диалог в стиле Хэмингуэя

в стиле Хэмингуэя
Довлатов отложил газету. Его глаза были спокойны, но в них читалось презрение.

— Середин, — сказал он просто, — ты кричишь о правде в искусстве, но сам не видишь, что стал частью того же цирка.

Середин замер. Он не ожидал таких слов.

— О чём ты говоришь? — спросил он глухо.

— Твой арт-дадизм, — ответил Довлатов, — это просто новая форма позёрства. Ты думаешь, что борешься с системой, но сам стал её частью.

Розенбаум кивнул:

— Довлатов прав. Любое искусство — это игра. Вопрос только в правилах.

Середин сжал кулаки.

— Ты хочешь сказать, что я такой же, как они?

— Нет, — ответил Довлатов. — Ты такой же человек. Со своими слабостями и амбициями.

Шура поднял кружку:

— Главное, чтобы людям нравилось. А название не важно.

Середин молчал. Впервые кто-то поставил под сомнение его убеждения.

Довлатов снова взял газету. Разговор был окончен.

В пивной было тихо. Только звон кружек нарушал тишину.