Забайкалье

Забайкалье-Украина-Поволжье         

Мои детство. Забайкалье.

 Мои дети просили написать в расширенном автобиографическом или мемуарном стиле о своей жизни. Делаю это без всяких прикрас и выдумок. Искренние впечатления о прошедших годах.

               
ГЛАВА 1. ЗАБАЙКАЛЬЕ.

 Моё детство – это Забайкалье.
Летом- бесконечные сопки, орёл в небе, шелестящие крыльями стрекозы, бабочки-мотыльки, птичье верещанье, степные жёлтые маки.
 Осенью ветер гонит оторвавшиеся от корня круги травы перекати-поле. Иней и заморозки начинались уже в сентябре.
Зимы ветреные, с позёмкой.  Летом пригревало до плюс 30 градусов Цельсия. Зимой температура опускалась до минус 40. Зимой и летом большинство дней солнечные. Зима-продолжительна, лето короткое.

 Цивилизации почти никакой.
Бесконечные сопки, начинаются прямо от окраины военного городка. По дороге, если ехать куда-нибудь на рыбалку,встречаются редкие одинокие юрты с жующим жвачку верблюдом, овцами, чумазыми детьми и бурятом на коне.

 Питьевую воду домой привозила машина-водовозка.  Для стирки и еженедельной бани вода бралась из речки. Печка, уголь, дрова.
Электрический свет:от дизель-генератора. С полночи до 6 часов утра свет отсутствует-экономия топлива.
 В километре от дома станционный посёлок с четырёхлетней школой. Зимой, пока дойдёшь до класса, чернила в чернильнице-непроливашке превращаются в лёд. Школа отапливалась высокой круглой металлической печкой.
 Всё это воспринималось как норма жизни, без всяких комплексов: жили дружно, радостно и с большими надеждами на будущее.
 Дома – почти всегда шутки, смех, уютная семейная атмосфера.
 С пятилетнего возраста я был постоянным спутником отца на любимых им рыбалках и охотах.
Небольших рек и озёр с зарослями вербы по берегам, в Забайкалье предостаточно.

Озёра просто были набиты рыбой, а в реках ловилась любая хвостатая живность: сомы, пескари, сазаны, щуки, караси.
Рыба клевала на дождевых червей, либо на кузнечиков, пойманных прямо на берегу. Удочка готовилась просто: срезалась подходящая ветка вербы для удилища, поплавок делался из бутылочной пробки, а грузило из охотничьей дробины. Рыбаком и охотником отец был заядлым, общение с природой настраивало его на спокойный невоенный лад.
Однажды, на спуске к озеру, прямо во время движения, у нашего «доджа» вдруг отсоединилось правое переднее колесо, и покатилось по дороге вниз, но всё обошлось благополучно.
Пока отец наводил порядок, я спустился к воде потрогать головки рогоза и совершенно промок с головы до ног в росе прибрежного кустарника и травы. Чтобы я согрелся и не заболел, отец приказал мне выпить «лекарство», оказавшееся водкой. Мне было 5 или 6 лет, и с тех пор я ненавижу алкоголь.

Родился я на станции Ясная в Забайкалье, до 1957 года эта станция носила название 74-го разъезда Забайкальской железной дороги.
 Обслуживание организаций военного ведомства было основным предназначением 74 разъезда с 1904 года.
В предвоенные годы здесь был развёрнут военный аэродром, а в послевоенные базировалась танковая дивизия и мотострелковый полк в которых служил отец.
 Здесь, на 74-ом разъезде мама работала директором местной школы.
 В ноябре 1955 года отца назначили начальником окружного артиллерийского склада боеприпасов неподалёку от железнодорожной станции Бырка, расположенной на Транссибирской магистрали. Эта организация имела и второе наименование: «Войсковая часть 38165».
 
(см. Фотографию 1959 года. Отец-в центре группы)
 
 Окружные артиллерийские склады, которыми командовал отец в Забайкалье и на Украине, имели большие производственные мощности в виде механических мастерских с токарными и фрезерными станками, противопожарное депо с большими красными автомашинами, специальные подъездные железнодорожные ветки к местам хранения боеприпасов, подземные сооружения, более похожие в детстве на скрытый от глаз город.
 Складская территория была удалена от военного жилого городка на несколько километров. По выходным дням отец, как правило, проверяя состояние дел, захватывал меня с собой.
 «Подскакивали» (как говорил папа) туда мы на «додже» (отец за рулём) или на лошади, запряжённой в большие деревянные сани (я за кучера). При входе на территорию через контрольно-пропускной пункт (КПП), охраняемую автоматчиками висела грозное предупреждение: «Сдай спички, табак и оружие!».
 
     Станционная школа-четырёхлетка располагалась в небольшом деревянном доме с печкой.
Было в ней всего четыре класса.
Дорога к станции от военного городка занимала минут 15 пешей ходьбы, а зимой, когда забайкальская речка Турга замерзала, дорога сокращалась вдвое.
 Как-то я пошёл домой после уроков по неокрепшему льду и провалился в воду, к счастью, уже вблизи к домашнему берегу. Мама, увидев заледеневшую одежду, разволновалась и поила меня малиновым чаем.
 
 В жизни каждого человека встречаются особые ситуации, развитие событий в которых может пойти по неожиданному сценарию.
 Я не был исключением.
 В трёхлетнем возрасте, гуляя возле дома, провалился в противопожарный водоём накрытый деревянным настилом и был спасён случайно проходящим мимо солдатом.
 Когда мне было 10 лет, поднявшаяся после дождей Турга, по берегу которой проходила граница военного городка, подхватила меня в привычном месте купания неожиданно быстрым течением. Река была сильнее, меня осенило не бороться с ней, а без паники выплыть на противоположный берег. Плавал в то время я неважно, и паника лишь усугубила бы ситуацию.

 Случались приключения и другие приключения. Например, на лыжной прогулке. Спортивный инвентарь в те времена был простой, но надёжный. Нога в валенке вставлялась в лыжную петлю носком, а на пятке крепилась ремнями. Сопки начинались прямо от крыльца. Ушёл на пару километров от дома и, катаясь с горы, растянул связки голеностопа. Идти не мог, встать тоже. А уже и темнеть начинало. Выход был несложным: улёгся животом на обе лыжи и на руках «приплыл» домой. Несколько дней провёл в военном госпитале.

    В пятилетнем возрасте на утиной охоте, во время привала, а точнее – «перекура», я подошёл сзади к стоявшим в кружок офицерам и потянул за спусковой крючок, висящего стволами вверх на плече одного из охотников, ружья. Раздался неожиданный для всех выстрел, вылетело облачко дымного пороха, у двустволки оторвался ремень, все оторопели от неожиданности, я сильно испугался, но всё-таки сумел выговорить, находясь в состоянии лёгкого шока, сильно картавя: «Вот так стрелять надо».

 С порохом у многих мальчишек нашего детства были свои «приключения».
 Приятель со станции Толька Аксёнов стащил из отцовских припасов коробку охотничьего пороха. В результате наших экспериментов по взрывному делу, у меня сгорели брови и ресницы, у Юрки Золотько пострадали глаза.

 В целом же Забайкалье было замечательным периодом моей жизни и память сохранила много своеобразных мелочей, характерных для того места и времени.
 Это американские военные ленд-лизовские автомобили «доджи» и вездеходные «студебеккеры», имевшие сразу три ведущие оси, и вкусные ягоды черёмухи, и ледяные круги замёрзшего молока, продаваемых бурятами зимой, и вкусная свежая амурская кета с красной икрой в дополнительном пайке, ежемесячно выдаваемом военнослужащим.
 Мама переименовала слова «продовольственное довольствие» в «продовольственное удовольствие». Выдавалось оно в натуральном виде и содержало немало заманчивых для меня продуктов в банках: сухое молоко, яичный порошок, американский колбасный фарш, сгущённое молоко, тушёнка, рыбные консервы, масло, крупы, шоколад.
 Вообще питание в Забайкалье было специфичным, климатические особенности и состав почв региона вносили в меню коррективы: отсутствовали свежие помидоры, огурцы, отечественные яблоки, дыни, арбузы, вишня, черешня, редиска. Но несложно было купить: у бурятов баранину, конину; китайские яблоки с иероглифами на кожуре в тонкой матовой бумаге, ананасы, бананы, мандарины. Серьёзным прибавкой к столу были результаты рыбалки и охота на уток и гусей.

 Рыбалка на забайкальских озёрах заслуживает особого рассказа.
 Обычно летом по субботам после работы (выходным днём тогда был только седьмой день недели, на одном-двух грузовиках,   свободные от службы офицеры со своими пацанами, выезжали с ночёвкой в знакомые или новые места на рыбный промысел.
 Кроме удочек, питьевой воды в 50-литровых флягах и продовольствия, брали и деревянные шпалы для костра.
Дорог никаких в этих просторах не было, машины ехали просто наугад, ориентируясь по солнцу или компасу.
 Забайкальские озёра были в годы моего детства просто набиты рыбой.
Крючок с насадкой едва успевал коснуться воды, как рыба уже заглатывала его.
 Ловля была до примитивности проста: насаживаешь на крючок наживку, закидываешь в воду леску и вынимаешь очередного упитанного карася или окуня.
 Почему у озёрной рыбы такой жор, я не знаю, но таскать её можно было до бесконечности.

Вечером разжигался огромный костёр, вокруг которого на ночь устраивались рыбаки.  Ночи в Забайкалье и летом прохладные, поэтому брали с собой тёплую одежду.

 Но каким деликатесом были, приготовленные мамой по возвращении домой, караси в сметане! Мама великолепно готовила. Она делала вкусные пельмени, варила бесподобные борщи, пекла разнообразные пироги и торты, варила варенье на зиму из черёмухи, ревеня и даже из белой кормовой свеклы – турнепса. На Украине к её фирменным яствам добавились жареные грибы лисички в сметане, домашние колбасы, салаты под шубой, фаршированная щука, варенье из лепестков роз, из черешни и шелковицы. А в Саратове готовила в домашних условиях изумительные по вкусу топлённое молоко и варенец, которые обожали её внуки и мои дети Елена и Алёша.

 Я с большой любовью и теплотой вспоминаю  свою милую, дорогую мамочку. Она отдала семье всё своё тепло и заботу. Мама была великолепным педагогом и замечательным организатором. В 24 года она возглавила Татищевский районный отдел народного образования в Саратовской области, в 25 лет она была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг», были у неё и другие государственные награды.
Мама была умна, начитана, интеллигентна, тактична. Уехав из Саратова в Забайкалье, она прервала свою удачно начавшуюся педагогическую карьеру, посвятив всю себя семье, детям и мужу.

  В мае 1958 года река Турга резко разлилась, затопив территорию военного городка.
Уровень воды в речке сильно поднялся, и она затопила весь военный городок. Верхушки кустов, деревьев, растений были облеплены спасающимися от воды муравьями, жучками и другими насекомыми.
 Многочисленная рыба ушла из речки гулять во все стороны по забайкальским просторам.
Мальчишки плавали на плотах и в корытах прямо с крыльца.
 
В летние каникулы река была нашим ежедневным товарищем.
Она пробегала по окраине военного городка, отделяя его от станции.
Здесь, на приподнятом берегу, поросшими кустами вербы, мальчишки играли в мяч, гоняли на велосипедах, стреляли из самодельных луков, ловили рыбу.
 Ловля удочкой была менее результативной, чем на озёрах, в середине дня бывало клёва не было совсем. Но ловились всё: карась, окунь, краснопёрка, сом, пескарь, щука, окунь, сазан.
 Бывало с рыбой надо было побороться. 
Как-то мне надоело держать удилище в руках, я положил его к ногам, а сам разлёгся на тёплой траве. Вдруг удилище сделало рывок по земле, и остановилось прямо у воды. Рыба заглотила на лету наживку, дёрнулась и замерла. Стал тянуть добычу к берегу, да не тут-то было, словно винт у лодки заработал, такой водяной бурун пошёл!
А как раз накануне я сделал себе новую удочку: срезал свежую прочную длинную ветку вербы с развилкой на конце, перед развилкой, вырезал перочинным ножиком канавку для фиксации лески, а саму леску завязал специальным хитрым узлом, который становился при натяжении только прочнее, леску же взял самую толстую-миллиметровую. Крючок выбрал больше среднего размера и прочный, к леске прикрепил его тем же самозатягивающимся узлом. Это и не позволило энергичному пятикилограммовому сазану сорваться с крючка или оборвать леску.
 Я тяну что было сил, а на конце лески жёлто-серый бурун из воды, старающийся оторваться от лески.
 Боролись минут пять.
 На траве сазан плясал и прыгал, пока не ослабел.
 Мама дала мне в качестве ёмкости для улова среднего размера кастрюлю, а у сазана в неё даже голова не помещается. Так и протащил я через весь городок пустую кастрюлю, удочку и сазана в руках.
Дома по этому поводу устроили званый ужин, пригласив соседей, я же пробегал с мальчишками весь вечер и пойманной рыбы мне попробовать не пришлось, зажаренного сазана попросту съели без моего участия.

 Ловили пескарей мы и на банку.
Бралась обычная стеклянная литровая и даже трёхлитровая банка, горло её затягивалось марлей, в марле в середине горла прорезалась небольшая дыра диаметром 2,5 - 3 сантиметра.
 В банку крошилась корка белого хлеба или варёного пшена, а сама банка привязывалась к верёвке. Банка опускалась на дно речки у берега в местах средней глубины и минут на 15-20 про неё забывали и занимались чем угодно.
Затем банка быстро вынималась из воды и, как правило, в ней оказывались в разном количестве пескари. Прожаренный пескарь просто тает во рту, его можно есть целиком. Однажды таким способом на мою банку поймался карась средних размеров: позавидовав пескарям, он сунул морду в дырку банки, и растопыренные жабры застряли в марле, не давая хода в обратном направлении.

 Основной причиной нашего переезда на Украину стала невозможность продолжения моего образования.
Станционная школа была четырёхлеткой.
Отдавать меня в школу-интернат родители не хотели, а в суворовское училище, куда я просился, не отпустили.

 В сентябре 1959 года наша семья дней десять провела в поездах: дорога от нашей станции Бырка до Ярославского вокзала Москвы, куда приходил фирменный поезд «Пекин – Москва» , сверкающий чистотой, составляла 6 500 километров, плюс от Киевского вокзала Москвы до станции Христиновка Одесской железной дороги ещё 1 100 км.

Приказом по Забайкальскому ВО №0166 от 18 августа 1959 года папа был направлен в распоряжение командующего войсками Киевского Военного Округа и приказом по КВО №0289 от 17 сентября 1959 года был назначен начальником окружного артиллерийского склада боеприпасов 2-го разряда № 2807. Открытое наименование этой военной организации: «Войсковая часть 42705».

В Христиновку мы приехали в середине сентября, на вокзале нас встречал офицер гарнизона и автомашина.

А военный городок, как и сама воинская часть находилась между Христиновкой и Уманью, километрах в 15 от Умани, в паре километров от села Россошки.