Кислотные дожди

В том месте парка, где был мой первый тир, горела цветными лампочками открытая эстрадная площадка. Арена колизея, похожая под небогатыми фонариками на цирковое шапито с метко срезанным верхом. (Такое я тоже видел при одном вымирающем балагане - и в нём тоже стоял тир. Только почти в лесу.. Затерялся в нетронутом можжевельнике, словно кадр, отхваченный закусывающими ножницами с плёнки старого ужастика.) А ещё издали площадка напоминала личное - винтажную круглую сахарницу "не для гостей", скрывающую страшную семейную тайну: куда делась крышка?

Но я просто зашёл внутрь, встал на середину своего колизея. И ощутил круглое прошлое, впуская в себя бесконечный ноябрь.

Сперва домашний, но стылый и серый. Клочковатый липкий туман - паутина в редко убираемой квартире. Прелые листья - давно заплесневевший ковёр. Сырость - от близкой на первом этаже земли и плохих батарей.

Потом уличный, дождливый и полутёмный. Я зажмурился, убрав из поля зрения свежий помост эстрады. И сразу увидел отца в зелёном плаще, будто из линейки ОЗК, поправляющего стенды-мишени. Он, как и старый тир, работал в любую погоду.

До нового тира я изрядно отмахал пешком. Маленькое помещение, зато отдельным домиком: мимо не пройдёшь. Скромный выбор оружия, звонкий лязг металла. Все мишени - фигурные жестянки, держащиеся за свою стеночку.

Я сбиваю кувшинку, чётко штампованную с розового лотоса, под Царевной-лягушкой. Запускаю лошадок в карусельке и ловлю на мушку, словно взрослый, пятно со штырьком на зонтике пляжной красотки. Попадаю, вынудив скромницу показать мне змеиный хвостик соблазнительного рта. И свой совершенно невинный купальный костюм.

Слащавый красавчик за кассой, довольный бойкой торговлей, отрывается от меня на горячую улыбку. Пока он залип на вошедшую со двора женщину, я дуплетом снимаю картуз с головы студента и порчу муфту его подружке, которую он трепетно держит под локоток. Наклоняясь к спутнице, чтобы полюбоваться её смехом... Эта парочка на коньках с амурной открытки - мой возможный выигрыш. Это же приз, а не цель!

Кассиру кажется, что я дважды лупанул в молоко. Он хихикает, скрывая смешки гениально придуманным кашлем. Но женщина, вошедшая со двора, всё видит и понимает. Она выгибается ко мне вроде удивлённо, однако с давно привычным искушающим кривляньем. Широко расставив лживые глаза, раздвинув совсем молодую переносицу. ("Любому зверю стреляй между глаз!") Капюшон с готовностью падает с охапки пепельных волос, перекрывая сложную мишень с балеринкой. Музыкальную шкатулку, играющую "Лебединое озеро" с царапаньем и писком, как после насланной на весь оркестр порчи.

- Эу, неизвестный стрелок, это мой тир. - Она объёмно всматривалась в меня, как, видно, во многих клиентов в те дни. Искала признаки безумия, дурмана, истерики и заискивала одновременно, хитря и извиваясь перед очень вероятной угрозой.
- Я знаю. - Нервничая под её сканерами, раскладывающими меня на клеточки в сетке зрительного контакта, я хотел звучать не спокойным, а отстранённым. - Здравствуй, мама.

Одним детским моим ноябрём, помнится, лило без передыха. Тогда все дожди назывались "кислотными" и взрослые ужасно нервничали по такому поводу. С меня даже сняли обязанность следить за тазиком в кухне. (В него набегала вода с самого кривого и низкого в квартире окна.) И однажды я увидел, как гладкая серая крыса пьёт из этого тазика. Я объяснил ей, что эта вода вредная, лучше, вон, из-под крана, вечно подтекающего. Тебе же не надо много, ты же не верблюд!

Крыса посмотрела на меня с равнодушным интересом, красиво отведя головку. Я сделал шаг, но она сразу цыкнула, сохраняя грацию лебедя с угрожающими мне резцами. И продолжила пить.

Что я мог сказать той, кто не узнал меня? Доброй ночи и удачи, детка? (Причём ровным голосом сочного тембра, украденного из озвучки Джеймса Бонда..) Она же уже решила, что знает достаточно и беспокоиться не о чем. Ведь её внимания я всё равно не стою.

Я прибил её тяжёлой гранёной сахарницей удачного цвета гранатового сока. Раскололась только крышка...

Сейчас тоже надеюсь на минимальный ущерб.

И на ливень, рикошетящий в продырявленные мной стёкла, кучкующийся в ржавые озерца. Водичка не для поплывших лотосов.

Аве тебе, Юпитер Громовержец!

А дождь-то, реально, всё такой же кислотный.