу позже, она ещё в наборе. Совсем скоро. Но я заказал больше, чем мы планировали. Денег не хватило. Алекс, добавить надо.
 - Да ты что! Я же тебе столько бабок отгрохал! – возмутился Алексей.
 - Знаю, но, вишь, как вышло, - ответил Хлынов. – Я не хочу тебя подставлять, поэтому свою квартиру продаю. Потом такой навар будет, две квартиры куплю!
 - Хорошо, - согласился Алексей.
 - Мерси буку, друг! – воскликнул Женя. – Пачки пусть пока полежат, вот ещё привезу, и к празднику как раз распакуем, продадим оптом, я договорился.
 «Женька жильё продаёт своё, значит, не обманывает. Зря я в нём сомневался», - подумал Алексей. – «Всё-таки он хороший мужик, честный. Видимо, там и впрямь трудности есть, он даже больше, чем планировали, заказал». Алексею стало стыдно за своё недоверие.
  Он был рад, что всё так хорошо складывается. Снова нахлынуло вдохновение. Натянул на подрамник холст, загрунтовал. И, напевая, принялся писать очередную картину. Ни о чём не думал, руки сами действовали, краски прыгали в палитру, кисти переносили на холст штрихи, мазки, и всё превращалось в нечто удивительное, нереальное, особое, в некий геометрический мир с чёрными и белыми кошками внутри, а что это такое, что это может означать, он не знал.
  Пришла Кира. Бледная и хмурая. Заговорила про какие-то свои видения.
    «Опять эта дурь!» - с досадой подумал Алексей, но смолчал.
 - Да ты послушай! – пронзительный птичий голос жены сверлил мозг. – Мне показали, видения, и карты, и Лола нагадала, вот ужас-то! Не отмахивайся, послушай! Ведь уже не в первый раз всё сбывается! Надо что-то делать! И сон повторяется, тот же самый сон, яркий, чёткий, он всё мне показал!
 - Кто?
 - Сон!

                ГЛАВА 15

                Страшный сюрприз от Олеси

      Просто решили устроить семейный праздник. Это была инициатива Алексея. Хотелось радости, мира, разрядки. Пришли молодые. Женщины красиво сервировали стол. Золотистая узорчатая скатерть, цветы в хрустале, свечи витые в золотых подсвечниках мерцают, столовое серебро, сервиз праздничный. Деликатесы на тарелках, сладкое вино в бокалах. И чувство умиротворения и уюта. Тихая радость и спокойствие воцарились, наконец, в доме. И уверенность, что всё теперь будет хорошо.
  - Ну, за прекрасных дам! – поднял бокал Алексей.
  - За наших великолепных подруг! – вторил ему Гера.
   Хрусталь нежно дзинькнул. Вино приятно щекотнуло гортань. Закусили креветками под   соусом «маринара» в лотосе из салатных листьев. Закуска была изысканная для того времени.
  Алексей снова разлил вино по бокалам.
 - За будущую маму! – сказал Гера.
 - Вот именно, - воскликнула Даша. – За меня!
 - И за меня! – сказала Олеся. – Я тоже беременная!
  Все молча воззрились на неё. Алексей вздрогнул и побледнел. Гера остолбенел, лицо его приняло восковой оттенок.
 - Как, ты тоже? -  Нарушила внезапную тишину Даша. – Супер! Круто!
  Она вскочила с места, подбежала к Олесе, принялась обнимать, тискать.
- На каком ты месяце? – Вопила Даша. – Давай вместе рожать! Ой, круто! От кого залетела?
 3 пары напряжённых глаз впились в Дашу. По лицам мужчин сквознячком промелькнул ужас.
 - Или втроём, - усмехнулась Олеся. – Здесь все беременны. Да-да, Кира Владимировна, под вашей кроватью тест в 2 полосочки! Я сегодня утром уборку делала.
 - Это не моё, - пронзительно возопила Кира. – Это Дашино.
 - Мам, ты тоже беременна? – радостно вскричала Даша. – Мы все вместе рожать пойдём? Вот классно! Супер!
 - Это не Дашино, - ответил шокированный Алексей. – Даша здесь не ночует. Как же так? Ты же всё время болеешь, спишь отдельно, как это могло произойти?
- Это Даша мне подбросила! – завопила Кира.
- Мам, ты чего? – удивилась дочь.
- Это Олеськины шутки! – продолжала вопить Кира. – Хватит! Прекрати!
 Она вскочила, опрокинула стул, и выбежала из гостиной.
  Алексей пошёл следом. Но она закрылась в своей спальне.
 - Кира, открой сейчас же! – Алексей дёргал дверь. – Поговорить надо.
- Отстань, голова болит, - ответила Кира.
    Застолье продолжили только молодые женщины. Обе пили вино, ели деликатесы, болтали и смеялись. Мужчины нервно курили на балконе. 
    Вечером захмелевшая Даша уснула в бывшей своей комнате. Олеся развалилась на диване, заявив, что она в положении, и убирать со стола не может. Пусть отцы её зародыша поработают теперь. И с этого дня они облагаются налогом за молчание. Тогда она сделает заявление, на кого повесит отцовство. Мужчины покорно прибрались, вымыли пол в гостиной, и раскошелились. Налог был не слишком большой, но постоянный. И они согласились. Потом она заглянула в спальню Киры, и продиктовала свои условия. Она ведь может подтвердить, что тест на беременность не Кирин, а её. Но, конечно, за вознаграждение. И чтобы на все свои выходы в свет её тоже брали, на равных, и платьев французских, и парфюма, косметики, тоже, чтобы ей отсыпали.
   Поздно вечером всё вновь собрались за столом. Праздник продолжился.
    - Я хочу сделать заявление, - сказала Олеся после очередных тостов и смены блюд.
    Все напряглись. Возникла пауза. В тишине было слышно лишь чавканье Даши, уплетающей маленькие солёные огурчики. Только одна она чувствовала себя комфортно и радостно.
  - Во-первых, простите меня за глупую шутку. Никакого теста на беременность в спальне Киры Владимировны я не находила. Хотела, вот, свой подбросить, но не стала. Просто, ну, повеселись всех хотела, это розыгрыш.
  - Мам, так ты не беременна? – разочарованно протянула Даша.
  - Ну конечно нет, - сказала Кира. – Просто Олеся такая же, Дашуль, как ты, юная, глупая, с подростковыми приколами, и тоже беременна. Обе вы деточки ещё, маленькие. Я и отношусь к ней как к дитю своему. Кстати, от кого ты беременна, Олеся?
  - От Жени Хлынова, - грустно ответила Олеся, и смахнула притворную слезу.
  - Как? – ахнула Кира. – Вот ведь проходимец! А мы его в свой дом пускали!
  - Говорил, любит, жениться обещал, - всхлипывала Олеся. – Обманул, всех обманул. И вас тоже.
  - Нас? Когда же?
  - Он ведь кинул вас с бизнесом. В Сербию насовсем уехал, невеста там у него. Потому и хату свою продал, и косари ваши присвоил. Он там дом купил, там дёшево жильё, особняк. Он мне рассказал, что и бандюков на вашу хату навёл, гробанули вас по его наводке.
   Алексей помертвел. «Что делать?» -  раскалённой иглой вонзилось в мозг.
   «Что ж, пропадать, так с музыкой», - решил он.
   В следующее воскресенье он собрал всех на семейный совет, и заявил, что опасаться нечего, он всё разрулит, деньги будут, и всё станет в шоколаде.
   Вечером гуляли в шикарном ресторане. Гера остался дома с трёхлетним Лёкой. А сам Алексей в белом костюме с бриллиантовой булавкой в галстуке, с тремя шикарными красавицами в вечерних платьях и драгоценностях, сидел за центральным столиком и пил дорогие вина. Его спутницами были Кира, Даша и Олеся. Беременность на небольших сроках очень красит женщину,  так что дамы были ослепительны. Кира ещё не успела сделать аборт.
   Неожиданно к нему подошёл Стас Колодный.
 - Ты прямо как султан с гаремом, - сказал он. – Привет! Что за красотки с тобой?
 - Семья, - ответил, смутившись, Алексей.
 - Должок помнишь?
 - Конечно, помню. К юбилею бизнес крутанём. Я Женьке отсыпал 80 косарей баксов, часть товара у меня, остатки он уже везёт.
 - Смотри, чтоб всё точно в срок. А то счётчик включу.



                ГЛАВА 16
               
                Трудно идти против рожна

    Алексей был, как загнанная лошадь, впору пристрелить. Киру мучили кошмарные сны, видения, и жуткие предсказания. Она истерила. У Олеси случился выкидыш, она лежала, стонала, просила пирожных и кофе в постель. И неизвестно, была ли у неё беременность, или это всё игра. Даша поссорилась с мужем и вернулась домой. Её тошнило, был сильный токсикоз. Пришлось положить на сохранение в какой-то платный родильный дом, который Кира нашла по своим каналам, там рожала жена знакомого думского депутата. На всё нужны были деньги. А они кончались. Что делать, хоть почку продавай, думал Алексей. Продал машину. С трудом реализовал свою большую картину. Потом – дорогие часы, бриллиантовую булавку вместе с французским галстуком, пару костюмов, перстни. Всё – срочно и за полцены. Но деньги быстро испарились. Полная безнадёга! За малышом теперь смотрели, как попало, хозяйство было заброшено. Кира решилась продать что-то из своих украшений. Помчалась к Лоле, надеясь выручить больше денег. Бежала к метро мимо храма.
  - Стой! – раздался голос.
  Кира оглянулась. Женщина в чёрной одежде глядела на неё.
 - А? – остановилась Кира. – Что?
 Женщина молча указала на чугунные церковные ворота. Они были открыты. Кивнула, как бы приглашая, повернулась и прошла внутрь. Кира двинулась следом. Но тут же подумала, что надо торопиться, Лола ждёт. И заспешила мимо, дальше, ускорила шаги.
В метро ей стало плохо, вагон переполнен, сесть негде. Сжала зубы, вытерпела, выскочила на пересадке, бегом по лестнице, вверх и вниз, и на эскалатор, поднялась и вылетела, задыхаясь, на свежий морозный воздух. Её серая норковая шубка, отороченная чернобуркой, распахнулась, пушистый серый свитер наэлектризовался и прилип к вздымающейся груди и тонкой талии. Она не могла больше ехать в метро, не хотела, поймала такси, и на последние деньги домчалась до подъезда подруги. Лифт доставил её на нужный этаж. Лола уже ждала у открытой двери. Кира влетела в квартиру, скинула на пол шубку, сапожки, промчалась в комнату и упала в кресло.
  - Ну что с тобой, что такое? – спросила Лола.
 Кира молчала. В полуобморочном состоянии лежала она в массивном кресле, и перед закрытыми глазами плыл сквер, весь в горячих, ярких от иллюминации деревьях, красный снег, чёрный ящик возле скамейки, и сквозь железные стенки его чётко виднелась голова Даши с рыжими волосами и кроваво-красными пухлыми губами. Это видение наводило на Киру ужас. Да ещё эта женщина в чёрном, которая звала её. Может, надо было пойти? Пойти?
  - В общем, так, - заговорила Лола после долгой паузы. – Знаю, что ты видишь. Это предупреждение. Дочка твоя скоро рожать станет, роды экстремальные. Ты видишь чёрный ящик с дочкиной головой, верно? Так вот. Это смерть. И роженица, и дитя погибнут.
  - А-а-а! – завопила Кира.
  - Не истери. Надо спасать.
  - Как???
  - Договорись с главным врачом. Подари золотые цацки. Важно не упустить сам момент родов, а это бывает даже в элитных роддомах.
  - Там главврач женщина, но она уходит в отпуск. И роды ещё не сейчас. Успеет вернуться, наверно.
  Лола заварила кофе с какими-то травами. Раскинула карты торо.
   - Не переживай, сейчас гляну. Ты пей, и помалкивай.
  На столе красовалась витая серебряная ваза с мармеладными фигурками.
 -  Возьми мармеладку.
 Кира взяла, не глядя.
 - Что попалось?
 - Тележка.
 - Тяготы будут. К бегству. Ты пей, пей, ешь мармеладку, вкусно.
 Она глянула в карты.
 - С дочкой всё обойдётся, ты разрулишь ситуацию через дары. Но поспеши. Не упусти момент.
   На следующий день Кира с Алексеем навестили Дашу, а потом посетили главврача роддома, деловитую 40-летнюю брюнетку. Алексей подарил ей небольшую старинную икону, а Кира –  бриллиантовый набор: кольцо, серьги, подвеску. Главврач была в восторге. Она пообещала, что не пойдёт в отпуск и будет лично курировать Дашу.
 Алексей считал, что ничего дочери не грозит, все эти видения и сны жены – просто блажь. И все её предчувствия, гадания, мотания к экстрасенсу какому-то – просто женская дурь, не иначе. Каждый раз он собирался с духом, чтобы серьёзно поговорить с женой, наставить её на разумный путь. Пусть хоть в церковь пойдёт, что ли, с батюшками какими-то посоветуется, успокоят, хоть, её там.
 Но – трудно идти против рожна.


                ГЛАВА 17

                Цветное сердце

   Был поздний вечер. Кира никак не могла успокоиться. Ей опять было видение: чей-то простуженный голос вещал в её голове: «Кровавое колесо покатится и до Москвы докатится, мёртвую украинскую землю будет топтать американский сапог». При чём тут украинская земля? – думала она, - зачем она мне? Колесо какое-то, кровавое, сюда оно не вкатится, видимо, здесь-то всё нормально. Какое отношение к моей семье имеет Украина? Ну, Олеся у нас с Украины, но живёт здесь, и что? Олеся мне уже как дочка, привыкла я к ней, сроднилась, она как моя Даша, такая же баламутка.
  Кира плюхнулась в кресло и облокотилась на мягкую подушку в виде разноцветного сердца, кривенького, сшитого Дашей из ярких лоскутков, она его, как-то раз, на 8 марта подарила, давно. Зазвонил телефон. Кто ж это так поздно? Это оказалась её старая приятельница. Ей тоже не спалось. Жаловалась на погоду, на магнитную бурю, на слабость во всём теле. Говорила, что теперь часто ходит в церковь, а раньше бывала там редко и не слышала слов службы, а лишь сплошной гул и вой. Это ей бесы уши затыкали. Но потом заставила себя исповедоваться и причаститься. Это было мучительно. Не спала много ночей, спорила сама с собой, уговаривала, страдала. И решилась. Стояла, обливалась потом, во рту сохло. И причастилась. Всё делала не так, не по правилам, стыдно было, мучилась. Дома молилась, читала Евангелие, с трудом одолевала утреннее и вечернее правило. Заставляла себя ходить на литургию, на всенощную. Сначала раз в месяц, потом чаще, всё чаще, исповедоваться и причащаться стала. И вдруг начала каждое слово службы слышать, понимать, и подпевать даже. Не устаёт теперь в церкви, а сил набирается.
  Кира вздохнула. Сама она заглядывает туда только свечку поставить. Ей там душно, тесно, и слов службы не разберёт, тоже гул сплошной. Поэтому заходит, когда никого нет, кроме женщины в церковной лавке.
  Она положила трубку стационарного телефона, и прижалась к цветному Дашиному сердцу. Ей вдруг показалось, что оно пульсирует. Вскочила в ужасе. И тут громко заиграла мелодия мобильника. В трубке раздался слабый Дашин голос:
   - Мамочка, помоги, умираю!
   - Что, Даша, что??? – завопила Кира.
Она разбудила Алексея. Он не сразу понял, сказал, что это ей привиделось, приснилось, но она так кричала, что встал, пошёл бриться. Кира позвонила врачу, разбудила.
  Когда они подъехали, главврач встретила их со словами, что теперь всё в порядке, дочка в реанимации, жить будет, малыш спасён, у них внук. 
   А дело было так. У Даши начались сильные боли в животе. Но акушерка решила: рожать ещё рано, это что-то физиологическое. Был конец смены. Вскоре все ушли. Даша осталась одна в предродовой палате. Её сильно знобило. Она завернулась в одеяло и прижалась к стене, белое одеяло слилось с такой же стеной. Уборщица заглянула, протёрла шваброй пол, и заперла пустую, на её взгляд, палату. У Даши начались роды, отошли воды, плод был маленький, встал поперёк и запутался в пуповине. Даша стала терять сознание. Сильнейшая боль разрывала внутренности. И тут возле неё появилась лёгкая высокая фигура. Это была женщина необычайной красоты, от неё исходил свет, она благоухала лилиями и розами. Женщина протянул к ней тонкую руку и сказала:
  - Хочешь, я заберу тебя отсюда, и твоего малыша? Совсем заберу из этого мира.
  - Я умру? – спросила Даша. У неё уже ничего не болело, стало легко и приятно.
  - Нет, конечно. Тело умрёт, твоё и его, сына твоего. А сами вы вместе будете в прекрасном мире жить, вечно, там нет боли, нет страданий, там счастье и любовь.
  - А как же мама с папой? – спросила Даша. – Они будут плакать.
 - Они потом тоже туда придут. Не скоро по земным меркам.
 - Нет, не могу. Мама сойдёт с ума. Она очень нервная.
 - Пойдём со мной. Здесь тебе будет плохо. Тебя ждут беды, скорби, и сыночка своего тоже. Боль, слёзы.
 - Нет, не могу. Мама сойдёт с ума.
 - Это будет. И у тебя здесь тоже. И сын будет мучиться, болеть очень.
 - Ой, не надо, прошу тебя, не надо!
  - Идём, - взяла её за руку Богородица.
  И Даша пошла, ей было легко идти по воздуху. Они шли в светлом душистом облаке. Рядом оказался кто-то сияющий с большими крыльями, и взял Дашу за другую руку. Это был её ангел. Стало радостно, как в детстве, с мамой и папой. Но тут она взглянула вниз, и увидела своё мёртвое тело с вздувшимся животом, внутри дергался ещё живой малыш.
  - Нет! Нет! – закричала она, вырвалась и полетела вниз.
  - Ладно, это твой выбор, - прозвучали слова, и светлое облако растаяло.

                ГЛАВА 18

                Вещество жизни

     Время, словно проснувшаяся кипящая лава, встало на дыбы. Юбилей Москвы вовсю бурлил, город был завален сувенирами, и жалкие открытки Хлынова никто не покупал. Алексей метался с ними повсюду, и на вернисажах, и в клубах, и на кинофестивалях, везде, и где можно и где нельзя. За дело взялась Кира. Она устраивала творческие вечера, на обороте открыток писала свои стихи, и продавала с автографом за символическую цену. Часть удалось реализовать, Деньги выручили смехотворные.
    Даша всё это время восстанавливалась после тяжёлых родов, ей и ребёнку требовался особый уход, полный покой, хорошее питание, и море позитива. Таковы были рекомендации её врача. Рядом неотлучно находилась Олеся, ей было поручено помогать, обслуживать, веселить. За соответствующую плату. Но Даша такие нюансы не знала. Муж её, с конфликтным характером, на время был удалён, Даше пояснили, что в командировку отбыл. В общем, окружили её полным уходом. Она была счастлива.
    А тем временем Алексей был в ужасе от приближающейся расплаты. Слава Казённый уже несколько раз напоминал о долге. Алексей уверял, что всё идёт по плану, бабки будут вовремя. Кира бросила кличь своим поклонникам, почитателям её стихов, и собрала некоторую сумму, но всё ушло на Дашу и оплату Олесе. Надо было выходить из положения. Алексей стал нервный, дёрганный, и часто срывался на жену, напивался. Кира утешалась тем, что Даша этого не видит, живёт себе в квартире мужа, с малышом, с Олесей, подружки приходят, друзья навещают. Всё у неё хорошо. Но предчувствие надвигающейся беды мучило, зловещие видения, страшные сны не оставляли. Она снова и снова мчалась к своей гадалке, но денег было мало, и Лола гадала в долг.
   - Таково вещество жизни, - говорила Лола. – Если сначала ты входишь в благополучные его слои, то потом залипаешь в неблагополучных. А твоя семья, даже нет слов, куда попадает.
  - Что, что, что!!! – заверещала Кира. – Что ещё случится?
  Лола раскинула карты торо. Закатила глаза, смахнула их. Снова разложила.
- Даже не знаю, сказать ли тебе…
- Скажи! Я должна знать, к чему готовиться!
- Готовься к беготне. Прятаться вы будете от грозного и сильного мужчины. По городам метаться, в глубинке затаитесь, квартиру там купите. И дочка с её мужем там будут тоже. Муж дочкин свою московскую квартиру продаст, там купит, там в бизнес вложится. Только бизнес тот убыточный будет. И вас на деньги разведёт. Он с заморочками, такой непростой. Тяжело всем вам будет, невыносимо. Потрясений много. С внуками будут у тебя проблемы. С дочкой очень большие. Психика у неё начнёт съезжать. Глюки, побеги, серия новых мужей. Но это только цветочки. Дальше…
  - Не надо, молчи! – завопила Кира, и залилась слезами.
  - Ты же сама просила, - хмыкнула Лола.
 - Сделай что-нибудь! – прорыдала Кира.
 - Что я могу сделать? Только погадать, - сказала Лола. – Что же ещё?
 - Почисти вещество жизни!
 - Подойди к окну, - сказала Лола. – Что ты видишь?
 Кира вскочила и подбежала к окну. В глаза ударила яростная синева неба, в котором плавали три тусклых облака и маленькая еле заметная луна.
 - Почисти вещество неба, - сказала Лола.

     (продолжение в следующей главе. Всё гораздо сложнее и удивительнее)

               
                ГЛАВА 19
 
                КОФЕ С ОГНЁМ

      Ужасные события не заставили себя долго ждать. Ну, подробности и самое кошмарное я тут рассказывать не стану, главное в прозе – лаконизм. Всё случилось стремительно.
   Ночью Кире снилось что-то странное. Проснулась в удивлении. Пошла на кухню. Свет там горел. А в соседней комнате муж тихо разговаривал по телефону. Она прислушалась. И содрогнулась. Хотя поняла далеко не всё. Но надо было разобраться.
  Чуть свет она помчалась в Лоле. Та встретила её возле подъезда, стояла на крыльце и курила.
 - Ага, примчалась, - сказала она, затушив сигарету о стену. – Не поздно ли? Идём.
  Как всегда, пили кофе, Кира дрожала от мучительных переживаний и ожиданий разъяснения. Лола медлила. Потом раскинула свои карты, глянула мельком, и произнесла:
  - Тут и гадать не надо, всё ясно. Видишь ли, дорогуша, я подключена к каналу ясновидения, и всё про всех вижу.
    - А про меня? – простонала Кира. – Мне страшно, в душе темно и жутко.
   - Твоя душа всё знает, но разум блокирует инфу. Так у многих происходит. Душа не дружит с разумом.
   - Что знает душа? – спросила Кира.
   - А вот что. Тебе во сне это показали, но ты не поняла. Твой муж давно в отношениях с вашей домработницей Олесей. Она не простая штучка. Он по уши завяз, во всём завяз, у него огромные проблемы, долги, и вашей семье грозят большие проблемы, жизнь в опасности. Деваться некуда, он в капкане. Олеся предложила выход – взять ещё один кредит, очень большой, по поддельным документам, она знает, как это провернуть, у неё есть связи. И исчезнуть из этой страны проблемной навсегда, улететь с ней в Австралию, в страну её мечты. И пообещала ему, что с его семьёй всё она уладит, вы будете в полной сохранности и в шоколаде. Он поверил. И сейчас они с Олесей уже в сбербанке.
  - Где! В каком! – завопила Кира. – Ну я им устрою!
  Он вскочила и бросилась к двери.
 - Стоять! – скомандовала Лола. – Не надо. Сделай вид, что не знаешь. Будь безмятежна.
 - Как?!! Да ты что!!! Такое предательство!!!
 - Не предательство, а дурь. Ничего не случится, Вернётся к тебе паинькой, будет пятки тебе лизать. Не зря же я у тебя есть. И, заметь, всё бесплатно!
 - Я отблагодарю! Всё тебе дам, всё что хочешь! Только помоги! – вскричала Кира.
 - Тогда слушайся меня. Будь с ним ласкова. Успокойся. Всё будет отлично.
 - А Олеська! Вот от кого я не ожидала! Она же мне как дочь!
 - Лукавишь, дорогуша. Какая она тебе дочь, ты тоже от неё зависишь.
 - Ну как же, как же. Она на всём готовом жила. Даже ничего не делала. Правда, платить ей было нечем, я не платила, но жильё, еда, как член семьи. И платья мои носила, и золото моё, даже что-то я ей подарила. Она целыми днями за компьютером  резюме рассылала, работу искала, она ж со знанием английского и компьютера. На собеседования ходила. Несколько раз чуть не устроилась, по всем параметрам подошла, собеседование блестяще, оставалось штатного торолога пройти. Но карты торо  были против. В другой фирме штатный экстрасенс увидел несовместимость биополей Олеси и коллектива. Опять отказ. Пришла грустная такая, молчаливая. В третьей фирме всё будто хорошо, но надо было по натальной карте посмотреть, за карту платить надо, её сложно делать, и такую сумму заломили, что Олеся вскочила, обозвала астролога жуликом, и ушла. Но потом нашла хорошее место, с высоким окладом, сняла квартиру рядом с работой. Я рада за неё.
  Лола расхохоталась.
 - Это я её устроила к своей приятельнице. Олеся ко мне прибежала.
 - Как? Откуда узнала?
 - Порылась в твоих контактах.
- И кто теперь Олеся? – спросила Кира упавшим голосом.
- Секретарь экстрасенса. Кстати, кое-что она уже усвоила. Она девка не промах. Быстро учится.
 Кира нервно глотнула горячий кофе, обожглась.
 - Не пей, подожди. Вглядись в чашку. Это не простой кофе. Пристально посмотри. Что видишь?
 Кира уставилась на содержимое широкой фарфоровой чашки, и вздрогнула. В самой гуще напитка кружились огненные вихри, пылающее торнадо, и сыпались искры на дно.

                ГЛАВА 20
               
                Серое платье в стиле бохо

     Дома пахло пылью и затхлостью. Окна были закрыты. В гостиной орал телевизор. Оказалось, Даша снова поссорилась с мужем, и вернулась к родителям.  Кира застала всю компанию – дочку с маленькими внуками – на диване, с пакетами чипсов и бутылками пепси, они уставились на экран, и с азартом смотрели детские мультики. Обычные, многосерийные, иностранные. Битвы монстров, колдунов, ведьм, вампиров, их взаимоотношения, любовные страсти, колдовство и магические эффекты. Кира видела похожие игрушки в магазинах, и удивлялась. Пластиковые монстры и ведьмы, герои детских мультиков, продавались всюду, даже в обычных супермаркетах, продмагах, на рынках. Они пользовались спросом, дети их любили. Подростки собирали коллекции монстров, соперничали, менялись.
    Кира заглянула в холодильник. Там были пирожные, и 4 брикета мороженого. Глянула в кухонные шкафчики. Обнаружила лишь пакеты чипсов и бутылки пепси. Ничего не хотелось, она пошла в свою спальню и легла на тахту. Накрылась пледом, нервы были на пределе. Ждала, когда позвонит Лола и всё уладит, изменит ситуацию, устранит всё проблемы, и вот вернётся домой Алексей. Не замечала, как летит время, проходят дни. Только очень хотелось пить. Она вставала, шла в кухню, ставила чайник, кидала в него чайный пакетик. Глотала горячий напиток. А Даша и оба малыша всё смотрели детские мультики про ведьм, монстров, их сражения друг с другом, с экрана неслись вспышки, грохот, взрывы, вопли, от всего этого шума и жути, носившейся в воздухе, Кира впала в душевный анабиоз. Это была защитная реакция организма. Она ходила в полусне, как зомби. Она задыхалась от всего этого. Наконец, вышла во двор. Села на скамейку. Там её и застала бывшая сватья. Она была поражена ужасным видом Киры. Села рядом, принялась участливо расспрашивать. Кира расплакалась, стала жаловаться. Поднялись к ней, и сватья пришла в ужас.
   - Кирочка, дорогая, ты уж прости нас. Не стану я больше вмешиваться в дела сына. Ну, ушла от него Даша, что ж, дело молодое, любовь. А внука я заберу, и второго мальчика тоже, они же неухоженные, немытые, едят гадость, заболеют же!
  Но Даша встала на дыбы. Она не желала отдавать сыновей. Ей нравилось сидеть вот так на диване с детьми и смотреть мультики. Её детская душа вернулась в привычный мир, в прошлое, ей хотелось стать таким же ребёнком.
  - Ничего, я её уговорю, - вздохнула Кира.
  Сватья пригласила её в гости, и они долго пили ароматный чай с пирожными. По щекам Киры текли слёзы. Сватья её утешала.
   Вечером Кира спустилась в свою квартиру. Там было более-менее убрано, дети вымыты и причёсаны. Но их оказалось трое! Рядом с внуками сидела красивая маленькая девочка с длинными светлыми локонами. Волосы казались густыми, пышными. Девочка глянула на Киру странными лиловыми глазами. Такой удивительный яркий цвет глаз Кира никогда не видела. Вместо пепси малыши пили что-то детское через трубочки, и глядели свои мультики-ужастики.
   - Чья это девочка? – спросила Кира.
  - А? Эта? Это Виточка с восьмого этажа, - ответила Даша.
  Резкий звук мобильника заставил Киру вздрогнуть. Она быстро вышла в другую комнату.
  В трубке зазвучал голос Лолы.
  - Время пришло, - сказала она. – Ровно в 22 часа будь у меня. Надень серое платье в стиле бохо, волосы распусти, макияж вечерний.
 - Но у меня нет такого платья, и я не знаю, что такое стиль бохо.
 - Виточка принесёт. Всё, отбой.
  - А? Что? Лола!
 Связь резко прервалась.

 За спиной раздался шорох. Кира оглянулась. На неё смотрели яркие лиловые глаза. Маленькой девочка молча протянула Кире длинное широкое серое платье

                ГЛАВА 21
                Деликатес под острым соусом
           Ровно в 23 часа Кира вызвала такси, и приехала к Лоле. Та уже курила возле своей чёрной мазды. Дверцы машины были распахнуты. Лола проветривала салон. Она молча кивнула. Сели, поехали. В машине был густой резкий аромат. У Киры закружилась голова. Лола молчала. Куда едем, зачем? Но Кира не рискнула спрашивать. Ей сделалось не по себе. Захотелось домой, в свою спальню, лечь и уснуть. Пусть это будет просто сон. Закричать, выскочить из машины, убежать! Поздно…
   Как она здесь оказалась? Ничего не помнит. Огромная зала, много странных людей. Шум, свечи витые чёрно-красные с позолотой. Полумрак. Женщины с распущенными волосами, в балахонистых длинных платьях – стиль бохо. Мужчины в чёрных костюмах. Не ясно, что они делают. Взгляд остановился на высоком длинноволосом блондине. Узкое лицо, мягкие – чуть девичьи – черты лица.
   - Кто это? – шепнула Кира Лоле.
  - О! Это он! – ответила та.
  - Кто он? – заинтересовалась Кира.
 - Магистр, Маг Бобуднташ. Пришло время вашего знакомства.
   Лола подхватила Киру под руку, и повела на середину залы. Блондин приветствовал их легким кивком. В лице его было что-то притягательное и жутковатое, у Киры перехватило дыхание.
  - Кира, вот мессир Бобуднташ. Познакомься. Он решит твои проблемы.
  - Легко, - ответил он. – Но сначала я приглашаю вас в маленький уютный ресторан, в отдельный кабинет. За ужином вы расскажете о своих бедах. Ведь всё в этой жизни решаемо.
 - И в той тоже, - подхватила Лола.
 Они расхохотались.
 - А ресторан здесь, никуда ходить не надо.
 В кабинете они расположились в мягких креслах с высокими спинками, напротив друг друга. На столе с бордовой бархатной скатертью возникла серебряная посуда. Официант принёс 2 блюда с едой.
  - Это, Кирочка, вы никогда не ели. Это таиландский деликатес. Очень изысканный и дорогой там у них, называется он, ну вы не поймёте по-ихнему, в переводе это означает: свиное лицо с гусиной лапкой под острым соусом. А в кувшине – изысканное вино. Сейчас налью вам. Вы кушайте, наслаждайтесь. Проблемы надо решать на сытый желудок.
    Он налил в бокалы вино.
 - За знакомство! Пейте, пейте, Кирочка, напиток изысканный. Но пьют его залпом, таков этикет.
 Глаза его усмехались, рот кривился. Комнату стало заволакивать тёмным облаком, из него появились крутящиеся шматки огня. Лицо Бобуднташа размякло и стало превращаться в другое. В старушечье. Волосы растрёпаны, в них сверкают грозовые молнии, глаза горят. Ветер раздувает седые пряди.
  - Жри давай! – прорычала старуха. – Для тебя деликатес. Под острым соусом.
  Кира в ужасе уставилась в тарелку. В ней было человеческое лицо и детская ручка. Соус был цвета запекшейся крови.
  Она вскочила и бросилась к двери.
 - Куда! – завопила старуха, и крепко ухватила её за платье. – Пир ещё не закончен. Ещё интим. Ты же это любишь, рестораны, интим, это всё твоё! Тебе же помощь нужна от меня? От меня?!
 - Нет, от Лолы! От Лолы! – заорала Кира.
               
                ГЛАВА 22
                Это твой воздух
   На душе была тяжесть. Мозг отказывался воспринимать случившееся. Память услужливо стирала подробности. Дома она проспала несколько дней. Потом встала, и, с трудом передвигая ноги, опустив заплывшие от долгого сна глаза, прошла в гостиную. Там чего-то не хватало. И было что-то лишнее. Она огляделась. Не было дочери и внуков. Телевизор тихо журчал. На диване сидела Виточка, глаза у неё были неестественно большие и ярко лиловые, в руках – какой-то экзотический кубок, прозрачный, внутри плескалось пламя. Девочка лениво потягивала огненную плазму из этого сосуда, пила её так, будто это был обычный коктейль.
   - Проснулись, наконец? – произнесла девочка. – А ваша Даша загуляла. Малышню сбагрила вашей сватье. Насовсем. Вы же сами так хотели.
   Кира шарахнулась к двери. Но остановилась, и прошептала:
  - Ты кто?
  Девочка засмеялась.
 - Как кто? Виточка с 28-го этажа. Вы же знаете. Что у вас с памятью, вроде не старая, а уже склероз.
  - Но Даша говорила, что ты с 8-го этажа.
   - Даша ошиблась.
 - А что ты пьешь? – спросила Кира.
  - Детский витамин. Хотите попробовать? – она с хохотом протянула Кире кубок с огнём,
 - Спасибо, не хочу, - воскликнула Кира, и вернулась в спальню.
  Она быстро набрала номер Лолы, и пронзительно завопила:
  - Лола! Это ужасно! Твой Бобуднташ вовсе не мужчина, он не человек, он…он…
  Лола перебила её:
  - Успокойся, он обыкновенный перевёртыш. В нашем мире так бывает. Ну и что, таково его свойство, все мы разные.
  - Лола! Со мной такое случилось, я в шоке! И ещё в мой дом внедрилась Виточка с 28-го этажа, но в моём доме всего 12 этажей. Что такое, что делать, помоги? У меня исчезла Даша, у меня забрали внуков, в меня пропал муж! Я хочу всех вернуть! Спаси меня!
   - Ладно, - ответила Лола. – Тогда следуй моим указаниям, точно следуй, молча. И не вопи.
   - Я всё сделаю, всё! – сказала Кира.
  - Про твоего Алексея всё ясно. Он взял большой кредит, с лёгкой руки Олеси.
  - Сколько? Сколько он взял?!! – снова завопила Кира.
  - Замолчи. Он взял 20 000 баксов. Если хочешь его вернуть, сделай так.
  - Как? Как?!
  - Деньги сейчас пока в сейфе. Сейф – это банкетка, на которой в данный момент сидит Виточка. Он небольшой, лёгкий, и очень прочный. О нём никто, кроме самого Алексея, не знает. Но мы знаем всё. Ты возьмёшь половину суммы, положишь баксы внутрь игрушки, и привезёшь сейчас мне.
 - Лола! Я не знаю кода! У меня нет игрушки! Я боюсь эту Виточку!
   За спиной раздался смешок.
 - Зря боитесь, тётя Кира, – сказала Виточка, и протянула ей большого плюшевого медведя с молнией на толстом брюшке.
   Кира схватила игрушку, и выскочила в прихожую.
  - Вы бы хоть оделись и причесались, - посоветовала девочка. – И накраситься не забудьте. Не в пижаме же вы пойдёте.
   Кира вернулась в спальню, распахнула шкаф. Оттуда выпала книга. На обложке красным курсивом - название: «Это твой воздух». Буквы - похожи на язычки пламени.
  Странно, подумала она. Я не покупала эту книгу. Может, Даша? Зачем в мой шкаф сунула? Или не она?
   Вся в смутных мыслях и в тревоге, она примчалась к Лоле. Протянула ей медведя. Лола тут же открыла молнию, достала пачки долларов, пересчитала.
   И общение продолжилось по заведённой традиции.
   Женщины пили кофе, Лола гадала, и рассказывала.
  - В данный момент, - говорила она, - муж твой…
   А с Алексеем случилось вот что. Он вместе с Олесей вошёл в здание аэропорта. После паспортного контроля они заглянули в Дьюти Фри, Олеся захотела что-то себе купить. Неожиданно Алексея задержали, вывели из магазина, провели на таможенный досмотр. Он очень удивился. Такого с ним никогда не случалось. Ошибка?
   И безо всяких объяснений его заставили раздеться, стали тщательно осматривать, просвечивать какой-то аппаратурой. Спросили, где его вещи? Но всё исчезло. Его багаж, все деньги, всё оказалось у Олеси. У них всё было в одном общем чемодане, взяли немного, но самое нужное и ценное. С этим она и улетела в Австралию.
   - Завтра жди своего Алексея. Придёт пьяный, в отчаянии, ругаться будет, злиться. А ты молчи. Ни слова. Будь ласковая, шёлковая. – инструктировала Киру экстрасенсша.
    Кира пила кофе, успокаивалась. На телевизоре лежала книга с красным курсивом на обложке: «Это твой воздух».

                ГЛАВА 23.
                Пламя в собственном соку
        Всё произошло в точности, как предсказала Лола. Дома её встретили муж и дочь. Алексей был взвинчен, раздражён, и ругался с Дашей. Даша вспыхнула как порох, наговорила гадостей, и убежала, хлопнув дверью. Алексей накинулся на Киру, заорал, что не занималась воспитанием дочери, что в квартире бардак, везде пыль, всё валяется, где попало. Он пнул книгу на полу. Книга взлетела птицей, взмахнув крыльями обложки, и рухнула в кресло. На обложке большим курсивом горело название: «Это твой воздух», но воздух в квартире был как болото, густой, тухловатый, тянущий.
  - Даже проветрить не можешь, окно открыть лень, совсем одурела от своих ведьм гадалок! – вопил Алексей.
   Он распахнул окно, открыл балконную дверь. В гостиной потянуло сквозняком. Кира поёжилась, закуталась в плед. Ей было зябко. Полное равнодушие накатило на неё. Она слонялась, словно тень, и ни на что не реагировала. Это был обычный  постстрессовый синдром. Синдром дереализации. Окружающий мир вдруг стал для неё неясным, нечётким, отстранённым.
    А Даша, вся в растрёпанных чувствах, обескураженная  поведением отца, шла, куда глаза глядят. Потом ехала в метро. Потом снова шла. Попала в какой-то незнакомый парк. Народ гулял, на эстраде отплясывала под фанеру какая-то рок-группа, радостный летний галдёж окутал её. Стало легко и весело. Дошла до павильонов. В одном шла лекция. Даша села на свободное место, и с любопытством глядела на лектора, слушала новое для себя. Это был другой мир. Мир странных, словно сказочных, событий, но которые реально были, так говорил лектор. Не всё было понятно, но что-то она уяснила себе по-своему. Потом она пошла в кафе. На полянках рядом шли детские праздники, аниматоры в костюмах пиратов и мультяшных героев развлекали малышей. Она взяла кофе с мороженым, и села на веранде. К ней подошёл высокий парень с намалёванной на лице маской чёртика. Молча уселся на соседний стул, широко улыбнулся.
   - Ой! Какой прикольный грим! – воскликнула Даша. – Вы аниматор?
  - Можно сказать и так, - ответил парень. – А точнее, я чёрт. Нечистая сила.
  Он продолжал смотреть на Дашу и улыбаться. Даша расхохоталась.
  - Ой, как круто! Чёрт! Х-ха-ха! Вот умора, - смеялась она.
  - Даша, давай дружить, - сказал он.
 - А откуда вы знаете моё имя? – удивилась она.
 - Так я же чёрт. Всё знаю. А вообще, ты только что сама мне сказала, - ответил он.
 - Да? Я не заметила. Вроде, не сказала.
 - А меня звать Тоффи. Можно просто Тоф.
- Ой, а я как раз пью кофе тоффи! Такой ароматный, сладкий, со вкусом ирисок, мой любимый! И конфеты тоффи обожаю! – воскликнула Даша. – И ещё я мультики про Тоффи видела.
 - Детские мультяшки? – уточнил он. – И про что они?
 Даша вспомнила любимые мультики своих малышей, вместе смотрели. И принялась рассказывать сериал «Силы зла»:
  - Волшебная палочка раскололась, и Тоффи вселился в её другую половину, и взял под контроль магическую энергию, и с её помощью стал контролировать тело Людо…
  Парень усмехнулся, и предложил прогуляться по парку. С ним было интересно. Они без умолку говорили, каждый о своём. Тоффи рассказывал:
  - На самом деле Земля плоская, она просто натянута на шар. Она напечатана на 3-де – принтере. Напечатали и натянули, это быстро, на виртуальном принтере, очень быстро, за пару секунд. И всю Вселенную так создали. И вообще всё.
  - А я сейчас была на интересной лекции, – рассказывала Даша.
 - Только не про это, - поморщился Тоф.
 - Нет, ты послушай, - продолжала Даша. – Это интересно! Представляешь? Древние евреи, у них всё наоборот было, у них рожали мужчины, а не женщины. В Евангелии от Матфея так и написано; «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова…», и так далее. И целых 42 рода так продолжалось, а жили они долго, тысячу лет жили многие! И только уже потом женщины рожать у них научились! Через много веков Мария родила Христа. И то только от Святого Духа, которого Бог ей послал! Неправильные были евреи раньше. Грешили много. И до сих пор грешат. Хотя не все, многих Бог с другими народами скрестил, гибридные евреи получились лучше. На вид они евреи, а внутри не очень.
   - Вот это интерпретация! – хохотнул Тоф. – А что лектор говорил про исход?
  - Ну, там, вроде, 9 казней Бог на кого-то наслал, а евреи ограбили египтян и сбежали с их золотом, а с ними вместе кто-то из других народностей свалил, рабы, нищие египтяне, всякие нации другие. И они тоже захотели стать евреями, потому что у тех было золото и еда, мясо было, и опресноки какие-то. А евреи велели всем нееврейским мужикам обрезание сделать, и всем принять иудаизм. И они так сделали. Поэтому евреи такие разномастные теперь.
 - Ха-ха-ха! Это точно! Ты, Дашка, супер! Всё верно поняла! – хохотал Тоф.
    Так они гуляли до вечера. Обменялись мобильными номерами.
    А Киру, тем временем, снова вызвала к себе Лола. Всё было как обычно: кофе, гадание, горящие свечи. Лола говорила;
  - Ты должна снова встретиться с Бобуднташем. И не дёргайся!
  - Зачем? – обречённо простонала Кира.
  - Так надо. Это важный человек. У него шикарный особняк, куча клиентуры, люди все состоятельные, есть политики, есть члены Думы. Да ты просто не была у него дома! У него такой декор, всё в старинных иконах, в античных статуях. А после сеанса он всегда инструктирует клиента. Вот одному большому политику он велел поставить свечи в семи храмах, но на службе не оставаться, сразу выйти, не оглядываясь, и представить себе семь своих врагов, мысленно помириться с ними. Политик так и сделал. И что? Нет больше врагов, исчезли, испарились, умерли. Ну, он по-царски отблагодарил Бобуднташа, просто по-царски! Тебе надо, слушайся меня, я знаю, что советую.
  - И что будет? – спросила Кира.
 - Будет пламя в собственном соку, - ответила Лола.

                ГЛАВА 24
                Фуршет для уток
   С тех событий, о которых рассказывала мне Кира в тот раз, прошли годы. Я шла по парку, размышляя обо всем том и об этом, нынешнем. Солнце неистово сияло, и моё прекрасное голубое платье (бывшее Кирино) тоже сияло. Я надвинула на лоб соломенную шляпку. И тут  увидела уткофила, того самого своего приятеля, о котором я писала в первой главе. Он устроил фуршет для уток на берегу пруда, навалил им самого разнообразного корма, и отгонял от них голубей.
  - Привет! – сказала я. – Голуби тоже кушать хотят, что за дискриминация?
 - Они мешают трапезничать уткам, - ответил он. – Глянь, сколько оранжевых уточек появилось, нравится им здесь.
 - Они у тебя трапезничают? – засмеялась я. – Ты стал говорить, как религиозный человек.  Но только про уток  не очень звучит, трапеза это или фуршет у них, не знаю уж. Ты стал задумываться о религии?
 - Волшебная штука эта религия, - отозвался он. – Нагрешил, исповедовался, грехи прощены, и снова греши себе в удовольствие. Потом опять на исповедь. Отмолил. И греши по-новой.
 - Ну, если так, если опять по-новой, те же грехи, значит - не отмолил, а слукавил. Лукавство на исповеди. Фарисейство. Это ещё больший грех. Это очень большой грех. Против фарисеев Христос боролся, и был распят. Бог такого не прощает. Гнев Господень обрушится на такого «отмаливающего». А люди понять не могут, за что с ними беды приключаются, ведь в церковь ходят, на службах стоят, исповедуются в грехах, а тут – бац, и онкология, и пожар, и авария. А вот так. Чтобы поняли.
  - Да я и не исповедуюсь, и не каюсь, - сказал он. – Я грешен, и грехи исправить не в силах, они естественные, я так создан, с человеческим естеством, к которому приложены грехи. У меня организм так устроен. Но я молюсь, я говорю Богу: да, грешу, зато читаю все молитвы как положено, и акафисты, и каноны, и Евангелие по странице в день. И мне это нравится, иногда эйфория от этого. Мне хорошо.
  - Молитва вместо покаяния, это грешная молитва, так говорил один известный старец. Молитва должна быть сосредоточена на Боге, а не на эгоизме, говорил старец.
  - Да? Вот как? Ну, теперь начинаю понимать православие. Логично,  - ответил он. – А я думал, что логики там никакой.
 - Логики никакой нет у людей. Посмотри, что творят. Как будто у всех шизофрения, - сказала я.
- Конечно, - сказал он. – У нас планета такая, сюда ссылают души шизофреников. Это вроде космической психушки. Здесь всё ненормально, всё. И зачатие, и роды, и жизнь живых существ. И сам климат планеты, хоть и разнообразный, но ненормальный. Одна лишь природа прекрасна. Но люди её уничтожают, всё вокруг портят. Шизоиды, что с них взять!
  И он пнул ворону, отнимавшую кусок сдобной булочки у оранжевой утки. Ворона каркнула и клюнула его в ногу, взлетела – и принялась клевать в плечо, в голову. Уткофил стал яростно отбиваться. Тут появились другие вороны, и тоже напали на него. Он завопил и помчался вдоль пруда, стая – за ним. Гуляющие радостно воззрились на сие действо и принялись снимать всё на видео. Такая развлекуха началась для них! А на меня напал смех.
                ГЛАВА 25
                Страсти Кривой Измарагды
   Вот что случилось. Те события. У Киры. Напасти обрушились с новой силой. Преследования из-за долга, проблемы с Дашей, и многое другое сыпалось, как из рога изобилия. Чем чаще она общалась с экстрасенсами, которых Алексей считал истинными ведьмами, тем хуже становилось. Точнее, на какой-то период всё успокаивалось, наступало затишье, но потом – рывком – с неожиданной силой врывались в жизнь беды. Взорвали машину. Избили Алексея, он попал в реанимацию. Кира металась, пыталась добыть деньги, собирала по всем друзьям, знакомым. Искала пропавшего куда-то бойфренда Фёдора, воина-контрактника. Но его не было.
    Алексей лежал в коме.
   Даша загуляла с каким-то неведомым аниматором Тофом. Кире угрожали.
     Не буду уж рассказывать, что было потом, очень страшно. Алексей выжил. Семья несколько  лет спасалась в маленьких провинциальных городках. Кира очень переживала за Дашу, как она там, что с ней? Звонила, писала. Мучили тревожные сны.
    По звонкам семью отслеживали, запугивали.
  И приходилось снова бежать, скрываться.
     Всюду Алексей и Кира старались заработать, он писал и продавал недорого картины, Кира выступала. Жили очень скудно. Деньги пересылали на карту Стасу Колодному, понемногу выплачивали долг.
  Внезапно, в очередном провинциальном городке, случилось Это!
   Она зашла в небольшую старинную часовню. Купила несколько восковых свечек, подошла, рассматривая старые потемневшие иконы, к подсвечникам, и тут...
     (сильно глючит ноут. Допишу потом).
  Дописываю. Ноутбук, более менее, пока фурычит.
   Сначала просто почувствовала, и горячая волна захлестнула душу. И тут увидела, боковым зрением, возле распятия, там…
    Нет, не может быть!
    Она медленно, со страхом, повернулась…
    И сердце захолонуло! Знакомая фигура, на коленях, склонившись к основанию Креста…
    Это же Фёдор! Лицо сосредоточено, губы что-то шепчут…
    Он вернулся с очередного задания. Что-то произошло в его жизни, мощный перелом. Он приехал на отпевание погибшего друга. И завис здесь, в этом маленьком старинном городишке. И остался на сороковины.
   Кира… Её душа рвалась на части. Она любила и мужа, и друга, этого исчезнувшего и вновь обретённого друга, воина, сильного мужчину!
  … Да… Потом они пошли к нему, в квартиру, которую он арендовал. Это была жаркая, спонтанная встреча, без интима, который казался такой чепухой в сравнении
с тем, что им обоим пришлось пережить.
   Они пили крепкий кофе – он замечательно делал кофе, когда-то давно подрабатывал бариста в Турции – они пили кофе и говорили, говорили, говорили…
   Кира рассказала о своей беде, и Фёдор тут же кинул на карту Стасу весь их оставшийся долг. Фёдор заметил, что Кира сильно похудела, но стала ещё красивее.
   - Да, я стала больше похожа на маму, - сказала Кира. – Вот она была настоящая красавица! Она работала фармацевтом в советское время, разработала какой-то особенный препарат, очень важный. Секретный. Поделилась этим с папой. Папа начал что-то расследовать по этому поводу. И его убили. Позднее мама узнала, на ком этот препарат испытывали, пришла в ужас, не пережила, и покончила с собой.
  - Жуть! – сказал Фёдор. – А я, у моей родни тоже были сложности. Дед и бабка у меня были крестьянами, большая изба пятистенка, лошадь, корова, куры и гуси. Конь был породистый, сильный, красивый, и умный человеческим умом. Его многие хотели купить у деда, большие деньги предлагали, но он ни в какую. Любил коня, попона была теплая, ведро – из него поил только Чубарого – начищено, сам чистил, аж сияло, и никому трогать ведро не позволял, это только для коня. Потом началась коллективизация, всё отобрали, коня, корову, птицу, запас зерна, и половину избы - в неё другую семью заселили. А коня председатель загнал, мчался куда-то, конь в мыле весь, напоил холодной водой, и Чубарый умер. Дед так плакал, так кричал, вся деревня слышала. Вскоре война, старшую дочку Зою - в группу, она дойч знала хорошо, способности к языкам были большие, и была блондинка синеглазая, высокая, как немка. Ей было 19 лет. Все повадки, обычаи она выучила в разведшколе. А руководил группой красавец, Павел, тоже под немца косил, но очень уж красив был. Прозывался Пауль. Всё шло отлично, но вдруг Павел-Пауль исчез. Ждали, ждали, нет его. Погиб, попался, в плену, подумали. Приказано уходить. Но однажды нашли Пауля, работал в ресторанчике у немки официантом. Схватили, хотели под трибунал. Но сбежал. Женщины помогли. Второе задание Зое было – водолазом, на дно спускаться к затонувшим немецким кораблям и подлодкам, искать документы, нужные забирать. Вскоре у неё от этого – кессонная болезнь, мучительная смерть. Младшая дочка стариков, Галя, после института её распределили на Сахалин работать. Там она познакомилась с Павлом, тем самым, что сбежал, он спрятался на Сахалине, под другой фамилией, другие документы были. Поженились. И родился я. Рыбы было много, кета, горбуша, палтус, икру ели ложками. Родители работали на руководящих должностях уже, ну, в то время. Потом я учился в Москве. А после это и случилось…
  - Что случилось?
  - Да что мы здесь сидим? Пойдём в ресторан. Тут такой ресторанчик открылся со смешным названием: «Страсти Кривой Измарагды», и картина там большая на стене.
 - Что за картина?
 - Необычная картина. Идём. Тебя дома не ждут, надеюсь? Или ждут?
   Неужели там Алёшина картина? – подумала она. – Он теперь странные картины пишет, их покупают.

                ГЛАВА 26
                Капкан на мамонта
     Долго я не садилась за комп. Проблемы со зрением, четыре операции, но я ещё не совсем восстановилась. Мне по шесть раз в день звонит Кира из Крыма и подолгу вопит в трубку о своих проблемах. Да, весну, лето и осень она проводит в Крыму в своём большом уютном семи-комнатном доме, окружённом большим садом с фруктовыми деревьями, с маленьким прудиком и розами вокруг него, и с беседкой. Респектабельная вдова. Она звала меня туда на лето, но куда ж я дену двух своих стареньких кошек? Не тащить же их с собой? Для животных это большой стресс. Да ещё эта Арналайза Мунсонэй с её капканом на мамонта… Ну, про это потом, потом… А вот что хочу сказать… Ой, сильный запах палёного пошёл вдруг, как от жжёных проводов, что это? Я ввернула в люстру только что две новые лампочки взамен перегоревших, но яркие, по 250 ватт, такие попались, а в этой люстре, вроде, больше 75 нельзя. Как бы не было пожара. Опять лезть и менять лампочки не хочется, боюсь грохнуться со стремянки. Ну, ничего, обойдётся. Я перекрестилась, и попросила Господа, чтобы всё обошлось.
   Нет, вы только  не подумайте, мамонт – это не Мамонтов, и к политике никакого отношения не имеет, и, конечно, не доисторическое животное, это совсем другое, и очень странное.
Всё уже в прошлом. Продолжение той истории я перескажу вкратце. Там многое случилось. Если человек по наивности свяжется с нечистой силой, которая маскируется иногда подо что-то безобидное, или нужное, спасительное, да подо что угодно, то отделаться от неё очень трудно. Нечисть играет с человеком - как ребёнок с бабочкой, отрывая крылышки, лапки, мучая её, пока она не погибнет. Только человека мучить можно очень долго. Проблемы с недвижимостью, суды, болезни, и всевозможные беды обрушивались на несчастных. А с Кирой вообще случалось невероятное. Однажды она шла в ЦДРИ на какое-то мероприятие, и вдруг оказалась в старинном особняке. Её приняли как ожидаемую гостью, дворецкий снял с неё шубку и шляпку, и провёл в гостиную. Там находились лишь нарядная Виточка и сатана, они беседовали. На столе было вино в изысканных бокалах, тарталетки с красной и чёрной икрой, ещё что-то. Дворецкий жестом пригласил Киру за стол. Она, ошарашенная, повиновалась. Беседующие не обратили на неё внимания. Сатана сетовал на ситуацию в мире, жаловался, что он будет Президентом Земного Шара всего 3 года, как это исправить? Маленькая девочка советовала ему, неспешно потягивая вино из серебряного бокала:
    - Если  ты хочешь кого-то победить, действуй проще. Мир парадоксален. И ты действуй парадоксально. Ты подстройся под того, кого хочешь переиграть. Делай, как он хочет. Пусть всё будет как есть. И даже лучше. Улучшай все его начинания. И тогда твой противник офигеет. И не сможет ничего против тебя сделать. А ты исподволь гни свою линию. Спокойно так, методично, подкидывай незаметно своё, своё, своё. Сатана отвечал:
   - Всё верно, я так и действую. Но осторожно, постепенно. Всё перевожу в стадию ритуала, ничего не значащего и красивого ритуала, в суеверие, в обряды, в путаницу такую в умах и душах. Еще в давние века, ну ты знаешь, видела, каких я сект тогда настряпал, по-своему растолковал Библию, так хорошо всё организовал, всё перепутал, всех перессорил, людишки друг друга уничтожали знатно, казни, виселицы, костры! Когда-то я таким манером перестроил Россию, но святые ещё оставались, их почти всех уничтожили, многих, но кто-то остался, хотя большинство людишек удалось приобщить, и революцию сотворить знатную, все начисто смести и сотворить своё государство. Гимн им в души вложил: мы старый мир до основания  разрушим. И уничтожил всё их руками. Жаль, не всех святых уничтожить успел. Зато какой адский мир построил, и людишки были счастливы. Друг на друга доносили, убивали, дрожали от страха, но привыкли, радовались целых 70 лет. Жили иллюзорным счастьем. Потом всё рухнуло, зато многих к себе приобщил, снова кровью землю залил. Но теперь Его люди опять поднялись, церквей понастроили кучу да монастырей. Пусть, пусть пока стараются, это ненадолго. Я тут ещё устрою свой пир на весь мир. Всё кровью залью, прелестный кровавый банкетик будет!
Виточка расхохоталась. И тут Кира обратила внимание на её глаза. Это были не детские глаза. Отсмеявшись, девочка откинула назад длинные пышные свои волосы, и сказала:
- Эх, хорошенький кровавый банкетик будет, приятное зрелище! Скоро, скоро уже совсем.
                ГЛАВА 27
                Фарвесты, форпосты, всё странно.
    То, что я описала в предыдущей главе, очень скверно закончилось для Киры. Ну не стану нагнетать жути, а скажу о другом.
    Нет, не буду. Кира мне только что звонила из Крыма, и вопила о происходящем с ней, но это только её личное, а не всеобщее. И предавалась воспоминаниям. Ох, и настрадалась же она! Там, в небольшом городке, где она встретила Фёдора, она ввязалась в опасную игру. У Фёдора оказались какие-то связи с партией фарвестов-форпостов и с предвыборной кампанией. Яркая и талантливая Кира там уже стала местной звездой, у неё появились почитатели, поклонники, и Фёдор привлёк её к выборам. Началась предвыборная гонка, свара, большие деньги. Баллотировался в депутаты один из поклонников Киры,  и она принялась помогать, стала влиять на выборы, собирать деньги на его кампанию, и весьма успешно. Вскоре он погиб, его взорвали в автомобиле. Выдвинулся Фёдор со своей программой. Всё шло к успеху, он ратовал за справедливость, за людей, против коррупции. И тут на Фёдора обрушились неприятности, покушения, он чудом жив остался. А Кире стали серьёзно угрожать. И она в ужасе умчалась вместе с мужем из городка. Их машину долго преследовали, но когда они свернули на московское шоссе, отстали. В Москве через многочисленные суды они вернули свои квартиры – собственную трёшку, и наследственную однушку. Но про квартиры отдельная история. Много слёз, истерик, нервов было. Всё растянулось на 8 лет. Что-то продали, что-то купили, снова продали, приобрели дом в Крыму. Вздохнули свободно, но расслабиться не удалось. В гости приехала подруга Киры – экстрасенс Лола, та самая. Пока Киры не было в Москве, Лола про неё забыла. Но жизнь наладилась, стало хорошо, и Лола решила отдохнуть и подзаработать на Кире снова. Кира почти обрадовалась, но что-то её насторожило, как-то не по себе стало. Она не придала значения этим ощущениям. Лола приехала нарядная, яркая, весёлая. И стала вести с Кирой очень странные разговоры. Кира не обращала внимания. Она писала стихи и с упоением декламировала их. Алексей писал картины. Любовь, вдохновение, счастье окутывало их. Все вместе ходили на море купаться, обедали и ужинали в местных ресторанчиках, Алексей не жалел денег. Компания веселилась. Лола вилась вьюном возле Алексея, меняла каждый день наряды, танцевала. Алексей нравился ей, талантливый художник, харизматичный мужчина. И дом ей нравился, и щедрость, и особенно та необыкновенная нежность и любовь, которыми лучились его глаза, когда он смотрел на Киру. У Лолы от этого всё внутри переворачивалось. А когда он так нежно обнимал и целовал жену, с Лолой  творилось нечто необъяснимое. И она стала действовать. Но любовь, вдохновение, и Ангелы-Хранители надёжно защищали пару от магии Лолы. И она стала открыто приставать к Алексею. А Кира вдруг начала болеть и чахнуть. Однажды, когда Кира с больной головой лежала в дальней комнате, Лола скинула халатик и полезла на Алексея. Он резко оттолкнул её, и приказал убираться из дома и из Крыма. На шум пришла Кира, и всё поняла. Пришлось Лоле собирать свои манатки и ехать на вокзал. Напоследок она прокляла всю семью. В ответ семья послала Лолу далеко и надолго, Кира плюнула ей вслед, и заперла калитку.
    Всё успокоилось, пара вздохнула свободно. Их любовь с новой силой нахлынула и расцвела. Вдохновение зашкаливало. Алексей накупил всякой вкусноты, и устроил пир.
  Но как только Кира притронулась к еде, у неё началась сильнейшая рвота. Рвало её чёрной желчью. С тех пор она не могла ни есть, ни пить. Лежала в больнице, но толку не было. Она стремительно теряла вес. Вскоре из цветущей молодой женщины она превратилась в анорексичку. И тогда Алексей повёз её в старинную церковь, построенную ещё в первых веках нашей эры, в селе Грушовка. В ней молился когда-то сам Андрей Первозванный. В часовне Марии Магдалины был «алтарь в алтаре». Древний подземный ход вёл на гору Агармыш, к руинам древнего монастыря. В тот день они попали на прекрасную службу, и Кире стало немножко легче. Не так сильно кружилась голова, и не подкашивались ноги. Она всю службу сидела на скамейке, Алексей стоял рядом, в нужные моменты он помогал ей подняться. В конце молебна к ним подошла высокая женщина в чёрной одежде и подозвала к мощам Марии Магдалины и святого Агапита врача Киево-Печерского. Они приложились. В этот день Кира исповедовалась и причастилась. Она сильно плакала на исповеди, ощутив всю тяжесть своих грехов. С этого дня ей стало немного легче. Она смогла есть и пить. И пошла на поправку. Они ещё много раз ездили в эту церковь. В ней они потом и повенчались.
   По вечерам Алексей перепечатывал стихи Киры, написанные от руки, так как она не владела компьютером. И размещал их на литературном сайте. К ней на страницу нахлынули читатели, ей писали восторженные отзывы. Кира была счастлива. Да ещё Алексей очень вкусно готовил и откармливал её. Окружённая заботой, радостью, любовью, Кира снова стала расцветать.
    Однажды Алексей рассказал Кире свой удивительный сон. Очень яркий и чёткий. Снилось, что он сидит за ноутбуком, и вдруг с экрана всё исчезает, весь текст, и появляются слова: «Ваш аккаунт кончился». Он проснулся и подумал: что за бред, как может кончится аккаунт? Он не понял, что аккаунт в данном случае – это жизнь, и его Ангел-Хранитель предупреждал, что она уже на исходе, и надо срочно исповедоваться и причаститься. Но он никогда этого не делал. И это погубило его душу. На следующую ночь он увидел во сне очень странное женское лицо в удивительной шапочке с черной лентой и золотым текстом молитвы на ней, за спиной женщины был огромный циферблат, а слева горела свеча. Он хотел рассказать свой сон жене, но никак не мог очнуться. И тут ему стало невыносимо душно и больно.
  Когда Кира проснулась, рядом лежало холодное тело Алексея. Она дико закричала.
                ГЛАВА 28   
                Сны и реальность
     Ну и мне тоже снилось что-то, похожее на некое предупреждение. И я тоже не поняла, что это. А снилось, что я стою в очереди, мы куда-то записываемся, это необходимо, с паспортом и справкой от врача. Очередь длинная, и наконец,  вот, подходит мой черёд. И тут оказалось, что у меня в руках нет справки, а была, даже в файле. Я пошла искать, нет нигде. Встретила многих знакомых, разговаривала с ними. А справки нет. Снова подхожу, там опять очередь, но уже небольшая, и тоже вижу нескольких знакомых, в том числе и давно умерших в реале, но во сне они живые. Вот я одна осталась, подошла к столу и говорю, что такая оказия у меня, справка исчезла. А сотрудница за столом, очень благожелательная, пожилая, симпатичная, говорит, что видела мою справку, когда собирали и выкидывали мусор, наверно и её выкинули, ну ладно, я оформлю вас без неё. Берёт мой паспорт, а он оказался без обложки. Она заботливо надела на него чёрную обложку, на ней сверху 4 цифры, типа кода, и паспорт стал маленький как пропуск. Она говорит, что на цифры надо наклеить форпосты, и пояснила, что это узкие прозрачные наклейки. Я спросила, где их взять? Она улыбнулась моему наивному вопросу и сказала, что там же, где и обложку паспорта. Не помню, взяла я паспорт, или не успела, выходила я в явь через полусон, как обычно, и кто-то сказал, что форпосты – это борцы с сатаной. И тут я окончательно проснулась. Был ясный августовский день. Сияло солнце сквозь тонкие шторы. Это было 12 августа, по церковному календарю – День святого Иоанна Воина, Самарских Святых, и Оконской иконы Божией Матери. Может, это был вещий сон? Но что он предвещал? Вообще, считается, что не всем снам можно верить.
    Ну, хватит о снах. Сейчас уже ноябрь, тёплый, солнечный, за окном +8 градусов. А в прошлом веке в это время был мороз, тёмное утро, и надо вставать и бежать в школу, в институт, на работу… Ужасное времечко было. Зато сейчас счастье!
    Днём меня разбудила радостная музыка смартфона. Я себе такой звонок поставила. Громкий. Опять звонила Кира. И снова с ней приключилось нечто такое, что ни словом не сказать, ни пером не описать…
   Ну и с Дашей стали происходить жуткие вещи. Однажды она примчалась к Кире с воплями, что она бес, её держат в яме, мучают, приковали цепями к стене. Кира пыталась успокоить дочку, но ничего не получилось. Она позвонила Дашиному мужу, Дашиному старшему сыну, все приехали, а Даша билась в истерике и орала. Вызвали скорую. Отвезли в психушку. Лечили. Даша рвалась оттуда, кричала, что она нормальная, что подаст в суд на врачей. Кира металась. Дашины мужья – очередной и предыдущий – говорили с врачами, навещали Дашу, но она не хотела их видеть. Через месяц она, пролеченная и адекватная, вернулась в жизнь. Но потом у неё опять начались странности. Летом она с мужем отдыхала в Крыму, в своём доме, неподалёку от дома Киры. Алексей купил ей дом, когда она в очередной раз вышла замуж. Подарок к свадьбе. Но она вдруг решила, что муж хочет её отравить, и сбежала в Москву, без документов, без денег, без вещей, в чём была. В пляжном платье и шлёпанцах. И доехала автостопом. Был развод. А потом снова свадьба, новый муж. Все мужья и все друзья страстно любили Дашу. И всё для неё делали. А у Даши опять начались странности, небольшие, потом серьёзные. Ей стало казаться, что все её родные – это вовсе не они, а двойники, которых делают под землёй на секретных предприятиях враги. Однажды она прибежала к Кире. Стали пить чай. Вдруг Даша вскочила, плеснула на мать кипятком. Набросилась. И стала душить, требуя, чтобы та написала в полицию признание, будто она двойник. Кричала, что Двойник убил настоящую маму, вынул из неё душу и внедрил в кошку, а кошку зажарил и съел. Кира чудом спаслась, ухитрилась обмануть дочку, и позвонить внуку. Но когда приехала скорая психиатрическая помощь, Даша успела выскочить из квартиры и убежать. Её искали по всей Москве, а она автостопом укатила в Крым. Вот такие дела.
  И Кира мне звонила без конца утром, днём, ночью, вопила о Дашиных закидонах и просила молиться за её спасение. Я молилась, отмаливала, и Кира молилась, и Даша затихала, успокаивалась на время. В конце концов, мы вымолили для неё хорошего врача, удалось уговорить её согласиться на ежемесячные уколы, после которых она становилась адекватной.
   Ну, так бывает, ведь общение с нечистой силой всегда кончается большими бедами.
  Только решили эту проблему, как возникла другая. У Киры опять беда. Началось с того, что у неё появилось время заглянуть в интернет, на литературный сайт, где Алексей когда-то публиковал её стихи. Она глянула в свой аккаунт, и ахнула! Дело в том, что она не владела компьютером, и не знала свой пароль. А его знала, оказывается, некая дама, любовница Алексея. И после его смерти та начала вытворять на Кириной странице всё, что хотела. И на странице Алексея. Кира – в панике, в истерике звонит мне, проклиная эту ужасную женщину. Она в отчаянии! Она долго вопит в трубку, что та дамочка притворялась другом семьи, поклонницей таланта Киры, таланта Алексея, гостила у них в Крыму, в их доме, много раз. Кире даже в голову не приходила мысль о измене мужа с ней. Лишь потом он сам признался, что было несколько раз. Ну, что он просто неравнодушен к прекрасным формам, как художник, а не как мужчина, и у него были связи с женщинами, но не серьёзные, а просто для вдохновения. И у этих женщин были от него дети. Но не у всех, а лишь у некоторых. Просто так случайно вышло. Но любит он только Киру, она его душа, его сердце, его жизнь.
   Кира вопит: предательство, подлость, низость! Какое она имеет право! Я её успокаиваю, как могу. А что я могу? Я ей цитирую старца Николая Гурьянова: «Помни, что все люди немощны и бывают несправедливы. Учитесь прощать и не обижаться. Лучше отойти от причиняющих вам зло – насильно мил не будешь… Не ищи друзей среди людей. Ищи их на Небе – среди святых. Они никогда не оставят и не предадут».
   Но Кира не слышит, её вопли перекрывают мой голос.

               
                ГЛАВА 29
                И вечный ад переживаний…
   В тот день Кира, как обычно, сидела в мягком кресле за чайным столиком и наслаждалась ароматным жасминовым чаем. Придвинула вазочку с пирожными. Взгляд упал на зеркальный шкаф, и… тут она остолбенела от ужаса. В зеркале отразилось искажённое женское лицо, обрамлённое чёрной шляпой, в глубине извивалось яркое пламя, в котором витала разбирая чашка с треснутой рюмочкой внутри, и с горящей свечой.
  - Что, не узнала? – сказала женщина, глянув исподлобья маленьким лиловым глазом, и надвинув глубже шляпу.
 - Ч-что эт-то? – заикаясь, пробормотала Кира.
 - Это я, Лола, - прохрипела женщина. –  Ну как я тебе, красотка я теперь?
   Она скривилась от боли.
 - Меня жжёт, мне больно! – захрипела Лола. – Но я могу и здесь проявляться, мне дано. Я умерла, горю в аду, но я к тебе ещё приду, твоя душа сгорит до тла! Учти, я это не со зла! Тьфу, стихами заговорила, заразилась от тебя, тьфу, тьфу!
  И видение исчезло.
  Кира в панике выскочила из дома, пробежала через сад к калитке, выбежала на залитую солнцем улицу крымского посёлка. Не чуя под собой ног, помчалась по переулку, свернула, ноги несли её неведомо куда. Запыхалась, остановилась возле какой-то стены. Подняла глаза и увидела маленькую каменную церквушку. На крыльце стоял высокий мужчина в одежде священника. Это был настоятель. Служба в церкви уже закончилась, все ушли. Он устал. Кира взглянула на него, и ахнула. Это был Фёдор. Но теперь уже не Фёдор, а отец Алексий. Она стояла бледная, испуганная, ошеломлённая, и дрожала всем телом. Он не сразу узнал в этой несчастной толстой женщине прежнюю красавицу, которую страстно любил когда-то. Когда-то, давно… В прежние бурные времена… Сколько раз смерть пыталась догнать его… И только Бог его спасал. Он понял это позже. Когда почти погиб. И резко, с перепугу, изменил свою жизнь. Всё было… Монастырь, постриг, Духовная Академия, направление на службу сюда, восстановление полуразрушенной старой церкви, небольшая местная паства, чудесное исцеление по его молитве умирающей женщины… Многое случилось с тех давних пор. И вот теперь Кира. Теперь вот она. Вдова. Больная. Напуганная. Он каким-то седьмым чувством всё вдруг про неё понял, всё увидел. И вдовство её, и мучения, и  незащищённость от тёмных сил, и незнание, как надо спасаться, как оградить себя от всего страшного, безумного, адского. Он жестом пригласил её войти, распахнул дверь церкви, и сказал:
   - Здравствуй, Кира. Давай помолимся.
  - Да, - пробормотала Кира. – А это поможет?
 - Знаешь, что сказал великий святой старец Паисий Святогорец?
 - Что? Что он сказал? – воскликнула Кира, понятия не имеющая ни о каких старцах.
 - Он сказал: «Во всех жизненных ситуациях наиболее реальную помощь нам оказывает молитва».

                ГЛАВА 30
                Никогда не делись сокровенным
    В тот день Кира второй раз в жизни исповедовалась и причастилась. Ей было страшно и стыдно рассказывать всё Фёдору - бывшему Фёдору и нынешнему отцу Алексию. Он тоже был уже не очень молод, тоже изменился, в нём исчезло то мирское, притягательное, что когда-то сводило её с ума. Теперь это был красивый возрастной человек с добрыми и какими-то неотмирными глазами, выдавал его лишь высокий рост, широкие плечи и походка сильного мускулистого мужчины. Только это осталось от прежнего Фёдора.
    - Кира, я всё понимаю, но исповедь, это ты Богу говоришь, а не мне, - ласково сказал отец Алексий. – Я лишь проводник. Без исповеди я не смогу тебя причастить. Ты ведь не просто так здесь оказалась. Тебя ангел привёл, тебя спасают. Знаешь, все люди грешны, даже святые. А я ведь даже не знал, что грешу, я думал, всё хорошо! Пока не попал в бесовскую ловушку и чуть не погиб.
  - Я тоже в ловушке! – воскликнула Кира, и залилась слезами. – Я в такой ловушке! Но бабушка говорила мне: никогда ни с кем не делись сокровенным!
 - С людьми не делись, а Богу всё говори, - сказал настоятель. – Бабушка верующая была?
 - Нет, она коммунистка, у нас в семье все коммунисты, и на высоких должностях, но все умерли. У всех судьба тяжёлая была, и никто не помог. Денег было много, квартиры хорошие, большие, но проблемы такие, что…  И никто, ни друзья, ни коллеги, а ведь уважали и любили, и никто! И мне сейчас никто… - рыдала Кира.
  - Тихо, тихо, успокойся, - сказал отец Алексий. – Знаешь, что сказал святитель Игнатий Брянчанинов? Он сказал; «Во время напастей не ищи помощи человеческой. Не трать драгоценного времени, не истощай сил души твоей на искание этой всесильной помощи. Ожидай помощи от Бога: по Его мановению в своё время придут люди и помогут тебе».
  - Да, ты мне поможешь, я поняла. Теперь я могу говорить. Я всё скажу. У меня столько грехов накопилось! Я давно исповедовалась, и с тех пор опять грехи прилипли.
 И она сумбурно, с воплями, со слезами, долго исповедовалась. Потом настоятель причастил её. И она сразу ослабла, как после долгой болезни, и почти рухнула на длинную деревянную скамью. Отец Алексий отёр пот с лица. И предложил попить иван-чая с пирожками в трапезной. Он помог ей подняться, и, поддерживая – Киру шатало – провёл в соседнее помещение. Там было безлюдно, стоял кулер, на полках – коробки пакетированного чая, какая-то еда в упаковках, чашки, ложки, тарелки и тарелочки, баночки с вареньем. Он бережно усадил Киру за деревянный некрашеный стол, на длинную скамью, и взял с полки две большие чашки с нарисованными храмами, две тарелочки, деревянную сахарницу, разрисованную под хохлому, ложки. Налил в чашки кипяток из кулера, положил в них чайные пакетики. И сказал:
   - Знаешь, у меня ведь всё в жизни очень странно было. С самого рождения. Родился я на Сахалине. Родители занимали большие должности. Партийные были. У меня была няня японка. В то время там много японцев было. А у неё причудливая судьба. Она из семьи потомственных кугэ. Это древняя не самурайская придворная аристократия, пацифисты и интеллигенты. Из богатых. Училась она в Англии. И влюбилась в однокурсника американца. Родители её не разрешили выйти замуж за него. Был страшный скандал, её заперли, он её выкрал, сбежали на Сахалин, она родила дочку, но он её бросил и вернулся в Штаты. Жить не на что, пошла в няньки. Девочку звали Милли, мы росли вместе, она как сестра мне была. Через пять лет Сталин издал указ – выдворить из Сахалина всех японцев. Ей пришлось уехать, сильно плакала, девочку не взяла, нам оставила. Потом меня забрала в Москву бабушка, на Сахалине я стал болеть. Судьбой  родственников не интересовался, новая жизнь закрутила, завертела. Потом бабушка умерла. Я тогда уже военное училище окончил. Пришло время, и родители умерли. С сестрой виделся на похоронах. И ещё три раза. Потерял её след. И вот недавно меня разыскали через интернет. Моя сестра с мужем и дочерью погибли в авиакатастрофе. У них осталась девочка, подросток. Сонечка. Внучка моей сестры. Я согласился забрать её. На днях Сонечку мне привезут. Но предупредили – очень сложный ребёнок. Три раза сбегала из детского дома, бродяжничала. Вот её фото. Мне прислали, глянь, как тебе?
  Он включил смартфон. И Кира увидела хорошенькое детское личико с мрачными глазами. 
 
                ГЛАВА 31
                То, что было потом
   Кира опять звонила мне и вопила в трубку:
- Что она творит! Что творит! Она уже мои стихи стала воровать!
Я только что проснулась, вставать не хотелось, обе кошки лежали на моей груди и мурчали, я их гладила. И тут – эти звуки! Резкие, оглушительные, панические!
- Кира, успокойся, что такое, в чём дело?
 Но её голос заглушил мои слова. Она ничего не слышала, просто дико вопила. Я с трудом поняла, что опять случилось. А было так. Бывшая любовница Кириного покойного мужа, некая Рая, гостившая когда-то у них в Крыму, в большом их доме, несколько раз, поклонница творчества супругов, создала в интернете свой аккаунт. Скопировала туда все картины Алексея, которые были на его сайте и на сайтах разных выставок, и написала под каждой душераздирающие строки о том, какая у неё с ним была сильная взаимная любовь, невероятные космические чувства! Будто бы она и есть его истинная жена. А Кира – это так, несчастный случай, ошибка юности, из-за которой он всю жизнь страдал. Картина его «Райский сад» якобы посвящена ей, и Ева там – это она, с неё он писал Еву. Картина «Райские птицы» - это она, Рая, её душа, поэтому полотно так называется. Мало того. Рая взяла из Кириной книжки её стихи и подставила под картины Алексея. И не по теме даже, а как попало. И написала, что это его стихи, которые он вместе с картинами посвящал ей, Раисе. И что она – его Рай. И подо всем этим она разместила большое фото себя, рыдающей у его могилы. Что было потом! Огромное количество отзывов посыпалось на её страницу, слова утешения, восхищения её стойкостью, её силой любви, куча комплиментов! Этого Кира не могла стерпеть. Она вопила:
 - Как они могут вестись на это! Почему не заглянули на страницу его вдовы! Ведь раньше меня читали многие! И даже Виолетта, которая гостила у нас здесь и восхищалась моими стихами и картинами Алёши, и я ей подарила свою книгу, а Алёша – картину, даже она пишет этой особи: «Раечка, дорогая, держись, девочка! Будь стойкой, света тебе и счастья…» А вдове ни слова сочувствия никто, будто меня не существует!
  - Кира, у людей память короткая, - говорю я. – И книжка твоя затерялась, скорее всего, да и не помнит Виолетта, ты ли была рядом с Алёшей или не ты, или, может, Рая это была. Ведь существует аберрация памяти, знаешь, что это? Это несознательное искажение воспоминаний, когда они меняются под воздействием других факторов, таких, как новые знания, события, впечатления. Так ведь часто бывает. Люди необъективны.
   Но Кира не слышит меня. Она истошно вопит. Она кричит, что Рая здесь была недавно, она здесь отдыхала и ходила на могилу Алёши, она принесла на могилу много камней, и на каждом камне написала, как она его любит. Но Кира не стала убирать эти камни, они ведь для Алёши. Пусть лежат.
   Я процитировала монолог Гамлета:
 - Какая грязь, и всё осквернено, как в цветнике, поросшем сплошь бурьяном.
 Но Кира не слышит, она вопит:
  - Мне плохо, я днём подавилась персиком! Это Рая наводит на меня порчу! Она хочет, чтобы была одна вдова, и это была бы она! Она делает мне на смерть!
  - Кира, - говорю я, - есть сильная молитва. «Верую, Господи, что Ты больных исцеляешь, мёртвых воскрешаешь, и мне поможешь».
   Но Кира не слышит, она вопит.
  - Кира, - говорю я, - иди в церковь, к отцу Алексию, тебе надо снова исповедоваться и причаститься, и тогда никакая порча к тебе не пристанет.
 Но она не слышит. Её вопли глушат мои слова. Она ни на секунду не замолкает. Это истерика.
  - Кира, Кира, - кричу я в трубку. – Остановись, послушай меня! На мне лежит белая кошка, мяу! Кира, мяу! Кошка уже не на мне, она сидит рядом, остановись!
  Должна же она когда-то перевести дух. Как можно так долго, на одном дыхании, с такой силой и с такой быстротой, с такой невероятной быстротой, выплёвывать слова.
  - Кира, остановись! Кошка ест бананы.
 - А? – удивилась Кира.

                ГЛАВА 32
                Замолкни, кошка ест бананы
  Я поняла, как остановить вопли Киры. Надо заорать в трубку: замолкни, кошка есть бананы! Так я и сделала. Она поперхнулась словами и пролепетала:
  - А? Какая кошка?
 - Белая, - проорала я. – Белая кошка по кличке Ромашка кушает белую-белую кашку.
 - А? Что? – ошарашенно переспросила она. – Какашка? Кошка? Ест?
 - Нет, книжки читает, - ответила я. – Ты мне третий уже день вещаешь про сайт какой-то Раи, про порчу, и про явление Лолы с того света в твоём зеркале. Может, тебе лучше снова сходить к отцу Алексию? Литургию посетить, а?
 - Я не могу, я сплю, встаю поздно, потом зажигаю свечи и читаю акафисты, мне отец Алексий сказал.
 - Кира, а ты обратила внимание, что настоятеля звать так же, как твоего покойного мужа? Совпадение?
 - Да заметила. А меня звать как сестру моего покойного мужа и как мою родную тётю, и как первую школьную любовь моего Алёши, даже фамилия почти похожая моя девичья была! Он это всё в своей картине отразил. А эта тварь Рая суть картины присвоила себе, представляешь! Какая ложь! И все ей верят!
  - Потому и верят, - сказала я. – Ложь должна быть грандиозной, чтобы в неё поверили. А эта ложь супер грандиозная! 
- Цветёт иудино дерево ярким пламенем! – завопила в трубку Кира.
- Пламенем? Ты имеешь в виду ад? – спросила я. – В аду разберутся, не переживай. Здесь лишь испытательный полигон. И прекрати орать, надорвёшься.
 Но Кира не слушала, она вопила:
  - Она и картину с розами присвоила, будто он ей подарил, никогда он не дарил ей картины! Это про нас с ним картина, про нас! Это наша история! Она её не знает! Это я, я! В день нашего знакомства я была в итальянском розовом пальто! Мне бабушка по знакомству достала! Я тогда была худенькая, 46 размер! Пальто меня так эффектно обтягивало, я в 16 лет расцвела, и он за мной 2 года ухаживал, и дарил мне розы, мы только целовались, а как мне исполнилось 18, в мой день рождения, отнесли заявление в Загс, я была девочкой, он был мой первый мужчина! И он это всегда помнил! И очень ценил! И мою вечную красоту, и мои стихи! И все картины его – это про нас, наша любовь, наши отношения, наша история! Эта тварь тупая даже не понимает, что он изобразил, тварь, тварь…
  - Кира, прекрати повторять одно и то же, - сказала я. – Тварь это не ругательство, это творение Божие, все люди и все живые существа это тварные создания, твари земные и подводные.
 - Она мои стихи присвоила, дописала их с посвящением себе, будто Алёша их писал на обороте своих картин для неё! Никогда он не писал стихов и никому картины не посвящал, кроме меня, он для меня писал! – орала Кира в трубку. – У неё нет его картин! Это она фотошопом их на свои стены прилепила, да и квартира не её, это всё фотошоп! – вопила Кира.
 - Кира, остановись. Где она эти твои стихи взяла, они есть в интернете? На сайтах они есть? – проорала я в трубку.
 - Нет, они в моих изданных книжках, - Кира услышала меня, наконец, и ответила. – Я ей дарила свои книжки, когда она у нас здесь гостила.
 - Ну, так тебе, чтобы реабилитироваться, надо все стихи из твоих книг загрузить на сайт.
 - Зачем? Они уже изданы!
 - Но не у всех есть твои книги, никто не знает эти стихи, в инете они только в аккаунте Раи, - сказала я. – Да ещё с её отсебятиной в конце. Ты же говоришь, что она дописала их.
  Но Кира не поняла мою мысль. Она продолжала вопить о природе всяких тварей, и о том, что она пишет про всё это статью, которую надо будет напечатать на ноутбуке и поставить в качестве комментария на сайт Раи. И я должна ей в этом помочь: набрать текст и выставить на сайт. Ну, в смысле, когда она это допишет.
  - Кира, в новостях показывают теракт, отвлекись, отдохни, включи телик, - проорала я в трубку, чтобы как-то успокоить её.
 - Хоть бы эту тварь в теракте грохнули! – воскликнула Кира.
 - Кира, вот святой мученик, наш современник, священник Даниил Сысоев, в своей книге «Инструкция для бессмертных», писал: «…был теракт в Индии, погибло 65 человек, при этом две исправные взрывчатки не взорвались. Господу было угодно, чтобы эти люди погибли, а эти нет… всё по воле Божией происходит. Хотя зло этим никак не оправдывается. Злая воля человека используется для совершения благой воли Господа, но оправдать зло этим никак нельзя. Просто Бог их использует. Вот и всё». Понимаешь, Кира, никому не надо желать смерти. Когда Рая дозреет до нужной кондиции, Господь её уберёт каким-нибудь способом. А сейчас ещё рано. И не терзай свою душу. Просто напиши всё честно, всё как на самом деле есть, в своём аккаунте. Когда вернёшься в Москву осенью, я научу тебя работать на компьютере и в интернете. А сейчас налей себе чашку чаю, включи телик, и выкинь из головы все проблемы. Остынь.
  Ничего себе, остынь, когда такой накал. Как бы не перегорел её мозг, и не поехала крыша.
                ГЛАВА 33
                Незримый лазерный код
   Нет, у Киры мозг ещё, надеюсь, не перегорел. Хотя от таких новостей он, похоже, перегрелся, наверно, у нашего населения. Я пила чай и смотрела телик. В новостях показывали молодую симпатичную женщину, которая отрезала голову своему пятилетнему сыну, причём все соседи слышали истошные детские вопли, и никто не вызвал полицию. Ребёнок ей надоел, да и выплаты за детей идут только до определённого возраста. Таких историй немало. Потом рассказали о новом изобретении московских учёных: теперь можно лазером наносить незаметно на лбы людей незримый цифровой код и отслеживать все их перемещения, эксперименты уже проводятся. Я переключила программу на более позитивный канал «Спас». Там шёл диалог двух ведущих «Поле битвы».
   - Что лучше, ходить непосредственно в церковь, или смотреть службу по телевизору, общаться со священниками через гаджеты, по интернету, ведь не все могут посещать храмы по разным причинам?
 - Сейчас существуют виртуальные батюшки, созданные искусственным интеллектом, с очень добрыми глазами, с прекрасной, прямо-таки иконописной внешностью и проникновенным голосом, они говорят вполне разумные вещи, перемешивая их с откровенной ересью, которую ИИ нарыл в соцсетях. Они разные, на любой вкус, эти священники, но на самом деле таких людей не существует, они созданы нейросетью. Также как и добродушные монахини, вещающие что-то. И все эти создания нейросети просят: подписывайтесь на нас, ставьте лайки, пишите комментарии, присылайте деньги на требы. Это крутой бизнес, действа инфернальных сил.
   - Естественно, Сатана – отец лжи, вот ложь в чистом виде, лжехристы, лжепророки, лжесвященники. Это мета времени. И люди на это попадаются. Намного легче пообщаться с таким добрым виртуальным батюшкой, лёжа на диване с баночкой пива на животе, поболтать с ним, поисповедоваться заодно, чем идти в церковь, стоять на службе, напрягаться, быть на виду у реального священника, ведь говорить ему о своих грехах некомфортно как-то.
   - А недавно в Штатах на презентации представили робота – ну полная копия человека, и ходит нормально, как живой. Только через несколько шагов он грохнулся и рассыпался. Эта первая модель, полностью копирующая человека. Отличить невозможно, и мимика, и жесты, и голос. Но что-то пошло не так. Пока не доработали. Этих роботов называют айдолы. Идолы по-русски. Идолище Поганое, с которым боролись русские богатыри. Айдолы будут выполнять все работы. В церквях они заменят священников. Потом реальная власть перейдёт к кому-то, кто будет управлять всей этой техникой. А мелочами будет заниматься компьютерная программа, которая однажды решит, что ваша жизнь не нужна, и прервёт её. Всё просто и экономично.
  Я сунула в рот четвёртую конфету, и глотнула фруктовый чай. По столу пробежали обе кошки, и прыгнули мне на колени. Радостно заиграла мелодия смартфона. Опять звонила Кира.
  - Оля, я уже еду в поезде. Через двое суток буду в Москве! – завопила она в трубку. – Я тебе забыла рассказать! На меня опять наводила порчу эта Рая!
  - Почему ты так решила? – поинтересовалась я. – Были какие-то признаки?
  - Да! Я чувствовала! У меня сама собой слетела с вилки сосиска и упала на пол! Я тут же перекрестила пол, выкинула сосиску, вымыла вилку.
 - Кира, это бывает, просто случайность, - сказала я.
 Но она меня не слышала. Она рассказывала и рассказывала обо всём подряд, это был какой-то поток сознания. И как она собирала чемодан, хотя всё это она уже комментировала мне в процессе сборов. И как сосед вёз её на машине и сажал в поезд, в купе, которое она выкупила всё, чтобы ехать одной. И как много лет назад она выступала на телевидении вместе с двумя знаменитыми поэтами того времени, которые были влюблены в неё. И как она читала свои стихи в Думе, там был её творческий вечер.
   - Оля! За мной бегал сам глава Партии Советов, сам Гензюгов! За мной бегал сам знаменитый поэт Улетаев! Да, у меня было с ними, не скрою. Было. Я была роскошная потрясающая и самая талантливая женщина, все сходили от меня с ума! Даже сам… сам… Все мужчины ходили за мной хвостом, а женщины завидовали и злились. Но я не со всеми сближалась в интиме. Ну, было иногда. Все сходили с ума от моей красоты и моего таланта! А талант мой с годами усилился настолько, что теперь за мной бегает жёлтая пресса! Они, эти жёлтые, ходят за мной хвостом, смотрят в мои окна, снимают меня на камеры даже сквозь шторы! Оля! Ты не представляешь! Они даже в поезд за мной увязались и стоят в коридоре, маячат то неподалёку от моего купе, то возле туалета!
  - Кира, - сказала я – гордыня разрушает мозг и приводит к безумию! Кира, тебе надо исповедовать этот грех!
  А что я могу ещё посоветовать?
   Но она не слышит, она говорит и говорит. 
  И тут я поняла: я увидела соломинку в глазу подруги, а в своём-то глазу и бревно не замечаю. А оно у меня, наверно, есть. Наверняка есть, надо только хорошенько поискать! Может, вот оно: я поучаю Киру. А должна ли я это делать? Разве я святя какая-то, или священник, чтобы поучать её, да ещё таким менторским тоном! Да, у меня нет смирения! А что пишут Оптинские Старцы на этот счёт? «Смирение приобретается тяжёлым внутренним подвигом самопонуждения и очищения сердца. Смирение состоит в том, чтобы уступать другим и… считать себя в чувстве сердца хуже и ниже всех людей и всякой твари. Если человек не смирится сам, то смирят его обстоятельства, промыслительно устрояемые к его душевной пользе». И обстоятельства меня несколько раз смиряли, только я не поняла этого. А что я творила! Я выпендривалась из-за того, что молодо выгляжу, намного моложе своих лет! Я кокетничала и любила хвастать своими солидными уже годами и смеяться, видя, как люди изумляются и не верят! Я подводила контурным карандашом глаза и красила яркой помадой цвета фуксии губы, зачем? Опять выпендрёж. Чтобы быть яркой, лучшей! Я люблю красивую одежду, шляпки, необычные дизайнерские сумочки – сама их делаю, почему? Это гордыня. И Господь смирил меня. Патовая ситуация была мне послана свыше! Я стала слепнуть. Четыре операции на глаза. Я помчалась в церковь. Молилась, исповедовалась, причащалась, соборовалась. Теперь у меня вместо близорукости стала дальнозоркость. Теперь я не ношу очки. Не подвожу глаза и не крашу губы. И я теперь выгляжу на свой возраст. И не сожалею. Я другая. И внешне, и внутренне. Я изменилась. А Кира послана мне в укор и в терпение. Я больше не буду ей возражать. Я за неё молюсь, и за её дочку, и за ей внуков, и за всех её зятьёв – бывших и нынешнего, и за всех, кто просит за них молиться.
  Может, на этом и закончить? Хотела написать ещё о том, что случилось с внучатной племянницей отца Алексия, как он мучился, сражаясь за душу этого ужасного подростка Сонечки, и что она творила. И о том, о чём я обмолвилась в предыдущих главах, да так и не рассказала. И про Аналайзу Мунсонэй с её капканом на мамонта. И про другое. Много всякого приключилось. Но не буду. Я даже не редактировала роман, писала в стиле «поток сознания». Устала. Силы уже не те. Да и кому это интересно? От всего, что творится сейчас в мире, многие устали. И я подумала о том, как себя ощущает Кира, и что будет, и написала коротенький стих:
 Когда увяла плоть, и жизнь пошла на убыль,
Твой ангел разменял последний стёртый рубль,
Чтоб заплатить в раю за самый скромный угол,
Коль заслужил его, пока творил и думал,
И наработал ты для страждущей души,
Подумай и прикинь, что делать, поспеши.