Этейн. Реинкарнация ч. 2 Китай глава 14

Китай. 673 год нашей эры
Довольный Сяо-Фюсон чуть ли не подпрыгивал от огромного желания угодить госпоже. Поклонившись до земли, важным голосом изрёк:
- Великая Императрица. Кого из ожидающих аудиенции Вы соизволите принять сегодня? Вас ожидают военачальники, монахи - последователи священного Будды, представители городского сословия с важными сведениями о жалобах народа.  Кроме того, на месте казни все готово. Все приговорённые преступники наказаны. Не желаете ли проследовать к месту экзекуции?

- Есть ли новости из покоев моего сына Чжун-цзуна?
Сяо-Фюсон отлично понял вопрос государыни.
- Супруга принца Чжун-цзуна - Вэй осмелилась договориться с некоторыми глупыми чиновниками, что поддерживают желание наследника занять престол, о Вашей ссылке в Холодный дворец. Все имена предателей мне известны. Как прикажете поступить с ними, моя госпожа?

- Подожди, подумаю…
Она прижала пальчик к губам, якобы припоминая, какие ещё существуют казни и пытки для грязных предателей и изменников, довольно улыбнулась и с удовольствием объявила:
- Думаю, им подойдёт «Скамья тигра». Напомни мне, каким образом происходит эта казнь?
- О, госпожа! Вы очень мудры. Это отличный выбор. Преступника укладывают на скамью, под пятки кладут большие камни, а ноги в области коленей верёвками притягивают к скамье, в результате чего они с лёгкостью выгибаются в обратную сторону и ломаются.
- Все правильно. Теперь докладывай, как обстоят дела с остальными преступниками, чьи казни начались ещё вчера.

Она засмотрелась на великолепный изумруд на безымянном пальчике, подаренный ей Гао-Цзуном после очередной ночи любви, и не сразу поняла, что Сяо-Фюсон молчит. Подняв на него глаза, она заметила, наконец, что тот застыл в неестественной позе.

Радостная улыбка осветила её лицо, когда в дальнем углу покоев она увидела его. Словно девчонка вспорхнула с трона и, преодолев комнату, бросилась в объятия Нейла.
-Ангел! Мой Ангел, ты прилетел ко мне!
Он улыбался так счастливо, будто встретился с любимой, а не подопечной ему душой.

- Душа моя, Этейн! Все мысли и думы о тебе. Все вижу, все знаю, прилетаю к тебе, когда спишь. Только во сне ты никого не отправляешь на казнь.
У Цзетянь нахмурилась, разжала объятия и отодвинулась от Ангела. Ей больше не хотелось его обнимать.
- Нейл. Почему ты не прекратишь меня тиранить? Все укоряешь, пытаешься сделать меня виновной во всех грехах. Но разве это я виновата, что меня окружают злые люди и не дают спокойно жить? Разве я начала эту войну?

Он все равно улыбался. Даже когда упрекал ее.
- Душа моя. Я придумал кое-что. Хочу показать тебе некоторые твои будущие реинкарнации. Тебе интересно? Ты не против?
Казалось, она испугалась. Так необычно звучало его предложение! И как же страшно узнать, в чьём следующем теле её душе придётся прожить очередную жизнь!
- Ты знаешь, чьи жизни я проживу в будущем?
- Конечно!
- Ой! И кто я там? Я очень страшная?
Он расхохотался.
- Так вот, оказывается, что тебя больше всего пугает и заботит? Красивая ты будешь, или нет? Какая же ты всё-таки глупышка!
- Ну конечно! Я же не хочу быть деревом, камнем или облезлой кошкой! Надеюсь, что я буду человеком?
- Да, не переживай! Ну как? Готова? Полетели?
Она только секунду помедлила, прежде чем утвердительно кивнуть головой.
- А они нас увидят?
- Нет. Мы только посмотрим со стороны и исчезнем. Нас никто не увидит и не услышит. Не бойся, я с тобой.

***   
Путешествие первое.
Москва. 2000 год.

Нейл крепко сжал в ладони руку Этейн, дрожащую, холодную, безвольную, и почувствовал, как она дрожит.

Волнение девушки было совершенно оправданным. Для неё все было удивительным и непостижимым. Она смотрела во все глаза, но не могла понять, что это такое вокруг, как называется, для чего нужно и кому.

Это было похоже на огромный город, каких она ещё никогда не видела. И люди вокруг были одеты в странные одежды, ей незнакомые. Оглядела себя с головы до ног в огромной, гладкой и прозрачной стене, которую Нейл назвал
«стеклом», и увидела, что на ней тоже надета странная одежда: короткие штанишки из тёмно-синей материи, лёгкая туника в виде сорочки на бретельках, еле закрывающая животик, а на ногах белая странная обувка с верёвочками, продетыми в дырочки. И Нейл был одет почти так же, как и Этейн - в короткие штанишки и лёгкую белоснежную тунику с пуговичками спереди. Он назвал эту одежду «шортами с футболкой».

Сначала Этейн подумала, что в домах живут люди, но Нейл сказал, что все постройки в этом городе ненастоящие.
- А тогда для чего они?
- Для того, чтобы снимать кино. Хотя... ты же не знаешь, что это такое. Ничего, я тебе потом покажу. Мы с тобой обязательно сходим на тот фильм, где ты играешь главную роль. А сейчас посмотри на будущую себя.

Он показал на девушку, что стояла неподалёку.
Та была очень красива, но отчего-то раз за разом повторяла одни и те же действия и говорила одни и те же слова. Все начиналось сначала, когда на свободное пространство выбегала забавная тётка с деревянной чёрной штукой в руке, кричала: «Этейн. Реинкарнация, дубль 41», громко хлопала деревяшкой, а мужик, вальяжно развалившийся в кресле, горланил в железную трубу: «Тишина! Начали! Мотор!»

Наблюдать за этими странными людьми было забавно. И интересно.
- Что она делает, Нейл?
- Она снимается в фильме, играет роль. Ну, как ты, например. В жизни ты милая, прекрасная и ранимая, а на людях притворяешься той, кем не являешься на самом деле - жестокой, беспринципной женщиной с холодным сердцем. Вот и она притворяется. Но только для того, чтобы сыграть роль. Иначе фильм не получится. Ну как? Понравилась тебе ты в будущем?
- Очень! Интересно, есть ли у неё семья?
- Есть. Ее удочерила и воспитала женщина, у которой погибли дочь и зять прямо в день свадьбы. Посмотри, вон та, что сидит на стульчике рядом с павильоном. Она никогда не пропускает съёмок своей дочери, очень любит свою малышку и гордится её успехами.

В душе Этейн стало очень тепло и предательски защипало глаза от непонятно откуда появившихся солёных слезинок. Она готова была разреветься, будто маленькая девочка, от жалости  к девушке, её матери, погибшим жениху и невесте, так и не познавшим счастья. Ну и к себе конечно. Как же ей стало жаль себя!

Потому, что живёт она в мире, куда не хочется возвращаться.
Потому, что в той жизни ей приходиться играть роль жестокой и страшной Императрицы.
Оттого, что каждый раз сердце её щемит и умывается кровью от осознания тех деяний, что она творит с людьми.
Оттого, что при виде Ангела-Нейла у нее неистово бьется сердечко.
А он будто и не замечает ничего...

Он прочёл её мысли, но ничем не смог помочь. Испытывать чувства к подопечным душам строго запрещено. Так что...
- Душа моя, Этейн. Пойдём в кино?
- Пойдем, хотя я даже не знаю, что это такое.

*** 
Они сидели на заднем ряду, рядом, рука об руку.
Девушка склонила головку на плечо мужчины, а он обнял ее за плечи. Так и просидели они весь фильм просто так. Даже ни разу не поцеловались, хотя считается, что в кино места на задних рядах предназначены для целующихся и неистово обжимающихся парочек.
Этейн услышала, как Нейл прошелестел ей в ушко, нежно касаясь губами жаркой щёчки:
- Душа моя, никогда не забывай этот миг. Помни себя настоящей.
Она потянулась было к его губам, желая получить поцелуй Ангела, нежный, сладостный и пылкий. Но тот отвернулся. Ангелам целоваться запрещено.

*** 
Не скрывая досады, Этейн воскликнула:
- Какой же ты всё-таки, Нейл!

Ошарашенный, с огромными от страха глазами, Сяо-Фюсон затрясся, бросился Императрице в ноги:
- Госпожа! Не понимаю, из-за чего Вы осерчали. Простите, если я Вас невольно огорчил. Приказывайте! Я выполню все, чего бы Вы ни пожелали.

Вместо заднего ряда в кинотеатре она снова очутилась на троне в Древнем Китае.
«Каков же ты шутник, обожаемый мной Ангел-Нейл!»