Азбука жизни Часть12 Заслуженный рай

Часть 12 Заслуженный рай

Глава 1.12. Сегодня уже необходимо

— Вика, через час концерт, а ты всё пишешь.
—Так я расслабляюсь, Вересов. И боюсь упустить мысли. Навеяно американскими новостями.
—Российских мало?
—Ричард попросил написать для одного нью-йоркского издания. С юмором.
—Разве о политике можно шутить?
—Сегодня это уже необходимость. Не отвлекай!
—Потрясающе... Хотя объяснимо. Ты родилась в сильной среде.
—Как и ты.
—Вот потому и ждал тебя все эти годы.
—Жаль тех женщин, что влюблялись в тебя.
—Я не позволял им этого. Даже мысли не допускал.
—Не удивлюсь — ты всегда был высокомерным.
—Но твоё высокомерие никто не может...
—Переплюнуть?
—Грубовато. Но тебе, с твоей ангельской красотой, простительно. Так бы и любовался тобой вечно. Но я уже волнуюсь за концерт, а ты спокойна.
—Я всегда такой была. Даже на экзаменах находила выход.
—И сейчас собираешься импровизировать?
—Именно! Вы, ценители, знаете — я покоряю зал именно импровизацией. Чувствую каждого. Такая уж моя природа. Это проявлялось во всём.
—А костюмы от Дианы Гросс примеряла?
—Она решила, что парижские наряды больше для Нью-Йорка, а в её шедеврах я выступлю в Канаде.
—Разумно. Хочу, чтобы сегодня ты надела то платье. В котором я впервые увидел тебя в ресторане.

Наши желания совпали. Но это будет сюрприз, поэтому, родной, промолчу.

Глава 2.12. Неравнодушие

Зал взорвался, едва я с оркестром появилась на сцене. Удивительно: когда в мире неспокойно, люди, понимающие красоту, объединяются. Неважно, где они живут или во что верят.

А ты во что веришь сейчас?
Наверное,в себя.

После благодарных аплодисментов я, поддаваясь настроению зала, повторяю танго. Зрители встречают это восторженно, но вскоре затихают. Я, не глядя в зал, а на музыкантов, играю с новой силой. Кто-то не выдерживает и снова хлопает, зал на мгновение подхватывает — и вновь тишина.

Как звучит рояль! Ребята из оркестра улыбаются, видя моё необычное состояние. Но я перевожу взгляд на Николеньку и сидящего рядом Эдика, успокаиваюсь и осторожно перехожу к новой композиции. Кажется, слышно дыхание зала. Оркестранты взглядами говорят, что сегодня я превзошла себя. Сколько ни оттачивай технику в одиночестве, лишь благодарный слушатель помогает сосредоточиться на главном — на чувстве. И ты через его эмоции поднимаешься в неведомые выси.

Зал снова взрывается овациями и затихает. Я скольжу глазами по первому ряду: там бабуля, прилетевшая из Порту с Вили. Он — классный музыкант, слушает меня с удивлением и удовольствием. На моём концерте в Порту он уже был, но там я испытывала совсем другие чувства и играла иные вещи.

А здесь — Нью-Йорк! И события у границ России, где гибнут мирные люди, а ты бессилен и ничем не можешь помочь. Но вот она — чарующая музыка, что объединяет своей красотой всех.
 
Глава 3.12. Сильное движение

— Вика, сегодня ты превзошла себя! — с удовольствием заметил старший Вересов.

Мама и бабуля воспринимали мой успех спокойно — это вопрос душевного состояния. Таким свойством я отличалась с детства. Как говаривал мой преподаватель по вокалу, у меня «сильное движение души», которое в будущем станет опорой. Но это в творчестве. А в жизни я всегда руководствуюсь разумом. Даже в детстве не была эмоциональной. Такова уж моя природа.

Зато за роялем всё зависит от зрителя. Благодарный слушатель невольно заставляет подняться на несколько ступеней выше. Наедине с собой или близкими ощущаешь радость бытия! Их любовь позволяет быть откровеннее в чувствах, что и передаётся музыке. Потому все так любят мои импровизации — в них я постоянно нова, никогда не повторяюсь. В учёбе было то же самое: решала одни задачи разными способами. Это требует ежедневного труда и ответственности — ведь всегда стремишься к совершенству. А оно при определённых обстоятельствах достигается.

— Внученька, где ты, родная!

Все рассмеялись. Бабуля редко улыбалась, но сейчас доставила всем удовольствие.

— Ксения Евгеньевна, ваша внучка уже успела ответить Петру Ильичу следующей главой романа.

— Напрасно улыбаешься, Серёжа!

Все с симпатией посмотрели на меня, когда я с нежностью обратилась к Головину. Николай Дмитриевич был доволен концертом. А Вили лишь с интересом наблюдал за всеми, за их улыбками в мой адрес. Но я к этому привыкла. Головин же подталкивал меня к особому разговору — мысли эти давно не давали покоя.

— Николенька, вместо улыбок лучше объясни, откуда такая контрастность между людьми?

Вересов делал вид, что не хочет отвечать на прямой вопрос. Хотя Влад Ромашов, глядя на младшего Белова, явно пытался его разговорить на мою тему.

— Вика с детства поражала своей глубиной. Папа, помнишь, как она ещё ребёнком удивляла твоего отца взрослыми вопросами?

Вересов с благодарностью взглянул на Белова, вспоминавшего моё детство. Впрочем, Головину тоже нравились эти воспоминания.

— Только Николай Николаевич и помнил о моём существовании. Мама с бабулей были заняты! Не смотрите на меня так виновато. У меня и в школах хватало наставников. Я всем вам благодарна!

— Виктория, Ксения Евгеньевна часто говорила, что ты подаёшь большие надежды. Но преподаватели просили не вмешиваться — ты и так выполняла все их требования.

Мне было приятно, что Вили, как истинный музыкант, вспомнил об этом.

— И всё же вы все отвлеклись от моего вопроса.

— Вика, у тебя их нет! Я хотел отметить, как ты сегодня хорошо пела. Я слышал тебя впервые.

— Владимир Александрович, она и нас своим голосом не баловала.

— И пела, Аркадий Фёдорович, только на даче, при закрытых окнах, — вставил Николенька.

Он был доволен, что всё внимание приковано ко мне. Приятно находиться среди именитых женщин, достигших больших успехов в науке и дизайне. Здесь нет места зависти и ненависти. Уверена, ни одна из сидящих в этом нью-йоркском ресторане женщин даже не задумывается о таких качествах. Их это не занимает, потому они, в отличие от меня, не ищут причин зависти. Мне это тоже не нужно — мир слишком прекрасен, чтобы тратить время на подобное уродство. Но как писатель я нахожу оправдание: мне нужна определённость, хотя я часто ленюсь описывать человеческие слабости. Будь то прелюбодеяние, зависть или лютная ненависть — все эти пороки объясняются слабостью натуры, отсутствием достойных примеров в семье и, как следствие, недостатком образования.

— Всё же удивительно! Какой успех ты имела сегодня, и какое равнодушие после концерта!

— Ричард, для талантливого человека это нормально.

— Владимир Александрович, я полностью согласна!

— Диана, ну кто бы говорил! Вот перед нами Головина Мария Михайловна — с детства ею восхищались за глубокие познания. Она, как мама с бабулей, рано защитила диссертацию. Даже наш могикан Аркадий Фёдорович был в восторге от её эрудиции. А я всего лишь добросовестная труженица. Эдик, подтверди!

— Нет, Виктория, я поддержу профессионала, который дал тебе сегодня верную оценку.

Вили с уважением и симпатией посмотрел на Эдика.

Глава 4.12. Вовремя подыграть

Мужчины с Ричардом задержались сегодня в офисе его тестя — обсуждают новый проект. И меня это радует!

В зал, где мы репетируем перед концертом, они вошли осторожно. Сегодня с ними и отец Дианы. Интересный мужчина! Энергии в нём ещё достаточно. Джон доволен знакомством с российскими проектами и понимает выгоду новой сделки. В этом и прелесть американского делового мира — они ничего не упустят. Ему за шестьдесят, но Дианин папочка ещё тот крепыш. Она как-то призналась, что он обожает мою игру.

Невольно прерываю репетицию и перехожу на его любимые мелодии. Замечаю, как американец, о котором я наслышана, оценил мой порыв. Ричард лишь улыбнулся — он знает, что я никогда не упущу своего. Но это, как он утверждает, у меня врождённое. Умею вовремя подыграть. А улыбка моя может смениться иной реакцией, если нужно понять, с кем имею дело. Хотя к собственным экспериментам я часто равнодушна. Это ещё одна черта моего характера: при полном безразличии я могу вмешаться в спор, который меня совершенно не касается.

А что вообще занимает меня в жизни, если с пелёнок я всё уже видела и чаще всего оценивала верно?

С появлением Соколова я перехожу на другую мелодию — замечаю в руках у Эдика аккордеон. Он подходит к роялю, даёт мне возможность сыграть соло, а потом бойко подхватывает. Вили, как профессионал, смотрит на Соколова с уважением.
 
Глава 5.12. Тоска по настоящей музыке

После возвращения из Америки время пролетело быстро. Обычно я неделю не сажусь за рояль — даю себе отдохнуть. Но постоянные посетители нашего ресторана так истосковались по настоящей музыке, что уже через два дня я появилась здесь. Сегодня все мои близкие собрались поужинать вместе под оркестр. И я стараюсь для них.

Серёжа Головин с нежностью посмотрел на меня, когда я начала играть, — он понял, что я вспоминаю беззаботное детство. Белов откинулся в кресле с благодарностью, и его взгляд говорит, что узнаёт ту самую плутовку. Я напоминаю ему, как любил эту композицию Николай Николаевич, ещё когда мне было двенадцать. Деду Серёжи нравилось, как я исполняла её — серьёзно, но не без кокетства, глядя на них. Сейчас же я играю с лёгкой ностальгией, и это нравится не только мне, но и мужчинам. Вижу, что у Белова вызвала приятные чувства.

В последнее время Серёжа любит вспоминать, как мы с Николаем Николаевичем гуляли по Москве. Тот, как архитектор, влюблённый в старый город, хотел привить нам трепетное чувство к Родине. Но мой брат Олег и Серёжа норовили сбежать, а я, а если присоединялась Надежда, с удовольствием бродила с дедулей Серёжи. И сейчас через музыку я напоминаю ему о нашем детстве и юности.

Вижу, родной, что вызвала у тебя тёплые чувства. Но я перехожу к Головину, напоминая о наших прогулках по Парижу, потом смотрю на Лукина — с ним я тоже гуляла там целый день, сохранив это в памяти навсегда. Этой композицией я воспроизвожу историю своей любви к ним.

Вот я смотрю на Николеньку — он невольно убирает руки от лица и с благодарностью смотрит на меня. А я уже охватываю взглядом весь зал. Слышу неожиданные аплодисменты! Ищу виновника и вижу у входа Соколова. Значит, он наблюдал за мной из-за кулис.

С озорством перехожу от истории любви к танго. Эдик с удовольствием подходит к роялю, берёт аккордеон и, уводя меня в другой мир прекрасной музыки, начинает играть. Я растворяюсь в ней. Мои мужчины, как и Эдик, сейчас как никогда близки. Мы слышим заслуженные аплодисменты. А я, глядя в его глаза, с благодарной улыбкой обрываю игру — зная, что Соколов любит мои резкие переходы.

Эдик ставит инструмент на место, а я уношусь в ритме вальса, глядя уже на маму и своих милых подружек — мамочек моих любимых мужчин. Вот я встречаюсь с сияющими глазами сынули и с задором начинаю импровизировать, увлекая всех прекрасными мелодиями.

Глава 6.12. В кругу профессионалов

Вили договорился о концерте в Порту. Сколько я об этом мечтала, а теперь испытываю волнение. Раньше я могла аккомпанировать себе и петь, иногда под аккомпанемент Эдика, но потом всегда возвращалась к роялю. А теперь он хочет, чтобы я только пела. О том же говорил и знакомый Петра Евгеньевича Соколова, который организовал наши концерты в Порту. А вдруг я провалюсь? Хотя... когда это у меня не получалось?

Нужно подобрать с Эдиком песни. Он мне подыграет.

— Спасибо! Наши мысли совпали.
—Это мне Белов подсказал. Знал, что ты трусишь в том, в чём не совсем уверена.
—А как бы ты поступил? Ты за роялем или со скрипкой — виртуоз. А я сомневаюсь в своём голосе. Спеть песню-другую вперемежку с игрой — это одно, а целый концерт...
—А я уверен, что ты справишься.
—После такого начала ты меня уже завёл!

Мы начали с той песни, что я исполняла на бис в Нью-Йорке. При первых звуках моего голоса появились Валёк с бабушкой. Зоя Николаевна обычно слушает это моё исполнение со слезами на глазах, и это меня заводит. В зал вошли Белов с Владом.

С их появлением моё настроение изменилось. Я взглядом умоляю Эдика освободить рояль и начинаю играть. Ребята из оркестра с удовольствием подхватывают. С каким-то облегчением и неистовством, будто вырвалась из плена, я с наслаждением играю. Нет, если бы я не умела играть на рояле, возможно, смогла бы только петь. Но для меня это равноценно тому, чтобы посадить вольную птицу в клетку. Пальцы с наслаждением бегут по клавишам.

Но вот душа вновь подключается. И, увидев Серёжу Головина, я перехожу на его любимые композиции. Как легко и спокойно, когда они рядом.

Входят старшие Головины, мамочка с Аркадием Фёдоровичем, Соколовы и Лукины. Эдик взглядом говорит, что появление этих женщин вызвало у меня минуты блаженства. Да, иногда играешь настолько проникновенно, что душа стонет и плачет. Всё зависит от присутствующих. Они вошли тихо, сели за столики и с наслаждением слушают, а мне так хочется доставить им удовольствие и повиниться перед ними — особенно перед Соколовой, на которую я сейчас бросила взгляд. Как легко возле них!

Я играю сейчас необычно даже для себя. Какое там пение, когда душа и тело сливаются с музыкой. Как звучит оркестр!

А вот я перехожу к композиции, которую любят все. Ребята из оркестра замолкают. Эдик понимает — сейчас я буду аккомпанировать себе сама.

Глава 7.12. Счастье бытия

Сегодня я встала рано, пока дети спали, и ушла работать в кабинет. А сейчас потянуло к роялю.

Мама, собиравшаяся в офис к Аркадию Фёдоровичу, заскочила на кухню, где мы были с Вересовым, перехватила и уехала. А Соколова сидит в гостиной, погружённая в расчёты. Её подключили к новому проекту, и она с удовольствием работает.

Я невольно возвращаюсь в детство и начинаю играть её любимую мелодию. Замечаю, что ей хочется услышать и мой голос. В комнату влетают Димочка, Машенька и Сашенька. С улыбкой входит Альбина Николаевна Вересова, собиравшаяся гулять с детьми. Машенька прижимается ко мне счастливая, и я замолкаю, лишь продолжая наигрывать ту самую мелодию — вижу, как она всем нравится.

Надо будет сегодня в ресторане сыграть эти композиции в той же последовательности. С оркестром они зазвучат особенно прекрасно.

Зарядив себя и женщин на прекрасную волну, я забираю детей и с удовольствием иду с ними гулять. Альбина Николаевна только поддерживает моё желание.

А может, бабуля специально согласилась поработать в Португалии, чтобы я занялась своими прямыми обязанностями, как говорит Влад Ромашов? Ксения Евгеньевна всегда умела разумно мной управлять.

Глава 8.12. Умение подчинить себе всех

Как хорошо, когда есть возможность провести день с детьми. А вечер в ресторане я начала, словно заведённая, — играю уже пять минут без остановки. Ребятам из оркестра передалось моё состояние, они с удовольствием вторят. Но что удивительно — весь зал поддался моему настроению. Создаётся впечатление, будто эта мелодия отзывается в каждой клеточке у каждого сидящего. Даже дети за столами притихли. Так не хочется выходить из этого мира прекрасного!

Эдик не выдерживает и подходит ко мне:
—Виктория, долго ты ещё будешь держать зал и оркестр в таком состоянии? Столько одухотворённости на лице — оно передаётся не только музыкантам, но и всем вокруг. Посмотри на восторженные глаза Валечки Ромашова! Сложно представить, что в этот момент Вика — мама, дочь или жена. Дети смотрят на тебя заворожённо, как и взрослые, забывая, кто сидит за роялем. Как ты умеешь подчинять себе всех!
—Но ты же сам прекрасный музыкант. Взгляни на Вили! Он слышит меня впервые. И это для меня дорого.

Глава 9.12. Благодарность за прекрасные мгновения

Я начала играть, тихо подпевая. Оркестр подхватил мелодию. Аплодисменты Вересова и Головина подхватил зал — и снова тишина.

Когда я смолкла, Эдик бережно помог мне подняться. В тот же миг с лёгким росчерком подлетел Алекс. Чёрт, как же он чувствует музыку! Красиво ведёт меня в танце. Никто в зале не решается присоединиться — все смотрят на нас и наслаждаются. Я снова начинаю петь, но Соколов жестом предлагает вернуться к роялю.

Переводя взгляд с одного дорогого лица на другое, я продолжаю петь. Сегодня здесь Зоя Николаевна Ромашова и Анна Ефимовна. Если в глазах первой — безграничная радость, то моя строгая преподавательница смотрит на меня с непривычной нежностью. Я вспомнила, как в пятом классе случайно застала учителей в непринуждённой обстановке и впервые увидела их иными — весёлыми, раскованными. Взгляд Анны Ефимовны тогда врезался в память навсегда. А сейчас в её глазах — лишь благодарность за прекрасные мгновения, что мы дарим с оркестром.

Эдик ничего не упускает. Когда я снова запела, он подошёл ко мне с Алексом. Тот, в восторге, протянул руку — будто чувствовал, что через музыку я рассказываю историю своего счастливого детства. Глаза сами наполняются слезами.

Алекс в экстазе подводит меня к Белову, затем плавно уводит к столику Головина. Заметив, как Николенька прикрывает лицо с влажными глазами, нежно склоняет меня к нему — и тут же, с невероятной лёгкостью, уводит прочь, возвращая к роялю, давая понять: сейчас мы все принадлежим только этой чарующей музыке.

С благодарностью смотрю на Алекса — как ловко он провёл меня по кругу этих дорогих лиц! — сажусь за рояль, который уступает Эдик, и начинаю петь. Как прекрасна жизнь! Это читается на лицах всех присутствующих.

Глава 10.12. Заслуженный рай

Завтра мы с Вересовым летим в Португалию, в отель, где будут вина и продукты из хозяйства Ромашова. Мой муж загадочен — не хочет оставлять здесь женщин и детей, хотя всем им понравилось в Сен-Тропе. Погода прекрасная! А Тиночка уже рвётся в Португалию. Что-то её так быстро увлёк океан. Хотя здесь ей хорошо с ребёнком. А Игорёк уже не хочет ехать — им пять лет подряд отдыхали там летом. Сочувствую ему!

Вересов посвятил мою подружку в какой-то секрет. Готовит для всех сюрприз и спрашивал её совета. Нашёл, кого провести! Ладно, не буду мешать их заговору.

Я ожидала многого, но на такую красоту не рассчитывала! Все женщины в оцепенении перед особняком.

— Что, Николенька, много миллионов выложил? А я ждала минутой признания.
—Вы только посмотрите на неё! Такой особняк, а она считает деньги и не удивляется подарку! Вика, когда ты будешь радоваться жизни?
—Влад, не защищай капиталистов Вересовых.
—Успокойся, родная! Сейчас эти особняки подешевели.
—Хочешь сказать, наши олигархи бегут из Европы и распродают владения?
—Но он новый! Его твой дядюшка достраивал. Вересов сделал для тебя такой сюрприз, а ты даже не удивилась. Уже думаешь, как вернуть деньги в общую копилку? Зарабатываешь на отелях — и всё в больницу, где уже делают бесплатные операции. Будешь описывать сегодняшние события?
—Влад, я счастлива, что наши женщины и дети будут здесь отдыхать. Согласись, они заслужили этот рай!
—Все уже осмотрели особняк, а ты на месте стоишь.
—Любуюсь!
—А ты молодец, подружка! Точно сумму вычислила. Не зря Вера Николаевна выделяла тебя как лучшую ученицу.
—Во-первых, я с её Жанной дружила, а во-вторых, это был единственный предмет, к которому мне не нужно было готовиться.
—Не хотела подводить Ксению Евгеньевну как математика?
—Конечно! И сауна, и гараж на несколько машин...
—И машины уже в гараже, родная! Иди, размещай гостей — без тебя не хотят. Мама считает, у тебя это корректнее получится.
—Николенька, начну с детей. Сколько спален?
—Не считал. Спроси у Дмитрия Александровича!
—Ты дядюшке запретил сказать мне заранее?
—Хотел сделать сюрприз, любимая.

Влад улыбается, но заметил, как и Вересов, что я радуюсь подарку.

— Сколько ванных комнат?
—Пять, Виктория!
—Замечательно, Вересов! С остальным разберусь. Радует, что есть бассейн, сад, поле для гольфа, теннисный корт, фитнес-зал... Да... с размахом живут капиталисты! Только вот сбегают отовсюду.
—Но главное — собственный участок пляжа!

Влад смеётся, понимая намёк Николеньки. Вспомнил, как я с ним экспериментировала на общем пляже. Замечательно, что не будет посторонних! Так хочется иногда уединиться, а не бултыхаться в общей купели.