Светотени 2 Уральские ветра Глава 32

Михаилу было невесело. Рациональный мозг шептал ему, что всем помочь невозможно. И вообще - изначально то его идея была - помочь здоровым и талантливым, но бедным детям обучиться в области программирования. А тут под влиянием Арсения и Анны Михайловны как-то все перевернулось.
Они вернулись на базу, и долго обговаривали детали проекта. Арсений смог частично успокоить Михаила, что в работе с инвалидами нет ничего страшного, хотя это и сложнее, но червь сомнения уже поселился в душе предпринимателя. Наверное, думал он, все люди делятся на тех, кто живет ради себя и ближнего круга - семьи, близких друзей и тех, кто способен делать этот мир лучше в более глобальном масштабе. Себя Михаил относил к первой группе, намного более многочисленной.

Даня же, наоборот, чувствовал себя воодушевлённым. Ему понравилась такая искренняя и сообразительная сестра Лешего, а еще больше - сам Леший в время общения с сестрой. Трудно было даже представить, что этот грубоватый хулиганистый парень может быть по-настоящему нежным. И Дане уже хотелось сделать счастливыми всех обитателей этого грустного казенного учреждения. Возможно, это было у него в крови - помогать более слабым, кого-то откуда то вытаскивать. И именно эта черта объединяла его с Лией. Как в «Маугли» Киплинга:
- Мы с тобой одной крови, я и ты!
Даня уже представлял, как некоторые дети смогут начать посещать компьютерный класс, а благодаря массажу - лучше передвигаться, координировать свои движения. Почему-то на душе его теплело от этих мыслей.

К его удивлению, Ира не пришла в восторг от этих планов. Ей трудно было признаться в этом даже самой себе - но она ревновала Даню ко всем этим проектам. И не потому, что была такая эгоистичная и чёрствая. Напротив, Ира умела чувствовать чужую боль так сильно, как дано немногим. Нет, просто она очень боялась потерять Даню. По сути, она ощущала себя нужной только двоим людям на Земле - Дане и Людмиле Петровне. С ними она обрела свой маленький островок счастья. И ей казалось, что любая волна может разрушить этот с трудом найденный кусочек суши в бушующем океане невзгод. Поэтому, девочка, конечно, вслух высказала полную поддержку планов Дани, но на самом деле, испугалась и расстроилась. И друг это почувствовал.
- Ир, ты что, тебе это не интересно?
- Нет, Даня, что ты, конечно, это супер, что вы это придумали! Надо помогать сиротам, тем более таким, больным детишкам. Просто...
- Что?
- Не знаю, как сказать.
- Скажи, как есть.
- Нет, я потом скажу, мне надо подумать.
- Хорошо, подумай!
- Я пойду порисую, ладно? Ты не обидишься?
- Ир, когда я обижался на это? Давай, конечно! А мы с дедом за грибами пока сходим.
Ира взяла мольберт и краски и пошла на берег реки. Машенька хотела побежать с ней, но Ира на полном серьёзе сказала, что ей надо побыть одной, и как ни странно, малышка поняла.

А уральское лето бушевало разнотравьем и сводило с ума пряным запахом полевых цветов. Вдоль крутого берега реки росла высокая трава, кусты и небольшие деревья. Вдали, до самого горизонта простирались холмы, луга и леса разных оттенков зелёного, позолоченные лучами солнца.
Ира установила мольберт и долго смотрела на эту красоту. По щекам тонкими ручейками потекли слёзы. Она начала рисовать, и сюжет словно сам собой выходил из-под кисти: маленькая девочка сидела на подоконнике и смотрела в окно, прижавшись лбом к стеклу. За окном шел дождь, и какие-то размытые силуэты то ли удалялись, то ли приближались. Но, судя по слезам малышки, словно смешивающимися с дождем, кто-то покидал ее и, скорее всего, надолго. Этой малышке было не до глобальных переживаний о других людях. Она отчаянно нуждалась в любви одного человека. Того, который уходил. Вся картина получилась в грустных серых тонах и настолько душераздирающей, что Ира и сама удивилась, закончив рисовать. Она смотрела широко раскрытыми глазами на свое творение и терла лоб рукой, как будто пытаясь отогнать какую-то мысль.
Повинуясь внутреннему импульсу, Ира нарисовала у девочки в руках плюшевого мишку. Теперь малышка на картине обнимала игрушку, словно разделяя с ней свое горе. Юная художница удовлетворенно улыбнулась, аккуратно сняла холст, положила сохнуть на траву, прикрепила новое полотно и принялась рисовать пейзаж.

Через некоторое время успокоенная девочка возвращалась к домику Людмилы Петровны с двумя рисунками, которые словно были созданы разными людьми. Женщина бросила взгляд на полотна и все поняла, обняв Иру:
- Пойдём, дочка, ты, наверное, проголодалась. Целый день ведь рисовала, мы уж тебя не беспокоили.
Девочке стало так тепло от этих простых слов, что она опять чуть не расплакалась. Подошла Лия с Машенькой, и тоже стали рассматривать рисунки. Лия не могла оторвать глаз от картины с одинокой девочкой:
- Это потрясающе, этот шедевр надо повесить у входа в детдом, чтобы никто не оставлял своих детей никогда!
А Машенька тихо спросила:
- Этот Мишка - ее единственный друг, да?
Ира кивнула и с удивлением взглянула на Машеньку- как точно она все поняла. Людмила Петровна еще раз позвала всех к столу:
- Давайте-ка, дорогие мои, картинами сыт не будешь!

К ужину вернулись Даня с дедом, притащив полную корзину плотных коренастых боровиков. Ира, словно оставив днем все свои страхи на холсте, заметно повеселела. За столом царило радостное оживление, так бывает, когда близкие люди собрались вместе. Особенно, если это происходит летом на природе - на даче или в деревне.

Продолжение следует.