Глава 22 - Плоды гнева

Сектор «Кеплер-2х»,
На дальних окраинах подмандатной системы Кайтиф

На борту дредноута Объединённого флота с бортовым номером Д-008

31 декабря 2326 года


Срабатывание будильника в каюте командира корабля также приводит к включению бокового освещения примерно на четверть. Если бы это не происходило можно было бы потерять ориентацию в пространстве - темнота и полнейшая тишина. Дредноут - корабль таких размеров, что чтобы не происходило в жилых помещениях не слышно абсолютно ничего. Иными словами, пробуждаясь в такой обстановке без света можно подумать, будто падаешь в кроличью нору.

Время - 6 часов 45 минут по Гринвичу. Григорьев послушал будильник пару минут, выбрался из-под тёплой одеялки из настоящего пуха и быстро привёл себя в порядок. Немудрено, что в капитанской каюте ТАКОГО корабля есть всё и даже больше. Отделка ценных пород дерева, душевая, с полдесятка репродукций картин и, разумеется, небольшой терминал, с которого можно делать почти всё. Капитан быстро вспомнил, что он снова на корабле, и вокруг прохлада. Воздух на корабле поддерживается на уровне 14-16 градусов по Цельсию, неудивительно, что некоторые офицеры даже носят перчатки на службе. А ещё вездесущий полумрак. Полумрак в боевой рубке продолжается полумраком в коридорах и почти всех корабельных помещениях. Света ровно столько, чтобы можно было ориентироваться, не запнуться и не упасть. После такой специфической атмосферы нечему удивляться, что в отпуск флотские офицеры хотят к теплу и яркому солнцу.

То, что корабль выполняет испытательские задачи от которых зависит будущее флота совершенно не означает, что корабль будет снабжаться надлежащим образом. В данном случае дредноут отвратительно снабжается продуктами - на камбуз погрузили энное количество стандартных флотских рационов и всё-ё. Крутитесь как хотите. Хотите - ешьте одну и ту же дрянь каждый день, хотите - крутитесь и раздобывайте себе нормальную пищу. При том, что дредноут жутко засекречен последнее - совсем нетривиальная задача. Они попросту не появляются около баз с нормальными продуктовыми складами. Их простенький цикл - бой и возвращение на верфи, потому что в бою обязательно что-то сломается. Именно сломается само по себе как следствие одноразовости корабля, а не будет повреждено вражеским огнём.

Так что Григорьев всё ускоряющимся шагом идёт в сторону столовой, заходит на камбуз, берёт из холодильников ещё один обрыдший рацион, наливает в кружку нечто холодное и кофеобразное, и начинает путь в боевую рубку.

Корабль в той же звёздной системе, где Григорьев и Ко подобрали Ану в прошлом году. За полтора суток они "причесали" всю пиратскую активность в секторе - Эйза на "Грифоне" в режиме маскировки сблизилась со всеми планетами и узким пучком передала на дредноут информацию о всей пиратской инфраструктуре. Стационарные системы обороны, корабельные доки, казармы, всё это уничтожено ракетами дредноута. Именно ракетами, потому что был передан приказ - испытать имперскую конструкцию ракетных направляющих, выяснить насколько существующая конструкция предназначена для стрельбы ещё, ещё и ещё. Выяснилось, что предназначена плохо, Ану уже обследовала ракетный отсек и, что нетипично для неё, выразилась довольно резко. А именно, что "применённые сплавы никуда не годятся". Именно так, выразилась при всех, и экипаж дредноута стал ненавидеть её ещё чуточку больше.

Выяснилось, что этот экипаж работает вместе уже пять лет. Все друг друга знают, все были друг у друга в гостях,  не говоря уже о том, что Негода посеял ненависть к Ану сразу же по окончании "Недели длинных ножей". Да, её называют "Госпожа Бушавен", но после "Недели длинных ножей" с ней разговаривают исключительно сквозь зубы. А ведь это её задача находить слабости в корабле, ведь третье поколение дредноутов это лишь незначительно улучшенное второе, а четвёртое, находящееся прямо сейчас в стадии активного проектирования как воздух нуждается в информации от испытателей таких, как они. Проектировщикам нужны такие, в том числе крайне нелестные оценки существующей конструкции, а экипаж принимает всё это на свой счёт так, будто бы дредноуты проектировали люди и теперь Ану цинично топчется на человеческой работе.

- Командир на мостике!
- Вольно. Флореска, как ночь? Всё тихо?
- Да, командир. Никакой активности.


Григорьев дошёл до своего командирского места, плюхнулся в кресло, и начал поглощать свой завтрак, мерзкий вдвойне от того, что он холодный. И кофеобразная масса в его бокале холодная также. Ану вчера вечером и так же при всех заявила, что в ближайшее время о пиратской активности в системе можно забыть. Но она быстро появится вновь, потому что на трёх планетах почва мягкая, а на двух атмосфера условно пригодна для дыхания. То есть даже сейчас возможно то, что пока пираты закопались глубоко в землю, но они не только быстро раскопаются, но и понастроят новые доки и новые шахты для ракет. И многое-многое другое. Ану говорила всё это минуты две, в это же самое время старпом демонстративно отвернулся. Потому что для него это не мудрость веков, а "пустая, ничем не подкреплённая болтовня". Вслух Флореска этого, понятное дело, не говорил, но это активно подразумевается.

- Свинскас, вы как, держитесь?
- Да, командир.
- Спать мы вас отпустить не можем, но минут на десять можете отлучиться. Душ, туалет, всё что нужно.
- Спасибо, командир.


Старпом метнул на Григорьева рассерженный взгляд. Капитан знает, что делает - он разбивает ненависть, направленную на него по одному. Вот он "самочинно" отпустил "ракетчика" отлучиться, чуть позже он поинтересуется, как щека у левого "артиллериста".

С Бретелем - командиром левых орудийных башен получилось в чём-то комично, но в целом понятно и предсказуемо, у него заболел зуб. У него заболел зуб, но вид у Мари "не подходи - убью", так что он довёл боль до невыносимой. И?... Мари отнюдь, ну просто совершенно не стоматолог, Мари почти исключительно хирург, у неё и мышление и методы соответствующие. А значит она процедила "выдеру этот зуб к едрене матери, на гражданке новый вставишь". А меж тем у неё под руками огромный медблок, которым она, попросту, не умеет пользоваться. В итоге удаление зуба превратилось в мучительную и унизительную процедуру, итогом которой было такое лицо, будто бы офицера несколько минут подряд били ногами. Но боль прошла, а синюшная морда, ну...Бретель подумал, что это сущие мелочи жизни.

- Бретель, щека получше?
- Да, командир.
- Уверен, что Мари не хотела. Правда Мари?


Мари сидит здесь же на месте Старшего Навигатора. Место вакантное, кресло простаивает, а ей попросту некуда податься, ведь здесь хоть что-то происходит. Она никак не может забыть весь кромешный ужас "Недели длинных ножей", так что она старается успокаиваться здесь, где люди буднично занимаются делом.

В отличии от Григорьева и Ану, к Мари экипаж относится значительно лучше. Все понимают, через что она прошла прежде чем получила чёрную форму, звание подполковника и полную грудь орденов. И неловкое удаление зуба эту репутацию не пошатнуло совершенно, ведь все понимают, что её специализация не в этом. Старпом даже не выговаривает ни ей, ни Григорьеву, если Мари нальёт себе водки в фляжку и будет периодически из этой фляжки отпивать. Насчёт неё сложился нехитрый консенсус - она прошла через Ад и ей можно всё. Ну хорошо, почти всё. И сейчас она смотрит на Григорьева и сделала некое плевательное движение, будто бы она зубами сорвала пробку с бутылки с горячительным и далеко выплюнула эту пробку. Иными словами и прозаично она ни за что извиняться не собирается - она вырвала зуб в первый раз жизни, как получилось, так и получилось. Отвалите.

- Значит, вероятно, всё получится так, как предсказала Ану. Пока мы здесь пираты будут тише воды, ниже травы. Но стоит флоту удалиться отсюда хотя бы на пару месяцев, то здесь вновь будет пиратское раздолье. Печально. Ведь разгребать всё это придётся кораблям куда попроще и им будет куда тяжелее.
- Командир, ночью я сказал госпоже Бушавен, что мне не нужны её реплики и советы. Я не верю, что можно хорошо разбираться в кораблестроении, в работе полиции и тактике пиратов. Даже наоборот - уверен, что во всём этом можно разбираться лишь одинаково плохо.
- М-мм, Мари?
- Старший помощник, вы даже не понимаете, насколько вы не правы. Сейчас Ану не с нами и мы можем её обсудить. Вы не представляете насколько её мозг сложнее нашего, какая у неё память. Она не забывает ничего, понимаете? Ничего. Мы теряем те навыки, которыми не пользуемся, азадийцы не забывают ничего. Посылать Ану лесом было очень глупо с вашей стороны.


Голос Мари с хрипом и дребезжанием, потому что в последнее время говорит она редко. Она замечательно сделала за Григорьева эту часть работы - она с медицинской стороны и, что немаловажно, в меру резко указала Флореске, что легкомысленно относиться к словам Ану - едва ли не худшее, что он может сделать. Но именно в меру - опустись она до прямых оскорблений, Флореска бы обиделся, ощетинился как ёж, и вот тогда он бы точно не впустил бы в себя даже самое рациональное зерно.

***

Восемь утра, началась вахта Григорьева и закончилась вахта старпома. Флореска, впрочем, останется ещё на пару часов - он считает дредноут эксклюзивно своим организмом и не хочет передавать "неизвестно откуда взявшемуся выскочке" бразды правления. Но совсем игнорировать капитана он, впрочем, не может - на мостике ведётся круглосуточное видеонаблюдение, так что всю ненависть и все мысли в духе, что не того поставили командиром по крайней мере публично ему придётся оставить при себе. В противном случае это станет достоянием военного трибунала.

- Флореска, я не вижу потока данных с "Грифона". Эйза у нас отдыхает?
- Как только Эйза с кораблём вернулась с наблюдения, госпожа Бушавен отбыла вместе с ней. Я думаю, снова на Сварг.
- Я тоже так думаю.
- Командир, вы считаете это нормально? Их нет уже четыре часа, все эти четыре часа Эйза могла бы отдыхать.
- Старпом, я думаю, что это необходимо.

Сам адмирал Парагулис уговаривал Ану вернуться к руководству полицией на Сварге, это уже должно о чём-то говорить, верно? Ану не привыкла рассказывать о своих трудностях, возможно сегодня после вахты я её расспрошу. А Эйза? Мы, старпом, провели в кресле "Грифона" тысячи часов вместе и научились пользоваться даже самыми маленькими перерывами для сна. Скотская это работа, конечно, Эйзе не позавидуешь. Но я уверен - Ану всё это прекрасно понимает. Всё понимает и не гоняет Эйзу почём зря.


В рубке в очередной (уже который) раз повисло напряжение. Оно разрядилось после того, как камеры выключились от чудовищной вспышки света - "Грифон" Эйзы материализовался недалеко от корабля. Лёгкий ракетоносец облетел дредноут, залетел в отсек челноков, ещё пять минут и в рубке показались Эйза и Ану.

- Мальчики, мы привезли вам восемьдесят кило нормальной еды. Если я не нужна, я - спать.


Неловкое молчание, впрочем, продолжилось. С одной стороны Эйзу экипаж тоже уважает хотя бы за то, что будучи "наводчиком" дредноута она проводит одна в космосе матерную тучу времени. И все хорошо помнят, как она бодалась с наёмниками в начале "Недели длинных ножей" - тогда она провела в кабине корабля почти сутки подряд, и уже потом, порядком устав, пропустила целый залп из ракетомётов после чего самая серьёзная угроза для наёмников была обезврежена. Тогда почти две трети тела Эйзы было обожжено, она провела в Центральном клиническом госпитале в Соколово больше двух недель, но вот она здесь, всегда позитивная, и никто не обижается на её слегка фамильярное "мальчики". С другой стороны Флореска недоволен, как ему кажется, нецелевым использованием "Грифона". Да, Григорьев получил разрешение использовать лёгкий ракетоносец полностью по своему усмотрению, не только для того, чтобы навести ракеты и орудия дредноута. Не только делать так, чтобы дредноут, по возможности, не перед кем "не светился". А сейчас Эйза и Ану набрали и привезли им харчей - и такое использование корабля кажется старпому ну просто безобразным. Хотя и он, понятное дело, не откажется ни от приготовленной говядины по-бургундски, ни от утиной ножки томлёной в собственном соку.

- Николай, у нас новые проблемы. Внешняя часть модулятора энергетического щита искрит, плюс к этому нарушена целостность как минимум одной камеры сгорания.
- "Весело"... Ану, что у нас вообще не может сломаться? Разве что прочный корпус?
- Вероятно да, я не представляю себе отказ массива низкокачественной стали.
- Ева, вызови Лоренцо сюда.
- Выполняю.

- Госпожа Бушавен, как же вы определили проблему с камерой сгорания?
- У двигателей появились дополнительные шум и вибрация, старший помощник.
- Откуда же вы это почувствовали?
- Из отсека челноков.


Флореска смотрит на Ану, а Ану смотрит на Флореску. Вопрос с повреждёнными двигателями решится очень скоро - через несколько минут в рубку подойдёт офицер отвечающий за силовую установку, они втроём, а, может, и вчетвером смотаются в хвост корабля. И Флореска будет посрамлён, на этот счёт у Григорьева нет никаких сомнений - если Ану сказала, что что-то сломалось, то оно точно сломалось, никакой промашки и опрометчивых высказываний она себе ещё не позволяла.

- Командир, вызывали?
- Лоренцо, полностью глушите двигатели.
- Что-то случилось?
- Ану чувствует неладное, так что я, она, вы и старпом сходим и посмотрим.


Даже на крейсерах, длина которых не больше двух километров обязательно есть горизонтальные лифты для обслуживающего персонала. Длина же дредноута - больше пятнадцати километров, и здесь без приспособлений для быстрого передвижения ну просто никуда. В конце концов четверо прибыли в двигательный отсек и там просто апокалиптическая картина - сразу четыре двигателя из шести, по сути, начали разрушаться. Три камеры сгорания пошли трещинами, в двух уже есть отверстия, можно сказать, что они уже превратились в небольшие сопла. Лоренцо смотрит на всё это и никак не может понять, почему Ану это почувствовала, а корабельные "мозги" ему ни о чём не доложили.

- Командир, вы понимаете, что двигатели вообще опасно стартовать хотя бы ещё один раз? Они могут полностью или частично разрушиться в любой момент!
- Уж догадался. Предложения?
- Как закончим здесь, прыгать к базе и запрашивать буксир до починки. Вот такие предложения.    
- Да. Старпом, я вижу ситуацию следующим образом. Мы немедленно выходим из боя, прыгаем в пространство верфей и запрашиваем буксировку в доки. Это моё видение ситуации. У вас другое?

***

Пространство экспериментальных сверхтяжелых секретных верфей "Имир"

Десять с половиной часов спустя


- Командир, вахту принял.
- Старпом, вахту сдал.


Восемь часов вечера, голос Флорески дрожит. В двигательном отсеке он потерпел не просто поражение, можно сказать, что он сломался. И можно сказать ещё кое что - коль скоро он сказал Ану, что её советы ему не интересны, то она и работает из своей каюты. И теперь Флореска почувствовал себя очень одиноко.

Раньше сам вид неподвижной Ану на мостике успокаивал. Она сидела как статуя и лишь иногда бросала взгляд на камеры - от этого зрелища возникало ощущение защищённости. И её реплики. Да, от половины, как казалось, можно было мысленно отмахнуться, но половина то была точно не глупой. И как теперь быть? Старпом за эти десять часов уже понял - перед Ану ему придётся извиняться, и отнюдь не факт, что после этих извинений она соизволит снова переместиться на мостик и делиться с командой своими соображениями.

Дело в том, что раньше Флореска с командой были несколько теоретиками. Может быть это очень грубо, но их дело было испытать новую технику и эти испытания НИКОГДА не включали в себя участия в боях. А дальше боёв будет больше - их будут кидать в более опасные системы, будут, что называется, фиксировать ту или другую руку или завязывать тот или иной глаз, чтобы понять что у дредноута сломается или всё же не сломается при повышенной нагрузке на определённые узлы. У этой команды опыта боёв нет, а Григорьева , тем более у Ану - есть. Капитан, когда думает о выходе на пенсию, то подумывает о написании мемуаров под названием Sole survivor. Сказ о том, как из всего выпуска флотского училища выжил лишь он один. Но по сравнению с Ану его опыт просто смехотворен, ведь что совсем немаловажно, что ей также приходилось проигрывать свои бои, а значит выдержка в критических ситуациях у неё на порядки лучше. Потому, что у неё бывали и закритические ситуации.

Сейчас дредноут волокут в доки, на ремонт. Но любой ремонт это не навсегда, а дальше сложности пойдут по нарастающей. И в такой остановке им нужны не разговоры через зубы, а слаженная работа в обстановке взаимного доверия. Им нужно, как говорили раньше, провернуть фарш назад - убрать ненависть по отношению к Ану несмотря на то, что её действия на Сварге могли быть неоднозначными, и сделать её настоящим членом команды.

- Командир, я хотел бы кое-что сказать, пока вы не ушли.
- Слушаю.
- Пока я засыпал, я понял, насколько я заблуждался в отношении госпожи Бушавен. Все парни заблуждались. Как нам сделать так, чтобы она вернулась на мостик?
- Я думаю, нужно извиниться и попросить именно об этом, чтобы она вернулась на мостик. Не ходить вокруг да около, а сказать всё прямо.

Старпом, поймите, я знаю Ану с прошлого сентября, это, как вы догадываетесь, не делает меня экспертом по азадийцам. Но, тем не менее некоторые наблюдения я уже сделал - вопросы нужно ставить прямо, лесть и попытки подлизаться нежелательны.
- Спасибо, я подумаю, как это сделаю. С наступающим, командир!


Григорьев может быть и не потерял дар речи, но он быстро поймал себя на том, что у него пропало ощущение времени. Или, говоря точнее, оно сузилось до "дня" и "ночи", его вахты или вахты старпома. Обо всём остальном он "благополучно" забыл. Ведь Григорьев не видит ничего кроме космоса и доков, где они проходят очередной ремонт - это Эйза, периодически летающая с Ану на Сварг наблюдала приближение Нового Года в том, что вот появляется реклама предновогодних  распродаж, вот реклама туров на планеты со снежком и лёгким морозом. Этим настроением Эйза заразила ещё и Мари, а Григорьев с командой корабля жил в бесконечном (как им кажется) мире холода и полумрака.

- Вас тоже с наступающим, старпом...

- Мальчики, всех с НГ! Мы приготовили вам рыбку, нарезку, салатики и шампанское. Настоящее, из Шампани, которое champagne. Старший помощник, и не надо делать скептическое лицо - кто до вас здесь докопается, пока мы чапаем на ремонт?


Эйзу не проймёшь никаким холодом и полумраком - у неё практически сияющее выражение лица, а в руках две тарелки. И неважно, что они пластиковые, а не фарфоровые - то, что на них вкусно пахнет, это не грёбаные флотские рационы, уже навязшие во всех местах тела. Вот появилась Мари, у неё тоже в руках две тарелки, но держится на ногах она, понятное дело, не так уверенно. Она тоже всех поздравила и пригласила Григорьева куда-то к ним, где вкусной пищи будет куда больше, а празднование куда отвязнее. Во всяком случает откровеннее.

- Эйза, у кого мы собираемся?
- У Анушки. У неё просторно, устроимся на полу.
- Устроимся на полу...


Понятное дело, что у Ану просторно, ведь самое первое впечатление, которое она произвела на команду было поистине шокирующим и старпом сам пустил её в свою каюту. А там ненамного меньше места, чем у Капитана и это при том, что она сразу же перебралась спать на пол, так что кровать у неё просто бесполезный балласт.

Не зря азадийцы говорят, что человек быстро проникается тьмой. В случае с Григорьевым это выразилось в том, что он меньше чем за два месяца уже забыл как выглядит вкусная и хорошо пахнущая пища, и зайдя в каюту Ану у него натурально зарябило в глазах. В том числе и от самых разных грибов - все (включая Мари) уже сто раз забыли о том, что Ану может дубу дать от ядовитых грибов. Дело в том, что в детстве Мари много ходила по арденнским лесам, собирала там самые разные грибы и мариновала их. Да, бывало дело, что и травилась пару раз, но неотложка её откачивала, и её любопытство после этих случаев никуда не уходило. Так что на столе (точнее на полу) чего только нет. В том числе есть и морепродукты, мидии и кальмары, которые так понравились Ану на Земле.

Эйза уже разлила им дорогущее винтажное шампанское, Григорьев поднял свой бокал выше обычного и замолчал. И почти прошептал "помянем" - они выпьют в память об Адель. Капитан почти сразу после её гибели понял простую вещь - боль от её смерти он пронесёт через всю свою оставшуюся жизнь. Ведь он знал, что Адель рискует, больше того знал, что рискует очень сильно. Но...практически ничего не сделал. Григорьев словно был заворожен их жутким движением в сторону столкновения и даже не думал, что можно было изменить. А ведь Адель в теории можно было посадить за "Грифон", который крепче на порядки и да, выбиваясь из сил, научить её управлять им. Но вместо этого они все вместе завороженно наблюдали как приближается та самая стена об которую они непременно ударятся. И...волю что-либо серьёзно поменять отшибло у всех.

- Ану, у вас глаза опять болезненного вида. Вы снова перерабатываете?
- Не могу не перерабатывать, Николай.
- Первое - позвольте себе хотя бы несколько часов отдыха. Я настаиваю. Ещё настаиваю на другом - расскажите нам о своих проблемах. Расскажите как там Уттар и Даксим.
- Я уверена, что мои проблемы вам не нужны. Они мои проблемы и никого боле.
- А я уверен, что нужны. Уверен, что и Мари с Эйзой считают точно так же.


Ану поняла, что от неё не отстанут и отложила свою тарелку. Григорьев может быть и не эксперт по азадийцам, но начал кое-что понимать, а именно то, что откровенные и/или не слишком приятные вещи Ану говорит с поднятой головой.

- В Уттаре и Даксиме - катастрофа. Внешне вам твёрдо покажется, что в городах военная зона - и на Севере и на Юге развёрнуто примерно по 50 тысяч солдат. Это КПП почти на каждой улице и постоянные проверки.

Экономика, фактически, разрушена. Биржа радиоактивных материалов в Уттаре прекратила работу на неопределённый срок, легальная добыча приостановлена. Единственное, что работает это частные хозяйства недалеко от городов на которых появляется местная пища. Да, я забыла ещё одно - военным пенсионерам продолжают выплачивать пенсию и они всё также готовы платить за еду и алкоголь. Беженцы продолжают покидать планету и городские советы Уттара и Даксима разводят руками - депутаты просто не понимают откуда им брать деньги на зарплату полиции. Меня уже предупредили, что трёхкратное сокращение бюджета полиции следует считать излишне оптимистичными прогнозами. Скорее всего сокращение будет минимумом четырёхкратным. Знаете, что мне говорили в городском совете Даксима 12 земных часов назад? "Вы же такая опытная, наверняка вы не раз были антикризисным менеджером?".

Если я буду говорить так, чтобы вам было понятно - я не знаю за что мне хвататься. Не позже чем в апреле наступающего года войска из городов выведут, и к тому моменту в городах должны быть дееспособные полицейские силы. В Даксиме безвозвратные потери полиции составили 82 процента, ещё 13 процентов полицейских уволились. Осталось всего пять процентов тех, что пережили "Неделю длинных ножей" и готовых работать дальше. Вот каков масштаб моих проблем.
- Мда. Как же спецслужбы? Вам ничем не помогают?
- Главное управление внутренней безопасности, Николай, начнёт свою деятельность на корпоративных планетах не раньше апреля. Это не значит, что они сразу появятся везде и на них можно будет положиться. Не стоит забывать и главное - сейчас в строю остались пережившие бойню полицейские и им нужно объяснить почему их зарплаты будут серьёзно урезаны. До крайности непростой вопрос, не так ли?

***

Говоря как есть, люди уже и не рады, что настояли на том, что Ану поделится с ними своими проблемами. Ведь её в настоящее время можно буквально сравнить с Атлантом удерживающим на плечах небеса. И Ану прекрасно поняла, что её рассказы могут убить атмосферу праздника окончательно, особенно если она начнёт рассказывать про свою КРАЙНЕ непростую рекрутинговую кампанию. Прилетая на Сварг, она встречается с отставными азадийскими офицерами, которые после своей отставки получают неплохую пенсию и, что называется, с порога заявляет сразу - денег нет. Денег нет, их зарплата будет ну просто смехотворной, а когда их зарплата НЕ будет смехотворной она даже боится предположить. И если они согласны с тем, что у них будет не служба, а служение, то, конечно, добро пожаловать. Но таких совсем немного. Таких немного и, по правде говоря, Ану не сильно борется с распространением слухов о том, что на службе будет оружие и все возможности для вымогания всевозможных взяток и поборов. Бороться с этими слухами бесполезно просто потому, что иначе у неё на службе почти никого не будет. Увольнения особенно из полиции Севера ещё не закончились ибо сокращение зарплат будет таково, что сотрудникам полиции придётся выбирать на что тратить заработанные деньги, или на наём жилья или на нормальное питание. Или, а не и. И многие пережившие "Неделю длинных ножей" ещё в негодовании уйдут, а на их место придут азадийцы без всяких принципов и идеалов, которые будут обирать и так небогатое население.

И Ану не смогла предугадать или рассчитать подобное развитие событий. В конце концов и до войны и в войну её окружало множество советников, они давали ей рекомендации в той сфере или иной. А сейчас они уже все погибли и получилась...грубая проза жизни. Не рассчитала Ану, что миллионы работавшие на самудри платили хотя бы налог на добавленную стоимость, очень хороший налог, настолько хороший, что то, что творилось до "Недели длинных ножей" теперь с финансовой точки зрения стоит вспоминать как "старые добрые времена". Теперь Ану осталась одна, ей смотрят в рот десятки тысяч, а ей самой советов ждать неоткуда.

Ану ещё не представляет сколько ошибок она сделает и сколько неверных решений она примет, находясь в полузабытьи от хронического переутомления. Сколько полицмейстеров-взяточников примет на работу и сколько главных и старших операторов уволит с волчьим билетом в сердцах, когда можно было ограничиться устным замечанием. Но уже понимает, что будущее на Сварге будет только оттенков серого, причём очень тёмных оттенков. Но больше она эту тему не поднимет, видя как ошарашенные её рассказом люди всё-таки понемногу принялись за еду и напитки. Наступающая тьма на Сварге лишь её тьма. Ведь у каждого человека из их команды будет и своя тьма. У Эйза - тьма космоса вокруг, У Мари - тьма воспоминаний, а у Григорьева - тьма на совести от применения "термоядерной дубины".