Украина

 УКРАИНА.
         Военный городок располагался в лесу, в 2-х километрах от автотрассы «Христиновка-Умань», напротив села Россошки. В школу в Умань нас возил автобус марки «ПАЗ» с длинным носом
. Дорога длинной в два десятка километров пробегала мимо золотых подсолнуховых и кукурузных полей, спускалась к городскому пруду и шла вверх в центральную часть города к нашей школе.
Первый урок, на который я попал, был украинский диктант, естественно, первой отметкой в новой школе стала «единица».
      С этого времени я стал проявлять усердие в вопросах учёбы, осознавая её важность.
Может быть после диких степей забайкальского детства на меня подействовали обустроенность и рабочий ритм центральной Украины.
 Возможно, повлияли разговоры о смысле жизни и механизме её устройства с отцом, который был для меня непререкаемым авторитетом. 
Наряду с учёбой в общеобразовательной школе, два года я учился и в музыкальной.
 Думаю, что военная жизнь в отдалённых гарнизонах, отсутствие цивилизации и казённый армейский быт, рождают желание выйти за пределы этого круга на новую, более содержательную орбиту и ведёт к стремлению личного совершенства. В моей судьбе всё так и вышло.
 
          С житейской точки зрения Украина была приветливей Забайкалья.
 Вместо ранних суровых зим пришла тёплая осень; вместо степного бездорожья – асфальтовые ветки, связывающие между собой всю республику; бесконечные безлюдные сопки сменились обработанными полями, белыми хатами, садами и приветливыми селянами; на смену тушканчикам, тарбаганам и верблюдам пришли косули, зайцы, сойки и удоды.
Впервые мы с братом узнали вкус свежей клубники, малины, груш, арбузов, дынь, красной и жёлтой черешни, смородины.
Морковь, огурцы, помидоры, картофель, редиска, зелёный лук, укроп и петрушка произрастали на нашем собственном огороде возле дома.
В саду подсобного хозяйства воинской части росли груши, яблони, черешни, деревья грецких орехов.
В лесу летом мы ежедневно собирали землянику, лесные орехи, белые грибы, подберёзовики, подосиновики, маслята, рыжики, лисички.
Грибы мама готовила на масле в большой чугунной сковороде, иногда с картофелем, лисички тушила в сметане.
Из грибов мама варила супы, белые мариновала и сушила впрок, развешивая их на нитках под потолком, или раскладывая в духовке.
       Украина несомненно отличается от прочих регионов специфической кухней, кулинарной культурой, пищевыми традициями.
Кому не известны украинские борщи с фасолью и вишнёвые вареники со сметаной, галушки и пампушки, картофельные клёцки и утка с домашней лапшой и грибами, буженина и шпигованное сало, фаршированные карпы, домашние колбасы, зельцы и ветчины, свекольные и грушевые квасы?
Если они вам не известны, то вы не знаете Украины.
 А я мог бы продолжить перечень кулинарных шедевров.
Особо впечатляли меня домашние колбасы, приготовляемые в сёлах.
Они просто уникальны: сколько хозяйств, столько и колбасных сортов.
 На базаре или в магазине никогда не встретить подобных деликатесов, ими вас могут угостить только друзья или близкие знакомые, живущие в селе, в знак особого к вам расположения.
        Школьный процесс в Украинской Советской Социалистической Республике тоже имел свои особенности: он был насыщенней российских реалей.
Во-первых, с 5-го и по 11-й класс включительно сдавались ежегодно экзамены по 4 - 5 предметам. Это могло показаться некой несправедливостью по отношению к украинским школярам, но ежегодные тренировки позволяли выработать особую остроту мышления, так необходимую в экзаменационных ситуациях последующей жизни.
Во-вторых, обязательная необходимость знания национального языка, расширяла кругозор и давала дополнительные возможности.
Во время учёбы в Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации мне зачли украинский язык, как второй иностранный.
 Знание украинского языка помогло и в освоении языков славянской группы: болгарского, словацкого, сербского.
 Кроме того, в молодости я был большим книгочеем, и перечитал много зарубежной классики на украинском, поскольку на русском она была большим дефицитом.
       Свою любовь к классической литературе и русскому языку передала мне, в основном, мама.
С дошкольного возраста я выступал на военных сценах в праздничной самодеятельности, то с чтением выбранных мамой длинных стихов и поэм, выученных наизусть, в которых мама ставила мне правильное произношение и художественные акценты, то с музыкальными несложными пьесами, исполняемыми на аккордеоне, то барабанщиком или горнистом на пионерских приветственных выходах на сцену к солдатам, сержантам, старшинам и офицерам.
 Отец, также считал книгу лучшим другом. Он любил серьёзную литературу. Некоторые из его книг оказали немалое влияние на моё развитие, например, четырёхтомник «Воспоминания» Премьер-Министра царского Правительства Сергея Витте или «Пятьдесят лет в строю» графа А.А.Игнатьева.
Перечитывал их я в разном возрасте, и с разной степенью восприятия, начиная с десятилетнего.
Благодаря папе, в воинских гарнизонах были отличные библиотеки, а в школе мою начитанность всегда ставили в пример.
 Эта практика продолжалась всю сознательную жизнь.
 Во время учёбы в Высшей партийной школе (1983-1985гг.) при ЦК КПСС, какие-то инициаторы решили найти самого активного читателя, проинспектировав библиотечные формуляры.  К моему удивлению, я им и оказался. Волгоградская поэтесса и литератор Татьяна Батурина, считающая себя самой начитанной и самой читающей на нашем курсе, была огорошена этим обстоятельством, и подарила мне сборник своих стихов с надписью: «Саше на счастье, как таковое».
Мы готовились к переезду в Киев. Летом 1963 года отец получил назначение в штаб Киевского Военного Округа.
Но 16 июня 1963 года папа ушёл от нас навсегда.
Тонкая невидимая нить, связывающая человека с жизнью, слишком тонка и может порваться внезапно.
 Папе было 43 года, он был полон энергии, оптимизма и любви к семье. Он прошёл две войны: с фашистской Германией, и с милитаристской Японией. Был дважды тяжело ранен. Был награждён четырьмя орденами и медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», «За победу над Японией». Он погиб при исполнении служебных обязанностей в совершенно невоенное время. К сожалению, так бывает.
В нашу часть из Киева приехал новый начальник, полковник В.Мареченков, но ещё год, до лета 1964 года, мы продолжали занимать служебный дом командира и как-то выживали. Мне и брату назначили пенсию по 40 рублей на каждого до совершеннолетия, такая же пенсия была назначена папиным родителям за потерю кормильца. Маме в пенсии за погибшего мужа отказали, поскольку она была в трудоспособном возрасте. Маму смерть отца буквально подкосила, думаю, если бы не мы-дети, она не задержалась бы на белом свете. Мама по натуре и воспитанию была очень цельной натурой. Всю свою жизнь она любила только отца и тяжело переживала его отсутствие.
Через год после ухода отца из жизни, государство в лице Министерства обороны СССР, наградило нас маленькой двухкомнатной «хрущёвкой» со смежными комнатами и балкончиком в областном центре Черкассы.
Я всегда считал Союз Советских Социалистических Республик великим и замечательным государством.
Говорю это искренне.
Образование всех уровней и медицина были общедоступными и бесплатными, безработицы не было, недра принадлежали народу, а не вороватым олигархам, современное чудовищное социальное расслоение отсутствовало.
 Мы гордились страной, страна гордилась нами.
Патриотизм был реальной повседневной категорией у большинства населения.
 Большие деньги не были эталоном радости и счастья.
Банковская монополия государства не позволяла строить воздушные пирамиды и прятать капиталы за границей.
Борьба за жизнь была всегда.
Но в старое время ты был необходим и важен государству.
В обществе приветствовался коллективизм и порядок.
Сейчас сложились иерархические сословия, люди разобщены, они предоставлены сами себе, в стране отсутствует государственная идеология и перспективы развития страны.
       В Черкассы мама с братом приехали из Умани на ночном поезде, я на военном грузовике. Наш дом оказался рядом с железнодорожным вокзалом, на пересечении улиц Вернигоры и Комсомольской. 
Школа №8 оказалась новостройкой и впервые проводила набор учащихся: меня зачислили в десятый, а брата в пятый класс. Мама пошла работать в эту же школу учителем внеклассного воспитания младших классов.
Учился в этот период я на круглые пятёрки, понимая, что на мне лежит ответственность за маму и брата в будущем.
Брат после гибели папы замкнулся в себе и всю жизнь носил печать внутренней грусти.
 Мама сильно болела и просила родственников в случае своего угасания разобрать нас с братом по семьям: меня готова была забрать младшая мамина сестра Мария Васильевна, а брата Бориса-семья папиной сестры.
     Школу я окончил через два года, получив медаль с гербом УССР на одной стороне и надписью на украинском языке на другой: «За отличные успехи в учёбе, труде и образцовое поведение. Я был лучшим учеником первого школьного выпуска, не пройти вступительных испытаний в высшее учебное заведение и вернуться в Черкассы, мне было бы стыдно. Лето было жарким и в прямом, и в переносном смыслах.
     Спортивная школа на выпускном вечере выдала мне «Свидетельство об окончании Черкасской ДЮСШ», присвоив первый спортивный разряд по лёгкой атлетике и квалификацию спортивного судьи первой категории.
 Мама, прочитав фразу из моей спортивной характеристики: «Ставит общественные интересы выше личных», вздохнула, по её мнению, я много времени тратил на физкультуру.
 На Украине спорт всегда был очень популярен.
Черкассы не были исключением.
Победители крупных соревнований становились просто героями.
Черкасскую женскую команду по ручному мячу, выигравшую чемпионат СССР, знали, что называется, по именам.
Что уж говорить об Андрее Химиче, «взявшем» олимпийское золото 1964 года на дистанции 10 км в гребле на каноэ-двойке в далёком Токио, его просто носили на руках. Украинские ВУЗы зачисляли сильных спортсменов в студенты без всяких экзаменов.
    В Черкассах ежегодно летом проводились республиканские соревнования и чемпионаты Украины по разным видам спорта, как среди взрослых, так и школьников. Мы бегали то на Днепр наблюдать за парусными регатами, то на стадион посмотреть на легендарного спринтера, нашего сверстника, киевлянина Валерия Борзова, то в спортивный зал, где проходили соревнования по ручному мячу.
     В городскую спортивную школу я пришёл, переехав в Черкассы. Зачислили меня на отделение лёгкой атлетики, поскольку для остальных видов спорта я был староват. Школа имела добротное здание с залами для спортивных игр и хорошую техническую базу.
Все тренировки проводились бесплатно и на регулярной основе: летом, в дни школьных каникул-ежедневно, зимой-через день.
Я участвовал в общих тренировках, бегал регулярно со всеми в парке Сосновка кроссы, участвовал в многочисленных городских, районных и областных соревнованиях, а на республиканских привлекался в судейскую бригаду: как правило несколько дней подряд я стоял далеко за городом на поворотном пункте 20-ти, 30-ти и 50-ти километровой трассы по спортивной ходьбе, письменно фиксируя в специальном протоколе индивидуальные номера на майках спортсменов, преодолевших половину дистанции. В мои обязанности входило также следить за деревянным длинным столом, на котором стояли бумажные стаканы с водой, которые ходоки хватали, не снижая скорости. Судейство на республиканских соревнованиях стимулировалось денежными выплатами судьям и талонами на питание в центральной городской столовой.
Для меня это была форма заработка: деньги я всегда отдавал полностью маме, а талоны мы с братом «проедали» по окончании соревнований в городской столовой.
     Спортивные результаты моих упражнений были неплохим для 60-х годов: километровый кросс на весенних областных соревнованиях я пробежал за 2 минуты 39 секунд; 100 метров- за 11,2 секунды; а с металлическим шестом прыгнул в высоту на 3 метра 80 сантиметров. Со второй половины 60-х в спортивную практику пришли пластиковые шесты, в прыжках стала использоваться их кинетическая энергия, и результаты резко возросли. Тем не менее в школьном музее моя фамилия осталась не только первой в списке медалистов школы, но и в списке спортивных рекордов.
     В 11-м классе, в конце сентября 1965 года, я выполнил свой первый парашютный прыжок по линии ДОСААФ СССР, затем второй и третий. Три парашютных прыжка с высоты 800 метров давали право на присвоение 3-го спортивного разряда по парашютному спорту, и я гордо носил на школьном пиджаке парашютный знак «Спортсмен-парашютист 3 разряда».
Аббревиатура ДОСААФ расшифровывается как «добровольное общество содействия армии, авиации, флоту».
Общество готовило на бесплатной и добровольной основе специалистов по техническим видам спорта: лётчиков, планеристов, парашютистов, аквалангистов, водолазов, вертолётчиков, радистов.
Космонавт Ю.А. Гагарин учился летать на ЯК-18 в Саратовском аэроклубе ДОСААФ, будучи учеником Саратовского индустриального техникума. Центральный Совет ДОСААФ всегда возглавляли видные военные деятели и Общество всегда имело богатую материально-техническую базу.
     По окончании средней школы половина нашего класса разлетелась по всей стране в поисках дальнейшего образования: медицинского, филологического, строительного, инженерного, экономического, юридического, военного.
В Черкассах того времени был лишь педагогический институт, да вечерний филиал киевского политехнического, ни один из них меня не привлекал. Город был милым и спокойным, но я себя в нём не видел.