Времена года. Зимний сон

    Ранним утром нарушили колдовской покой в кабинетах Хрустального чертога трое. Зимняя царица, Белоснежность, шурша сверкающим нарядом, прошла в свой кабинет со Снеговеем. Старый помощник, позевывая и  почёсываясь, шаркающим шагом плёлся за своей  госпожой.
 В приёмной царицы осталась секретарша Льдинка-Снежинка.  В отсутствие поручений от  повелительницы, она предавалась любимому занятию – любовалась собой в бесчисленных зеркалах.  Решив, что зеркал, развешанных на стенах приёмной, недостаточно, чтобы во всём великолепии отразить её нежную красоту, Льдинка-Снежинка извлекла из своей сумочки целую россыпь зеркал, водрузила их на свой рабочий стол и закружилась в танце. В каждом отражении, под разными углами, представала она разной, но неизменно прекрасной.

    В кабинете, где белый цвет царил во всем своём многообразии,  Снеговей, погружённый в разбор многочисленных отчётов, поступавших от подданных Её Величества,  краем глаза наблюдал за своей госпожой, восседающей за столом, высеченным из мрамора и льда. На лице ее играло вдохновенно-мечтательное выражение, а хрустальная палочка выводила витиеватые строки в белоснежном блокноте.
«Стихи слагает», – догадался старик. Догадка оказалась верна. На странице в белом блокноте  было начертано:

                Снежные лебеди в поле слетались,
                Зимние лебеди в поле подрались,               
                Белые лебеди в пух и прах разругались.
                Белые перья кружатся,
                Белые хлопья на землю ложатся…

Задумавшись на мгновение, Белоснежность бросила взгляд на экран.
Справа всю стену занимал огромный экран, словно магическое окно, открывающее вид на всё Северное полушарие, где в зимние месяцы безраздельно властвовала Её Величество Белоснежность.
И вмиг взгляд её преобразился, став холодно-колючим.
 Снеговей в который раз поразился столь стремительной перемене настроения своей госпожи.
Он проследил за её взглядом и увидел на одном из мониторов заснеженную лесную дорогу, где бесновалась Вьюга, одна из подданных Ее Величества. У обочины, прижавшись к сугробу, замерзал человек.

   По стремительности, с которой Белоснежность вскочила из-за стола, отбросив хрустальную палочку, старик понял, что Вьюга, должно быть, превысила свои полномочия, что было совершенно нестерпимо для Её Величества. Присмотревшись, старик узнал замерзающего.  Это был Андрей Снежин, художник и музыкант. И понял гнев своей госпожи. Снеговей знал, что Зимняя царица питала к нему особую симпатию.
 Знал старик, что ей льстили слова Андрея: «Зима настолько великолепна, что сама по себе является произведением искусства».
Его пейзажи украшали картинную галерею Зимнего чертога. И Царице, и всем обитателям ледяного царства нравились зимние полотна художника:  бело-могучий суровый Север, укрытые серебром поля и луга средней полосы, застывший всплеск реки, зеркальные озера, хоровод сибирских сосен в белоснежных кружевных накидках, мягкое сияние зимней зари… И была у Белоснежности ещё одна причина для симпатии к этому человеку: он родился зимой, в декабре. А обитателям  ледяного царства-государства было хорошо известно, что люди, рождённые зимой, находились под особым покровительством их Госпожи.
Белоснежность подошла к экрану, окинула его быстрым взглядом, ещё больше нахмурилась.

 И ощущение собственного совершенства, которое  всё ещё наполняло  восторгом сердце Льдинки-снежинки, вскоре было безжалостно нарушено ледяным зовущим голосом её госпожи.
Прервав самозабвенное кружение-верчение перед зеркалами, помощница, словно в вихре снежном, влетела в кабинет и через секунду уже записывала в свой в белый, не столь роскошный,  как у госпожи, но отделанный изящными завитушками  блокнот  распоряжения её Величества.

–Ровно в полдень, в Большом тронном зале состоится совещание. Явка всех подданных строго обязательна, кроме метели Круговерти.
 Метели Круговерти немедленно прибыть на автомобильную трассу №9  и, в кратчайшие сроки замести ее так, чтобы ни одна живая душа не могла ни пройти, ни проехать, а машину, движущуюся по ней в данный момент, направить на трассу №8, где замерзает человек.

    В то время как дежурный Ветродуй Северянка доставлял подготовленные Снежинкой срочные депеши адресатам, веселый парень Вася, крутя баранку большого грузовика, напевал задорную песенку про облака и солнце. У Васи было немало причин для хорошего настроения: прекрасная погода, легкая дорога, всего полчаса езды до города N и еще кое-какие приятные моменты, о которых мы деликатно умолчим.

   Внезапно погода переменилась. Небо затянули тучи – тёмные, тяжёлые, поглотившие солнце. Подул резкий ветер, поднялась метель. Дорога мгновенно оказалась заметённой, двигаться стало невозможно. В недоумении Вася вылез из кабины, огляделся. Он стоял на развилке.
– Что за чертовщина? Прямую дорогу к городу замело, ни проехать, ни пройти. А объездная – чиста и светла.
Парню ничего не оставалось, как развернуться и продолжить путь в город по объездной дороге. Метров через сто Вася увидел замерзающего человека. Андрей Снежин был спасён.

   А в огромный белый хрустальный зал спешили подданные Белоснежности. На просторах Северного полушария в одночасье ослабли морозы, установилась солнечная безветренная погода. Недоумевали рязанцы, нижегородцы и чуваши:
- Вроде как, нынче утром синоптики обещали непогоду: метель да мороз, стужу да вьюгу.
Такова уж человеческая природа: люди одновременно радовались разбегающимся облакам и ослепительному солнцу, выглянувшему из-за туч, и ругали синоптиков за неверный прогноз, которые на этот раз уж точно были ни при чём.
 Так что, дорогой читатель, когда в следующий раз погода окажется не такой, как обещали синоптики, знайте, что они-то тут, скорее всего, не виноваты, а спутали все синоптические карты и прогнозы сама Её Величество Белоснежность, или Её Величество Веснянка, или Её Величество Летушко, или Её Величество Есенюшка.

Приглашенные переговаривались в недоумении. Никто не знал, по какой причине их столь срочно созвали во дворец Зимней Царицы, и, усаживаясь за огромный белоснежный стол, с опаской поглядывали на дверь кабинета Белоснежности.

С последним, хрустальным звоном двенадцатого удара часов, дверь распахнулась, и в зал вихрем ворвалась Зимняя царица. Ее белоснежное платье, сотканное  из льда и звезд, роскошно сверкало и шуршало, но выражение на неправдоподобно белом лице отчетливо говорило о недовольстве. Вслед за ней вошли помощник Снеговей с кипой бумаг и Снежинка. Белоснежность подошла к своему креслу, окинула тяжелым взглядом присутствующих. Звенящая тишина сковала зал, заставляя даже Льдинку, обычно такую самодовольную, почувствовать себя неуютно. Она съежилась и потускнела, что не предвещало ничего хорошего.
Белоснежность кивнула Снеговею, и тот начал зачитывать донесения: отчеты, жалобы, просьбы, предложения и прошения подданных Ее Величества.

Иней жаловался на Ветер: он так искусно разукрасил деревья, протянул хрустальные нити в лесу, а ветер-озорник, дразня Иней, все сдул.
Белоснежность прервала его, нахмурившись. Снеговей вспомнил, что Царица над Ветрами не властна, и, чтобы не показать уязвимость Зимы, отложил жалобу Инея и стал зачитывать следующую бумагу, досадуя на свой промах. Но испуганные подданные не обратили на сей казус никакого внимания.

«Изморозь не знает, когда нужны зернистые, а когда – кристаллические отложения льда…» – продолжал Снеговей, но Белоснежность вновь его прервала, обращаясь к Льдинке:
– Подготовь приказ! Кристаллические отложения допустимы при температуре ниже -10 градусов, зернистые – от 0 до -10.
Снежинка записала распоряжение в блокнот, а Изморозь, послушно кивнув, поспешила занять свое место.

   В следующем письме сибиряки жаловались на Стужу, дескать, совсем распоясался мороз, превратился в лютый колотун.
– Послать в Сибирь Снегопад, – распорядилась Белоснежность. – Пусть побродит по Сибири, ослабит мороз.
– Да я недавно там был, – начал было оправдываться Снегопад, но под грозным взглядом Зимней Царицы замолчал:
– Сибирь, так Сибирь, – покорно согласился бродяга.

   Потом  зачиталось письмо, подписанное многочисленными двоюродными сестричками Льдинки.
«Нас, ледяных бабочек-красавиц, из Метели забрала Пурга и безжалостно покалечила! Подняла нас с земли, и теперь мы — не цельные, а обломки, калеки! Метелью мы были уложены на поверхность земли равномерно, с небольшой плотностью. А Пурга разбросала нас как попало: и в сугробы, и в дюны, и в барханы, да еще и примяла снега, вот мы и поломались!»
Белоснежность взглянула на Пургу, требуя объяснений.

– Так я тут ни при чем, это виноват антициклон, пришедший с Арктики. И ветровые вихри, – уже тише добавила Пурга.
Белоснежность перевела взгляд на Метель и приказала ей:
– Разберись со своими подчиненными – поземкой, низовой, общей метелью и пургой.
Буран в свою очередь пожаловался на Метель, которая вторглась в его владения.

– Я преспокойненько крутил, вертел себе сухой снег при ясном небе, при сильном ветре, при морозе за 30 на своей территории, в степях юга Сибири и в степях Казахстана. Как вдруг ослаб мороз, на небе появились тучи. Мой антициклон был бесцеремонно вытеснен наглым циклоном, принесшим с собой унылые снежные хлопья – снег. И потом явилась она, буйная и завывающая, непроглядная и непостоянная – госпожа Метелица. Мало ей, видите ли, Евразии и Северной Америки, даже Антарктиды, где она кружится и носится, кудлатая и бесприютная!

– Я испугалась, – робко начала Метель, – вспомнила, как Буран здесь заморозил пятерых гостей-казахов! Кстати, тебя ведь поэтому так и прозвали, — язвительно добавила она.
– Буран, – обращаясь к присутствующим, пояснила Метель, – в переводе с тюркских языков означает «пять гостей».
Я увидела группу заблудившихся охотников в степи и поняла, что Буран их не отпустит живыми. Поэтому, призвав на помощь циклон, немедля явилась в урочище К.

Пороша, злая на Буран за то, что тот захватил ее свежий, ночной снег, решила поддержать Метель и, воспользовавшись моментом, рассказала, как Буран захватил в свои свирепые, леденящие объятия Метель, как та металась и пыталась вырваться из его цепких рук, и как на помощь Метели подоспела ее отважная сестра Вьюга, и как они вдвоем задали Бурану трепку, после чего он утихомирился. Злорадно взглянув на насупившегося Бурана, Пороша уселась на свое место.

Рассказ Пороши окончательно испортил настроение Зимней царице. Нахмурившись, она нервно постукивала длинными, белыми пальцами по краю стола. Никто не смел нарушить тишину. Даже Снеговей, взявший в руки очередную депешу, замер, не решаясь начать читать.
Леденящая пауза затягивалась. Наконец, Белоснежность, перестав барабанить по столу, мрачно оглядела всех и спросила:
– Ну и что мне с вами делать?
Вопрос, скорее, прозвучал риторически. Подданные молчали. И, казалось, царица не ждала ответа, возможно, потому, что и сама не знала, что делать со своими любимыми, но такими своенравными и непослушными подчиненными.
Через несколько минут тишина была прервана другим вопросом:
– Как Андрей? – обратилась Белоснежность к Снеговею.
Снеговей, заглянув в свой таинственный блокнот (подданные её Величества так и не смогли постичь принцип работы этого диковинного предмета), доложил, что Андрей в данный момент находится в больнице города N., и чувствует себя хорошо.

Неожиданно Белоснежность резко поднялась, стремительно прошла в художественную галерею, и через несколько мгновений зал наполнился звуками хрустальной скрипки. Зазвучала мелодия, сочиненная Андреем.
Старик Снеговей, исполненный мудрости и грусти, тихо произнёс:
— Там, где умолкают слова, начинает говорить музыка.
Льдинка-Снежинка вспомнила, что эти слова принадлежат великому немецкому поэту Гейне, но, взглянув на мудрого старика, предпочла промолчать.

 Слова были бессильны передать то, что рождала музыка, сотканная из лёгкой дрожи морозного воздуха, поскрипывания снега под ногами спешащего путника,  причудливого хоровода невесомых снежинок и  лесного хрустального перезвона.
Нежная, пронзительная, она стирала следы обид и тревог,  растворяла сумрак, кружила в вихре белого вальса, словно стремясь преобразить мир…
Зимние гости замерли, внемля дивному звучанию, и каждый ощутил призрачное касание вечного счастья.
Казалось, прошла целая вечность, но музыка все звучала, звучала…

   Наконец, Снеговей, прервав всеобщее оцепенение, деловито взглянул на часы, мысленно отметив, что вечность на сей раз продлилась ровно час. Искоса взглянув на дверь, откуда доносились чарующие звуки, он махнул рукой, указывая присутствующим на другую, входную дверь:
— Работа ждёт вас. Следующее совещание состоится через неделю. Речь пойдёт о Зимнем солнцестоянии и подготовке к Новому году. Да не натворите чего-нибудь несусветного…
Зимние гости, в лёгком замешательстве, покинули замок.

   Рязанцы, нижегородцы и чуваши недолго любовались искрящимся под солнцем снегом. Небо снова затянули хмурые, свинцовые тучи, и синоптики с облегчением вздохнули: на сей раз их прогноз оправдался.
Снегопад-Бродяга, прибыв в Сибирь, отправил Мороза-Колотуна куда подальше. И на сей раз не к белым медведям в Арктику, а к пингвинам в Антарктиду.
Пороше приглянулся Краснодарский край, и она решила потрудиться ночью, чтобы утром одарить южан рыхлым, пушистым снегом.

Метель подробно объясняла Позёмке, как добраться до села Починки Нижегородской области и как долго там задержаться. Позёмка с неохотой соглашалась (ослушаться она не посмела). А ей так хотелось вовсю разгуляться на Донской трассе, над бескрайними степными просторами, вдоль вереницы машин, но вместо этого – какое-то село в холмистой местности… «Может быть, в другой раз», — успокоила себя Позёмка.

   Андрей, согревшись в больничной палате, зачарованно разглядывал причудливые морозные узоры на окнах. В его душе рождалась новая мелодия… Призрак счастья вечного…