Сашкин дневник

16.02.71

Я подал заявление на расчёт. Подтолкнула к этому Эмма. Провожал её, как всегда. Безлунный вечер, тёмный. Бойко падали снежинки. Кажется, они живые, понимают, куда летят и где опустятся. Опять зашёл разговор о поэзии. За этой болтовнёй подошли к её дому. Я готов был привычно согреть мягкую щёчку поцелуем, но Эмма  отклонилась и,  взяв меня за рукав, потащила в подвал. На ней шуба, она ворсинками стала щекотать мне нос, когда спускались. Произошло всё быстро. Эмма, молча, подступила ко мне – стала проворно расстёгивать на мне ремень брюк. Было это неожиданно, я опомнился, когда она уже спустила мне на колени брюки и трусы и повернула ко мне зад, подобрав полы шубы вместе с подолом платья. «Давай, Саня, давай… Тебе хочется меня, я вижу…» - подала голос. В конце подвала тускло горела лампочка, было не темно. Эх, преступная моя молодость… Я прикоснулся к ней. «Ой, больно! – вскрикнула. – Чем  ты? Ну-ну, Саня… Теперь нормально… Мне хорошо… Только осторожней…» После  нескольких минут она застонала, явно получив удовольствие.
Когда мы покинули подвал, я, ощущая неловкость, сказал: «Эмма, прости. Как-то не так…» Она, глянув вниз, хихикнула, махнула рукой и ответила: « Пустяки, Саня, всё было очень хорошо, давно не получала такого  удовольствия. Ты ценный любовник. Надеюсь, это начало…» Она меня чмокнула в щёчку и ускользнула.
Какими бессмысленными стали умные наши разговоры о живописи, поэзии. Они, оказывается, были не главным, главное - подвал. Эти мгновения в сером помещении испоганили отношение моё к ней. К чёрту всё, пора уезжать!               

                21

Сашка ожидал поезд. Он стоял на перроне,  всматривался вдаль; не глазами, а взволнованной душой: хотелось увидеть далеко не юному, но ещё не старому мужчине продолжение судьбы. Он, конечно, надеялся, что завершились его муки, закончилась неприкаянность. Дай Бог, что именно так и будет!