Отблеск Везувия

С семнадцати весен я спускался в утробу земли, на серные шахты. Здесь, в Италии, многим парням, оставшимся без отцов после войны, была уготована такая участь. Но разве может она устраивать?
Такая жизнь невыносима для юнца, а что уж говорить о мужчине.
Нет, дело не в тяжком труде. К нему привыкаешь, как к вечной, глухой боли где-то в костях. Дело — в тягости души. Мужчине невыносимо оставаться никем. Воровать не хотелось, полезных навыков ремесленника я не знал, но для начала своего дела нужны были деньги.
Я мечтал хотя бы о рыбной лавке на рынке, но мне было недоступно даже это. Аренда места, закупка товара у рыбаков — все это стоило половину моего годового жалования на нелегальных копях.
Эти шахты принадлежали клану Каттиво — бандитам из Сардинии. Они расползлись по стране как чума. Держали всё не только в моём родном Неаполе; они добрались даже до Милана.
Я исходил отчаянием из-за своего положения, но не уподоблялся им. И вот однажды жизнь развернулась так, что мне пришлось познать двойственность зла.
В шахтах часто случались взрывы. Серная пыль поднималась в воздух, а когда ее было слишком много, от вредной привычки рождалась смертоносная искра. За четырнадцать часов в забое многие шахтеры были готовы на риск ради небольшого отдыха с сигаретой в зубах.
Те, кто оказывался в эпицентре, гибли сразу — им везло. Других заваливало обвалом. И не насмерть. Искалеченные, запертые в каменном мешке, эти несчастные чувствовали над собой тяжесть целой горы. Ещё живые, но уже замурованные в собственных могилах.
Никто из наших не шёл их спасать. Считалось, что если они не смогли выбраться сами — их уже не спасти. А рисковать собой ради призрачного шанса никто не хотел.
Но я понимал судьбу этих обречённых, ибо чувствовал себя так же, как они. Запертый в своей доле, раздавленный, с давящим камнем на душе.
Эта странная схожесть с ними и завела меня в шахту в тот день, когда всё началось. Я был единственным, кто пошёл спасать ближнего, не требуя гарантий вернуться живым.
Жар, удушающая пыль, груды камней и кромешная тьма — вот что встретило меня в штольне. Я пробирался наощупь и нашёл товарища лишь потому, что споткнулся о его тело. Беднягу всего лишь оглушило упавшим на голову камнем, но и этого было бы достаточно, чтобы истечь кровью, не приди я на помощь.
Тогда я взвалил его на спину и вынес на свет.
Все молча смотрели на меня. Кто-то — не отрываясь, другие отводили взгляд, словно стыдясь самих себя. Но что удивило меня больше всего — бандиты зааплодировали.
Они предложили мне работать с ними. Видимо, каждый из них втайне надеялся, что в случае беды его тоже вынесут из каменной могилы. Но я отказался, рассказав о своей мечте — о рыбной лавке.
Тогда мне предложили сделку: я получаю деньги на старт, а взамен отдаю им долю с каждой недели. И это предложение заставило меня согласиться.
Шли годы. Моё небольшое предприятие приносило достаточно, чтобы оплатить спокойную жизнь. Я смог жениться, завести двоих детей. Но никакое счастье не длится вечно. Особенно то, что выстроено на деньгах мафии.
Новый дон захотел с меня больше. Остальные торговцы не получали денег на старт, а платили столько же, сколько я. Дону было всё равно, за что мне были дарованы те привилегии.
Выплатить новую, неподъёмную сумму у меня не вышло — её пришлось бы копить месяцами, а бандиты не привыкли ждать. Я знал об их методах. Они были жестоки. Но я никогда не понимал поведения их жертв.
Они безропотно соглашались на роль калеки или мертвеца, не унося с собой на тот свет ни одного обидчика. А ведь если бы каждый давал отпор тёмной стороне этого мира, её сила иссякла бы. Любой агрессор дважды подумал бы, прежде чем причинять зло.
Когда пришли ко мне, я не стал терпеть.
Сперва я унизил дона перед его же людьми. И я увидел на его лице страх. Только представьте — какой удар по репутации, когда торговец рыбой называет тебя «m*rda di p*ttana».
И, конечно, его страх тут же переродился в ярость — молниеносное желание стереть источник опасности в порошок. Он набросился на меня, начал избивать. Но в отличие от всех случаев до этого, он получил ответ.
Из его носа хлынула тёплая алая кровь. В его глазах была видна паника, в моих же — характер, он отражался как отблеск Везувия в спокойном море.
Его люди стояли в ошеломлении и не решались вмешаться. Одни усомнились в его авторитете, другие боялись стать следующими. И я воспользовался их замешательством. Пока бандиты стояли, парализованные моей решимостью, их предводитель был повержен прямым и грубым ударом в челюсть.
Я взял нож для разделки рыбы и рассек ему горло. Поднялся и посмотрел в глаза каждому, присутствовавшему на моём спектакле.
«Вы хотели быть спасёнными, подобно тому несчастному в забое. Но пришли убить своего спасителя по указке подлеца. Что ж, вот ваша награда: живите теперь, зная, как легко падают короны, и как непредсказуем каждый, кто вас окружает».